there's a small space between us

      Всё это началось с подушечной крепости.       Были сделаны ставки, началась какая-то иррациональная и чрезмерная конкуренция, затем Клинт и Наташа устроили соревнование, кто сможет построить более прочную впечатляющую конструкцию из подушек.       Тони не очень обрадовался тому, что все подушки на диванах волшебным образом исчезли, но Питер видел его удовольствие, скрытое под якобы невесёлым выражением лица, когда они вошли в гостиную на первом этаже. Просторная комната была разделена на две части, с узким проходом, но комфортным для Тора, и двумя одинаково большими замками из одеял по обе стороны.       Ну потому что, по правде говоря, это и были замки. Наташин был укреплён подушками, на которых всё держалось, одеялами, завязанными и закреплёнными весом книг. У Клинта же он был ниже, туда можно было залезть и просто лечь. Там были подушки, разбросанные внутри с различными грузиками (без сомнения, гантели Стива, на пропажу которых он постоянно жалуется), чтобы скрепить их, и подушки, уложенные сверху, как крыша. Каждая крепость была достаточно большой, чтобы вместить всю команду Мстителей внутри. — Должно быть, это воровство, — сказал Тони, глядя на Клинта, когда тот поправлял грузик. Клинт что-то буркнул в подушку, а затем выбрался наружу. — Ни в коем случае. Я использую свои вещи, — ответил он. Чуть позади них заговорил Брюс: — Ты имеешь в виду вещи Стива, — подсказал он. Клинт закатил глаза. — Да какая разница, — ухмыльнулся Клинт. Питер только улыбнулся, с восхищением исследуя крепости. — Хорошо, судьи, пожалуйста, выходите, — просияла Наташа, указывая на Тони, Питера и Брюса, как раз когда Стив и Баки вышли из кухни. Сердце Питера определённо не пропустило несколько ударов при виде их (или, ну, Баки). — И когда вы собирались позвать нас? — темноволосый солдат прищурился, глядя на Чёрную Вдову. Она прищурилась в ответ. — Даже не собиралась, — она невозмутимо застыла на долю секунды, прежде чем широко улыбнуться. Питер слегка отпружинил, перекатываясь с пяток на носки и обратно. — Мы можем войти? — спросил Питер, возможно, с излишней надеждой. Клинт улыбнулся ему. — Будьте моими гостями, — предложил он, отступая в сторону от входа в крепость и делая драматический приветственный жест рукой. Питер поспешил первым, Тони на хвосте, Брюс чуть позади. — Знаешь, думаю, я уступлю Баки, — сказал он, скептически глядя на сооружение Клинта и похлопал себя по груди. — Ауч, Беннер. Ауч.       Питер не обратил на них внимания, опустился на колени и заполз внутрь. Было тускло, свет от солнца, струящийся через окна, окрашивался в оттенки синего, розового и жёлтого из-за одеял наверху. Подушки были в не очень удобных местах, и в конце концов Питер заполз на животе глубже внутрь, освобождая место для Тони. Баки как раз сидел на корточках в прихожей, свет отбрасывал вокруг него иронический ореол, глядя внутрь «осуждающим взглядом» («Я должен осудить тебя, Клинт»), когда конструкция начала трястись.       Ничего нового, просто возвращение Тора. Но они всё равно испугались звука, и ногой Тони случайно задел подушку. Она легко выскользнула из-под гирь, которые удерживали её на месте, и упала в сторону, опрокинув очередную подушку рядом с Питером. По-видимому, некоторые одеяла и подушки для крыши должны были быть закреплены на одной из этих подушек (Питер не знал, на какой), потому что сразу же за этим подушки и одеяла накрыли Питера.       Они были лёгкими, всего несколько слоёв. Даже не обладающий сверхспособностями человек едва ли обратил бы на это внимание.       