Starting Over Again / Начать сначала

      Эмма огляделась и не смогла сдержать стон разочарования. По комнате в пансионе, пока она отсутствовала, словно торнадо прошёлся, но разбросанные тут и там вещицы указывали на то, что виновником беспорядка был Генри. Эмма и хотела бы разозлиться, но поймала себя на том, что улыбается. Когда-то она сама была такой же неряхой. Потом Реджина подарила им с Генри новые воспоминания, благодаря которым она стала чуть более организованной. И как, спрашивается, она могла злиться на сына, если неряшливость досталась ему от неё?       Эмма, с лица которой по-прежнему не сходила снисходительная улыбка, попыталась прибраться. Сын что-то искал в чемоданах, скорее всего, свои любимые рубашки и джинсы. Зато с нижним бельём заморачиваться не стал, взял по минимуму, не прикидывая, сколько времени придётся прожить с бабушкой и дедушкой. Эмма сделала мысленную зарубку написать Мэри-Маргарет, чтобы купила для внука хотя бы носки. Можно было попросить заехать, но интуиция нашёптывала, что близким надо держаться подальше от её комнаты «У бабули», пока не разрешится ситуация с Аидом. Чем меньше потенциальных мишеней наберётся, тем лучше для всех.       Эмма хорошо усвоила жестокие уроки прошлого. На её памяти злодеи всегда вычисляли слабые места, которыми зачастую оказывались родственники, не способные постоять за себя. И в этот раз Эмма не собиралась предоставлять Аиду дополнительные козыри. Незачем ему знать про остальных членов её семьи, достаточно того, что мерзавец охотится за Реджиной…       Эмма прекратила убираться, выпрямилась и нахмурилась. С каких это пор Реджина стала членом её семьи? Не найдя ответа, она пожала плечами и продолжила складывать вещи. Было бы из-за чего изводить себя. Она давно считала Реджину близким человеком. Вопрос в другом: насколько близким?       Реджина, чёрт бы её побрал, точно не была её бабушкой, и плевать на махровые рассуждения Мэри-Маргарет. Что бы она ни говорила, Реджина не была ни странной тётей, ни кузиной, ни сестрой. Эмма скривилась. Нет, определённо она не была сестрой. А в общем-то, если так подумать, её роль в семье сейчас не играла никакой роли. Важен сам факт. Если она, Эмма, способна предотвратить надвигающееся несчастье, она костьми ляжет, но сделает это. Она не бросит члена своей семьи на произвол судьбы, не позволит остаться в одиночестве, пусть так и проще, чем пытаться спасти.       Эмма невольно ухмыльнулась. Как там было в диснеевском фильме?       «Охана — значит семья, в семье не бросят никого и никогда не забудут…»       Из груди вырвался смешок. Ну, конечно, она не могла не вспомнить Диснея! Вся её жизнь — один большой запутанный и грёбаный диснеевский фильм. Восторгаться бы… Она была новоявленной диснеевской принцессой. Какая маленькая девочка не мечтает о столь высокой чести?! Эмма закатила глаза, прыснула, а мгновением позже уже давилась неконтролируемым смехом.       — Что это ты так разошлась, Свон? — Крюк стоял, подперев дверной косяк плечом, и вопросительно смотрел на неё. — Со мной поделишься?       Эмма подскочила от неожиданности, резко развернулась, да так и застыла, увидев над своей ладонью парящий огненный шар. Кто из них удивился больше — она или пират — сказать было сложно.       — Чтоб тебя, Крюк, ты напугал меня! — она пыталась сохранять спокойствие, но нет-нет, а поглядывала с тревогой на огненный шар. По какой-то причине Эмма не хотела, чтобы Крюк догадался, что она даже не подозревала о своей способности швыряться огнём.       — Я заметил, — он кивнул на мерцающий над её ладонью огненный шар. — Подумываешь воспользоваться или хочешь зрелищности?       Эмма закатила глаза, а затем погасила пламя, сжав кулак.       — Что тут делаешь?       — Вышел из своей комнаты, думал спуститься вниз, поужинать, но услышал твой смех. Решил проверить, что тебя так раззадорило, — он небрежно пожал плечами.       