*****
Пещера гудела от львиного рыка и шарканья когтей по камням. Хатари ходил туда-сюда, выжидая кого-то. Он был один и едва не сходил с ума. — Ничего нового, Хатари, — сказал вернувшийся Хитр, сидя на спине у Недотепы. Тот кряхтел, пытаясь попросить друга слезть с него, но на него снова никто не обращал внимания. — Люди живут по-прежнему в своих домах, их никто не трогает, если они не мешают Ренату, новому королю. Кажется, стали забирать земли у нарнийцев. — Что?! — зарычал Хатари, вне себя от злости. — Мне обещали, что от людей избавятся! Что нарнийцы получат свободу от тельмарин, королей и королев! Что останется только Ренат и будет править коренным народом! — Н-но в-ведь они т-тоже живые… — промямлил Недотепа, дрожа от страха. — Зря мы вообще на это согласились… Не успел Недотепа договорить, как Хатари зарычал и замахнулся на него когтями. Хитр дернул осла за уши, а лев оставил ослику три царапины на боку. — Ты что, хочешь предать своих друзей, Недотепа? — воскликнул Хитр, схватившись за сердце и делая вид, будто ужасно оскорблен. — После всего, что мы для тебя сделали… после всего, что было… неужели ты хочешь нас предать?! — Нет, нет, Хитр, прости… я… — Недотепа заплакал, если бы мог. На его боку красовались три кровавых полосы, было очень больно и обидно. Лучше бы ему и правда помолчать. — Я больше не буду ничего говорить… — Вот и заткнись! — рыкнул Хатари. Больше он не удостаивал Недотепу вниманием, и тот забился в угол пещеры. Хатари и Хитр еще долго разговаривали между собой о том, что делать с Ренатом и людьми, к которым испытывали искреннюю ненависть. Недотепа трясся в тени и старался не попадаться им на глаза, только если его просили что-то унести или принести. Когда наступила глубокая ночь, ослик еще не спал и много размышлял о том, что происходит. Он хотел лишь помогать Хитру в благодарность за то, что тот взял его под свое крыло и защищал. Но сейчас своими действиями они гневят самого Аслана, пошли против его воли и против королей и королев. Недотепа так не хотел. После появления Хатари всё стало еще хуже, перевернулось с ног на голову. Хитр позволил поцарапать ослика, того, кто жизнь за него готов был отдать. Недотепа с трудом встал на ноги, царапины жгло, но всем было плевать на его боль. Его преданность использовали и используют как способ самоутвердиться, а его самого — как прислугу. И ладно когда дело касалось его самого, но сейчас они сделали непоправимое. Или?.. Еще можно что-то исправить? Недотепа, пытаясь не стучать копытами по камням и сложив овес себе в дорожную сумку, с которой они обычно ходят с Хитром, выскользнул из пещеры и, как только отошел достаточно далеко от водопада, побежал так быстро как мог, боясь, что если Хатари проснется, то убьет его. Недотепа быстро напился воды, перекусил, а дальше намеревался добраться до ближайшего селения, чтобы спросить, как ему добраться до Орландии.*****
Прошла неделя, но от Алессандро не было ни слуху ни духу. Переговоры в Теревинфии стояли на месте, а Питер прислал письмо с сообщением о том, что они скоро будут в Гальме, что они забрали Агнию и что вернули магию Кэрол. Про Айдана говорить ничего не стали, чтобы лишний раз никого не волновать. Люси гуляла под руку с мистером Тумнусом. Становилось теплее, снег превратился в твердые глыбы, которые убирали из садов и с дорог. Вот-вот наступит весна. Пока что Люси никому не рассказывала о своем сне и о том, что узнала о Ренате. Она хотела дождаться, пока приедут все, чтобы сообщить об этом. Радостно было смотреть на Эльзу, которая стала больше смеяться, ходить с Рилианом на свидания, играть в настольные игры, проводить время с кузенами и кузинами, гулять со Сьюзен и развлекать её, чтобы тоже не грустила, учиться вместе с Мерседес фехтованию и стрелять из лука, ездя на лошади. Но когда она узнает о том, что Ренат в сговоре с Таш, это её разобьет. — Я узнала, что делать с вороном, — произнесла Люси, когда осталась с Тумнусом один на один. — Мы напрасно искали ответы, нам просто нужно было ждать, — она поведала другу всё, что услышала от Дерека, кроме Рената и Таш. Теперь осталось понять, зачем здесь сам мистер Тумнус. — Если я скажу, что ревную тебя к твоему другу, Люси Певенси, будет некрасиво? — усмехнулся Тумнус, оттряхнув копыта от остатков снега и поправив шарф. — Будет забавно, — усмехнулась Люси. Всё-то она себе находит друзей из других миров, ходя туда-сюда через шкафы. — Но ревновать не стоит, вы мне одинаково дороги. И я рада, что ты здесь. — Угум, одинаково… — притворно обиженно протянул Тумнус. Они дошли до тренировочного лагеря, где Эйлерт и Мерседес во все стороны размахивали мечами. Орландо и Мила сидели рядом, наблюдая за ними: принц — с восхищением, принцесса — с легким интересом. Мечи пробовала защищаться, но делала это неумело. Она быстро двигала ногами, но не руками, и это было большим минусом. Люси и Тумнус присоединились к наблюдению за битвой, в которой Эйлерт явно побеждал, хоть и поддавался. Он решил, что ему тоже нужно привести свое тело в норму и попрактиковать навыки, так как из-за болезни и голодовки в плену ему даже на улицу выйти не давали. Мерседес пыталась напасть сбоку, но Эйлерт оказался быстрее и повалил её на землю. Она попросила еще