Давид III - Новая королева (2ч)

За трапезой, Густав заметил особую апатию своего господина. Давид лениво глядел на пищу, неохотно брал в руки приборы и не мог ничего положить себе в рот. Ничего не столе не было для него особо привлекательным или интересным, вкусным, ароматным, желанным. С моральным трудом разрезав кусок любимой утки, король так и не смог наколоть ее на вилку и донести до рта. Все было ему никаким. Оставил приборы в тарелке. Взял кубок и печально отпил. Да скривился так, будто ему мочу туда налили. Камердинер подбежал почти мгновенно. Аккуратно забрал из рук шокированного правителя кубок. - Что это за бурда? - выдал на него тот. - Кто посмел налить мне это? - брезгливо отмахнулся от жидкости. - Это ваше любимое вино, ваше величество, - расстерянно ответил тот. - Ка-Мэ́ри, с востока Гризи́. Вы уже месяц этот урожай пьёте. Давид недоверчиво и неодобрительно покосился на него. - Я не обманываю, - кивнул слуга. - Возможно, в бутылку попало что-то. Сейчас вам нальют из другой, - выровнялся, щелкнул пальцами и одним строгим движением отправил Диониса в погреб. Юнец побежал как ненормальный. - Не хочу, - отстранился Давид. - Я наелся, - отодвинул кресло назад. - Но вы ничего не съели, - поразился камердинер. - Значит не голодный сегодня, - встал, а за ним и все придворные. Вышел в коридор. Все провели его с удивлением. Шагая по этим знакомым и родным коридорам, молодого человека как будто душило что-то. Внутри неприятно что-то волновалось. Было и жарко, и холодно, и голова немного кружилась, и недомогание заполняло каждую клеточку тела. Давиду было противно от самого себя. Что он такой не определенный. Не злится, не плачет, не болеет и не умирает, а что-то вместе и совсем не понятно в какую сторону больше. Со слабым раздражением распустил шейный платок и открыл горлу доступ к воздуху, который казался ему спертым и вонючим, противным, нежелательным, и совсем не таким, каким он был раньше. Король даже болезненно покраснел, будто у него был жар. Казалось, он действительно заболевает. Сел на трон, готовясь принимать всех, кому плохо, положил голову на руку и почувствовал как по телу бегают мурашки - настоящая болезненная дрожь и озноб. Король только закутался в свои дорогие ткани и никак не подал виду, что ему холодно. Вскоре, это сделала за него сама челюсть. Посреди приема, зубы начали предательски стучать друг об друга. Имея слишком упертый нрав, монарх никуда не ушел, предпочтя только замотаться в принесенное одеяло. Просители и гости были несколько озадачены такому виду первого человека страны, но Давиду поразительным образом было все равно на то, что о нем подумают другие. На совете, ему наоборот стало жарко, так что его раздели до рубашки и бридж. Он продолжал работать, голова его соображала как прежде, только в душе было неоднозначно противно и непонятно. Горло начинало душить, сердце - болеть, а ноги - жутко мерзнуть. Все дружно посчитали короля и правда больным. "Сквозняки, - рассуждали многие. - Что с них возьмешь? Они и королей цепляют." - Может быть отменить вашу встречу с маркизами Хории и Даври́? - спросил Филипп на совете. - Вы неважно выглядите. - Не говорите ерунды. Нормально я выгляжу. Я не больной. Жарко уже. Лето скоро. Вот и мне жарко, - подобрал ледяные ноги под трон, желая согреть хотя бы голени, потерев их друг о друга. - Что там с послом? - кивнул Амирану. - Вы уже решили с ним что-то? - Нет, живет, радуется жизни и просит денег. - Ну каких денег? Они по своему приезду 13 наших тысяч потратили. У нас страна меньше. Как они у нас деньги просить могут? - У них очень бедные люди... - сложил руки на животе Филипп. - Наши богаче, вот они и думают, что мы в этом золоте купаемся днями и ночами. - Скажите, что у нас была война, свадьба, будет турнир и вообще мы самые бедные на свете, - махнул казначею. - Скажите, что максимум, можем