Повесть о настоящем герое

      Моисей — брат Любавы, всегда был немногословен. Его семья и её родители были убиты разбойниками и Бабулечка, плюнув на тяжесть жизни старухи с маленькой внучкой, взяла его себе. Шло время — брат, её названный, работал, всё по дому делал: дрова колол, воду таскал, печь топил, да бабушке готовить помогал. Любава же всюду за ним хвостиком — тоже помогала.       Любаве лет 5, а Моисею 12. Он принёс какой-то листок с объявлением с улицы и стал читать по слогам:       — У-каС кня-зя Вла-ди-ми-ра. Указ князя Владимира! Бабуля, погляди, чего на улице главной нашёл, — произнес, обращаясь к хозяйке дома.       — Ого, Мося, ты гЛамоте научен? — загорелись глаза Любавы искренним любопытством.       — Да, батюшка научил, — его отче летописцем был.       Бабуля взяла лист, посмотрела, повертела, да положила на место. Не обучена она была грамоте.       — Ого! А меня научишь? — Моисей кивнул.       Вообще, сравнивая со сверстниками, Моисей был ну очень тихим: не разбойничал, не хулиганил, не дрался, не ленился. Даже говорил мало — больше молчал да слушал. Быть может воспитание ему такое дали родители. Да и имя у него не русское.       А время всё шло: стал он менее спокойным — гормоны бушевали да в драку он лез. Молодая кровь кипела. С утра до вечера Моисей работал, а сразу после шёл в местную харчевню — кулаками махать. С каждым приходом домой на нём было всё меньше синяков.       С таким успехом он мог бы спокойно пойти служить — да решил баламошкой прикидываться.       Однажды он проснулся ночью посреди поля пшеницы, что светилась золотом, а рядом дерево странное — с дверью. Тело его будто сияло потусторонним светом, а длинные тёмные волосы усеяны звёздами. И был он не человеком — конём дивным, сильным и прекрасным каких этот свет не видывал.       И начал он резвиться — бегать по полю, есть пшено саженое, да дурить. Дверь в странном дереве посреди поля скрипнула, но в песне ветра и шелесте пшеницы, Моисей не услышал. Вышел оттуда колдун настоящий. Увидел он, что конь этот его пшеницу топчет и ест, да как проклянёт:       — Ишь, гаденыш! Век тебе быть ослом! А коли подвиг совершишь, может и сойдёт заклятье!       Вдруг, прекрасный конь божественной красоты уменьшился размером со скамью и обратился серым осликом. Нелепый такой: глаза раскосые, низкий да вид глупый. И со всех ног своих коротеньких побежал, что есть мочи, домой, и смог на некоторое время обратиться человеком. Вбежал в избушку. Сразу же домашние проснулись:       — Моисей, ты чегой-то на ночь, неведомо где, ходишь?       — Бабуля, Любава, я… — и тут же обратился ослом. На этот раз окончательно. Теперь брата не было. Был только ослик по кличке Моисей. Глупый на вид ослик, бывший красным молодцем.       Теперь они жили не как прежде. Не было у них помощника на все руки. Ещё и местный бугай, Алёшка, за Любавой начал таскаться. А она и полюбила. Грустно на братца-ослика глядела, будто говоря:       «Я люблю его. Он пропадёт без меня», — и ослик кивает, давая соглашение.       «Любава девушка не глупая, а вот Алёша действительно может пропасть. Больно уж притягивает к себе неприятности. Но с Любушкой не пропадёт — от меня уму набралась, пока я ещё человеком был», — думал Моисей, смирившись с выбором сестры.       Так и жили они теперь: ослик Моисей, Любавушка-хозяюшка, Бабуля-ворчуля, да сын местного попа — Алёша-богатырь. Силы есть ума не надо, но хотя бы Любу любит честно.