Кошмарики

Воздушный шар парил в ночном безоблачном небе. Сидящие в корзине дети заворожено смотрели на открывающиеся под ними вид. Исключением была лишь одетая в желтый дождевик девочка с косой, что стояла у горелки. — Я и не знал, что с высоты открывается такой вид, — очарованно произнёс мальчик с пакетом на голове, — как красиво. — Не упади только, а то костей не соберёшь. — сказала девочка с косой, после обратилась к мальчику с колодкой, — можешь скинуть ещё один мешок? — А? Да… — он поднял узелок с песком и выбросил из корзины, — надеюсь, что бури не будет… Ай! Больно. Черноволосая девочка с тяжелым взглядом несильно стукнула его ладонью по лбу. — Не каркай тут, — бросила она, — лететь боишься? — Лететь не боюсь, — возразил Седьмой, — а вот бури — ещё как. — Да хватит вам пререкаться, — вмешался Моно, — полюбуйтесь, какое внизу море. С такими большими волнами… ух. И кораблик там какой-то плавает. У Седьмого, выглянувшего из корзины, при виде корабля расширились глаза от ужаса. — Эм… — Моно взглянул на товарища, — все в порядке? — Да… море очень впечатляет. Седьмой попытался выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. — Эй, — прикрикнула на мальчиков Пятая, — корзину перевешиваете. Не толпитесь у одного края. Сейчас высоту наберём, и попутного нам ветра. Воздушный шар почти сравнялся с облаками. Теплый ветер гнал шар вперёд, казалось, будто суровый мир решил сжалиться на четырьмя детьми, что смогли наконец-то починить воздушное средство. Пока Пятая, как наиболее разбирающаяся в деле воздухоплавания, следила за горелкой и отдавала команды, остальные наблюдали с высоты птичьего полёта. — Эй, — вдруг подал голос Седьмой, — у нас на пути какой-то высокий дом. Тут он заметил, как Шестая сжала край корзины при виде дома. Она явно его помнила, и судя по всему, эти воспоминания не были ей приятны. — Вижу, — отозвалась Пятая, — попробую вырулить. Она дернула за верёвку, хвост внизу корзины повернулся. — Давай помогу, — к ней подбежал Моно, тоже схватившись за веревку. Вслед за ним подбежала и Шестая, тоже взяв в руки веревку. Седьмой тоже не стал оставаться в стороне. Лишь каким-то чудом детям удалось избежать столкновения с высоким домом. Моно высунулся из корзины — около здания был роскошный сад, где некая зелёная фигура что-то делала, склонившись над клумбами. — Интересно, кто живет в таком большом доме? — спросил он вслух. — Уроды всякие, — ответила Шестая, схватив мальчик за плечи, — там не на что смотреть. — Мне кажется, или ты раньше была там раньше, — спросил её Седьмой и тут же пожалел. Девочка в мгновение ока оказалась рядом, показывая ему кулак. — В таких дурацких домах живут только уроды. А я не уродка, и там я не была! — Да ладно тебе, я только спросил. — Спросил он. Сиди молча или, — она ещё раз потрясла перед лицом Седьмого кулаком и уселась, прислонившись к стенке корзинки. Седьмой хотел что-то проворчать, но сдержался. Сам он единственный, кто поделился с остальными своей историей. Девочки говорить ничего не желали, а Моно… тот про своё прошлое ничего сказать не мог, не помнил. — Эй, ты чего помрачнел? — к нему подошла Пятая, убедившаяся в том, что пока шар в полном порядке. — Да… — махнул рукой Седьмой, — задумался просто. — О чем? — с любопытством спросила Пятая. — Понимаешь, из всей нашей компании только я один рассказывал о том… ну, что со мной было до того, как с вами встретился. Мальчик облокотился на край корзины, смотря на проносящиеся под шаром холмы. — А почему ты с нами решил поделиться своим прошлым? — спросила Пятая, подойдя к нему. — Я не знаю. Как-то не захотелось держать все это в себе. Стало легче, когда я рассказывал все мои невзгоды. — Понятно — Пятая постукивала пальцами по краю корзинки. — Так откуда ты? — спросил Седьмой, — и читать ты умеешь, и писать даже. А я лишь по складам могу. Пятая замялась. — Ну… давай, когда приземлимся. Я не люблю это вспоминать. Седьмой лишь с улыбкой пожал плечами. Не стоит давить на других, захотят — расскажут сами. Он перевёл взгляд на