дать в долг тысяч 7. - Их это не устроит. - Мы не на рынке, чтоб торговаться. Убедите их, что я не знаю... - задумался. - Что я собираюсь дворец себе строить и целую династию создавать, и что деньги мне жуть как нужны. - А вы собираетесь что-то строить? - решил осведомиться тот. - Нет. Но на лето мы переедем куда-то. Мне сказали, что летом может случиться сильное землетрясение и многие здания разрушатся. Не хочу быть погребенным под этими камнями, - кивнул на стены. - Из рощи неважные вести, - сомнительно выдал Люциус. - Из-за того, что мы поубивали некоторых баронов, пара земель остались без феодалов. Как оказалось, у этих людей или не было детей или у них началась такая волокита с доказательствами чья это земля, что они друг друга начинают убивать. - Нужно реформировать цепочку наследников, если такие вещи начинаются. А какие земли вообще без хозяина остались? Люциус посмотрел в бумаги и назвал восемь баронств. - М, Ка́эрли? - задумался король. - Не помню, чтоб я заезжал туда. - Оно лежит близко к Руме́. Его "почистили" одним из первых. - Хорошее баронство? - Да обычное. Ничем особым не выделяется. Природа говорят красивая, да и от столицы всего час галопом. - Кажется, я знаю кого туда послать бароном... Не назначайте пока что никого туда. А остальные феоды кому-то выдающемуся раздадим. Кто у нас отличился в последнее время? - Герман? - задумчиво выдал Александр. - Неплохое оружие создал... Мощное такое. - Давайте что-то отдадим Герману, - пожал плечами тот. - Да и другим выдающимся людям. Заслужили всё-таки. - Ам... А Арифу вы будете что-то выделять? - тактично уточнил Люциус. - Он тоже отличился со своей медициной и порохом, но он совершенно не местный. Как люди отнесутся к такому? - Его крестили как Александра, - заметил врач. - Да и выглядит он не сильно иностранно. Кто догадается, посмотрев на него? Давид задумался: - Но я не хочу, чтоб он уезжал из замка. Он бывает тут полезным. Найдите ему землю, что и без барона управляться может. Или назначьте кого-то, чтоб от его имени все дела вел. Этот человек совершенно не знает как чем управлять, а порядок для меня всё же важен. - Найдем, - кивнул Люциус. - Отлично. После совета, Давиду стало особо неприятно внутри, так что он удалился в свои покои. Ударил себя кулаком в грудь, будто желая выкашлять, вырвать или выплюнуть ту гадость, что делает все это с ним, и упал на кровать. Сидя оглядел свою спальню. Неохотно снял шейный платок, оглядел его со всех сторон и накрутил на кулаки, натянул ткань перед собой. Белая, девственная полоса, которую хотелось обмотать вокруг одних запястий. Жестко связать их за спиной и взять обладателя в свои руки. Бросить его на постель и... Давид схватился за горло, что сжалось сильнее. Оно буквально душило своего обладателя, не давая легко и свободно вздохнуть. Свалился с кровати на колени, начав царапать когтями горло. Он еще не кряхтел и на задыхался, но сам факт того, что его убивает собственное тело, немало пугал этого казалось всесильного человека. Воздуха становилось мало. Голова начинала кружиться и от страха, и от недостатка кислорода. Правитель упал на ладони, начав тяжело и сухо кашлять, желая самолично расправиться с этим недугом, помышляя чуть ли не о щипцах, которыми он насильно заставит свое горло открыться. Внутрь зашел Густав. С ужасом подбежал к королю: - Ваше величество! - схватил его за подмышки и поднял, бросил на кровать. Тому стало чуть легче. Откашлялся, глядя на балдахин, перевел взгляд на слугу. - Вы больны, - настойчиво кивнул тот. - Вы видимо простудились. Сейчас я приведу врачей и скажу греть воду. После ванн вам всегда становится легче, - сочувственно погладил его по плечу и направился к двери. - Не надо, - слабо откликнулся правитель. - Я не болен. - Если вы не больны, - повернулся, - значит, вас отравили и в этом случае, врачи обязаны осмотреть