Б…Р С…ТН…Й ДВ…Р
— Что это такое? — недоуменно спросил Моно, когда Пятая прочитала надпись, — бессмыслица какая-то. — Будем угадывать, что там написано на самом деле? — спросил Седьмой. Шестая перевела на него мрачный взгляд. Мальчик, поняв намёк, решил промолчать — девочка не любила все, что связано с писаниной и чтением даже больше, чем овощи. — Не надо ссориться, — вмешалась Пятая, — но у меня от этого места мурашки. Моно же подошёл к двери и легонько толкнул её. Она поддалась, бесшумно открывшись. — Ну и ну… — не удержался мальчик, заглянув в дверной проход. Несмотря на полумрак, он смог увидеть множество шляп и пальто, аккуратно разложенных на вешалках. — Что там? — подошли к нему товарищи. Однако при виде одежды они насторожились. — А где владельцы всех этих костюмов? — спросил Седьмой, — что-то тут нечисто. — Дома они, — ответила Пятая, — иначе всей этой одежды не было. — Но если у них одежда, — сказал Моно, — то должны быть и иголки с нитками. У нас ведь все иголки сломались. — Ну… это правда, — сказала Пятая, у которой игла и сломалась, когда она зашивала шортики Шестой, — и не только иголки надо найти. Седьмой понуро кивнул — хоть он и не желал идти, но иголки, весьма важные предметы для выживания, на дороге не валяются. Доски заскрипели под босыми детскими пятками, однако на этот звук никто не явился. Похоже неизвестные хозяева дома крепко спали. Прихожая была не очень небольшой, дети её быстро обыскали. Шестая даже залезла в карманы многочисленной одежды, но полезного там было мало. А вот следующая комната сильно поразила детей. Это было большое помещение, добрую часть которого занимал странный механизм, напоминающий мельницу. На его колёсах стояли бочки, некоторые из них были на полу, уже открытые. — А это ещё что? — удивилась Пятая. Шестая же принюхалась к бочке, что стояла около стола — Какой мерзкий запах, — поморщилась девочка, — как у Охотника. — Что же в этих бочках? — спросил Седьмой. — Сейчас посмотрю, — сказал Моно, — подсади меня, я на стол встану. Седьмой сложил ладони в замок, подкинув товарища на стол. Мальчик по нему приблизился к бочке, вглядываясь внутрь нее — Тут вода, — ответил спустя несколько секунд Моно, — но запах от неё и впрямь странный. Вдруг раздался громкий и резкий звонок, от неожиданности Моно подскочил и, не удержавшись, свалился в бочку. — Помогите! — крикнул Моно, странная вода доходила ему до горла и попадала ему в рот, даря странное чувство. — Скорее, он захлебнётся, — засуетилась Пятая, пытаясь безуспешно толкнуть тяжелую бочку. — Мы её с места не сдвинем, — сказал Седьмой, — нужно выломать доски. — Это подойдёт? — Шестая показала на стоящий в углу топор. — Должно, — Седьмой с трудом поволок тяжёлый инструмент, после попытался им ударить бочку. Лезвие застряло в доске. — Как у него это выходит? — мальчик попытался вынуть топор, но оно вошло глубоко, — помогите, не выходит. Девочки подбежали к Седьмому, помогая ему вытаскивать тяжёлый инструмент. Он вышел вместе с добрым куском доски, дети упали на пол. Из бочки бурным потоком полилась вонючая вода, Седьмой тут же поднялся на ноги, подбежал к бочке, руками выломав часть непрочных досок, и вынес товарища из этой ловушки. Моно, усаженный на пол, тупо смотрел на товарищей. Его бумажный пакет размок, но почему-то он не был из-за этого грустным. — Так… скажи, сколько пальцев ты видишь? — Пятая выставила перед ним раскрытую ладонь. С трудом сфокусировав взгляд, Моно присмотрелся. — Так… пять… десять… пятнадцать… двадцать.. дальше не знаю… — пробормотал он, водя в воздухе