Честно, Скалл не понимал, как произошло так, что он теперь состоит во вроде как нормальных отношениях с Реборном. Всё начиналось как не посмотри — ужасно, но сейчас, всё вполне сносно и даже хорошо. Серьёзно, как так произошло, что после почти-изнасилования он смог не то что простить Солнце, но и дать тому шанс? Немыслимо!
***
Проснувшись после жаркой ночи, Де Морт испугался, осознав себя в незнакомом месте, а когда Реборн сказал, что теперь они будут жить здесь — озверел. Дезориентация прошлого дня быстро прошла, дав волю эмоциям и чувствам. Такой масштабной истерики у Облака не было давно: он кричал, бил посуду, рушил всё, что оказывалось на пути, а главное — кидался на Реборна с кулаками и обвинениями. К уважению киллера, тот даже не пытался как-то отвечать, прекрасно осознавая свои действия. Мужчина не поддавался на провокации и просто молча уворачивался. Де Морт хотел как-то воззвать к благоразумию и совести итальянца, но увидев его взгляд, остолбенел. В глазах Солнца не было даже проблеска вины или сожаления. О чем вообще можно было говорить с человеком, который не чувствовал неправильности своих действий? Вот и Скалл понял, что обсуждение вопросов произошедшего не дадут никаких более или менее адекватных результатов, а просить извинений было бы вообще гиблым делом. В тот вечер они много говорили, и в результате Облако узнал что от него требуется Реборну. Предположение о влюбленности киллера, которое каскадер сказал наобум в полуобморочном состояние, на удивление оказалось верным, что сильно шокировало парня. Он ведь никогда не давал Де Гаспери даже повода влюбиться в себя. Всегда держался несколько отстраненно, ничем не выделяя Солнце среди других, что, оказалось, и стало причиной повышенного внимания со стороны итальянца. С того момента началось «заключение» Облака под надзором киллера. Де Гаспери не то чтобы сильно его ограничивал, но полной свободы не давал. Это мешало не сильно, скорее напрягало. Впоследствии они жили вместе достаточно долго, чтобы Де Морт прекратил угрожать Реборну ножом при каждой встрече. Облако не смирился со своим бесправным положением, но по крайней мере перестал постоянно впадать в бесконтрольную ярость. Де Гаспери не отпускал Скалла далеко от себя, выполнял все прихоти каскадера да и вообще вел себя как примерный, но чересчур властный, парень. В некотором смысле внимание настолько выдающегося мужчины как Реборн, было приятным, но сильно нервировало понимание собственного положения. Он здесь пленник. Возможно даже просто игрушка для удовлетворения самолюбия киллера, что было в корне неверно, но поверить в любовь Солнца было сложно. Несколько месяцев Облако провел в саморефлексии, пытаясь понять что чувствует именно он. Хотелось бы ненавидеть Солнце, но тот никак не помогал такому душевному порыву Скалла, постоянно ведя себя едва ли не идеально. Нет, он всё ещё действовал исходя из своих желаний, но вместе с тем стал внимательным и заботливым. Де Морт сам не заметил, как стал подпускать его слишком близко, открывая доступ даже к своему телу и душе. После второго в своей жизни секса с мужчиной, каскадер погрузился в недолгую депрессию, в конце концов признаваясь, хотя бы себе, что ему это нравится. Его пугали собственные ощущения и эмоции. Решительно не хотелось быть одной из тех жертв стокгольмского синдрома, о которых так любят говорить психологи. Пошел долгий путь разбора в себе, за который Солнце старался каскадера не трогать, просто давая тому время на осмысление. Сам же мужчина хоть и вел себя спокойно, но в глубине души переживал, что Облако просто «перегорит» и закроется в себе. Собственные действия хоть и не казались итальянцу особенно ужасными, но стоило брать во внимание гражданское происхождение Де Морта, которое даже за двадцать лет так и не удалось искоренить. Де Гаспери понял, что хотел не только внимания каскадёра, но и ответной любви. Скалл продолжительное количество времени копался в себе, и в итоге понял — хоть Реборн и являлся мудаком, но сам каскадер был, оказывается, конченным мазохистом. Грубое отношение его не отталкивало, а наоборот привлекало и именно поэтому Де Морт постоянно доставал всех, доводя до бешенства. Оказывается, он лишь хотел удовлетворить