вас. - Нет, это другое, - лениво приподнялся и сел. - Ваше величество, - беспокойно подошел, - вы неважно выглядите, у вас совсем нет аппетита и вас бросает то в жар, то в холод, еще и кашель этот. Если это и не болезнь, и не отравление, то что? Вам нужен врач, - кивнул. - Мне нужен священник. У меня душа болит, - ослабленно посмотрел на него. - Так болит, что душит. Отведи меня в капеллу. Там мне становится немного лучше, - протянул руки, чтобы ему помогли встать. - Может вас прокляли? - поднял его и обнял за бок, неспеша повел в коридор. - Может, - опустил глаза под ноги. - Я не знаю. Найди Платона или кого-нибудь из его капелланов. Может если меня окурят, мне станет легче. - Надеюсь на это, - сочувственно вывел его из гостиной. Незамеченным королю пройти не дали. Придворные уже начинали шептаться и переговариваться, обсуждая его немощный вид и желание навестить капеллу. Сев на одной из скамеек, Давид просто уронил голову на спинку перед собой и весь поник, будто не было в нем больше жизни, будто кончились все его моральные и духовные силы. И даже хор больше ему не помогал. Скоро пришел Платон в своей рясе, присел рядом и сочувственно погладил молодого человека по спине. Давид, слабо взглянув на него, переложил свою голову на священное плечо, которое, как он думал, должно ему помочь. Священнослужитель обнял "сына божьего" и прочитал на ним молитву, после чего помог встать и повел его к комнатке, где они бы могли поговорить наедине. После данной беседы, королю и впрямь стало легче, так что он пошел на встречу с маркизами, перед этим успев немного перекусить мясом и тем же вином, что снова казалось ему приятным на вкус. Все собрались в кабинете. - Маркиз Нории, - беспристрастно кивнул мужчине, - маркиз Даври́, - кивнул другому. Те поклонились, сели в предложенные им кресла. - Мы с министрами, - начал Давид, - пришли к такому мнению, что кому бы из вас не досталось это несчастное баронство, другой останется крайне недоволен. С вами, - посмотрел на Вольдемара, - меня связывают родственные узы и вы дед будущего короля, - а вы, - повернулся к другому, - имеете хорошие пути в завоеванную часть Славии, которыми я не могу рисковать, предавая ваше доверие. Поставь вы себя на мое место, - осмотрел обоих, - что бы вы делали с этим феодом? Да, я молод и еще не так опытен как вы, однако я действительно не понимаю что делать. Маркизы переглянулись, явно не ожидающие такого поворота событий. Каждый из них думал как будет ликовать, если земля достанется ему, и как страстно будет доказывать своё право, если случится обратное. А тут их самих вынудили решить что же делать этому королю, чья власть сейчас была полностью в их руках. Оба зрелые и опытные понимали, что кому бы земля не досталась, он будет в проигрыше, если не сейчас, то в будущем. Забери баронство Даври - и отношения с прямым родственником будущего короля будут испорчены. Забери землю Хория - сосед может отрезать доступ к Славии, что не кажется в перспективе бесполезной. Вольдемар уже думал о своем внуке и о старом зяте, понимая, что над этими двумя "малышами" он имеет не только власть, но и какие-то выгоды от них может получить. С Давидом ссориться не хотелось... А тот молчал, ожидая, когда же заговорят эти глыбы, совсем недавно воюющие между собой за какой-то клочок земли. - Что такого ценного в этом баронстве, раз вы его друг у друга зубами вырываете? - Дело только в принципе, - посмотрел на него Холодный. - Я считаю, что это моя земля. - Это всё же моя земля, - настойчиво посмотрел на того Даври́. Вольдемар повернулся к нему, готовый назначить новый бой на поле. - Вы не звери, чтобы когтями меряться, - остановил их правитель. - Я не позволю воевать на моих землях. Мы сейчас собрались здесь с целью договориться. Я даю в ваши руки мою волю и спрашиваю что вы прикажите мне делать. Конечно, есть вариант