Reversal

      Гермиона не переживала. Она не была напугана или зла. По ее венам тек жгучий интерес, но не более. Скорее всего, чувства к Драко, которые вызывали в ней столько яда, ослабли. А может она привыкла к его молчаливой компании за этот месяц. В любом случае, страх или ненависть испарились. Нельзя сказать, что Гермиона была равнодушна к нему. Такой человек, как Малфой, никогда не перестанет быть кем-то видимым в толпе. Во всяком случае, для таких людей, как Грейнджер. Слишком разные и противоречивые. Слишком длительная война двух миров.       Гермиона, спускаясь в библиотеку, думала о том, что Драко — это тот человек, чье имя она будет помнить через десятки лет. Рассказывая своим детям истории про школьные годы, она забудет многое и многих, как всегда это бывает, но фамилия «Малфой» останется вырезана на подкорке мозга как у нее, так и у ее друзей.       Она должна была чувствовать страх. Недоверие. Сомнение. Но, либо рациональность гриффиндорки канула в бездну, либо женская интуиция решила взять верх над разумом. Оба варианта казались бредом, но она уже видела Малфоя в нескольких метрах от себя. Гермиона надеялась, что не сошла с ума и не пожалеет о своем решении встретиться с ним. Драко молча вел ее куда-то, а она все напоминала себе, что он ограничен в своих возможностях, и что она в безопасности.       Дверь захлопнулась. Они были вдвоем в аудитории. Грейнджер испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она привыкла видеть его каждый день в библиотеке. Они почти всегда были вдвоем, так как были огорожены от другой части помещения стеллажами книг. Но, с другой стороны, здесь не было Мадам Пинс или других учеников неподалеку. Они были по-настоящему одни, скрытые от мира по собственному желанию. И это было слишком сюрреалистично.       — Грейнджер, — Драко отошел от девушки на несколько шагов и, сев на ближайшую парту, кивнул.       Гермиона закатила глаза и трансфигурировала ближайший школьный стул в большое кресло. Она приложила все усилия, чтобы этот предмет мебели задел Малфоя, поэтому кресло получилось чуть ли не королевским. И, конечно же, оно было темно-красным. Девушка села напротив слизеринца, закинув ногу на ногу.       — Малфой, — она улыбнулась, — ты заинтриговал меня.        — Ты не могла сделать кресло нейтрального цвета? — Драко начал загораться сразу, понимая, что к хорошему это не приведет, но девушка слишком сильно выводила его из себя.        — Я люблю красный, — Гермиона еще раз улыбнулась ему и откинула прядь волос с лица. — Если хочешь, можешь трансфигурировать себе зеленое кресло.        — Блять, Грейнджер, я не хочу сидеть с тобой здесь и трепаться о мебели. У меня нет времени на это занудство, меня более чем устраивает этот стол, — Драко выдохнул, концентрируясь на том, что было важно. Камень. Нужно держать это в голове. — Я не знаю, чем ты занимаешься в библиотеке целыми днями, мне это и не важно. Важно знать другое, ты ищешь что-то? Ответы? И есть ли вероятность того, что ты сможешь найти все, что тебе нужно в Хогвартсе?       Улыбка моментально исчезла с лица гриффиндорки, и она выпрямилась. Такого поворота событий она не ожидала, и страх, в обнимку с недоверием, проснулся внутри нее и начал подниматься вверх. Ладони вспотели, и она сжала руки в кулаки.       — Какое это отношение имеет к тебе? — она сглотнула, глядя на него. — Зачем тебе знать это?       — Потому что я знаю, как помочь тебе, — Малфой с удовольствием наблюдал за переменами в лице собеседницы. Он знал, что теперь она не будет специально выводить его из себя. Драко почувствовал контроль над ситуацией. — Мы можем помочь друг другу. Ты наверняка знаешь о том, что эта школа полна сюрпризов. Я знаю о вещице, которая помогает некоторым студентам, находящимся в сложной ситуации.       — Я не верю тебе, Малфой. Даже если такая вещь и существует, ты бы не пришел с этим ко мне.       — В этом и заключается вся загвоздка. Ты права, я бы пошел к любому другому студенту. Честно говоря, я был бы счастлив, даже если бы на твоем месте оказалась Уизли. Она, все же, более приятный собеседник, — он сделал небольшую паузу. — И человек.       