Питер же никак не отреагировал. Всё, что он уловил в своём мозгу — дрожь, свет, вещи, падающие на него сверху, и внезапно ему снова стало пятнадцать, он в красном балахоне, пойманный в ловушку под несколькими тоннами бетонных обломков, кричащий о помощи, которая не придёт.       Его напряжённое тело застыло. Он слышал, как кровь стучит у него в ушах. И всё. Его взор затуманился, зрение расфокусировалось. Он видел лишь цементные кирпичи, падающие вокруг него. Воздух выбивался из лёгких. Обломки летели на него, впиваясь в кожу, густые облака пыли поднимались вверх и душили вместе с обломками.       Он не мог дышать, задыхался и сжимал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он трясся, опустив голову.       Всё вокруг оглушало, его приступ клаустрофобии вышел на совершенно новый уровень. Нужно было выбраться, ему нужно было выбраться, нужно было позвать на помощь, но голос угасал, когда его горло наполнялось пылью, лёгкие сжимались, а ноги немели. Он не мог дышать, не мог дышать, не мог дышать.       А потом он услышал что-то далёкое и потустороннее, словно доносившееся из-под воды. Голос был похож на Тони, и Питер цеплялся за него, пока всё не прояснилось. — Пит? Эй, Пит, давай, дыши, ребёнок, расслабься, — говорил Тони, рукой поддерживая Питера за плечо. Другая обхватила его затылок, из-за чего ощущался холод (какого черта?). Питер сосредоточился на прохладе и голосе Тони, пока не увидел пол под собой и розовый цвет одеяла. Пахло, как на Базе.       База. Он в безопасности на Базе. Не похоронен под зданием. С ним всё в порядке.       Он судорожно сглотнул и глубоко вздохнул, глядя на Тони с каким-то жалким выражением. Несколько секунд Тони просто смотрел ему в глаза, потом вздохнул и облегчённо улыбнулся. — Вот так, Пит. Ты в порядке. Ты с нами, ладно? Все хорошо, ребёнок? — спросил он, и Питер смущённо кивнул. Боже мой. Подушечная крепость только что вызвала паническую атаку. Подушечная крепость. Дерьмо. — Да, я…да. В порядке. Извините, — тихо сказал он. Тони только улыбнулся и сжал его плечо. — Не извиняйся. Ты в порядке, — кивнул он, и Питер кивнул в ответ. Затем Тони усмехнулся, и Питер оглянувшись, увидел, что Баки смотрит на Тони, изогнув бровь. Питер вдруг понял, что холод на его затылке — металлическая рука Баки, от чего лицо Питера начало приобретать красный оттенок. — Я бы поставил четвёрку за структурную неустойчивость, — крикнул Тони, находясь лицом к выходу, Питер не видел к кому обращались, но слышал громкие ругательства Клинта. — Где это моя вина? Тор — ходячее землетрясение, — проворчал он. Питер выдавил из себя смешок, чувствуя, что тело всё ещё слегка дрожит от толчков. Тони двинулся к выходу, Питер последовал за ним.       Рука Баки медленно съехала с его затылка, останавливаясь на плече, заставив Питера обернуться и посмотреть на него. — Ты в порядке? — спросил он. Питер видел, как блестят его глаза в тусклом освещении. Парень лишь кивнул и слабо улыбнулся, быстро разворачиваясь обратно к Тони. Его сердце готово было выскочить из груди. Не потому, что он влюблён в Баки, потому что, конечно, он не влюблён, это смешно, а потому, что этот человек только что видел его паническую атаку из-за подушечной крепости, из которой он поскорее хотел выбраться.       Наташа как раз отодвигала дверцу одеяла, когда Питер выбрался обратно. Тор выходил из гостиной со Стивом в придачу, тихо обсуждая что-то, связанное с Локи. — Джентльмены, приготовьтесь испытать качественную конструкцию из подушек, — Чёрная Вдова ухмыльнулась. Питер воспользовался моментом, оценивая, как она откинула волосы со лба и слегка улыбнулась. Тони закатил глаза, но опустился, чтобы войти следом за Питером.       