свои хотелки и Де Гаспери справлялся с этим как никто другой. Такое объяснение отсутствию ненависти к Солнцу вогнало в глухую тоску, но Скалл был не из тех, кто отказывался принимать себя таким, какой он есть. Да, ему нравилось отношение киллера к нему, особенно в постели, так зачем теперь себя винить? Рано или поздно он бы все равно узнал о своих таких предпочтения, причем скорее всего с кем-то другим, а тут, первый раз с лучшим в мире киллером. Чем не повод, хоть и достаточно неприятный, для гордости? Правда, во всей ситуации была одна тема, которую Скалл боялся поднимать, даже когда их с Реборном отношения стали достаточно стремительно развиваться в правильном направлении.***
Вопрос о том, из-за чего киллер влюбился в него, долго не давал покоя Облаку, пока брюнет просто честно не выложил свои мысли и желания, видя подавленное состояние возлюбленного. Признаться в своих чувствах оказалось намного проще, чем изначально думал Реборн. Он рассказал каскадёру всё, начиная от своего детства и заканчивая этой странной одержимостью его вниманием. Поведал о том, что ощущал, видя, что его ставят вровень со всеми остальными, и как всё переросло в любовь. Скалл тогда сидел как громом пораженный, и единственное, на что хватило его сил, так это хлопнуть себя по лбу и нервно рассмеяться. Парень не стал отвечать на чувства киллера, но и отказываться тоже не стал, желая всё-таки посмотреть, к чему всё приведет. К тому же он до сих пор не мог сделать что-либо без ведома Реборна.***
Собственную влюбленность Облако ощутил лишь через три месяца после того разговора. Эти чувства к киллеру его сильно смутили и напугали, так как он подумал, что всё-таки стал жертвой стокгольмского синдрома, но, понаблюдав за собой, понял, что всё в порядке. Он ни в коем случае не оправдывал и не одобрял действий Реборна, так же не желая всю жизнь оставаться почти взаперти, но их взаимодействия стали лучшее, и теперь итальянец даже получал теплый отклик от Облака. Де Морт влюбился не в красивый образ лучшего в мире киллера, а в того человека, что с искрами в глазах рассказывал о разных сортах кофе, в того, кто искренне смеялся с ним над каким-нибудь фильмом, в мужчину целующего его так, будто нет для него ничего дороже этих поцелуев. Скалл влюбился в мелочи, из которых и состоял Реборн. Как говорится, лучше дать человеку второй шанс и пожалеть, чем не дать и жалеть всю жизнь. Де Морт был готов попробовать отношения с Солнцем, но только до первого его серьезного промаха. Второй шанс дать можно, но не третий. В те моменты, когда Де Гаспери пытался вновь преподнести себя со стороны величайшего киллера, каскадер просто отворачивался и начинал игнорировать итальянца, не желая видеть всё это. Мужчине же приходилось менять своё поведение, убирая маску величайшего. Чем-то такое их раннее взаимодействие было похоже на дрессировку, но без неё было никак. Реборн постоянно пытался казаться лучше чем есть, Скаллу же рядом нужен был не тщательно собранный образ, а человек, и это было единственным условием, которое выставил Облако. Киллеру пришлось сильно постараться, открывая себя другому человеку и при этом стараясь не ждать подставы. Так они перешли к более нормальным отношениям, вступая в них уже официально. После этого события жизнь Скалла изменилась, так как он наконец-то мог спокойно выехать в город, да и вообще в любое место. Конечно Реборн всегда знал, где искать Облако и звонил каждые двадцать минут, но это было уже огромным прогрессом, хотя, иногда каскадёру хотелось просто пошалить….***
Де Морт буквально задыхался. Лёгкие горели огнем, а в горле было чертовски сухо, настолько, что даже просто сглатывать слюну казалось настоящей пыткой. Перед глазами уже как двадцать минут всё расплывалось в неясные образы и головная боль из-за усталости не давала нормально мыслить. Грудь то и дело судорожно вздымалась, стараясь вобрать в себя как можно больше живительного воздуха, что был так ему необходим. Скалл бежал до тех пор, пока ноги его не подогнулись и он, тяжело дыша не оперся на ствол дерева. Сзади послышался визг шин и звук открывающейся двери. — Устал? — прозвучало из-за спины участливый голос, услышав который Скалл четырхнулся. Он снова проиграл. На