Мондо Овада и его Трагедия

Сиреневые глаза глядят вникуда с абсолютным непониманием происходящего, с отсутствием эмоций, с отсутствием желания продолжать делать то, что он делал до этого. Краска начала вымываться, обнажая черные пряди, раскрывая темную тайну без желания самого хозяина, обличая его настоящую сущность. Он так похож на Дайю. С черными длинными волосами и ярко-фиолетовыми, почти что сверкающими глазами, которые сияют, словно потусторонние сферы, опаляя едким огнем всех и каждого, так же, как и делает неконтролируемая злоба. Он сжимает кулаки. Он правда опозорился, так опозорился. Чертов грешник, чертово разочарование. Кто тянул его за язык? Зачем надо было вызывать брата на гонку в ту роковую ночь? Чтобы доказать свою силу, да? Что ты не с л а б а к? -- Будь честен сам с собой.. Ты знаешь, что ты не имеешь со своим братом ничего общего.. -- хрипит младший, прикусывая губы, склонившись над раковиной, словно над своим единственным пристанищем. -- Разочарование.. Его прическа была смешной. Ее нередко называли кукурузой, пришивая это едкое прозвище к побледневшей плоти багровыми нитями шрамов. Кукуруза.. Им просто не было дело. Им не было дело до того, какую агоническую боль приносит эта насмешка, эта дурацкая, бессмысленная шутка. Это.. Боже.. Дайя неспешно заплетал умелыми руками осветленные волосы, с заботой и лаской глядя в сверкающие глаза через зеркало. -- Нравится? Теперь ты член банды. Ты настоящий мужик, понял? -- смеется старший, легко похлопав младшего по голове, любуясь собранной прической. -- Блин, Дайя.. Ты такой крутой! Теперь я как ты, да? -- счастливо восклицает одиннадцатилетний мальчишка, аккуратно дотрагиваясь до пышного помпадура. -- Нет, ты не как я. Ты -- это ты. И ты в двести или даже тысячу раз круче чем я, понял? -- он улыбается. И эта улыбка греет сердце. К у к у р у з а. Вот как теперь это называется? Он наклоняется над раковиной, изгибаясь, словно поверженный судорогой. Глаза безмолвно кричат, пока в ушах стоит оглушительная тишина, сопровождаемая писком и гулом, которые, кажется, разрывают черепную коробку на части. Он слышит крики вместо мыслей. Почему они смеются над ним? Почему они считают его фриком? Почему они сторонятся его?! Как бы Мондо ни старался, он всегда был тем, от кого хотели избавиться, не влезал ни в какие компании, оставаясь в стороне, как и положено обычному слабаку и неудачнику. На него смотрели дикими глазами каждый раз, когда он принимал попытку социализации, нервно перешептываясь и хихикая, стоило Оваде попробовать сказать что-то умное или значимое. Он. Не. Такой. Почему он не похож на других? Почему он противен другим?! Почему?! ПОЧЕМУ?! -- Почему я родился? -- он шепчет в расколотое зеркало, наблюдая за тем, как его отражение делится на маленькие частички, отказываясь собираться в единую картину. Он сам разбит, его душа разломана. -- Почему вместо меня не мог родиться кто-то реально стоящий?! -- рев разрывает звенящую тишину комнаты, сопровождаясь ударом лба о зеркало. маленькие капельки розоватой крови ударяются о белоснежную поверхность раковины, исчезая в недрах труб, оставляя после себя лишь бледный след. Губы дрожат. Дрожит все лицо. Он сдерживал слезы для последнего, ведь плакать -- так не по-мужицки!!! Но он слабак. И крупные прозрачные кристаллы капают на руки, пытающиеся удержать их в себе. Все в себе. Он не должен выражать что-то помимо устрашающего гнева. Он лидер. Он должен вести за собой, а не киснуть и ныть, как чертова одиннадцатилетняя девка! -- Почему я?.. -- на этот раз тише. Голос звучит надрываясь, ломаясь, трескаясь, словно стекло. Он не достоин жизни. Он не привнес ничего стоящего, ничего нового и инновационного. Он просто гребанный "планктон", не влияюший никак на необъятный мир. Ты доволен, Бьякуя?! Он помнил. Мондо запоминал каждое оскорбление в свою сторону, чтобы в последствии вспомнить в час ночи, задаваясь лишь единственным вопросом: "что я сделал не так?" Лучше бы вместо него был кто-то реально стоящий, кто-то, сумеющий поменять мир в лучшую сторону, кто-то, кто не будет разочарованием и посмешищем, кто-то, кто.... -- Эй, бро! Ты скоро там? Мы не можем начать наше собрание без твоего присутствия!! -- слышится голос Киетаки. Да. Кто-то одаренный, как Ишимару. -- Я.. Я сейчас, просто надо поправить прическу, братан! -- отвечает Овада, прекрасно понимая, как дрожит его голос, и насколько отвратительно он сейчас выглядит. Ужасно. Ты ужасен. -- Я ужасен, -- шепот тонет в шуме включенного крана, мирно текущая вода которого заглушает всхлипы и вой.