Джинни трясло, когда она возвращалась в башню Гриффиндора. Ее мир, казалось, перевернулся с ног на голову. Всю ее сознательную жизнь было очевидным, что Слизерин — враг. Без разбора. Два факультета, всегда враждующие между собой. Огонь и вода.
Но что-то случилось. Война, или мир действительно решил начисто стереть все укоренившееся. Драко Малфой ищет способ избавиться от черной метки. Блейз Забини и Пэнси Паркинсон на стороне Гарри Поттера. Косвенно. И она, Джинни Уизли, обещала помочь. Обещала содействовать змеям.
Джинни остановилась и погрузила руки в волосы. Это сложно осознать. Самое дерьмовое заключалось в том, что она абсолютно ни с кем не могла это обсудить. Нельзя.
Блейз.
Мерлин.
Эта откровенность покорила ее. Сломала какой-то невидимый, несуществующий барьер. Нельзя. Даже думать об этом нельзя. И от этого что-то взрывалось внутри нее. Чувства, которые он вызвал в ней, были настолько неправильными и, в тоже время, правильными, что ставили этим в тупик. Думать о том, что сердце замирает, было больно. Больно, потому что не Гарри, потому что Слизерин, потому что, черт возьми, по всем канонам так быть не должно.
Но этот теплый, изучающий взгляд сносил все предрассудки. Убивал предубеждения. Верность и преданность. Он хороший друг. Мерлин, она была уверена, что он хороший человек. Хороший человек со змеиного факультета? Отличная шутка.
Слизеринец и гриффиндорка.
Звучит, действительно, как начало паршивого анекдота.
Джинни не могла успокоиться и собраться. Возвращаться в башню не хотелось. Видеть Гермиону не хотелось, потому что было нечего ей сказать. Уизли направилась в больничное крыло. Зелье сна без сновидений — все, что нужно ей в этот тяжелый день.
Каждый следующий шаг вызывал движение цепочки на шее, трансфигурированной из сикля Забини. У него был точно такой же. Протеевы чары, конечно же. Да, идея стара, как мир, но зато действительно удобно. Вряд ли хоть один человек заметит, что на шеях у двух студентов с разных факультетов, болтается одинаковая безделушка.
Джинни знала, что Блейз не пытается завязать с ней разговор, но кулон жгло. Жгло, потому что девушка изнывала от желания задать какой-то глупый вопрос, передать какое-то оскорбление или сказать просто «привет». Эти мысли не давали покоя, душили и горели ярким пламенем внутри.
Она сходила с ума.
Уизли постучалась в больничное крыло. Ей никто не ответил, и она, тихо открыв дверь, вошла внутрь.
— Мадам Помфри? — Джинни увидела женщину, которая вышла из своей комнаты, и расслабилась. — Я хотела попросить зелье сна без сновидений. Жутко переживала весь день, были важные контрольные, боюсь, что не смогу заснуть спокойно, — девушка состроила страдальческое лицо.
— Конечно-конечно, милая, — засуетилась Поппи, перебирая пузырьки. — Совсем замучили детей этой учебой. Я уже устала бесконечно жаловаться! Каждый год одно и тоже! Если не на этой ужасной игре ломают все кости, так на уроках детей мучают. А потом всю жизнь можно лечиться, — Помфри нашла нужное зелье и подошла с ним к Джинни. — Приходи завтра проверить здоровье, а вообще, лучше оставайся тут на ночь, чтобы я могла за тобой присмотреть.
Гриффиндорка уже собиралась открыть рот, чтобы сказать, что завтра у нее тренировка по квиддичу, когда поняла, что ситуацию это никак не улучшит. Поэтому она, выдавив из себя улыбку, попятилась к выходу.
— Спасибо большое, но мне, к сожалению, нужно идти! Если что-то случится, я обязательно приду к Вам за помощью. До свидания!