пальцем. Пятая недоуменно на него посмотрела. — Я показывала тебе пять пальцев… — растерянно сказала она. — А на какой руке? У тебя их пять… — тут Моно неуклюже попытался приподняться. — Что это с ним? — сказал Седьмой, — ведёт он себя странно. Что это была за вода такая? — Я не знаю, — пожала плечами Пятая, — но надо уходить отсюда и найти способ привести его в порядок. Моно поднялся далеко не с первой попытки и не без помощи Шестой. Он ходил неуклюже, пошатываясь и иногда икал. — Может все таки оставим его? — спросила Шестая, глядя на то, как мальчик уже передвигался на четвереньках, уже более ловко, чем когда пытался ходить на двух ногах. Но тут вновь раздался громкий звонок, от которого все дети, кроме Моно, подскочили. Тот обернулся на звук, а после резко куда-то помчался на всех четырёх. — Ты куда? — только и успела крикнуть ему Пятая, на что мальчик громко зарычал по звериному, оголяя зубы. Девочка опешила, а Моно тем временем быстро юркнул в щель в стена и был таков. — Так… — проговорила Шестая, необычно удивленная для себя, — это уже серьезно. — Снова предложишь его оставить? — спросил её Седьмой, на что получил сердитый взгляд. — Не ссоримся, — тут же вмешалась Пятая, — надо идти за ним, пока не убился. Спорить дети не стали. Не без труда найдя щель, куда юркнул потерявший разум Моно, дети проникли в тёмный тоннель, покрытый порванной паутиной. Мальчик бежал, не разбирая дороги к источнику звонка, эти липкие нити не могли его задержать. — Только бы не было пауков…— проговорила Пятая, брезгливо морщась от вида паутины, а потом резко чихнула — тоннель был крайне пыльным, но к счастью он был крайне коротким. Дети оказались в каком-то стойле, полном несвежего сена. Запах там стоял такой, что детям пришлось прикрыть носы. — Это даже хуже, чем тот корабль… — прогнусавил Седьмой, вытирая выступившие от вони слёзы. Таких стойл с сеном в этом большом помещении было много. Дети не стали задерживаться, быстро помчавшись к открытым воротам, за которыми им представилось отвратительное зрелище. Это был огромный зал с большими корытами, где была налита та мерзкая жидкость. А у этих корыт, рыча, хлюпая и громко рыгая, стояли на четвереньках люди, одетые в лохмотья. Они толкались и наподобие животных хлебали из корыт эту воду. Некоторые из них, которым не хватило места у кормушек, ползали рядом, изредка пытаясь оттолкнуть кого-то послабее, чтобы самому начать пить. Иногда начинались драки – в них потерявшие разум кусали и царапали друг друга, стараясь откусить уши, нос, выцарапать глаза или вовсе перегрызть горло. — Что б меня… — сглотнула Пятая, вместе с остальными прячась в темном уголке, — а он… вы его видите? Моно нашёлся не сразу – было сложно заметить маленькое тело, что тоже активно хлюпало водицу из корыта вместе с старшими. Те его не трогали, продолжая жадно пить, но те, кому места у стойла не досталось, искали того, кто послабее. Крупный бородатый мужчина в рванном костюме и очень мятой шляпе прыгнул рядом с Моно. Он схватил мальчика рукой с обгрызенными ногтями, но тот извернулся и вцепился зубами в ладонь. Мужчина взвизгнул, оскалился, громко рыча на мальчика. Моно тоже начал рычать, чуть не подпрыгивая от гнева. Но тут же мужчина дал ему ладонью сильную затрещину. Мальчик зашатался от удара, и тут же получил по затылку. Он упал, а обезумевший взрослый, взревев, продолжил бить его ладонью. — Он же убьёт его, — ахнула Пятая. Шестая же пригляделась. Руки нащупали на полу увесистую деревяшку. Девочка юркнула, не обращая внимания на восклицания Пятой и Седьмого, направилась