Питеру намного больше нравилась крепость Наташи. Потолок из одеяла был выше, было больше места и чуть светлее. Он мог сесть прямо и с удовольствием наблюдать, как Баки слегка наклоняет голову и ухмыляется, ловя взгляд Питера. Он краснеет от этой ухмылки, хотя и не был уверен из-за чего (он точно знал причину). — Ну, что думаешь? — донесся снаружи голос Брюса. — Эта нравится больше! — произнёс Питер, на что Тони весело кивнул Нат, когда та присела, чтобы заглянуть внутрь. Она улыбнулась мальчику, сощурив глаза и нос. — Ага, именно об этом я и говорю, — она просияла, поймав ногу Клинта, когда тот прицелился толкнуть её в бок. «Судьи» рассмеялись, к неудовольствию Клинта, а Питер улыбнулся и сделал вид, что его уже не трясет, что с ним всё в полном порядке. ***       Он перестает притворяться около трёх часов ночи.       Руки и ноги слегка потряхивало, ощущалась слабость в напряжённом теле, Питер продолжал чувствовать пыль в легких и бетон спиной. Провалявшись в постели несколько часов с закрытыми глазами и попытками заснуть, он бесшумно покидает свою комнату и поднимается на крышу.       Он не знает, который час. Хотя на самом деле ему всё равно.       Было холодно, но приятно. Он натягивает рукава толстовки на руки и прижимает колени к груди, слегка покачиваясь.       База достаточно далеко от города, поэтому тут видно звёзды. Не так много, но достаточно, чтобы заполнить всё небо. Луна уже наполовину взошла, дул прохладный ветерок, из-за чего Питер натягивает капюшон и плотнее прикрывает им голову и лицо. Однако часть его непослушных волос всё ещё выбивается и развевается на ветру.       Пытается дышать так, как учил его Тони. Представлял, как голос мистера Старка отсчитывает секунды на вдох, задержку, выдох. Он закрывает глаза. Крыша под ним холодная, пахнет соснами, и он тянется к этим ощущениями, чтобы прогнать оглушительный звук осыпающегося сверху цемента.       Чья-то рука опускается ему на плечо, и Питер чуть не выпрыгивает из собственной кожи. Он вздрагивает, резко разворачивается и одёргивает руку перед замахом. Питер поднимает голову, сосредотачиваясь на происходящем. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это рука Баки.       Он стоит в метре от Питера, слегка подняв руки в знак капитуляции. На нём были кроссовки, тёмные джинсы, футболка и куртка, подмышкой одеяло. Его волосы собраны в хвост, а металлическая рука ловила лунный свет. Пульс Питера понижается до нормы, как и неиспользованный адреналин испаряется из вен. — Полегче, пацан. Всего лишь я, — тихо говорит Баки. Питер кивает, краснеет и быстро отворачивается. — Угу, из-извини, просто напугал м-меня, — смущённо отвечает он. Что ж, это неловко. Баки сочувственно улыбается и садится рядом. Питер не замечает одеяло, в которое его кутает Баки, задумываясь над вопросом, был ли он настолько глубоко в мыслях, что не обратил внимания на паучье чутьё. — Спасибо, — Питер шепчет, на что Баки кивает и устраивается поудобнее, их бёдра разделяет пятнадцать сантиметров.       Некоторое время они сидят молча, Питер никак не может решить, комфортно ему или нет. Баки откидывается назад, опираясь на ладони, и смотрит на звёзды. Питер старается не смотреть на мужчину; в его пронзительный взгляд голубых глаз, в его чётко очерченную челюсть в профиль. — Итак. Хочешь это обсудить? — через некоторое время подсказывает Баки. Его тон мягкий и доброжелательный, но Питер не чувствует, что ему дают выбор. Он ёрзает на месте и подсовывает руки под бёдра. Крыша холодит ладони, и он мнёт нижнюю губу, избегая взгляда Баки. — Я, э-э, — пытается начать он и чувствует, как сдавливает горло. Он не любит говорить об этом. — К-когда я сражался со Стервятником, мм, он