И с этим словами Джинни выскочила из больничного крыла. Мысли о Забини и слизеринцах не оставляли ее ни на секунду, поэтому в комнату к Гермионе она зашла с таким лицом, будто узнала, что смертельно больна. Грейнджер, которая за время отсутствия Уизли даже не сменила положения, благо, ничего не заметила.
— Ты нашла свое эссе? — спросила она, продолжая что-то аккуратно переписывать из учебника.
— Да, все в порядке, спасибо, — Джинни, сбросив сумку на пол, повалилась на кровать. — Я очень устала за сегодня, хочу лечь уже, ты не против? Долго собираешься сидеть над книжками?
— Я почти закончила. Скоро, наверное, тоже буду ложиться.
Прошло около пяти минут прежде, чем Гермиона снова заговорила.
— Кстати, забыла тебе рассказать, со мной сегодня произошла забавная ситуация, — она повернулась к кровати Джинни. — Ты не спишь еще?
— Нет, я тебя слушаю.
— Со мной сегодня заговорил Малфой.
Из лёгких Уизли вышел весь воздух, и она резко села, переводя взгляд на подругу. Сердце забилось чаще. Она не думала, что содействовать Блейзу нужно будет так скоро. На затворках сознания заиграла мысль о том, что теперь есть реальный повод связаться с ним. Но она отодвинула эту идею в сторону. Малфой. Вот, что было важно.
— Я была совершенно не готова к этому, — продолжила Гермиона. — Поэтому просто смотрела на него, молча. Его это, судя по всему, взбесило, и он решил вернуться к старым добрым оскорблениям. Назвал меня
грязнокровкой. А меня это рассмешило. Даже не просто рассмешило, я впала в истерический смех. Я выбежала из библиотеки, так ему ничего и не ответив. Он, наверное, теперь думает, что я не в себе, — Грейнджер нервно хихикнула и заправила выбившуюся прядь волос за ухо.
Джинни встала с кровати и рассмеялась, глядя на подругу. Она была счастлива, что ситуация обернулась так, потому что, она была уверена, это лучший вариант развития событий из всех возможных.
— В общем, ты была права, Джин, Малфою и Забини от меня действительно что-то нужно. Только я, пока что, не знаю, что именно, — Гермиона хитро улыбнулась. — Но мы ведь выясним, верно?
— Да, конечно, — Уизли выдохнула и отвернулась от подруги, зажмурившись. Врать было сложнее, чем она думала. Желание рассказать все Блейзу прямо сейчас было огромным, но она решила, что будет намного лучше отложить это на завтра. Аккуратно, чтобы Гермиона ничего не заметила, она открыла колбочку с зельем и выпила содержимое.
— Спокойной ночи, Гермиона, передавай Гарри с Роном привет, если вы будете тренироваться сегодня.
— Я передам. Спокойной ночи.
И Джинни провалилась в долгожданные объятия Морфея, выкрав у этого дня такие необходимые часы покоя.
Блейз с трудом добрался до родной гостиной. Разговор с младшей Уизли, почему-то, выкачал из него все силы. В его мысли закралась идея о том, что девушка была энергетическим вампиром. Было в ней что-то такое, что манило потерять рассудок и отдаться во власть ее взгляда, голоса и внутренних сомнений. Забини пытался отогнать от себя эти мысли, потому что понимал: война — не лучшее время для начала каких-либо отношений.
Тем более, с гриффиндоркой.
Для таких отношений, в общем-то, не существовало подходящего времени. Возможно, у него, как и у Малфоя, немного едет крыша. Блейз открыл дверь в спальню, которую делил с Драко и Тео. Второго, как ни странно, в комнате не было.
— Где ты шлялся? — Малфой подскочил с кровати и в долю секунды оказался перед Забини.
— Прости, малыш, ты ревнуешь? — Блейз хитро усмехнулся. — Я верен и предан только тебе!
— Не до шуток. Я думаю, что у Грейнджер серьезные проблемы с психикой. У меня есть подозрения, что «сотрудничать» с ней может быть опасно для жизни.
