The darkness inside our souls

Когда я открыла глаза, первое, на что я обратила внимание — темнота. Немного поморгав и потерев кулаком глаза, мне все же удалось разглядеть едва заметные силуэты мебели, находившейся в комнате. Поняв, что сейчас, наверно, ещё очень рано, и до занятий ещё бог знает сколько, я отклонилась обратно на подушку, чтобы потом спустя считаные секунды снова принять сидячее положение. Паркер, черт его побери! В абсолютно больную после последних событий голову начали потихоньку возвращаться воспоминания. Свадьба Джо и Рика, появление Малакая и после — похищение, если его можно так назвать. По-сути ведь, я даже и не сопротивлялась. Но факт оставался фактом — я невесть где наедине с социопатичным еретиком, не понятно зачем и не понятно почему. Бежать бессмысленно — помимо того, что он найдет меня быстрее, чем Деймон опрокинет в себя стакан бурбона, это разозлит Паркера, а злой сифон — опасный сифон. Как ни крути, жизнь мне была дорога. Исходя из этого можно сделать вывод, что единственный адекватный план действий на данный момент — вести себя максимально прележно и попытаться выведать, почему именно меня этому больному приспичило забрать с собой. Ещё раз осмотревшись я поняла, что глаза к темноте привыкли и видела я уже вполне прилично. Номер, очевидно, был пустой, ибо соседняя кровать была по прежнему застелена, а из ванной не доносилось никаких посторонних звуков. Скинув ноги с кровати и ощутив холод поверхности пола, я слегка поежилась, но потом быстро преодолела себя и встала на ноги. Медленным, но уверенным шагом я направилась в сторону уборной. Сейчас, когда я немного восстановила силы, я наконец обратила внимание на то, что всё моё тело покрывал слой пыли и грязи, ещё со времён свадьбы. Скинув на ходу то лохмотье, которое было на мне до этого я быстро встала во внутрь душевой кабинки и включила воду. Холодная струя тут же брызнула мне на лицо, от чего я сморщилась и сделала горячее. Найдя, наконец то, идеальную температуру, я нащупала маленькую бутылочку шампуня, которая вместе с остальными ванными принадлежностями находилась в номере. Вылив жидкость на руку и принявшись втирать её в кожу головы, я дала себе возможность наконец подумать о происходящем. Я совру, сказав, что мне страшно. Пережив столько всего за свою хоть и не длинную, но насыщенную жизнь, я очень сомневаюсь, что что-то может меня удивить или, тем более, напугать. Пожив год бок о бок с кучкой сверхъестественных существ, к таким вещам я просто возрастила в себе иммунитет. Да, я была, фактически, в плену у еретика — гибрида вампира и ведьмы — двух существ, бороться против которых человеку, не обладающему ничем, кроме довольно слабой физической подготовки и острого языка, способного производить саркастичные фразы порой гораздо чаще, чем нужно, будем проблематично. «А может…» — начала зарождаться мысль у меня в голове, но я тут же отогнала её, встряхнув головой. Надеяться на то, что моя магия вот так с бухты барахты вернётся, наивно. Та пропала ещё много месяцев тому назад, как раз в тот день, когда Бонни, как мы все тогда думали, умерла. Начиная с того момента я не была способна сотворить даже самое элементарное заклинание. Хотя, я особо и не пыталась. Мулатка была мне сестрой — пусть и не родной — поэтому когда она «погибла», я не видела больше смысла продолжать развиваться как ведьма. Да что там — я вообще не видела смысла ни в чем. Поднимаясь каждый день с кровати в течении первых двух месяцев с того рокового дня, первое, о чем я думала, а точнее, сожалела — то, что я вообще проснулась. Беннет стала для меня самым родным человечком, и мне не хотелось верить и принимать то, что её больше нет. Что она опять пожертвовала всем ради чертовой Гилберт и остальной Мистик-Фоллской шайки. Меня всегда это в ней бесило — как можно настолько любить людей, который и палец об палец не ударят, что бы сделать хотя бы сотую часть от того, что ты всего за пару лет сделала для них. Наверно поэтому я так и не премирилась с остальной частью их «банды». Я просто не могла смотреть без отвращения на людей, ради которых она идёт на такие неоправданные жертвы. Единственный, кто стал мне почти что нормальным другом — Деймон. Да, порой он вел себя как козел и растекался лужицей при виде Гилберт, но в целом парнем был