Внутри Гермионы что-то упало. Это было действительно обидно. Оскорбления о ее крови больше не могли задеть ее, но такие слова — вполне. Конечно, показать это Малфою она не могла, поэтому в ответ девушка лишь ухмыльнулась.       — Но, к сожалению, она не подходит, — продолжил Драко, вставая с парты и начиная ходить кругами. — Мне нужен человек, который ищет ответы на вопросы. Которому не найти их нигде, который не уверен, что они вообще существуют. Обязательное условие: он должен иметь благие намерения. И самое дерьмовое, Грейнджер, я должен искренне простить этого человека так же, как и он меня.       Гермиона, ровно сидящая все это время, немного сжалась и повернула голову к Драко. Она не понимала, о чем может идти речь, и слышала такое впервые. А если гриффиндорка никогда не слышала о чем-то, слишком высока была вероятность того, что это что-то было темной магией.       — Я не тот человек, Малфой, который будет использовать темную магию, — она встала, поворачиваясь к двери. — И с твоей стороны было крайне опрометчиво приходить с этим именно ко мне.       — Стой, — он ухватил девушку за рукав мантии, не давая продвинуться дальше. — Это не темная магия, Грейнджер. Это, как я понимаю, вообще не магия.       — Ты можешь рассказать мне нормально то, что хочешь до меня донести? — Гермиона вырвала свой рукав из его рук и вернулась к своему креслу. — Такими темпами, я вообще перестану понимать, о чем идет речь.       — В этой школе есть камень, я знаю о нем очень мало, мне рассказала об этом Миртл, — он на секунду задумался, стоит ли упоминать свою мать в этом рассказе. — Она знала двух учеников, которые им воспользовались. Успешно воспользовались, насколько я знаю. Должно быть двое людей, которым нужна помощь, подсказка или решение. Я понятия не имею почему, но они обязательно должны прийти к прощению друг друга. Это вся информация, которой я обладаю.       — И как искать этот камень, если ты ничего не знаешь? Нам поможет Миртл? — Гермиона не до конца верила Малфою, но он не выглядел как человек, который обманывал. И, казалось, он действительно был заинтересован.       Драко врезалось в голову слово «нам». Из уст грязнокровки это казалось чем-то неприятным, хотелось отмыться. Но, если смотреть на нее, как на человека, чистоту крови которого не знаешь, это было приятно. Слово чувствовалось на вкус, как победа. Сладко, но не приторно. Соленая карамель. Таким оно было.       — Миртл сказала все, что знала. Студенты, которые воспользовались им до нас, узнали о нем от картин и призраков, искали информацию в библиотеке.       — Погоди, — Гермиона подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Ты знаешь, кем были те студенты? Нам нужно поговорить с ними, мы сэкономим кучу времени и будем знать, где и что нужно искать.       Драко снова начал бродить по классу. Грейнджер была чужой. Она была врагом. Была никем. Ему не хотелось говорить ей о том, что ни коем образом ее не касалось. Он не мог найти в себе силы поговорить об этом с Нарциссой. Драко знал, что это необходимо, но говорить о том, что он знает, что пережила его мать, не хотелось. Говорить с грязнокровкой из Гриффиндора о том, что его мать не могла иметь детей, было абсурдом. Но сказать придется, она может решить в своей голове все, что угодно, и ничем хорошим это не обернется.       — Малфой, — Гермиона напряглась, понимая, что парень молчит слишком долго.       — Я знаю, кто это был, — он повернулся к ней и посмотрел с пренебрежением. — Это была моя мать и Сириус Блэк.       Гермиона опешила, глядя на слизеринца округлившимися глазами. В голове бурлила куча мыслей, но она не могла уцепиться ни за одну из них. В это было сложно поверить.       — Так, — девушка сжала лицо в руках, пытаясь собраться, — и что они пытались найти с помощью этого камня? Ты говорил с Нарциссой о том, как они обнаружили его?       — Я не знаю, что пытался найти Сириус, а что искала моя мать — это не твоего ума дела, Грейнджер. Как ты помнишь, я сразу тебе сказал, что камень помогает только людям с благими намерениями.       — Погоди, — Гермиона резко подняла голову, глядя на него в упор. Она не знала, почему сразу не задала Малфою этот вопрос. — А что хочешь найти ты?       — Это также тебя не касается, грязнокровка, — его взбесило то, что она лезет во все то, что ее трогать не должно, когда он сразу ей сказал, что его не интересует то, чем занимается она сама.       — Твои попытки задеть меня смешны, — гриффиндорка встала, улыбнувшись ему. — Твои оскорбления больше не актуальны. Мне плевать, чем ты занимаешься в библиотеке и что ищешь, я должна быть уверена, что это не навредит мне и всем остальным людям. Я понятия не имею, существует ли вообще камень, о котором ты болтаешь. И поэтому, еще меньше уверенности в том, что только человек с чистыми желаниями может воспользоваться им. Перед тем, как идти ко мне, ты даже не удосужился написать своей маме, чтобы выведать у нее больше информации.       — А какой смысл писать ей, если я не был уверен в том, что ты согласишься заняться этим со мной? Может, тебе нравится тратить вечера на копание в библиотеке? Может, блять, ты вообще не хочешь найти эти ебучие ответы?       — Малфой, — Гермиона подлетела к нему и, схватив за галстук, наклонила его голову ближе к себе, — дай мне информацию. Дай уверенность, что это не уловка. И я найду этот камень, найду всю информацию о нем, я даже найду в себе столько благородства, чтобы простить тебя за все твои грехи, — она перевела дыхание и, наклонив его лицо еще чуть ближе к своему, прошептала. — А пока что, катись к Мерлину.        После этих слов Гермиона открыла дверь и вылетела из класса, не зная, что смогла выйти только по той причине, что Блейз Забини, сидящий с другой стороны аудитории, решил, что ее разговор с Малфоем прошел успешно.       Она бежала по коридорам Хогвартса, пока не услышала голос Рона в своей голове, который настойчиво звал ее. Гермиона зашла в ближайший туалет и, выведя палочкой уже привычные руны, смогла ответить другу.       — Гермиона, что с тобой происходит? Почему все твои показатели, отвечающие за эмоции так шалят? Что-то случилось? — голос Рона был напуганным и взволнованным, что заставило Грейнджер улыбнуться и немного расслабиться.       — Все нормально, я говорила с Малфоем, а это не самый приятный собеседник, как ты знаешь.       — С Малфоем? — голос Рона дрогнул, и девушка на минуту испугалась, что заклинание перестало работать. — Что ему нужно от тебя?       — Ох, Рон, — Гермиона вздохнула, — это слишком долгая история, а я нахожусь в туалете, и мне не хотелось бы сидеть здесь слишком долго. К тому же, я не слышу Гарри, а мне хотелось бы рассказать это вам обоим. Где он, кстати?       — Пошел искать еду в какой-то старой мантии. Косит под бездомного. — она представила, как друг отмахивается. — Он вообще первый почувствовал что-то неладное, поэтому попросил меня проверить показатели и, в случае чего, связаться с тобой.       — Хорошо, — Гермиона вышла из кабинки туалета, в надежде, что сейчас они закончат разговор, и она сможет подняться к себе. — Давай вы свяжетесь со мной вечером, когда Гарри вернется, во время наших ежедневых тренировок?       — Ладно, но пообещай, что Малфой ничего тебе не сделал, и нам не придется приезжать в Хогвартс, чтобы разобраться с ним?       — Рон, — гриффиндорка весело рассмеялась, что, скорее всего, выглядело странным со стороны, с учетом того, что в туалете она была одна. — Все в порядке, если даже он забудется, ты же знаешь, что я сама могу за себя постоять. Все, я обрываю связь, мне пора рассказать сегодняшние события Джинни.        Оборвав связь с другом, Гермиона наконец-то вышла из своего укрытия и направилась в башню Гриффиндора. Несмотря на то, что она говорила Драко, что не верила ему, по неведомой для нее причине, она была уверена, что он говорил правду. Девушка пыталась проанализировать весь их сегодняшний разговор, но мозг был перегружен. Она соскакивала с одной мысли на другую и, в итоге, не могла обдумать ничего.       