вроде как уронил на меня здание? — он смотрит на Баки, который кивает, подняв брови. Ладонь Баки почти касается Питера, который так и хочет прикоснуться к ней. — Мы были в старом, вроде как гаражном здании, он обрушил все опорные столбы. Меня задавило парой тонн цемента. Я, конечно же, выбрался оттуда и не пострадал, даже остановил его, но. Это, это было страшно. Реально страшно. Я думал, — он делает паузу для самоуничижительного смешка, — я думал, что умру. А теперь я не знаю. Я не могу справиться с этим, когда что-то падает на меня. Не тогда, когда чувствую себя в ловушке. И вот сегодня вновь, всё из-за подушек и одеял.       Когда он снова поворачивается к Баки, тот пристально смотрит на него. Его лицо всё ещё выражает мягкость, что Питер так редко видел у солдата. Он ощущает себя нелепо. Баки подвергался пыткам и промыванию мозгов нацистами, а у Питера случился приступ из-за упавшей на него подушки. Мысль этого сравнения обрушивается на него, как товарный поезд, и ему кажется, что он сейчас заплачет. — И-извини, извини, я знаю, это глупо, так глупо. Ты и все остальные прошли через гораздо худшее, и я, прости, просто… — Питер чувствует, как у него щиплет глаза. Он замолкает, когда Баки пододвигается к нему и кладёт руку ему на плечо. — Эй, эй, ничего подобного. Не извиняйся, Питер. Никогда не извиняйся за такие вещи. Это не твоя вина, — произносит Баки, его рука скользит по спине и плечам Питера и притягивает к себе. — Не сравнивай себя с другими людьми, ребёнок. Просто потому, что дерьмо, через которое мы прошли, отличается от твоего, не значит, что твоё не важно, ясно? Ты не можешь контролировать то, что причиняет тебе боль, Пит, — смягчается он, — поверь мне, я знаю.       Голос Баки теперь звучит тихо, прямо в волосы Питера, над его ухом. Питер держится за куртку старшего, рука Баки находится у него на колене. Он чувствует себя глупо. Тяжело.       Но он прикован к холодному металлу и горячей плоти, его нога прижата к ноге Баки. На крыше Базы, далеко-далеко от обломков и опасности. Баки пахнет яблоками и лосьоном для тела, Питер вдыхает, убеждаясь, что его горло и легкие не заполнены пылью.       Что-то логичное и разумное в его голове звучит так, будто мисс Поттс считает секунды, пока он дышит. Баки мягко успокаивает его, водя большим пальцем по колену, обтянутому в джоггеры. — Ш-ш-ш, всё в порядке, знаю, ребенок, знаю. Отпусти это, Питер, — шепчет Баки. Питер зажмуривает глаза, и слёзы начинают капать. Питер так и знал, что заплачет. Только вздрагивает от волны дрожи, проходящей через всё тело, когда он пытается подавить рыдание тяжёлым вдохом.       Некоторое время он плачет. Питер не знает, что из его рыданий часть стресса и последствий его ранней панической атаки, а какая часть от слов Баки, обнажающих и успокаивающих. Он продолжает плакать, а Баки гладить его по волосам и шептать у виска.       Когда он наконец успокаивается, Питер чувствует усталость. Достаточную для сна. Он боится, если отпустит Баки, то каким-то образом вновь окажется под бетоном. Питер вздрагивает, когда дует холодный ветер, и неосознанно жмётся к Баки. — Давай, малыш, пойдём внутрь, — тихо-тихо произносит старший. Питер даже не замечает ласковое обращение, просто позволяет Баки поднять его, обнимая за плечи Питера и удерживая одеяло. Без предупреждений мужчина подхватывает Питера на руки, всё ещё завёрнутого в одеяло. Питер охает от удивления, но пусть так и будет. Он жаждет тепла, касаний. Защиты.       Он шмыгает носом и утыкается лицом в плечо Баки, цепляясь за его футболку и позволяет солдату нести его. Питер закрывает глаза и делает глубокий вдох, наполняя лёгкие запахом Баки.