неплохим. Да, начудил он в прошлом, но и я ведь не лучше — за мной грешков тоже полно, и далеко не во всех я раскаялась. Моя жизнь до переезда в Мистик-Фоллс была одной большой попыткой защитить себя от этого жестокого мира, и тут волей не волей, но выстроишь стены вокруг себя. Но возвращаясь к теперешней ситуации. Я понятия не имею, чего от меня хочет Паркер, и именно поэтому лучшим, что я пока могу сделать, является попытка вести себя более ли менее послушно и не нарываться, а там гляди, может и выпытаю. Ну в принципе, всё не так уж и плохо — мне серьезно он пока не вредил, селезёнку даже не вырезал, и к батарее не приковал. Да, обращался немного как с мешком картошки, но это пережить можно. В конце то концов, в первый раз, что ли? Выключив воду и хорошенько выжав мокрые волосы, я ступила ногами на холодную плитку. Схватив какое-то стрёмное полотенце и обмотав его вокруг себя, я уже собиралась выйти из комнаты, как взгляд упал на зеркало, что висело над умывальником, и я чуть не вскрикнула. На бледной, немного калленовской коже расцвел огромный синяк, который «сверкал» всеми оттенками фиолетового и багрового. В его очертаниях легко угадывалась человеческая ладонь, что выглядело гораздо более жутко, чем можно было бы подумать. Не знаю, как я не заметила этого вчера. Помимо этого на моём теле красовалось приличное такое количество царапин от осколков, но их я уже видела, так что особо они меня не обеспокоили. Издав слегка дрожащей вздох от только что увиденной картины, я всё же двинулась по направлению к двери. Но открыв двери, я тут же вскрикнула, и прижала руку к сердцу. — Твою ж! — вскрикнула я от неожиданности. На одной из кроватей сидел Малакай. Он по-прежнему был в том костюме, в котором разрушил жизнь нескольких десятков людей, находившихся в свадебном шатре. То количество крови, которое было на нём в последний раз, когда я его видела, не шло ни в какое сравнение с тем видком, который был у него сейчас. Рубашка давно утратила свой белоснежный оттенок — теперь она была кроваво-красной, как бы иронично это не звучало. Его подбородок и шея тоже были испачканы, а брюки с пиджаком были потёрты, а то и порваны в некоторых местах. «Шик» — саркастично подметила про себя я. — Я так понимаю, у тебя был ужин, — вновь приняв пофигистичный вид и оперевшись о дверной косяк, произнесла я. Паркер, до этого пялившийся в стенку, повернул голову в мою сторону и окинул безразличным, и каким-то даже пустым взглядом. Многие, наверно б, сьежились, а особо ранимые и убежали в криках, ведь было всё-таки в этих серых радужках что-то демоническое. Больное. Аморальное. Жестокое. Вроде ничего не было в его взгляде — настоящий флегматик — но это самое «ничего» и пугало. С таким лицом можно делать всё — снимать котёнка с дерева, сидеть в страшную жару в офисе, и убивать, наслаждаясь криками своей жертвы. И зная его, вероятнее всего он выберет. — Правильно понимаешь, — сказал еретик охрипшим голосом. Слегка сместив свой взгляд ниже, на моё тело, он продолжил: — Можешь не одеваться, тебе и так неплохо. А, точно, тебе ж не во что. Дерьмо. Пойдя в душ и скинув на ходу эту половую тряпку, которая раньше была моим платьем, я совсем забыла, что больши одежды у меня то и нет. Ну вот, приехали. Увидев, наверно, мой страшно перепуганный вид, он растянул губы в маниакальной улыбке, и с явной насмешкой сказал: — Да не парься ты, я захватил тебе пару нарядов. Хотя, после этого уже начинаю об этом жалеть, — последнюю фразу он произнес гораздо тише, словно надеясь, что я не услышу, при этом глаза его мне внезапно показались темнее, чем пару минут назад. После нескольких минут сверления меня очень неопределенным взглядом, Паркер перевёл взгляд с меня на что-то, стоявшее на моей кровати. Сделав пару нетвердых шагов к ней и слегка прищурившись, я наконец смогла понять, что это. Пакет, доверху набитый одеждой. Даже в темноте я уловила светлую ткань джинс, которые слегка выглядывали из-под кашемирового свитера, что лежал на самом верху. Облегчённо вздохнув, я уже гораздо увереннее направилась к находке. Вытащив оттуда обычную серую толстовку и те самые джинсы, которые я заметила ранее, я с нарастающим стыдом обнаружила на дне пакета нижнее белье. К щекам предательски подполз румянец. Схватив первый попавшийся комплект, я быстро развернулась