Эмма недоверчиво прищурилась.       — И поэтому ты с одного маха снёс замок?       — Я стучал, но ты не отвечала, и я решил, что не будет лишним проверить, не находишься ли ты под воздействием какого-нибудь заклинания, — он обвёл рукой комнатой. — В Сторибруке никогда не угадаешь, что может случиться в следующую минуту. Я пытался спасти тебя, лапуля.       — Спасибо, но я в состоянии позаботиться о себе, — отрезала Эмма сухо. Снова взялась перебирать вещи Генри. — Теперь, когда ты убедился, что со мной всё в порядке, можешь быть свободен.       — Да ладно тебе, Свон! Неужели мы снова вернулись к этому? — оттолкнувшись, он без приглашения вошёл в гостиничный номер. — Знаю, я разозлил тебя, но разве мы не можем перевернуть страницу? Я скучаю по тебе. Уверен, Свон, если бы мы с тобой поговорили, то могли бы…       — Киллиан, я сейчас немного занята. У меня нет времени обсуждать твои чувства, — она захлопнула крышку чемодана с большей силой, чем требовалось, и стала собирать собственные вещи. — Дело в том, что я не заинтересована. Я дала тебе шанс, да, но ты меня просто вымотал, понимаешь? Не самый лучший фундамент для долгоиграющих отношений, согласись, — она сунула в чемодан комплект красного нижнего белья, подхватила со стола небольшую косметичку с туалетными принадлежностями. — Какие вообще отношения могут вырасти из одержимости, когда один человек в своём стремлении завладеть другим человеком нарушает личные границы, не даёт проходу и предаёт доверие?       — Слушай, я знаю, что совершал ошибки, но я делал это, потому что хотел помочь тебе, — с жаром возразил Крюк. — Уберечь тебя.       — В этом и проблема, — Эмма закрыла второй чемодан и поставила рядом с первым. — Ты никак не можешь понять, что я не нуждаюсь в защитнике. Мне не нужен спасающий положение принц на белом коне. Подумай, Крюк, — она выдержала паузу. — Моя мать, сама Белоснежка, этого не хотела. Она прозвала моего отца Прекрасным смеха ради, чтобы подтрунивать над ним за рыцарское поведение. На случай, если ты не заметил, — она всплеснула руками, — в этом городе полно самодостаточных женщин. Нам не нужны Прекрасные принцы. Нам нужны равные партнёры, — она глубоко вздохнула, вплотную подошла к пирату, не сводя с него пристального взгляда. — Как я вижу, ты этого не понимаешь, а я не собираюсь ничего разжёвывать. Сделай нам обоим одолжение, прекращай таскаться за мной, словно я единственный объект твоих притязаний. Не наш случай, — с этими словами она попятилась и подхватила чемоданы. — Мне пора.       — Постой… Свон… — в голосе пирата прозвучали искренние нотки. — Прости. Если ты чувствуешь, что я общаюсь с тобой не на равных, мне очень жаль. У меня в мыслях такого не было. Ты равна мне во всём. Честное слово. Я люблю тебя, — его голос смягчился. — Вот почему я забочусь о тебе, почему хочу защитить. Не из-за того, что ты сама не можешь, пойми. Ты можешь. Я знаю. Собственными глазами видел. Мне просто не нравится, когда тебе угрожает опасность, — он тревожно нахмурился. — Это пугает меня. Не хочу потерять ещё и тебя.       Злость, казалось, вытекала из Эммы невидимыми струйками, а вместе с ней и бурлящее отвращение. Надо было давно посмотреть на ситуацию с другой стороны. Она думала, что пират пытается контролировать её, но всё было несколько сложнее. Крюк вцепился в неё мёртвой хваткой из страха потерять, как потерял в своё время Милу, и в глубине души она могла его понять. Не только он цеплялся за других изо всех сил. Мэри-Маргарет, Реджина, да и она сама в какой-то момент грешили этим. Нет худшего проклятия, чем страх потерять близкого, без которого ты не представляешь своей жизни. Ты становишься очень прилипчивым.       Между ней и Крюком произошло много всего, она испытывала по отношению к нему противоречивые чувства, и всё-таки он не был ей безразличен. Понять бы ещё, в каком смысле? Возможно, она перепутала романтическое чувство и сексуальное влечение с благодарностью и облегчением после непростого испытания. Она не знала, а времени разбираться не было, потому что прямо сейчас в ней нуждалась Реджина.       