талию опустилась чужая рука, после чего Реборн одним лёгким движением поднял уставшее Облако на руки: — Идём домой, я купил твой любимый шоколад с кусочками ягод. Скалл сложил руки на груди и надулся: — У меня есть стойкое ощущение, что ты жульничаешь. — Никакого жульничества, — оскорбился киллер, аккуратно сажая возлюбленного на пассажирское сидение. Открыв заднюю дверь, он взял небольшую коробочку, после чего передал её Облаку, а сам сел на водительское кресло. — у меня просто хорошо развита интуиция. Скалл что-то невнятно пробормотал, уже откусывая шоколад и делая большие глотки воды из небольшой бутылочки.. С самого начала, как только Реборн отвёз его в свой дом, каскадер пытался сбежать. Со временем это правда переросло лишь в развлечение, так как нужда в побеге просто напросто отпала. Де Морт не терял надежды хоть раз отлучится куда-нибудь и чтобы киллер об этом не узнал. К сожалению итальянец был слишком квалифицирован в вопросах слежки, так что о передвижениях Облака узнавал максимум через час, если не меньше. Это была игра для двоих, в которой никто не хотел проигрывать. Заведя машину, Реборн нажал на газ: — Сегодня ты продвинулся намного дальше, — как бы невзначай начал он, слегка нервно усмехаясь. — я не ожидал, что ты решишь в пользу незаметности отказаться от транспорта. Скалл гордо вздернул подбородок, но потом прищурился и внимательно вгляделся в хмурое лицо итальянца. Что-то точно было не так, так что Де Морт отложил шоколад и положил руку на бедро Солнца, молча прося остановить машину. Итальянец не стал упрямиться и послушно исполнил просьбу, тяжело вздыхая. — Что-то случилось? — участливо спросил Облако, действительно волнуясь за состояние брюнета. Солнце прикусил губу и отвёл в сторону взгляд, не решаясь при разговоре смотреть в глаза каскадёру. — Ты просто снова сбежал… — голос его звучал жалко. — Неважно. Я понимаю, что это всего лишь игра, но в последнее время, с каждым твоим новым побегом, мне почему-то становится плохо и как-то… холодно? Последнее слово было произнесено с вопросительной интонацией, и Реборн как будто сам не знал, что он чувствовал. Облако же приоткрыл рот, не слышно выдыхая тихо «о». Он никогда особо не задумывался, что ощущал Де Гаспери, натыкаясь утром на пустое и холодное место в кровати, где буквально пару часов назад был Скалл. Ему и в голову не приходило, что мужчину это как-то задевает, ведь он никогда не высказывал какого-то неудовольствия, когда всё-таки находил каскадера. — Почему ты раньше молчал? Реборн, мы же договорились, — без толики злобы или раздражения начал Скалл, отчего Солнце поник, но вместе с тем и почувствовал облегчение. — что любую проблему, без разницы насколько неважной ты её считаешь, мы обязательно обсудим. Если тебя что-то тревожит, просто скажи. А то всё опять будет как в тот день, когда ты просто затащил меня в посте- — Я же извинился… — Ты сделал это без уважения*, — со смешинками в глазах сказал Скалл, видимо ожидая какой-то реакции, но Реборн отсылки не понял, так что Облако фыркнул и продолжил: — А если быть серьезным, то я даже сейчас знаю, что своей вины за содеянное ты не чувствуешь до сих пор. На это ответить Де Гаспери было нечего, так что он просто промолчал, накрывая своей ладонью, ладонь Облака. Тепло чужой кожи, казалось, согревало сердце киллера, отчего тот чувствовал себя намного лучше, чем пару минут назад. Он хотел вечно держать эту руку в своей и знал, что единственной преградой на пути к достижению этой цели для него может стать лишь смерть. — Реборн, — позвал его Скалл, используя весьма странную интонацию, заставившую мужчину встрепенуться. — Ты снова делаешь этот жуткий взгляд. Киллер проморгался и неловко улыбнулся, снова кладя руку на руль. Машина плавно тронулась с места. — Прости, я пр- — Не извиняйся, — беспечно прервал его Облако, снова принимаясь за шоколадку. — Поехали лучше домой, я зверски голоден! Согласно хмыкнув, Солнце полностью расслабился. Скалл не собирался от него уходить и был готов принимать все странности киллера, не испытывая отвращение. Разве жизнь могла быть лучше?***
Да, начали они неправильно, но ничто не мешает им всё подправить и сделать жизнь более комфортной лишь для них двоих.