и слегка отшатнулась. Всё это время он смотрел на меня. И снова этими потемневшими глазами. Я не могла разобрать, что читалось в его взгляде, но то, что он не был злым или раздраженным, я могла сказать точно. На несколько секунд я замерла. Как бы я не ненавидела его, я всегда знала, что он красив. Слишком, я б сказала. Тонкие, но при этом мужественные черты лица, слегка пухлые губы, идеально ровный нос и чертовски глубокие глаза. Их оттенок я всегда про себя сравнивала с океаном, над которым бушует страшный ураган. Именно такого цвета волны, когда они разбиваются об палубу кораблей во время сильнейшего шторма. Он сам вообще был похож на стихийное бедствие — появлялся внезапно, тогда, когда совсем не ждёшь, а потом сносил всё на своём пути, не жалея никого и ничего, ведь в душе его не осталось ничего, кроме кромешной тьмы и хаоса. И в этот момент тебе оставалось только молиться, что твоя смерть будет мгновенной и безболезненной. — Я пойду, — внезапно прийдя в себя пробормотала я, и в три больших шага преодолела расстояние от кровати до ванны. Захлопнув дверь, я прислонилась к холодной поверхности спиной и крепко зажмурилась. Моё дыхание от чего-то сбилось, а сердце в груди грозилось пробить собой рёбра и выпрыгнуть наружу, забирая тем самым жизнь из моего тела. Я не понимала, что только что произошло. По факту, я смутилась, повернулась по направлению к двери, встретилась взглядом с социопатом, поняла что он всё видел, в том числе и момент моего конфуза. Посмотришь так — вроде ничего страшного не случилось, но ведь самое ужасное произошло в моей голове. Я позволила себе думать о нём, как о ком-то красивом, о ком-то, чьими внешними данными можно восхищаться. И это мерзко. Мерзко, что после всего того, что он совершил, я обращаю внимание на его глаза. Его тупые глаза. Во мне вскипела ненависть, та, из-за которой происходят войны, а люди совершают самые ужасные и бессердечные поступки. Проблема в том, что это была ненависть не только к нему (что, конечно, всегда оставалось и останется неизменным), но и к самой себе. Я всегда имела свойство злиться и корить себя за содеянное, но то, что я ощущала сейчас, с этим было не сравнить. Ну как, как я могла себе это позволить? Нет, это был первый и последний раз. Он — человек, убивший свою собственную семью и ковен, пытавший Елену и самое главное, оставивший Бонни в тюремном мире. Одну. Эта мысль окончательно меня отрезвила. Он — чудовище, и то, насколько привлекательна его рожа, ничего не менят. Решив, что лучшим способом перечеркнуть этот инцидент будет простое игнорирование Паркера, я кивнула сама себе и принялась переодеваться. Эх, как будто игнорировать его было возможным… * * * Мистик-Фоллс, Вирджиния Несколько месяцев назад — Капучино, пожалуйста, — холодно кинула я Лив, размещая свою тушку на одном из стульев, находящихся перед барной стойкой. Было около трёх часов дня, понедельник, так что Мистик Гриль вполне себе успешно пустовал. Поскольку школу я окончила ещё в прошлом году, а поступать в университет решила со следующего, делать мне было нечего, так что идея заскочить в бар и взять выпить чего-нибудь на вынос и прогуляться показалась мне весьма заманчивой, — Я заберу его с собой, — добавила я. Укутавшись немного плотнее в светло-желтый вязаный свитер и натянув рукава на пальцы, благо их длинна позволяла, я уже в сотый раз за перебывание в этом городишке окинула взглядом помещение. Всё те же тёмные стены, много дерева, бильярдный стол по левую сторону от меня — ничего не изменилось. Я всегда гнала от себя эти мысли, но Мистик-Фоллс сумел поистине стать мне домом за рекордное количество времени. Последние четыре года я кочевала из места на место, не оставаясь нигде дольше, чем на пару месяцев. Но переехав сюда прошлой весной, я так и не смогла найти в себе силы уехать. Хотя, наверно, стоило. Я ведь прекрасно знаю, что рано или поздно они выйдут на мой след… — Ты есть в Твиттере? — прозвучал мужской голос рядом со мной. Повернув голову, я окинула взглядом нарушителя моего спокойствия. Это был паренёк, лет эдак 18-19 на вид, в черном жакете, темные волосы, правильные черты лица. Будь я любой другой девушкой, я бы, бьюсь об заклад, подошла бы и познакомилась. Но это была я, Эмбер Уолтерс, так что вместо того, чтобы узнать красавчика