Эмма поставила чемоданы на пол, но сама не сдвинулась с места.       — Киллиан, — на этот раз её голос звучал спокойнее, — мне жаль. Правда. Я не хотела делать тебе больно, но сделала. Может… Может, ты был для меня лёгкой мишенью, не знаю, но я искренне сожалею о случившемся, — она нахмурилась, почувствовав укол вины за своё поведение в последние недели. — Я не вижу нас вместе, — она вскинула руку, заметив, как блеснули его глаза. — Мне нужно о многом подумать, но знай, что ты мне небезразличен. Просто я пока не разобралась в своих чувствах, — она вздохнула, когда он скривился. — Мы вместе прошли опасные испытания, и я уступила, потому что перепутала чувство благодарности с другим чувством. А, может, наоборот, переживания заставили меня осознать, что же я испытываю к тебе на самом деле? — пожала плечами. — Честно? Не знаю. Но я знаю, что твоё поведение, когда Реджина уехала в Бостон, заставило меня посмотреть на тебя другими глазами. Пойми ты, наконец, меня не нужно спасать. Я занимаюсь своим делом, а ты становишься костью в горле со своими поползновениями. Это не по-рыцарски. Это унизительно.       Киллиан опустил глаза.       — Может, попробуем ещё раз? — он украдкой взглянул на неё. — В последний?       — Не сейчас, — Эмма покачала головой. — У меня другие приоритеты. И потом, скажу честно, возможно, появился человек, который мне так же небезразличен, — тяжело вздохнула. — В моей жизни ничего не бывает просто.       Пират горько улыбнулся.       — Знакомо, — он снова посмотрел ей в глаза, но на этот раз она разглядела в его взгляде смирение. — Надеюсь, этот человек того стоит. И надеюсь, он знает, чем ты жертвуешь, выбрав его, потому что, Свон, это в самом деле жертва.       Эмма отвернулась.       — Да, — ответила она, глядя куда угодно, только не на него. — Знаю… — покачала головой, пытаясь собраться с мыслями, и заставила себя взглянуть на него. — Я не знаю, как поступлю. Прости. Знаю, что для тебя это полный отстой.       — Что бы ты ни решила, помни, что я — твой друг и союзник, — горечь уступила место высокомерию, и это был единственный видимый признак, что пират решил поставить на прошлом крест. — Осталось совсем немного тех, кто вправе называть печально известного капитана Крюка союзником. Ты должна гордиться. Ты, Свон, должна гордиться, что тебе оказана такая великая честь.       Эмма рассмеялась.       — Спасибо, Крюк. Постараюсь.       Пират подмигнул.       — Ты уж постарайся, — оглядев гостиничный номер, задержавшись на мгновение на чемоданах, он склонил голову. — Уезжаешь из города?       — Нет, просто прибралась. В последнее время Генри ведёт себя как настоящий свинтус, — она пожала плечами. — Неряшливый подросток, что с него взять, но мне правда пора. Закроешь за собой дверь?       — Конечно, — прежде чем выйти из комнаты, Крюк бросил через плечо. — Красный комплект чертовски хорош, Свон. Надеюсь, когда-нибудь полюбуюсь им лично, — и дверь захлопнулась.       Эмма покачала головой. Хотела бы она ошибиться, но правда была в том, что Крюк специально нацепил маску тщеславного, эгоистичного осла. Это его способ защититься. Впрочем, в каждой шутке есть доля правды. В красном нижнем белье она выглядела очень даже сексуально, и Крюк, кто бы сомневался, не отказался бы посмотреть на неё. Что ж, тем хуже для него, потому что не он станет этим счастливчиком, а кто-то другой. Эмма покупала комплект для летучей мартышки, больше известного под именем Уолш, но и он обломался.       От одной только мысли, что могло произойти, если бы они с Уолшем зашли в отношениях так далеко, ей стало не по себе. Эмма передёрнула плечами и попыталась сосредоточиться на предстоящей телепортации в мэрский особняк.