Зайдя, наконец-то, в спальню, Гермиона не обнаружила Джинни. Она попыталась вспомнить расписание тренировок подруги, но, к сожалению, не смогла. Они слишком редко говорили про квиддич, да и вообще, говорили нечасто из-за того, что Грейнджер постоянно пропадала в библиотеке.       Гермиона легла на кровать и достала учебник по трансфигурации, решив ждать свою подругу, занимаясь при этом уроками. Джинни пришла только спустя два часа, уставшая и будто находящаяся в каком-то своем мире. Ее щеки слегка алели, а волосы были потрепаны. Она посмотрела на Гермиону с сожалением и улыбнулась.       — Прости за сегодняшнее. Я не хотела с тобой ссориться, просто, наверное, слишком много всего навалилось.       — Я не обижаюсь, Джин, — Гермиона встала с кровати, отложив учебник в сторону, и подошла к подруге. — Я тоже погорячилась. Нам не стоит ссориться сейчас. Желательно, конечно, вообще никогда не ссориться, но сейчас это особенно важно.       — Согласна, — Джинни крепко обняла подругу-сестру, радуясь, что они так легко смогли избежать конфликта. — Как прошла встреча с Малфоем?       Конечно, младшая Уизли была в курсе того, что было в классе. Блейз рассказал ей все, что услышал, но они решили узнать по максимуму подробностей от своих друзей, чтобы сложилась более полная картина. Это было нужно также для того, чтобы понять, какие шансы на сотрудничество Гермионы с Драко без убийства в последствии.       — Знаешь, неплохо, — Гермиона отошла от подруги, чтобы видеть лицо собеседницы. — Конечно, Малфой остается Малфоем, но я ожидала большего количества оскорблений и косых взглядов.        Девушки сели на кровать друг напротив друга, и Грейнджер эмоционально рассказывала Джинни все случившееся за вечер. Уизли цеплялась за каждое слово, узнавая буквально каждую деталь их встречи, что казалось Гермионе несколько странным. Вдвоем, а точнее под напором Джинни, они приняли решение довериться Драко и ждать, когда он напишет письмо своей маме.       — Так, ладно, давай сменим тему. Малфоя в моей жизни уже и так слишком много, — Гермиона потянулась к чаю, стоявшему на ее прикроватной тумбочке, и отпила глоток, смачивая горло. — Где ты была сегодня весь вечер? Я уже начала волноваться.       Джинни замялась. Она не знала, сколько времени дремала на плече Блейза, но мулат разбудил ее уже после ухода их друзей из кабинета. Ощутимо позже. Ей стало очень неловко, когда она поняла, что была в непозволительной близости к нему, но Забини нисколько не показал своего неудобства или смущения. Он улыбался, смотря на то, как она, после сна, не до конца понимая где находится, оглядывалась по сторонам, восстанавливая события прошедших часов.       — Я была на отработке, — тихо сказала Уизлии, не глядя на подругу. — А когда уже заканчивала, меня начало клонить в сон, и я задремала.       Гермиона посмотрела на подругу с недоверием, но ничего больше спрашивать не стала. Они поболтали еще немного о квиддиче, потому что Грейнджер твердо решила узнать дни тренировок, после чего распрощалась, сославшись на занятия с мальчиками. Рассказывать одну и ту же историю второй раз ей не сильно хотелось, но она надеялась, что ребята не будут выведывать у нее так много деталей, как Джинни.       Тренировка, которая уже, по факту, являлась обычной беседой — если можно назвать обычной беседу, которая происходит только в голове — пролетела незаметно, а Гарри с Роном были удовлетворены тем, что поведала им Гермиона, несмотря на то, что она рассказывала очень сжато. Они были очень заинтересованы и ждали от подруги свежих новостей каждый день.       Вымотанная и уставшая, Грейнджер наконец-то легла в постель, но заснуть не получалось, потому что мысли крутились вокруг Малфоя, Нарциссы, камня, переживаний о том, что же будет дальше и странного поведения Джинни. Учебный год, как обычно, был щедр на события, и Гермиона очень надеялась, что у этого будет настоящий счастливый конец. Она не хотела в этом признаваться, но ей становилось страшно.