поближе, воспользовалась тем, что он сидит за три стула от меня, и просто отвернулась от того, сделав вид, что его не существует. Всё равно, он, похоже, обращался к Оливии. — Я только что зарегистрировался, ты должна подписаться на меня, — продолжил он, растягивая губы в какой-то жутковатой улыбке, — CobraKai1972. — Да-да, чудесно, — устало произнесла ведьма за барной стойкой, закрывая мой капучино пластиковой крышечкой, — На, держи, — передала мне она стаканчик, возвращаясь к второму клиенту, — А тебе чего? — О, хороший вопрос. Виски? Не, не тот настрой. Текила? О-о-о, ты не хочешь видеть меня под текилой, — усмехнулся он, — Тогда может… джин? Как ты думаешь, а? — задал он вопрос уже собиравшейся свалить под шумок мне. Устало вздохнув и запрокинув голову к потолку от раздражения, я уставшим голосом проговорила: — Да хоть кислоту пей, Господи, мне вообще до лампочки. За моей спиной раздался раскатистый смех. Не знаю, что так развеселило этого идиота, но звучал он так, словно только что услышал самую лучшую шутку в мире. — Да ты мне уже чертовски нравишься, — покачал он головой, всё ещё посмеиваясь и поворачиваясь на стуле ко мне лицом. Я уже давно стояла к нему в пол оборота, и сложив руки на груди (да, и при этом каким-то чудом держав стакан) смотрела на него, презрительно подняв бровь. Он пробежался по мне взглядом, и всего на мгновение, на один крошечный миг я заметила, как в его глазах загорелся какой-то странный огонёк, который, впрочем, тут же погас. Или, может, его нарочно потушили? — А ты мне — нет, — безразлично бросила я. Кинув на него последний взгляд, я развернулась и направилась к выходу из Мистик-Гриль. — Меня зовут Кай! — крикнули мне в спину, на что я просто показала средний палец, открывая плечом двери и выходя из бара. Ненавижу таких прилипал. Перейдя дорогу в неположенном месте, на что мне, в прочем, было плевать, ибо машин всё равно не было, я направилась в центральный парк. Он был всего в нескольких минутах отсюда, но отчего то я ускорила шаг, стараясь как можно быстрее отдалиться от бара. Почему то только сейчас, когда я уже покинула помещение, я почувствовала странную тревогу. Дыхание сбилось, а глаза лихородачно перебегали от одного предмета к другому, параллельно определяя уровень опасности каждого из них. Всё моё нутро словно кричало мне: «Уходи!». Впрочем, это я и делала, летя по улицам Мистик-Фоллс, переодически переходя на бег и в страхе оглядываясь. Знала бы тогда я, как вовремя унесла ноги… * * * Когда я вышла из ванной, Малакай уже сменил свой кровавый наряд Дракулы на привычные джинсы, белую футболку и светло-серую толстовку. Кровь с лица и рук тоже исчезла, что на секунду показалось мне странным, ведь в ванной только что была я, но потом я вспомнила, что он ведьмак, так что мог запросто сделать это с помощью заклинания. Он сидел на одной из кроватей — слава всему святому, не на моей — и листал старую книгу с очень ветхим на вид переплётом, в которой я моментом позже распознала гримуар. Скрестив ноги и слегка ссутулившись над кладезем знаний, он бегал глазами по странице, лихорадочно что-то ищя. За окном, вполне ожидаемо, по-прежнему была тьма, но зато теперь в помещении горел свет, и номер в этом чертовом мотеле больше не выглядел таким унылым. — Поешь, а то ещё откинешся с голоду, — слегка качнув головой в сторону моего лежбища, произнес Паркер. Переведя туда взгляд, я заметила пакет с жёлтой буквой «М». Ротовая полость тут же наполнилась слюной, а живот предательски заурчал. Только сейчас я поняла, что ела в последний раз перед свадьбой Джо и Аларика, что было около суток назад. Плюнув на гордость, я тут же кинулась к пакету, и чуть не порвав его, вытащила оттуда ещё горячий чизбургер и нагетсы. Забравшись на койку, я прижала колени к груди и стала с невероятной скоростью вгрызаться в еду, практически не жуя и закладывая огромные куски целиком. — Что, даже спасибо не скажешь? — не отводя взгляда от гримуара спросил ведьмак издевательским тоном. Выражение его лица была абсолютно безэмоциональным, но отчего то я была уверена, что в глазах плясали бесенята. Проигнорировав еретика, я продолжила запихивать в себя еду, даже особо не сдерживаясь и закатывая глаза от удовольствия. Мне было плевать, разозлиться он или нет, ведь как я сегодня поняла, вести себя