*****

      Ужин был готов, стол накрыт, а Эмма всё не возвращалась, и Реджина занервничала. Умом понимала, что переживать нелепо, прошло чуть больше тридцати минут, но ничего не могла с собой поделать.       Неужели шериф в чём-то замешана? У неё проблемы? Она в опасности? Её достал Аид? Неужели ей придётся в одиночку сразиться с настоящим богом?       Реджина энергично потёрла лицо, прогулялась по первому этажу, от кухни ко входной двери и обратно. Стоило бы, наверное, попрактиковаться в использовании магии, но Реджина не могла сосредоточиться. В один миг думала о свече, а уже в другой представляла, что Эмма сказала бы или подумала. Внутри поднималось волнение, и ничего не получалось. В конце концов, она просто сдалась.       — Эй?! — громогласный голос Аида эхом пронёсся по гостиной. — Есть здесь кто-нибудь?! — он что-то проворчал, но Реджина, нервно озиравшаяся по сторонам, не разобрала ни слова. — Я знаю, что вы там, ваше величество!       Реджина стиснула зубы. Кем бы она ни была, «ваше величество» — это точно не про неё.       — Вот вы где… — почти мурлыкал Аид. — Повернитесь… — Реджина поворачивалась осторожно, медленно, будто в замедленной съёмке. — Ещё немного… Стоп! — она застыла и в замешательстве уставилась на висевшее на стене зеркало в позолоченной раме. — Видите меня? — его губы искривила злая улыбка, и вокруг головы тотчас вспыхнуло голубоватое пламя.       — Но как… — Реджина осеклась. Должно быть, это ещё один магический трюк. За последние несколько часов она видела предостаточно, но всё равно не могла примириться с существованием магии.       — Давайте представим, что общаемся по скайпу, но только без скайпа, — он приподнял бровь. — Ну же, ваше величество, не стесняйтесь. Я не могу затащить вас в зеркало. Давайте, подойдите ближе.       Реджина покачала головой.       — Что тебе надо?       — Вы знаете ответ. Мне нужны вы, но, оказалось, подобраться к вам не так просто, как мне того хотелось бы, — прорычал Аид. — Ваша дражайшая спасительница наложила на дом какое-то защитное заклинание, — он раздражённо хмыкнул. — Не велика беда. Думаю, это вопрос времени, когда я сломаю барьер и заполучу вас.       Реджина всеми силами старалась подавить страхи, надеясь, что невозмутимая маска, которую надевала на политические встречи, на месте. И всё бы хорошо, но её с потрохами выдал предательски дрогнувший голос.       — Тебе до меня не добраться и не победить.       Аид ухмыльнулся.       — Очень убедительно. Пожалуй, вы заслужили что-нибудь за дерзость, — он послал ей такую улыбочку, что Реджина почувствовала — надо снова принять душ. — Пока мы с вами общаемся, мои приспешники работают с защитным барьером, опоясывающим дом. Я даю им десять, может, пятнадцать минут… А потом я приду за вами, — он подался вперёд, и его лицо, казалось, заполнило всё зеркало. — Я наслаждаюсь добротными сражениями. От этого победа делается ещё слаще. Вот я и подумал, что дам вам немного форы, чтобы вы могли защититься, — его холодные глаза светились предвкушением. — Вы станете замечательным трофеем, а когда я покончу с вами, думаю, поиграю немного с вашей маленькой белобрысой спасительницей.       — Я тебя прикончу, — процедила Реджина холодно, размеренно, прекрасно отдавая себе отчёт в каждом сказанном слове.       Аид расхохотался.       — Как? Швырнёте в меня огненными шарами? — он деловито откинулся назад, чтобы оглядеть себя. — Я — Бог. Вы не сможете меня убить. Какой бы могущественной вы себя не считали, вы — смертны, а смертные не побеждают богов, ваше величество.       Реджина расправила плечи, сузила глаза и зловеще прошептала:       — Ты даже не представляешь, на что я способна.       — Знаю я вашу историю, — отмахнулся Аид. — Знаю, на что вы способны, и единственное, что вы можете сделать, — это распугать воплями мой гарем, когда я доберусь до вас, — ухмылка стала шире. — Забавно, что Румпельштильцхен будет чувствовать абсолютно всё, что я сделаю с вами, — на хищной физиономии появилась мечтательная улыбка, из-за чего пламя вокруг его головы замерцало ещё ярче. — Мне жарко от одной только мысли об этом.       Реджина не отступала, стояла неестественно прямо, вздёрнув подбородок, и смотрела ледяным взглядом.       — Но её ты не тронешь, — отчеканила она и сама удивилась агрессивной ноте в своём голосе. — Я убью тебя первой.       Аид фыркнул.       — Можете попытаться, но я бы на вас не поставил, — сделав театральный жест рукой, он весело добавил: — Увидимся через несколько минут, милочка, — и исчез.       Реджина физически содрогнулась от мысли, что ей несколько мгновений назад угрожал сам Аид, больно невероятно это было. Задрожав от страха и отчаяния, она протянула руку вперёд и вскрикнула, когда с кончиков пальцев сорвались искры белого света, и зеркало разлетелось на миллион осколков.       Охваченная паникой Реджина совсем перепугалась. Эмма не вернулась. Приспешники Аида были в шаге от намеченной цели. Она не могла ни защититься, ни помешать богу добраться до Эммы. Она была беспомощна, одинока и доведена до края. Не в силах справиться с приступом ужаса, она во второй раз за вечер рухнула на пол и, свернувшись калачиком, разрыдалась.

