Мондо Овада и его Трагедия

Ветер в волосах, приятный запах мокрого после дождя асфальта, шум города, и все сияет, светится, несется вперед, встерчая путника своими объятьями. Казалось, холодные улицы стали родными, будто бы ты родился здесь, в бензине, запахе гари. Он улыбается, зажимая газ, давя на него, со всей мочи, а улица сверкает.. сверкает... сверкает... Нет... Ноги мгновенно встречаются с полом, вдавливая юношу, словно никчемную букашку. Теплый свет слепит хлеще кислоты, что слезы только опаляют зрачки, щипит кожу под белками. Кажется, что все вокруг просто нереально, нереально, нереально... Еще день назад все было так чудесно, у него были.. друзья? Какое право он имеет звать их друзьями после всего, что сделал в порыве позорной слабости, отравленный завистью. Ладони сжимают до белых костяшек древесину, он обводит глазами ошарашенных одноклассников, наблюдая за тем, как в глазах каждого жадным червем скользит страх, перемешанный с гневом и паникой. Каждый не знает, что ответить. Стоит тяжелая тишина, которая сжимет легкие, душит, пытается уничтожить все и сразу, забрать последнее и самое ценное.. Время.. Така дрожит, смотрит на него жалобным заплаканным взглядом и срывается в его сторону, спотыкаясь на половине пути, сталкиваясь лицом с полом. Но у него нет сил, чтобы помочь своему брату подняться. Он просто смотрит, ждет сладкой пощечины, крика, драки. Он все стерпит, все-все, он заслужил. Но этого не происходит. Братец подымается, утирая розоватую кровь с поколеченного носа, открывает и закрывает рот, словно рыба, захлебывается в плаче и кричит. — Мондо, как ты мог.. — вот как его зовут... Он не смотрит на своего лучшего друга, не в силах наблюдать за постепенным разрушением, которое накроет мальчика с минуты на минуту. Киетака кричит еще что-то, стискивая чужую черную куртку, пачкая белую майку в крови и слезах. Он не в силах ответить, даже прикоснуться к своему братцу, он пытается не утонуть в бензине, который залил глаза, который заставил все вокруг дрожать и искриться. "Вы все были неправы" Одна фраза и десять жизней были схвачены когтистой лапой, рывок которой сломает кости всем без исключения. В волосах снова ветер. Хочется сбежать на знакомые улицы, раствориться в сладком воздухе города, забыть прошлое, настоящее, будущее, отречься от себя и своих грехов. Взмыть в чистилище.. "Готовится казнь десятерых человек" — ТЫ МОНСТР!! — кричит невинный, светлый мальчик, и он зажимает уши, стискивает в кулаки волосы, которые не имеют больше ничего общего с обыйденной прической. Не заслужил. Така не заслужил всего этого. Осознание произошедшего впивается иглами в руки, он содрогается и заливается бесшумными слезами, шепчет на одном дыхании мольбы о прощении, падает Киетаке в ногги, прижимаясь лбом к лакированным высоким ботинкам. — ...забери меня вместо него... — раздается сначала еле-слышно. Он вскакивает, глядя на их мучителя, не скрывая слез, что так прекрасно слабо катятся по щекам, разъедая остатки чести. -- ВОЗЬМИ МЕНЯ! УБЕЙ МЕНЯ! -- кричит Мондо, скалясь, глотая слезы. Но. Это. Бесполезно. Така в последний раз вжимается в тело своего брата, пока его сердце слабо трепещет в грудной клетке. Тепло сменяется холодом. Десять человек мгновенно исчезают, утянутые вдаль. Мондо не может. Он просто не может. Его толкают следом, запихивая в холодную комнату, где некогда уже было казнен бедняга Леон. Но теперь... Там Киетака.