— Да ну, — Забини закатил глаза и, отвернувшись от друга, снял мантию, — и что же учудила зубрилка?
— Я попытался завязать с ней диалог, но она будто оглохла и ослепла, — Малфой нервно закусил губу, шагая по комнате. — И я назвал ее грязнокровкой. Ну, знаешь, чтобы немного привести ее в чувство. Но она начала смеяться! Я в жизни ее не видел такой. Закончилось все тем, что она, так и не ответив, сбежала из библиотеки. Она серьезно поехавшая.
Забини сел на угол кровати и поднял глаза на Драко. Он смотрел на него несколько секунд, как на человека, который в его глазах потерял всякую надежду. В итоге, театрально вздохнув и в очередной раз закатив глаза, он произнес:
— Мерлин, Малфой, как можно быть таким ебланом?
— Я не могу ждать. Ты же знаешь, как это важно.
— Важно не проебать главную деталь твоего «плана на спасение». Салазар, я просто не понимаю, как ты вообще можешь быть таким придурком, — Блейз сделал пару глубоких вдохов и выдохов, пытаясь расслабиться и придумать решение возникшей проблемы. — Окей, Малфой, сейчас мы с тобой под диктовку будем писать любовное письмо Грейнджер.
Драко скривился и с не пониманием посмотрел на друга.
— Я буду надеяться, что это научит тебя в начале думать, а только потом делать. Но, конечно, сомневаюсь, что твоя тупорылая голова так умеет, — Забини встал с кровати и, дойдя до стола, нашел среди кучи пергаментов несколько чистых. Положил один из них перед собой и рядом, достав из своей сумки, уложил перо, иронично улыбнувшись Малфою. — Присаживайся и пиши.
Дождавшись, когда Драко, всем своим видом показывая презрение к листу бумаги, все-таки сел, Блейз продиктовал ему коротенькую записку, которая уже через пару минут отправилась с филином в небольшое путешествие до гриффиндорской башни.
Гермиона, после короткой тренировки с мальчиками, уже собиралась ложиться спать, когда незнакомая птица постучала своим клювом ей в окно. Девушка тихо открыла створки и, нахмурившись, аккуратно забирала письмо из ее лапок. Грейнджер, в полном недоумении, пробежалась глазами по строкам, и ей тут же захотелось разбудить Джинни, чтобы поделиться с ней последними новостями, но она передумала, понимая, что лучше дождаться утра.
Гермиона несколько раз перечитала строчки, написанные аккуратным, ровным почерком и, понимая, что сегодня она уже ничего не сделает, легла в постель, перебирая снова и снова слова Драко в голове.
«
Грейнджер, знаю, что тебе это не понравится, но нам нужно встретиться и обсудить нечто очень важное. Обещаю, тебе будет интересна эта информация. Надеюсь, что в тебе еще остался рассудок, и ты понимаешь, что просто так я бы тебе не написал. Завтра после ужина буду ждать тебя в библиотеке. Конкретно времени не говорю, так как, думаю, нам обоим бы не захотелось быть замеченными вместе.
Драко Малфой»
***
Джинни, не успев даже толком проснуться, получила новости от Гермионы и пребывала в некотором шоке. Ей нужно было как можно скорее связаться с Блейзом. Она очень слабо верила, что Малфой имеет в голове какой-то план, и встреча двух заклятых врагов сегодня не обернется убийством.
Грейнджер же, будто и не думала о возможных, крайне опасных, вариантах развития событий этого вечера. Она казалась крайне беззаботной и довольной, словно действительно была не в себе. Уизли была готова рвать и метать от того, что сиюминутно не могла сделать абсолютно ничего. Она выбежала из спальни девочек в ванную комнату почти сразу, после того, как Гермиона показала ей записку.