*****

      Эмма материализовалась на ступеньках лестницы. Она предположила, что будет спать в гостевой спальне на втором этаже, а не на диване в гостиной, и решила не терять времени даром. Но не успела она сделать и шага, как внизу послышался грохот, а за ним — громкий всхлип. Побросав чемоданы, она со всех ног бросилась в гостиную, откуда, по её мнению, доносился шум.       — Реджина? — она застыла на пороге, увидев бывшую злую королеву, лежавшую прямо на полу, усыпанном осколками зеркала. На нетвёрдых ногах она подошла к ней, опустилась на колени. — Что случилось? — прошептала, коснувшись плеча Реджины. — Несчастный случай с твоей магией?       Реджина подняла покрасневшие глаза. По щекам текли слёзы. Она шмыгнула носом и озадаченно уставилась на неё.       — Эмма?       — Да. Прости, я опоздала. Столкнулась с Киллианом. Мы немного заболтались.       — Господи, — выдохнула Реджина, извернувшись, и бросилась на Эмму, да так неожиданно, что та потеряла равновесие и рухнула на пол. Усевшись Эмме на колени, прижимаясь всем телом, она дрожащим голосом прошептала: — Я думала, он достал тебя.       — Кто? Аид? — Эмма завертела головой, пытаясь понять, что произошло, пока её не было.       — Да, — Реджина глубоко вздохнула, выдохнула, и так несколько раз, а потом продолжила: — Он появился в зеркале, сказал, что его приспешникам осталось десять, может, пятнадцать минут, чтобы разрушить твои заклинания, — покачала головой. — Он грозится сделать ужасные вещи с нами обеими.       Эмма напряглась.       — Что ты ему ответила?       — Я… — Реджина отстранилась, похоже, ей наконец-то удалось взять себя в руки. — Сказала… — она покраснела. — Сказала, что он не представляет, на что я способна, что я прикончу его за одно только намерение достать кого-то из нас, — и, вытерев глаза тыльной стороной ладони, прошептала: — Может, я даже сказала, что уничтожу его.       Эмма во все глаза уставилась на неё. Реджина тоже не сводила с неё глаз. Она и так чувствовала себя неуверенно, а под пристальным взглядом Эммы окончательно растерялась. Немного поёрзав, она начала неуклюже подниматься, отодвигаться от Эммы, и в этот самый момент та разразилась нервным смехом.       Реджина медленно встала.       — Что?       Эмма, посмеиваясь, смотрела на неё.       — Я… Просто… Ладно, всё, — она несколько раз глубоко вздохнула. — Когда мы с тобой только познакомились, готова поспорить, ты говорила мне то же самое, почти слово в слово, и… — в её взгляде появилась гордость. — Должна признать, это было чертовски пугающе.       — По-твоему, это смешно? — Реджина сложила руки на груди. Все страхи исчезли под натиском поднимающегося изнутри раздражения. — Я испугалась, Эмма! Я не знала, что делать, и я…       — Угрожала, — спокойно закончила за неё Эмма. Встала, стряхнула прилипшие к джинсам осколки. — В этом вся ты, Реджина. Каждый раз, когда ты чувствуешь себя загнанной в угол, ты нападаешь. Ты настоящий боец. Ты всегда была такой, — она взмахнула рукой. — Никогда не сдавайся, ни за что не сдавайся, — улыбнулась. — Вот что должно было стать твоей коронной фразой.       — Что бы я делала с молотом Грабтара [1]? Он не сочетается с моей одеждой, — невозмутимо откликнулась Реджина и со вздохом покачала головой. — Ты правда считаешь, что я не натворила ничего глупого или опасного?       — Я знаю, — заверила Эмма. — Серьёзно, Реджина, я тобой очень горжусь. Ты его отбрила. Это впечатляет. Не каждый осмелился бы угрожать богу убийством. Для этого нужны стальные яйца.       — У меня нет яиц.       — Хорошо, хорошо, — Эмма сунула руки в задние карманы джинсов. — Для этого нужна стальная вагина.       