отобрать эту землю у вас обоих и присоединить ее к моему графству, но кто послушает в таком вопросе уступит? Гарантия того, что этот вариант вас заинтересует крайне мала... Что делать мне? Подскажите. Те вновь переглянулись, будто спрашивая что-то друг у друга. - Ну... - задумчиво протянул Даври, поворачиваясь к королю. - Я не то чтобы против, - подчеркнул второй. - Лиж бы Антон получил всё необходимое, - сложил руки в замок. - Значит, вы не противитесь этому варианту? - решил уточнить тот. - Я только хочу быть уверен, что он, - посмотрел на Холодного, - не заявит, что еще какие-то из моих земель принадлежат ему. У меня и так территория почти в два раза меньше, а тут еще сосед ее отбирать собирается. - Не нужны мне эти болота, - с неприязнью покосился на него Вольдемар. - Одни комары и жабы. - В Ки́бро тоже болота есть, но тебе это не мешает заявлять на него свои права! - гневно показал на него пальцем. - Что ты там квакаешь? - бросил на того небрежный взгляд. - Господа, - прервал их король, - вы не в забегаловке кружку не поделили. Те неодобрительно взглянули на юнца, что их чуть ли не унизил. Сели ровно, негодуя находясь друг возле друга. - Если вы согласны прекратить свои стычки и даете согласие на то, что Кибро будет считаться моей землей, то я в ближайшее время приму вассальную присягу этого барона и мы закроем этот вопрос. Маркизы вновь неодобрительно покосились друг на друга. Скрепя сердцем, дали согласие. В тот же день, Давид с Филиппом составили приказ и отослали его в это самое Ки́бро, вызывая феодала на присягу. Помимо этого, составили еще один приказ, касательно баронства Ка́эрли, однако Давид не торопился его подписывать и отправлять, предпочтя взять себе немного времени на раздумья по поводу такого назначения. Карл находился в карауле, когда ему снова принесли короткое послание. Терезе все эти гости незапланированные совсем не нравились, так что она приказала стражу выйти в коридор и разобраться со всем там, продолжая тем временем смешивать краски. Воин вышел, взял из рук лакея письмо, раскрыл и начал читать. "Карл, мне плохо... Приди ко мне. Я буду на коленях молить у тебя прощения. Я сделаю всё, что ты попросишь, я полностью отдам себя в твои руки, но приди. Мне плохо без тебя. У меня душа болит, от того, что ты молчишь в ответ на мои послания. Пришли хоть что-то. Приди ко мне. Скажи Терезе, что это мой приказ. Умоляю... Сейчас я тебя всем сердцем прошу. Приди ко мне. Ты нужен мне." Тот жестоко смял бумагу а руке. "Нужен. Ага. Как обычно, только о себе и думает. Плохо ему видите ли. Бедный-несчастный, - вернулся в комнату. - Никогда он не станет передо мной на колени. Гордость его королевская не позволит. Хм, - бросил письмо в огонь. - Гордость или гордыня? А какая разница? - стал на свое место. - Не собираюсь я идти к нему. Пусть хоть сдохнет." Вечером же его мнение по поводу всего этого немного сменилось. Тереза вышла на ужин, а ее супруг - нет. Место короля пустовало весь вечер, в то время как придворные уже во всю перешептывались, обсуждая его болезнное состояние. - Я видела его своими глазами, - сплетничали за столом. - Такой бледный, глаза впалые. Он явно заболел. - Отравили его. Помнишь как он за завтраком ничего не ел? Точно говорю тебе. Отравил кто-то. - Да что вы с этой отравой? Сглазили. Я видела как он в капеллу шел. Он даже не шел, он плелся. Его камердинер на руках нес. Прокляли или сглазили. Только после капеллы он ожил немного. - Видимо недостаточно сильно ожил, раз сейчас из кровати не вылезает. - Я видела у него царапины на шее. Душил его кто-то. Вот он и прячется. Говорю вам. Кто-то напал на короля. - Или отравил. - Это простая болезнь. Не придумывайте. - А может и не простая. Кто знает? Может он исповедоваться в капеллу ходил. Причащался перед смертью. Поднялся приглушённый гул, где каждый оспаривал свое мнение и свое