к одному из громил, что лакал из корыта недалеко от избиения ребёнка. Шестая размахнулась и с силой ударила деревяшкой по выпяченному заду, после кинула деревяшку и бросилась наутёк. Мужчина яростно взревел, перестав лакать воду, а после стал искать обидчика, вертя головой. Таковым, по его мнению, стал громила, что избивал Моно. Яростно ударив кулаками по груди, мужчина взревел и зубами вцепился в горло мнимому обидчику. Началась яростная драка, но остальные продолжили пить, не обращая на неё никакого внимания. Седьмой и Пятая тут же подбежали к Моно, приходящему в себя после хорошей взбучки. Тот вяло рыкнул, когда мальчик и девочка понесли его в стойло, Шестая помчалась за ними. — Крепко же ему досталось… — покачала головой Пятая уже в стойле с мерзким запахом, — нужно скорее в укрытие. Откуда мы вышли? Но тут выяснилась жуткая правда — никто из детей не запомнил то стойло, в стене которого была заветная щель. В самом помещении было много таких комнат, одинаковых и без каких-либо примет. — И куда нам? — начал паниковать Седьмой, — мы не сможем обойти все эти стойла! И запах тут… бе… Однако беды мальчика лишь начались. Моно, придя в себя, тут же яростно взревел, встав на четвереньки и оскалил зубы. — Эй, приятель, — Седьмой попытался его успокоить, — это мы, твои друзья. Мы пришли помочь… Но тут Моно накинулся на мальчика, повалив его на пол и зубами вцепившись в ухо. Седьмой закричал, пытаясь скинуть с себя обезумевшего товарища, Пятая и Шестая пришли на помощь, пытаясь их разнять. Это удалось не скоро, но прошло не без последствий — Моно отгрыз часть уха товарищу, от крика успел охрипнуть. Шестая же, теперь не церемонясь, просто вырубила Моно крепким ударом. — Вот ужас… — воскликнула Пятая, прикрыв руками рот, но вид раненого Седьмого привел её в чувство, — я сейчас. Она достала из кармана дождевика бинт, сделанный из лоскутов одежды, и перевязала рану мальчика. — Спасибо… — проговорил он, приходя в себя после атаки товарища. Тут же вновь раздался громкий внезапный звонок. Тут же в стойла стали возвращаться взрослые, хрипя, стоня, рыгая и издавая прочие неприятные звуки. Кто-то из них тут же лёг спать в сено, кто-то зализывал полученные в драке раны, жалобно скуля. Дети тут же скрылись в сене, заодно прихватив лежащего без чувств Моно. Запах стал для них новым испытанием. Вышли они лишь тогда, когда все взрослые крепко заснули. — Послушайте, — вдруг сказала Пятая, — в той комнате с бочками не было двери в стойла… как же все эти взрослые попали сюда? — А ведь и вправду, — произнёс Седьмой, — должен быть и иной выход. Давайте быстрее, больше я тут не намерен задерживаться. Моно девочки взяли за ноги, а Седьмой за плечи, и таким образом дети с бессознательным мальчиком отправились искать выход. Проходя мимо корыт, они услышали, как где-то за стеной заработал увиденный ими ранее мельничный механизм с бочками. Вода вновь наполняла поилки. К несчастью детей не все скатившиеся до животного состояния люди спали на сене в стойлах. Некоторые, самые помятые и грязные, спали где попало, в основном в лужах собственной рвоты. Этих девочки и мальчик старались обходить стороной. Во время их пути они смогли увидеть хозяев этого зловещего места. Сперва дети услышали звуки шагов, отчётливо раздающиеся в полупустых широких помещениях, а затем появились и люди в тёмной одежде и со странными вытянутыми кожаными масками с линзами. Дети с бессознательным мальчиком едва успели схорониться, но те и не думали их искать. Они подошли к первому спящему лицом вниз телу, один из них, видимо