***

      Драко исписал несколько листов бумаги, выкидывая каждый в камин, находящийся недалеко от письменного стола. Не было идей, как написать письмо матери и выведать у нее дополнительную информацию, не говоря ей при этом о том, для чего ему вообще нужен этот камень. Он не хотел, чтобы она переживала, не хотел, чтобы она находилась под потенциальным ударом, зная, что он хочет свести черную метку и сбежать из страны, увезя ее с собой.       Как назло, Забини будто испарился, и даже спросить совета у друга он не мог. Ждать тоже не мог, казалось, что теперь, когда Грейнджер вроде как согласилась быть с ним в «команде», нужно действовать прямо здесь и прямо сейчас.       Драко ненавидел ждать, ему всегда хотелось решать проблемы незамедлительно, а груз чего-то невыполненного давил ему на плечи и выводил из себя.       В конечном итоге, он написал письмо матери, пытаясь не задумываться о том, как она его воспримет, и будет ли она волноваться. Чем быстрее они с Грейнджер найдут и используют камень, тем быстрее он с матерью сможет оказаться в безопасности, далеко от войны и чужих проблем.       Основные вопросы в письме были примерно следующими: «Как и где они нашли камень?», «Как работает этот камень, и безопасен ли он вообще?», «Почему ей и Сириусу нужно было прощать друг друга, и как они это сделали?», «Почему им двоим понадобился камень?».       Все это было окутано словами «не спрашивай, зачем мне это нужно, просто дай ответы». Возможно, это было нагло и грубо, но Драко понимал, что других вариантов у него нет.       Забини вернулся в спальню уже после того, как Малфой отправил письмо. Блейз выглядел вымотанным, но довольным. Правда, его удовлетворение моментально исчезло после того, как Драко рассказал про отправленное письмо. Казалось, что друг делает все возможное для того, чтобы и без того непростая ситуация, стала еще сложнее.       — Честное слово, ты доиграешься однажды, и я перестану помогать тебе решать эти бесконечные проблемы, — Блейз, решив не слушать, что еще скажет друг, ушел спать в гостиную. Видеть Малфоя, который, как ему казалось, был совершенно нестабилен, не хотелось.       Он знал, что утром Драко, сжав челюсти, извинится, и он выведает у него подробности их с Гермионой встречи. Ему не столько хотелось узнать все детали со стороны друга, сколько поделиться этими деталями с Джинни. Их «миссия» и такие странные отношения были глотком свежего воздуха. И Блейз засыпал с мыслями о том, к чему же все это приведёт.       Был лишь один момент, который вводил его в ступор и не давал покоя. Он знал, что Джинни встречалась с Поттером, и хоть он не думал о том, что его взаимодействия с Уизли — начало зарождающихся отношений, но ему было крайне важно узнать, что между двумя гриффиндорцами сейчас.       Конечно, он был уверен, что им управляет интерес и ничего более.       Слизеринцы ведь не влюбляются в гриффиндорок?