видение ситуации. Тереза слушала всё это с интересом и с видимой долей волнения. Подозвала свою камеристку и отправила к мужу, дабы узнать настоящее его состояние. Женщина кивнула, поспешила к королевским покоям. Карл провел ее беспокойным взглядом. "В смысле умрет? - волновался он внутри. - В смысле в церковь исповедоваться ходил? В смысле он тяжело заболел, его отравили и пытались задушить? Давид, черт побери, что там с тобой?" Внутри была уже целая маленькая паника, в то время как лицо пыталось выдавать непринужденное беспокойство. Карл с жутким волнением ждал возвращения этой служанки, дабы подслушать ее рассказ о том, на кого ему всё еще не было плевать. Камеристка будто медлила, не так уж спеша вернуться к своей госпоже. За время ужина, Карл весь извелся, ожидая эту женщину. Ему уже самому хотелось сорваться с места и побежать к этому жестокому человеку, дабы просто узнать как он там, в каком состоянии и что с ним происходит. Беспокойство не было поддельным. Его любовь и привязанность были значительно сильнее той обиды, что хоть и продолжала жить внутри, но уже начинала отходить на второй план. Давид же не был при смерти. Он просто сидел по обыкновению перед камином и грел возле него холодные ноги на мягкой подушке, что ему казались не теплее сердца того вояки, что настойчиво не хотел к нему приходить. Вино рядом оставалось нетронутым, сладости и вкусности - также. Король ни в чем больше не видел смысла. Он даже не понимал зачем ему греться, если в итоге, он всё равно умрет когда-то в будущем. Зачем делать стране блага, если ее жители могут с лёгкостью восстать в ответ на какой-то поцелуй или небольшой личный скандал между высокими, но всё же людьми? Зачем есть, если всё равно будешь потом голодным? И зачем жить, если смысла в жизни нет? Наследник у него есть, министры, что способны и без него всё решить - есть. Зачем нужен здесь он? Кому он просто необходим, кто без него ничего не может? Давид не мог вспомнить таких людей. Каждый что-то мог без него. Густав найдет себе нового господина, все слуги будут прислуживать другим, министры образуют регентский совет и будут продолжать управлять Кромией, пока Антону не исполнится 18. У Терезы есть Амиран, да и в чреве ребенок растёт. Она Давида не любит, да и вряд ли полюбит в будущем. Так кому же он необходим как воздух? Кто не может без него жить? Кто будет по-настоящему горевать, когда он умрет? Он не мог ответить на этот вопрос и поэтому становилось грустно, тоскливо, бессмысленно и совершенно невыносимо. Давид даже заплакать не мог, так плохо ему было. Он бы и хотел немного порыдать о своем странном чувстве бесполезности, но просто не было сил, он ничего не мог. В спальню тактично постучали, заглянул Густав: - Ваше величество, там служанка вашей жены. Хочет узнать в каком вы состоянии. - В неважном, - апатично смотрел на огонь. - Не хочу видеть кого-то. - Хотите выпить? Густав руководствовался тем, что обычно, королю было немного легче после хорошей попойки и водопада из слез. - Нет... Слуга печально кивнул и закрыл дверь с той стороны. Передал камеристке, что государю хочется побыть одному. - Он болен? - взволновалась та. - Его величество очень устал. Возможно, завтра ему станет лучше. Та кивнула, удалилась. К Терезе она подошла лишь в коридоре, шепнула несколько слов на ухо и вызвала у своей госпожи настоящую истерику со слезами и горьким плачем. Карл запаниковал. "Что она ей сказала? Давид умер? Что с ним случилось? Что происходит?" Придворные не имели права не заметить этих слез, которые королева поспешно прятала в платочке. - Давид! - взвыв поспешила к себе. - Мой дорогой Давид..! Камеристка тут же обняла девушку. Двор загудел будто пчелиный улей. Дионис, не слышащий об этих слезах, пришел к монарху не сам и только с целью как-то развеселить его, позабавить, вернуть к жизни. За последние дни, государь