Шестую, что сейчас впилась острыми зубками в жаренную мышь, которую она достала из мешка — дети перед полетом взяли запас еды — потом на Моно, что сейчас мирно дремал, прислонившись к краю корзины. — Хорошо летим, — тихо произнёс он самому себе, а потом обратился к Пятой, — интересно, а что выше неба находится? Ты когда нибудь поднималась так высоко? — Один раз над облаками взлетела, — сказала Пятая, — едва не замёрзла там. — Как это? А разве там не должно быть тепло? Солнце как-никак близко. — Тоже так думала. А на деле наоборот. А ведь так хотела отправится к другим планетам. — А что такое планета? — к ним присоединилась Шестая. — Они где-то там, далеко, — Пятая указала пальцем на небо, — и там тоже живут другие дети. Хотела посмотреть, как там. — Если там есть дети, значит есть и монстры, — вновь сказала Шестая. — Но их может и не быть, — возразила Пятая, — мы же не можем сказать наверняка. — Угу, как и других детей, — пробурчала Шестая, — планета, где только монстры. — Ну почему ты всегда на все смотришь без какой-либо радости, — скрестила руки Пятая, — даже не улыбаешься. — Улыбаюсь. К примеру, когда сворачиваю мышам бошки. Или когда смотрю, как подыхает какая-нибудь тварь, которая нас поймать хочет. — Бесполезно с ней об этом говорить, — вмешался в диалог девочек Седьмой, — её не переспоришь. Шестая в ответ бросила на мальчика суровый взгляд. — О чем спорите? — просунувшийся Моно, потягиваясь, направлялся к ним. — О планетах, — ответила Пятая, позабыв о споре с Шестой, — присоединяйся, только нам распределиться надо — корзина перевешивается. Внезапно шар зашатался из-за сильного ветра. Седьмой едва не вывалился из корзины, успел зацепиться за края. — Накаркал все же, — бросила ему Шестая, подбегая к мешкам с едой. — Не паниковать, — тут же приказала Пятая, — и слушать мои распоряжение Тем временем буря усилилась. Шар мотало из стороны в сторону, дети едва держались на ногах. А ветер тем временем начал закручиваться, образуя воронку смерча. Воздушный шар и его маленькие пассажиры были отданы на волю жестокой стихии.

***

Моно открыл глаза. Ему было холодно, а сам он лежал на обломках корзины, находящиеся в какой-то пещере. Мальчик поднялся, обняв себя за плечи. Он помнил, как летел с остальными на наконец-то починенным воздушном шаре Пятой. А затем начался шторм. И дальше Моно уже ничего не помнил. «А где остальные?» — подумал он, — «Их надо найти». С этими мыслями он отправился по холодной пещере, где потерпел крушение воздушный шар, которы собой закрыл массивное отверстие в своде. В ней царил полумрак из-за множества дыр в пещерных стенах. Она была даже чем-то прекрасна, вот только Моно сейчас было не до этого. Он искал своих друзей, искренне надеясь, что они не выпали из корзины. Пятая, подобно мальчику с пакетом, лежала лицом вниз на голой земле, к счастью, девочка отделалась лишь здоровой шишкой на лбу. Её несколько мутило, и она еле стояла на ногах. Шестая же оказалась рядом с мешком с едой. А вот Седьмой… мальчика нигде в пещере не было. — Неужели он… — самые худшие мысли Моно начали сбываться. — Не говори ерунды, — возразила ему Пятая, — мы найдём его. Обязательно. — Или его тело, — ответила Шестая, — тоже неплохо. — Эй! — одновременно возразили ей Моно и Пятая, на что девочка пожала плечами. — Все равно нам отсюда выбираться, — добавила она, — и где-нибудь согреться, пока не замёрзли. — Жаль, шар опять придётся чинить, — печально сказала Пятая. Взяв мешок с провизией и собрав обломки корзины, дети отправились в путь. Пещера была пустынной — ни единого растения, ни одного обитателя, даже жуков и мышей, только растущий то здесь, то там мох. От этого было весьма неуютно, вдобавок холод словно становился сильнее, из-за чего дети решили развести костёр. Топливом послужили обломки, а пламя разгорелось из любимой зажигалки Шестой. — Тоскливо тут, — поёжился Моно, грея замершие пальцы, — ни жизни, ни звука. Страшно даже. — Ничего, мы вместе. Почти, — Пятая приложила к шишке холодный камень, — а что тихо тут — тоже хорошо. Ни одного монстра нет. — Как и еды, — буркнула Шестая, — с голоду как бы не протянуть ноги. — Слышала, что можно есть мох, — сказала Пятая, — правда не знаю, как его готовить надо. Но это когда наша провизия закончится. — Мох… — пробормотала Шестая, — гадость та еще. — Скорее всего да, — согласился Моно, — но выбора нет. Костёр продолжал гореть, дым выходил через отверстия в своде. Дети, согреваясь, продолжали беседовать о своём. Тем для разговора у них было не так уж и много. В основном обсуждали, что им делать, чтобы выжить в пещере, говорили о монстрах и прочих вещах. Сама Пятая иногда порывалась рассказать какой-нибудь случай из своей жизни, когда ещё не встретила ни Шестую, ни Моно, ни Седьмого. Порывалась… но не могла себя заставить. Она давно сбежала от этого на своём воздушном шаре и не желала вернуться. Как и не желала, чтобы остальные столкнулись с этим. — Пойдём дальше или ещё посидим? — вдруг спросил Моно. — А? — встрепенулась Пятая, — думаю, что стоит идти. А ты что скажешь? Шестая, которой был задан вопрос, молча кивнула. Говорить ей больше не хотелось, куда сильнее хотелось выбраться из пещеры, где из еды был лишь мох. Потушив костёр, дети отправились дальше. Их путь был тихим и слишком уж простым, разве что иногда встречались препятствия вроде ям или стен. В иное время это могло бы и радовать, однако сейчас это место напоминало лишь могилу. Хотелось кричать. Петь. Громко говорить или издать хоть какой-то громкий звук, чтобы разрезать эту удручающую тишину. Но можно было лишь шептаться. Шли дети долго, но пещера все не желала кончаться. Уже начало темнеть, что было видно по исчезающим лучам света в отверстиях. Приближалась ночь. Мешок с провизией к этому времени наполовину опустел, в то время как зарослей мха становилось угрожающе много. Шестую это нервировало. — Не волнуйся, мы скоро выберемся, — подбадривал её Моно, — вот увидишь. Однако ночевать все равно пришлось в пещере. Огонь в этот раз разводить не стали — боялись шальной искрой поджечь обильно растущий мох. Чтобы не замерзнуть, пришлось спать, прижавшись друг к другу. Не чувствуя себя в безопасности, ребята решили спать поочередно — один на стреме, другие спят. Первым вызвался Моно, которому почему-то не спалось. Он сидел, прижавшись к мешку, пока девочки лежали рядом, светы себе зажигалкой. В темной пещере было по прежнему тихо. Эта тишина убаюкивала, хотелось наклонить голову и предаться снам — в основном кошмарам. Но мальчик сопротивлялся, правда хватило его на двадцать минут, когда веки уже словно налились свинцом. Он уже клевал носом, погасив зажигалку, как вдруг услышал тихий топот — кто-то шёл по мху. Сонливость пропала, словно её и не было. В пещере кто-то есть, он приближается к детям. И неизвестно, с какими намерениями. Мальчик тут же разбудил подруг. Зажигалку включать не стали — может из-за этого неизвестное существо стало идти к ним. — Эй, — раздался в темноте негромкий и весьма знакомый голос, — это же я! Наконец-то вас нашёл. Это был голос Седьмого. Моно был рад возвращению товарища, однако Шестая не дала ему ответить, заткнув под пакетом мальчику рот рукой. — А почему мы должны тебе верить? — ответила она, — сперва тебя надо проверить так, как мы договаривались. — Но мы ни о какой проверке и не договаривались, — недоуменно сказал Седьмой. — Это точно он, — сказала Пятая, щёлкнув зажигалкой. Седьмой, подойдя ближе к товарищам, первым делом крепко обнял их, в том числе и протестующую Шестую. Одежда на нем была уже иная — толстая шуба, с капюшоном, до самых пяток, которые были скрыты под ботинками из шерсти. — Пришлось переодеться, — ответил он, — тут очень холодно. — А где ты нашёл такую одежду? — спросил Моно, — и не было ли там каких-нибудь крутых шляп? Седьмой вдруг помрачнел. — Шляп там не было. А этой одежды, — он похлопал по шубе, — там много. И я сомневаюсь, что их тут просто оставили. — Почему всегда обязательно должен быть монстр? — на этот вопрос Моно никто не мог ответить. — Переодеться нам все равно