Она передала Забини короткое послание: «
Сегодня. После обеда. В том же месте». И ей почти моментально пришел ответ: «
Буду». Глупая улыбка, которая, кстати, появилась совершенно не вовремя, тронула губы девушки, но она быстро взяла себя в руки.
Завтрак прошел для нее как в тумане. В то время, как Гермиона предполагала все возможные причины Малфоя встретиться с ней, Уизли, в свою очередь, пыталась придумать любые варианты спасения подруги от неминуемой смерти. На уроках ситуация не изменилась совершенно, и Джинни даже схватила «Тролля» по трансфигурации, которую, к слову, неплохо знала. Ситуация только ухудшилась перед обедом, когда она, по пути в Большой зал, в каждом парне видела либо Забини, либо Малфоя.
Все то время, что девушка находилась на обеде, она сверлила взглядом слизеринский стол. Гриффиндорка не съела ни кусочка, а когда Грейнджер с очередным предположением обратилась к подруге, Джинни взорвалась.
— Почему, черт возьми, ты так спокойно об этом говоришь? Почему ты не переживаешь? Чуть больше месяца назад ты готова была заживо похоронить этого гада, а теперь кажется, будто, сегодня ты идешь на свидание с Крамом, а не в лапы человеку, которого так ненавидишь.
У Гермионы от удивления округлились глаза.
— Я привыкла к нему. Я каждый день провожу с ним по несколько часов в библиотеке, и он, как ты и говорила ранее, совершенно не опасен. А вот что у тебя за месяц такое произошло, что ты перестала так рьяно его защищать? — гнев в девушке, на которого и намека не было утром, начал бурей подниматься в груди. — Мне казалось, что ты уже планируешь идти с ним под венец, — Гермиона сглотнула, вставая из-за своего места. — Если у тебя какие-то трудности, можно просто поговорить, а не срываться на мне, Джин.
Уизли проводила взглядом подругу до выхода из Большого зала, после чего уронила голову на руки. Она понимала, что Грейнджер права, но это казалось каким-то безумием. Все происходило слишком быстро, и она никак не была к этому готова. А теперь, вдобавок ко всей этой малоприятной ситуации, она еще и поругалась с единственным «своим» человеком в этой школе. Со своей подругой и сестрой. И вместо того, чтобы дать волю эмоциям, пожалеть себя и немного успокоиться, она должна была собраться и идти к Забини, который уже во всю сверил ее взглядом с другого конца зала.
Джинни сделала глубокий вздох и направилась в бывший кабинет прорицаний, думая обо всем и ни о чем одновременно. Ей хотелось плакать и есть мороженное, а не влипать в неясные истории со слизеринцами.
Блейза она ждала не больше пяти минут. Он зашел в кабинет с легкой ухмылкой, но та не была злобной. Скорее, безэмоциональной. Девушка могла предположить, что ему так же сложно, как и ей самой. Они были почти в одинаковом положении.
— Я знаю, зачем ты меня позвала. И я знаю про записку, сам ее диктовал Драко, — начал Забини, будто озвучивая каждую мысль Джинни. — И про то, что он оскорбил Грейнджер, тоже знаю, — он на минуту запнулся, раздумывая, стоит ли продолжать. — И про то, что он конченный придурок, Уизли, я тоже знаю, — все же решил озвучить он заключительную мысль.
— И какой у нас план? — устало спросила гриффиндорка, окидывая его взглядом.
— Сомневаюсь, что тебе понравится, но нам придется следить за ними. Буквально. Ты достаточно хороша в дезиллюминационных чарах?
— Ну, просто мечта, — тяжело выдохнула Джинни. — Я в них ужасно
не хороша, а в моем нынешнем состоянии, я скорее попаду в больницу Святого Мунго, чем успешно прослежу за этой парочкой.
— Ты плохо себя чувствуешь? — Блейз подошел ближе, с нескрываемой тревогой смотря на девушку.
— Забини, я торчу в этом кабинете и говорю о том, как мы с тобой будем следить за Малфоем. Ты думаешь для меня это нормально? — Джинни нахмурилась, упирая руки в боки, как часто делала это Молли.