совсем о нем забыл и смотрел за столом уже не так как раньше. Юноша хотел вновь напомнить о себе и, возможно еще, заработать какие-то блага, привилегии. Давид без особой охоты впустил его. Он думал, что может быть хоть это личико даст ему убеждение в том, что жизнь не бессмысленна и что он нужен хоть кому-то так сильно как это было в мечтах. Юноша с порога поклонился. Вместе с ним зашли еще два молодых человека по 16-17 лет довольно приятной наружности. Король и не думал, что это за слуги такие, но что с ним они встречались редко - было видно невооружённым глазом. Юноши с большими глазами и открытыми ртами оглядывали эту комнату, где почивает сам государь, этот ковер, по которому он ходит, эти стены, которые он каждый день видит и эти окна, что освещают его поутру. - Кто это? - кивнул Давид на неизвестных. Гости тут же глубоко поклонились своему солнцу, что обратило на них свое величественное внимание. - Они могут вас развлечь, ваше величество, - неловко кивнул Дионис, - если вы пожелаете. - И как? - небрежно посмотрел на них. - Лакеи какие-то... - Они со мной одних наклонностей, - снова кивнул, стеснительно опустив взгляд под ноги. Король хмыкнул. Осмотрел их. Показал на крайнего пальцем: - Ты. Подойди ко мне. Гость взволнованно проглотил слюну, кивнул и маленькими, дрожащими шажками подошел к монарху. Давид взял его подбородок двумя пальцами и покрутил лицо, разглядывая его будто фрукт на рынке. Светловолосый юноша мог только изредка поднимать свой взгляд на эту дорогую ткань, блестящую в свете камина, на этот халат, обрамляющий королевское тело. Монарх посмотрел на других, отпустил этого. - У тебя длинный язык, Дионис. К чему ты их привел? - отмахнулся пальцами от юноши, заставляя его вернуться на место. Блондин боязливо пригнулся, полагая, что он не в милости. - И откуда ты их взял? - Они слуги вашего величества. Они тут только, чтоб позабавить вас. - Хм, - категорично выдал и повернулся к огню. - Для забав есть шуты. А эти двое не выглядят слишком веселыми и остроумными, - сложил руки в замок. - Они удовлетворят ваше величество. Давид неодобрительно покосился на него: - Ты считаешь, что я позволю какому-то из этих юнцов взять надо мной верх? За кого ты меня имеешь? - Нет-нет. Они не посмеют. Это прерогатива только вашего фаворита, - потупил испуганный взгляд. - Какого еще фаворита? У меня нет фаворитов. Дионис проглотил слюну: - А к-как же тот воин? Король отвел взгляд к пламени: - Мы сейчас в ссоре, - смял пальцы, бессильно желая увидеть в этой комнате Карла. Увидеть и обнять, поцеловать, выпросить прощение и увидеть желанную ласку в его глазах. - Мы хотим как-то ослабить вашу тоску и грусть. Если вы позволите... Тот покосился на троицу: - Развить мою тоску? Хм. Поцелуйтесь. "Интересно, как это выглядит со стороны." Юноши кивнули, неловко повернулись друг к другу и поцеловались. Король фыркнул: - И вот с этим вы хотели меня развлекать? Дети, - отвернул лицо к камину. Дионис строго посмотрел на обоих, взял одного за шею и начал делать с ним то, что делал король, а точнее - развращать. Давид, услышав какие-то новые звуки, покосился на них, заинтересованно положил голову на руку и начал наблюдать. "Вот оно как я выгляжу, когда придаюсь страсти... И правда, содомист настоящий... Один разврат и похоть. Животное... - задумался. - В какой-то степени это даже красиво..." Указал пальцем на третьего и жестом приказал присоединиться к тем двум. Тот кивнул, начал исполнять. "Забавное зрелище. Три юноши лобызаются у меня на глазах, только чтоб угодить. Хм. Насколько далеко они могут зайти в своей исполнительности?" Как оказалось, зайти они могли очень далеко. Давид уже наблюдал за откровенным сношением на своем ковре. Смотрел без энтузиазма и с простым любопытством, возбуждаясь, но не желая в этом учавствовать. Внутри по прежнему было одиноко и пусто. Эти