послушно и адекватно рядом с ним было проблематично. Он бесил меня до зубного скрежета, и всё, чего мне хотелось — заехать ему кулаком по роже. Боюсь только, это будет последняя морда с которой встретится моя рука. — Знаешь, отвечать на вопросы не вежливо. Как и грубить, — спокойно, к моему удивлению, произнес Малакай, — Я ведь тебе ничего не сделал. Почти. — Ничего не сделал? — в неверии спросила я, всё ещё с полным ртом еды. Тяжело сглотнув, я положила остатки чизбургера в сторону, и перевела на него шокированный взгляд, — Ты практически уничтожил Бонни, заставил её страдать! Из-за тебя она несколько месяцев провела совершенно одна в хреновой тюрьме и…и… — мой голос внезапно сорвался, а слова, которые крутились в сознании словно застряли в глотке, — и она чуть не покончила с собой, — едва слышимым шепотом произнесла я. На глаза при одной мысли о том, что Беннет могла по настоящему уйти, наворачивались слезы. Сморгнув их, я отвернулась от психа и злостно взяв в руки еду обратно, принялась есть снова. На несколько минут в комнате воцарилось молчание. Тишина прерывалась лишь лёгким звуком чавканья и тяжёлым дыханием Паркера. Напряжение в комнате возросло в десятки раз, но несмотря на это, я не жалела о том, что сказала. — Заметь, я сказал, что ничего не сделал тебе, а ты в ответ начала втирать мне про то, как ужасно я поступил с твоей подружкой, — холодно отчеканил сифон, — Но если не брать в расчёт то, что я сделал с другими, я ведь никак серьезно не навредил тебе, так? — смотря на меня безумным взглядом задал он вопрос. — Ну да, конечно, — фыркнула я, закатив глаза, — Ты не похитил меня, не оставил у меня на шее огромный синяк и не запер в номере, грубо кинув на твердый пол, — саркастично продолжила я, по прежнему вгрызаясь в своё лакомство. Да, это не был так ужасно, как я подметила ранее, но так мне казалось лишь потому, что насилия я в своей жизни повидала не мало и давно к нему привыкла, — Мы враги, Паркер, и даже не спрашивай, почему. Сам прекрасно знаешь, — добавила я, комкая упавку от чизбургера в шарик. Встав с кровати, я расслабленой походкой направилась в ванную, где стояла урна. Выкинув мусор, я повернулась и тут же столкнулась с Паркером. Ахнув от неожиданности, я попыталась отойди от него, чтобы хоть немного уменьшить расстояние между нами, но попытка оказалась провальной, ведь тот схватил меня за запястье и притянул обратно, впечатывая в свою грудь. Почувствовав, как при тактильном контакте с ним внутри начала зарождаться паника, я слегка неуверенно подняла на него глаза, чтобы потом тут же столкнуться с серыми омутами. Всё бы ничего, но в глазах-океанах был штиль, что в случае с социопатом могло значить лишь одно — одно неверное движение, и нагрянет шторм. — Да, я сделал это, — прошептал Малакай, обжигая горячим дыханием моё лицо. Его хватка на моём запястье была железной, так что я была слегка приподнята над полом и стояла на носочках. Наши лица находились всего в нескольких дюймах друг от друга, и мне было мерзко. Мерзко от того, что я нахожусь в такой интимной близости от человека, который причинил колоссальную боль моим близким, а значит, и мне самой, и даже его смазливое личико ничего не меняло. Совсем. Тем временем, Паркер продолжил, — Но ты ведь и не сопротивлялась. Вместо этого я мог приложить тебя головой об стену и забрать с собой силой. Мог бы связать тебя по рукам и ногам и пытать, отрезая пальцы по одному или нанося порезы по всему телу. Мог бы сделать тоже, что и с твоей ненаглядной Бонни, и прострелить живот, или же поджечь твою шевелюру, — наматывая на палец прядь моих русых волос и нарочито внимательно рассматривая, — Знаешь, она так кричала… — Закрой свой рот, — прошипела Паркеру в лицо я, резко вырываясь из его хватки и с ненавистью прожигая взглядом, — Ты не имеешь право даже имени её произносить. Ты — чудовище. Омерзительное, кровожадное, прогнившее. В тебе не осталось ничего святого, и если б могла, я бы причинила бы тебе такую боль, что Люцифер сжался бы в комочек от страха. Но ты настолько бессердечен, что ничего уже не может уничтожить тебя. И за это я тебя ненавижу. Я ненавижу тебя, слышишь? Не-на-ви-жу, — одарив его напоследок взглядом, полным кипящей злости, я нарочно сильно задев его плечом направилась обратно в комнату. Он за мной не последовал.