— Ты всегда можешь уйти. Тебя никто не держит, — он перевел взгляд на пол и сделал шаг назад.
— Ну уж нет, Забини! Я теперь никуда не денусь, — Уизли гордо выпрямила спину и невольно сделала шаг навстречу, возвращая прежнее расстояние между ними. — Так, какой план?
***
Малфой наворачивал круги вокруг входа в алтарь знаний. Джинни, которая имела идеальный вестибулярный аппарат и чувствовала себя на метле увереннее, чем на ногах, думала, что еще чуть-чуть и от вида этих однообразных движений ее стошнит. Нервы скопились в плотный узел и застряли где-то поперек горла.
Забини, стоящий справа от нее и держащий ее за руку, напрягал еще больше. Ей казалась эта ситуация крайне абсурдной, но она не могла высказать этого слизеринцу. Они соблюдали идеальную тишину. Блейз контролировал наложенные на них чары. Джинни была в любой момент готова невербально кинуть заглушку им под ноги, чтобы начать преследование. Все ждали только Гермиону.
Увидев ее, у каждого, скорее всего, сердце забилось чаще. Малфой не был в курсе плана Забини, а потому, осмотрев коридор и никого не увидев, кивнул Гермионе в сторону, обозначая таким образом, куда они держат путь. Грейнджер вела себя, казалось, еще тише, чем утром. В ее глазах горел неподдельный интерес, но в остальном, она была абсолютно спокойна, может быть, даже равнодушна. Джинни подумала, что ее подруга, скорее всего, нашла новый способ бороться со стрессом.
Блейз, не отпуская руки девушки, двинулся вперед. Им обоим было страшно ступать, хоть заглушающее заклинание и работало, как надо. Малфой дошел до аудитории, в которой Забини впервые говорил с Уизли, и открыл дверь, пропуская Гермиону внутрь. Как только проход в класс закрылся, Джинни наложила запирающее заклинание, а Блейз воспользовался расширенными звуконепроницаемыми чарами, изолировав то, что происходило в кабинете от всего Хогвартса, кроме подслушивающей снаружи парочки.
Оставалось только ждать. Если Драко решит напасть на Гермиону или же, наоборот, она на него, они тут же вломятся внутрь. Но если кто-то из них не сможет совладать со своими эмоциями, выйти из аудитории им не удастся. Им придётся поговорить и решить, смогут ли они вместе искать ответы на свои вопросы.
Джинни удовлетворённо выдохнула, отпуская руку Блейза, и села на пол напротив двери в класс. Забини, не долго думая, последовал ее примеру. Он снял дезиллюминационные чары в начале с себя, а потом и со своей спутницы. Слышимость, благодаря чарам, была прекрасная. Уизли, несмотря на безумную заинтересованность в происходящем, поняла, что ее ужасно клонит в сон. Она расслабилась, позволяя телу немного отдохнуть от пережитого адреналина. Уверенность в том, что Блейз все проконтролирует, а потом расскажет ей то, что она пропустила, была непоколебима. Никакой твердой почвы у этой уверенности не было, но Джинни привыкла жить, часто опираясь на интуицию. Спустя несколько минут она задремала, и ее голова медленно, но верно, накренилась к Блейзу. В полусне она, пододвинувшись ближе, удобно устроилась на его плече, чем с каждой минутой все больше смущала итальянца.
Забини понимал, что нужно снова сделать их невидимыми, потому что если кто-то зайдет в этот коридор, им не избежать вопросов. Но смотреть на такую Джинни ему еще никогда не приходилось, и интерес, в совокупности с чем-то еще, заставил его оставить все как есть.
Просто гриффиндорка, мирно спящая на плече слизеринца.
Он придумает объяснение, если кто-то заглянет сюда. Позже он придумает объяснение и для себя самого, но только пусть это все будет позже.