слуги, будто зверушки, были заняты только самими собой и на правителя особого внимания не обращали, хотя всех приказов слушались беспрекословно. Карл уже мчал к правителю. Без лат, весь взволнованный и потный, он желал только узнать как тот, как он себя чувствует и что с этим делают врачи. Мысли были разные и почти всем им страж невольно подвергался. Весь на взводе, розовощекий, с блестящим от пота лицом и мокрой спиной, он тут же постучал к своем монарху, еще не отойдя от стремительного бега. Открыл Густав. - Где он? Что с ним? - уже заглядывал внутрь Карл. - Что с ним происходит? - начал пробираться внутрь. - Подожди, - остановил взволнованного слуга. - Его величество устали. - Да неужели ты меня не пустишь? - рвался внутрь тот. - Я должен спросить. Порядок такой. Подожди тут, - выставил его за дверь. - Может ты не в милости. Откуда я знаю? - Ага, не в милости, - саркастично кивнул. - В милости я. Иди давай, - кивнул внутрь. - Я хочу быстрее увидеть, что с ним. - Минуту, - закрыл дверь и направился к спальне. Карл нетерпеливо приоткрыл и приложил к щеле ухо. Он хотел услышать его голос, понять, насколько тому плохо, однако услышал совсем не это. Как только Густав приоткрыл дверь и заглянул внутрь, в гостиную вырвались соответствующие звуки. - Ваше величество! Простите! - мгновенно закрыл глаза рукой и тут же закрыл, не желая видеть эту оргию даже частично. Карл опустил глаза и плечи. Его снова обманули. Снова наплевали на него. Оскорбили и заменили прямо перед носом. Покосился на стражей, что стояли тут по бокам. Взглянул на их мечи, кинжалы. Хотелось прямо сейчас выхватить что-то из этого, вломиться к этому ублюдку и вонзить острие прямо ему в спину или в грудь, резким ударом пронзив сердце. Густав, выглянув в коридор, мог увидеть только удаляющийся силуэт воина, что угрюмыми шагами направлялся обратно. Внутри, он только материл этого лживого кобеля, что на бумаге ждал его чуть ли не всем сердцем, готов был чуть ли не на всё, а по итогу... Заменил первым же лакеем. Давид, только услышав клич Густава, тяжело вздохнул и отправил одного из юнцов в прихожую, дабы тот позвал слугу. Другие два прикрылись пока что одеждой. - Вас зовет его величество, - негромко сообщил один, прикрываясь рубашкой. Густав неохотно зашел в спальню, предварительно плотно закрыв глаза ладонью. - Можешь убрать руку, - печально отозвался король. - Я в этой оргии не участвую. Камердинер неуверенно раздвинул пальцы, увидел короля, сидящего перед камином и немного выдохнул, открыв лицо для обозрения. Юношей он пытался не замечать всеми своими силами. - Зачем ты заходил? - Карл приходил, ваше величество. - Карл? - оживленно приподнялся. - Я приходил спросить хотите ли вы его видеть. - Конечно, зови его сюда, - активно кивнул и подозвал к себе жестом. - Вы можете идти, - махнул юношам. - Оденьтесь только. Карл, - вернулся к Густаву. - Сейчас же зови его. Не хватало, чтобы он там ждал еще. Ну же. Чего ты на месте стоишь? - Когда я заглянул к вам, в гостиную проникли некоторые звуки из того, что здесь происходило, - чуть отстранился от молодых людей, что начинали поспешно вставать и одеваться, переместившись немного в сторону. - Карл видимо услышал это. Когда я выглянул в коридор, он уже уходил. - Как уходил? - опустошено выдал. - Верни его. Он наконец-то пришел ко мне. Верни! Сейчас же! - показал в коридор. Густав мгновенно поклонился и выскочил, поспешил за знакомым. Давид недовольно оглядел этих юношей: - Потарапливайтесь, - подогнал жестом. Те кивали, в спешке застегивая штаны и надевая рубашки. Густав бежал в казарму быстрее ветра, однако всё равно немного опоздал. Когда он пришел, внутри все уже были заняты дракой и тем, чтобы разнять ее участников. Шум и гам тут был громче здравого рассудка и слуги короля, так что Густава не то что никто не слышал, его даже чуть не задавили те вояки, что