не помешает, — сказала Пятая, — помнишь, как туда добраться? — Я по пути делал пометки, — Седьмой показал кусочек мела, — не зря его с собой захватил. Впрочем даже с отметками путь был долгим, и хотя Седьмой старался делать их заметными. К облегчению Шестой в пещере начала появляться живность в виде пауков и небольших грызунов. Можно было теперь не так сильно дрожать за запасы провизии. — Мы близко, — вскоре сказал Седьмой, увидев на стене пещеры метку в виде круга. Чтобы было легче ориентироваться, мальчик специально делал каждую метку разной. — Наконец-то, — буркнула Шестая, — уже вся продрогла. — Мне кажется, или тут стало даже холоднее? — спросил Моно. — Мне тоже так кажется, — ответила Пятая, — дурное предчувствие. Однако мысли о холоде быстро отступили, когда дети прошли дальше. Пред ними предстал грот, где в большую гору были сложены шубы разных размеров. Вряд ли этот грот использовали как склад одежды — Седьмой уже видел гору башмаков и чемоданов, по которой можно было ходить, правда, как по болоту. Там ещё жил монстр, охотившийся на тех, кто пытался идти дальше сквозь обувь. Выбирали одежду недолго. Шестая и вовсе сразу взяла себе первую попавшуюся шубу, Пятой и вовсе повезло найти красивый белый тулуп, правда, пришлось снять дождевик. Пока товарищи переодевались, Седьмой отправился на разведку. — Уже лучше, — улыбнулась девочка, спрятав косу под одеждой, — а ты, что скажешь? Она повернулась к Моно, который уже надевал серую шубу. — Хоть и не шляпа, но мне нравится, — сказал мальчик, — в ней даже карманы есть. А это что? Моно вынул из кармана меховой одежды какую-то куклу, сделанную из кости. — Похоже осталась от прошлого хозяина или хозяйки, — подошла к нему Пятая, грустно смотря на игрушку. Шестая же подошла к кукле с настороженностью, словно подделка представляла для неё опасность. — Лучше оставить здесь, — наконец ответила она. Пятая и Моно недоуменно посмотрели на нее. Девочка никогда не отличалась какой-либо заботой по отношению к оставленным вещам. — От неё пользы никакой не будет, — продолжила она, — только место в кармане занимать будет. — Ты её боишься, — вдруг сказал Моно. — Она просто мне не нравится, — угрюмо ответила Шестая, — поступайте, как хотите. Я все сказала. — Ну, ребята, не надо сейчас ссориться, — сказала Пятая, — я тоже предлагаю оставить куклу. Незачем брать чужое. Внезапно прибежал Седьмой, с испуганным лицом бросившись к товарищам. Моно от неожиданности выронил куклу. — Прячемся, — крикнул он, — монстр идёт. Повторять второй раз не пришлось, дети мигом нырнули в шубы, схоронившись там. В грот спустя некоторое время, источая сильное зловоние немытого тела, на четвереньках вошла здоровая человекоподобная тварь, одетая в грязную и рваную шубу. У неё были короткие нечесаные и грязные волосы, за спиной был огромный короб. Что-то бурча себе под нос, тварь сняла с себя короб, поставив к стене грота. Сорвав крышку, она начала копошиться, пока не подняла оттуда за шкирку тело ребёнка. Сорвав с него шубу и кинув в кучу, монстр облизнул гнилые острые зубы. Пятая, Моно и Седьмой зажмурились, при этом последний ещё закрыл и уши. Он не хотел слышать мерзкое чавканье и треск пережёвывающихся костей. Тварь ела долго, в коробе было ещё много тел. Наевшись, она рыгнула, почесалась и легла спать, при этом громко захрапев. Не говоря ни слова, дети молча выползли из кучи шуб, стараясь как можно скорее покинуть страшную пещеру. Впереди бежал Седьмой, успевший более-менее разведать. — Сейчас развилка будет, — сообщил он, — там я ту тварь и встретил, она меня к счастью не заметила. Только не знаю, слева ли пришла или справа. — Идём налево, — сказала Шестая, — от правой воняет так, что глаза режет. Проверять, что находится справа, дети не стали, помчались налево. Ещё один поворот, где-то пришлось прыгнуть, где-то подняться по выступам, но в конце концов они уже покидали пещеру. — Где-то это мы? — задался вопросом Моно, глядя на заснеженные пустоши, где-то вдали возвышались огромные горы с белыми пиками.