Реджина закатила глаза.       — Если бы мы с тобой не находились в нескольких минутах от очень серьёзной и опасной для жизни ситуации, я не поленилась бы и подробно объяснила бы тебе, почему это твоё высказывание неуместно.       — Кстати, — посерьёзнела Эмма. — Нам надо подготовиться. — Она растерянно огляделась. — Знать бы ещё, как это сделать.       — Неужели тебе не к кому обратиться за помощью? — Реджина проследила за её взглядом. Разбитое зеркало. — Хотела бы я его починить.       — Думаю, ты сможешь. Ты пробовала? — Эмма махнула на осколки. — Давай, попробуй.       Реджина нахмурилась.       — Я не… — в ответ на мрачный взгляд она вздохнула. Кивнула. Попыталась сосредоточиться на собственных эмоциях и мысленно приказала зеркалу восстановиться. К её большому удивлению, всё получилось с первой попытки. — Поразительно.       Эмма смотрела на неё с восхищением.       — Не то слово, — покосившись на зеркало, поймав в отражении взгляд Реджины, она помрачнела. — На самом деле есть такой человек, — помолчала. — Твой наставник.       Брови Реджины поползли вверх.       — Кто?       — Голд, — ответила Эмма подавленно. — Он в курсе нашей ситуацией и должен был подготовиться к бою с Аидом. Позвоню ему.       — Голд? — Реджина недоверчиво сощурила глаза. — Голд — мой наставник? Он владеет магией?       Эмма кивнула, отворачиваясь, и вытащила из кармана мобильный.       — И даже больше, — пробормотала, просматривая список контактов. — Он — Румпельштильцхен. Тёмный маг. Есть мнение, что он самый могущественный тёмный маг в истории…       — И он — мой наставник, — прошептала Реджина. Она наблюдала за Эммой, слушала сбивчивые объяснения, а сама добавляла ещё один кусочек пазла к своей истинной личности. Надо ли говорить, что картина, которая вырисовывалась, нравилась ей всё меньше.       Если бы у неё появилась возможность вспомнить себя прошлую, она предпочла бы остаться собой сегодняшней. Как только эта мысль посетила её, Реджина с пугающей отчётливостью поняла, что всё это ложные надежды. Ты сегодняшний напрямую зависишь от себя прошлого. И если она когда-то была тёмным магом, а по всему выходило именно это, то она при всём желании никогда не смогла бы стать такой, какой знала себя сегодня. Она обманывается.       Реджина задумалась. Может, стоит подумать о заключении сделки с Аидом? Если она была плохим человеком, то, возможно, нет ничего страшного в том, чтобы пожертвовать собой ради безопасности Эммы и Генри? Подумаешь, жизнь одной злой королевы против безопасности двух исключительно хороших людей…       Эмма убрала мобильный и принялась рассказывать план. Впрочем, Реджина быстро поняла, что никакой это не план. Они собирались дождаться Голда, а дальше слепо исполнять все его указания.       — Ужасный план, — припечатала Реджина.       — Знаю, — застонала Эмма. — Я вообще не доверяю Голду. Он наверняка попытается пожертвовать одной из нас, но мы могли бы использовать его способности в наших интересах, при условии, что мы сможем выяснить, что он на самом деле задумал.       Реджина кивнула.       — Когда он…       Ответом ей стали клубы красного дыма.       — Мадам мэр, всегда рад встрече.       — Предлагаю опустить любезности. У нас нет времени, — Реджина кивнула на зеркало. — За нами могут наблюдать.       — Может быть, — улыбнулся Румпельштильцхен. Повернувшись к зеркалу, он с присущей ему надменностью прошипел. — Ну, здравствуй, Аид. Давно не виделись. Надеюсь, ты готов к нашей встрече, — он чуть подался вперёд. — Я готов.       Последние слова, произнесённые зловещим шёпотом, послужили отмашкой. Казалось, только их и ждали. Дверь с треском распахнулась.