его почти не замечали. - Давай! Бей его! По роже! Хаха! Так ему! - кричали из разных углов, подстегивая драчунов. Камердинеру ничего не оставалось кроме как сходить за командиром и уже его заставить всех успокоить. Мужчина этот имел громогласный голос, так что его военную брань услышали все. Солдаты мало-помалу начали затихать. Бронислав быстро заставил толпу разойтись, став каждому возле своей койки. Густав находился за его спиной, будто прячась и контролируя. Прозвучал достаточно грубый и ясный вопрос о том, кто начал драку. Командир направился к месту проведения этого боя. Там стояли двое - побитые, все в ссадинах, царапинах и синяках, один из которых был Карл. - Оглохли?! - обратился маршал к подчиненным. - Кто начал драку?! - Я, - честно ответил Карл, опуская непринужденный взгляд на пол. - Из-за чего?! - Услышал как король с лакеем кувыркается. Не сдержал эмоций, - поднял взгляд на командира. - Не на короля же мне с кулаками бросаться. Тот гневно врезал ему, от чего молодой человек повалился на пол. Втянул кровь, будто сопли, поднялся и стал на то же место, в ту же позу. - Ничего ты не слышал, - категорично выдал Густав. Тот лишь хмыкнул, отведя взгляд в сторону. - Его величество хочет видеть тебя. - Хм. Высекайте меня снова, - покосился на Бронислава. - Я к нему не пойду. - Тебя уже не высекать надо, а вешать! Непонятно за какие заслуги служишь в королевской гвардии еще и вымахиваешься! - Вешайте, - серьезно посмотрел в глаза. - Хоть на рассвете. Мне всё равно, - отвел взгляд. - Да только Давид этого не позволит! Меня уже бесит это! Давно с тобой покончить нужно было! - окинул взглядом казарму и показал на какого-то солдата. - Высеки его, - кивнул на Карла. - За очередное непослушание, - гневно посмотрел на молодого человека, развернулся и вышел. Густав задержал свой взгляд на побитом. Тот не сожалел о драке, о своих словах и совсем не боялся порки. Карл и впрямь стал тем, кому нечего терять. Поспешил к королю. Давид, не находя себе места, ходил по спальне и гостиной, нетерпеливо ожидая возвращения камердинера со своим оскорбленным другом под рукой. Он уже думал о своих словах, об оправдании и всех-всех извинениях, которые хотел приподнести. Давид хотел было сам помчать в эту холодную и сырую казарму, сам начать упрашивать Карла обо всем на свете, единственное, что ему мешало - это страх. Боязнь этого человека, что он не захочет его слушать, что пропустит все мимо ушей. Что он одномоментно станет никем. Вот был целый король и вот он полное ничто. Дверь из коридора решительно открылась. - Карл! - взволнованно подскочил ко входу правитель. - Это не он, - грубым голосом отозвался маршал. - Бронислав? Что вы хотели в такое время? Уже достаточно поздно. - Ваш Карл не заслуживает места в вашей гвардии. Внутрь зашел Густав. - Почему? - нахмурился Давид. - Разве он плохой воин? Разве он плох в бою? - У него серьезные проблемы с дисциплиной. Даже порка ему не помогает. Этот человек не заслуживает такого места в этом замке. - Я не понимаю. Карл отличный воин. Почему вы так отзываетесь о нем? - Этот человек развязал только что драку и отказался выполнять ваш приказ. Вы считаете это нормальным? Он - ваш слуга и должен иметь за честь охранять вас, а вместо этого, он огрызается и делает только то, что сам хочет. Его давно нужно было повесить за такое нарушение дисциплины. - Я придумаю, что сделать с этим. Идите, - указал глазами на дверь. Тот поклонился, недовольно вышел и ушел. Густав быстро прикрыл за ним. - Повесить Карла... - рухнул на диван. - А меня похороните рядом, - уронил голову на грудь. - Ваше величество... - сочувственно подсел к нему камердинер и обнял за плечо. - Я люблю его, - облокотился на слугу. - Понимаешь? Каким бы он дураком не был, я не могу так поступить с ним. Не могу... Карла ужа высекали, заставляя это тело содрагаться от ударов.