главный, носком ботинка перевернул его на спину. После недолгого осмотра тот жестом приказал остальным отнести тело, что они и сделали, потащив его за ноги. — Куда они его тащат? — спросила Пятая. В голове же Седьмого возникла следующая картина — в полутемной комнате стоит огромная мясорубка, куда эти люди в масках скидывают тела… его передернуло. — Хорошо, что мы успели забрать его вовремя, — шепнул мальчик, смотря на Моно, — он очнётся? Ты его хорошо приложила. — Понятия не имею, — попала плечами Шестая, — но он живой и дышит. Спит походу. Наконец-то эти зловещие люди ушли, потащив ещё нескольких спящих, не особо с ними церемонясь. Лишь один из них проснулся, но тут же получил по шее ботинком. Раздался неприятный хруст и он больше не шевелился. Дети же, после того, как все стихло, тут же помчались к выходу, благо он был не так уж далеко.***
Моно открыл глаза с трудом. Голова болела, тело ломило, а во рту все пересохло. Хотелось пить. Моно попытался встать, но обнаружил, что крепко связан по рукам и ногам. — Он очнулся, — до его уха дошёл голос Седьмого. Вскоре к мальчику подбежали Пятая и Шестая. — Эй, — девочка в дождевике наклонилась к Моно, — как ты? — Пить… — только и смог прохрипеть Моно. Ему развязали руки и дали плошку с прохладной водой, которую мальчик тут же осушил. — Спасибо, — выдохнул Моно, тут же как содержимое желудка отчаянно просится наружу, — ох… меня сейчас стошнит… Ему развязали и ноги, и Моно, поддерживаемый Пятой, с трудом дошёл до ближайших кустов. Рвота у него была сильной, казалось, ещё немного и вскоре выйдут его внутренности. — Бедняга, — покачал Седьмой, глядя, как Пятая пыталась помочь Моно, — надеюсь он придёт в себя. — Сам хотел посмотреть, что за воротами, вот и получил сполна, — в голосе Шестой сочувствия было мало, — думаю он это запомнит надолго. С трудом выбравшись из зловещего места, дети столкнулись с большой проблемой в виде озверевшего Моно. Тот не узнавал друзей, царапался, кусался. Пришлось его связать, но тот не прекращал попытки вырваться. Кормить его было весьма непросто — Все, все, — Пятая похлопала Моно по плечу, которого уже отпустило, — все позади. — Ух… угу, — буркнул в ответ Моно, вытирая выступившие из глаз слёзы, — ребята… а что со мной случилось? Ничего не помню. Пятая тут же стала знаками показывать Седьмому и Шестой, чтобы те не говорили правду. Вряд ли бы Моно смог принять все это. — Ну… — Седьмой прикрыл деформированное ухо рукой, — ты в ту бочку упал и то ли головой стукнулся, то ли захлебнулся, но сознание ты потерял. А мы тебя принесли и вот, ты сейчас очнулся. Шестая прыснула в кулачок, сделав вид, что кашляет. Врать Седьмой умел плохо, но уставший Моно походу поверил. — Простите, что вас туда заманил… лишь посмотреть хотел — Ну, все позади, — вновь защебетала Пятая, отвлекая Моно, — лично я рада, что ты очнулся Моно кивнул. Однако он тут же заметил, что Седьмой прикрывает почему-то ухо. — А… все в порядке? Что у тебя с ухом? — спросил он — Да так… поранился. Но ничего страшного, — Седьмой старался не показывать своё волнение. — А как?.. — тут Моно перебила Пятая — Давай лучше позже поговорим об этом. Лучше отдохни сейчас. Мы тут растение одно нашли — если его добавить в кипяток, то будет весьма неплохой напиток. Горячий, но вкусный. Девочка тут же взяла Моно за руку и повела в убежище. — Рано или поздно он догадается, — обеспокоено сказал Седьмой, проведя рукой по огрызку уха. — Ага, особенно когда ты так врешь, — хмыкнула Шестая, — учитывая, как ты об этом врешь. Пойдём, будем его в норму приводить.