один раунд. — Завтра на турнире я такое покажу, что все тоже будут в восторге, — произнес Орландо, подперев подбородок ладонями. — Я долго тренировался и теперь готов показать всем. Я ведь впервые буду участвовать в турнире! — Его и организуют в честь тебя, — сказала Мила. Завтра Орландо исполняется шестнадцать, а вот ей самой не так давно минуло четырнадцать. Как же она сама мечтала, чтобы поскорее настали эти заветные шестнадцать лет, когда кавалеры смогут приглашать её на танцы без стеснений, отец наконец выдаст ей фрейлин из её нарнийских подруг-ровесниц, а также за ней никто не будет так пристально следить. — А что, будешь посвящать свою победу кому-то из дам? — спросила Мила, явно намекая на себя. Она пока не разобралась, хочет ли она просто выделиться или Орландо ей нравится. — Конечно! У меня уже есть фаворитка! — загадочно улыбнулся Орландо. Он был наполнен энтузиазмом, отсчитывал часы до завтрашнего дня, потому что ему хотелось показать себя. Этот турнир — лучший подарок, который ему организовали родители. Конечно, у этого турнира были и политические цели. Знать уже начала подозревать, что что-то не так с Алессандро. Переговоры с Теревинфией пока не принесли ощутимых результатов, а письма были запечатаны нарнийским гербом, а не гальмианским. Особенно хитрые лорды и герцоги уже обратили свое внимание на Алекто и постоянно пытались с ним заговорить, но он, со всей непосредственностью ребенка, не желал отвечать ни на какие сложные вопросы. Благо, с ним постоянно была Маргарет, которая останавливала его, если вдруг он хотел сказать что-то лишнее. Она была прекрасно осведомлена о том, что случилось с Алессандро, но Алекто не стоило об этом знать. Устроив турнир, Мерседес хотела лишний раз доказать, что всё в порядке и что всё идет хорошо, но уже готовилась к возможной борьбе за регентство и к приезду тархистанцев. Агния — их политическая заключенная, и её потребуют выдать. Пусть мечтают. Лишь только ночью, засыпая в пустой постели, Мерседес могла проявить слабость и поддаться слезам. Три недели от Алессандро ничего не слышно, и она очень боялась, что потеряла его навсегда. Не так давно к ней зашла Сьюзен, чтобы поболтать, и Мечи плакала у нее на руках. Однако для народа Мерседес должна выглядеть сильной правительницей, из льда и камня. — У тебя уже лучше получается, — похвалил Эйлерт. — Не неси ерунды, у меня получается ужасно, — усмехнулась Мерседес. Каждое утро и каждый вечер она занималась бегом, чтобы держать дыхание в норме и не уставать слишком быстро, размахивая мечом. — Эйлерт прав, Мечи, у тебя получается лучше, — возразила Люси. — Но нам пора идти на обед. Мила, Орландо, пойдемте. — Вообще-то я хотел еще потренироваться в конной езде! — возразил принц. — Завтра на ристалище я должен быть лучше всех, ведь это мой дебют и мой день рождения! — Если не будешь есть, то свалишься с коня, — усмехнулась Мечи. — Так что давай ты сначала поешь, а потом пойдешь скакать. Мила составит тебе компанию, правда? — Мерседес обернулась на принцессу. — Да, — четко сказала она, делая вид, что ей всё равно. Орландо ей определенно нравился, но, как говорила мама, если покажешь, что ты доступна, парень может потерять интерес, а ей этого было не надо. В отличие от Диаспоры и Дерека, они с Орландо сближались не так стремительно, как хотелось бы.*****
Пообедав, Мерседес взяла с собой Рилиана и Эльзу, и вместе они направились на одну поляну, чтобы встретить грифонов и проводить их к горам, где они обычно сами находят себе жилье. Будет лучше, если никто из дворца не будет знать об их появлении. Чтобы не скучать в дороге, Рилиан предложил Эльзе устроить состязание в стиле «кто быстрее доскачет». — Принимаю вызов! — воскликнула Эльза и пришпорила свою лошадь. Они с Рилианом неслись наперегонки, но Мерседес-то знала, что Ветер, её конь, — самый резвый. Когда молодежь скрылась за горизонтом, королева пришпорила Ветра и поскакала во весь опор, чтобы показать, кто здесь круче всех. Лошади Эльзы и Рилиана бежали ноздря в ноздрю и были почти у цели. Сами соперники хитро и напряженно поглядывая друг на друга, но как только доскакали до поляны, увидели, что Мерседес уже стоит там и гладит Ветра по носу, кормя его сахаром. — Как?! Что?! — воскликнул Рилиан. — Ты нам не говорила, что тоже участвуешь, — насупилась Эльза. — И тем не менее, я победила, — усмехнулась Мерседес, раздавая кусочки сахара уставшим лошадям. Вскоре грифоны и правда прилетели, и даже не одни, а со всадником. Эрик помахал Эльзе издалека, узнав её, и та запрыгала от радости за Эмму. Наконец она перестанет быть такой угрюмой и невеселой. Наверняка она будет рада увидеть своего любимого человека. Грифоны были проведены в пещеры, а потом пришлось столкнуться с проблемой нехватки одной лошади. Эльза недовольна села позади Рилиана, обняв его за пояс. Она просто ненавидела ездить сзади кого-то, потому что не могла как следует усидеть в седле. А вот когда она одна, то она может даже стрелять на скаку. Уже в замке Эльза подошла к Эмме и завязала ей глаза, прося не шевелиться. — Да куда ты меня тащишь?! Ненавижу сюрпризы! Завязывать глаза и вести непонятно куда — это уже клише, им никого не удивишь, — ворчала Эмма, спотыкаясь едва ли не на каждом шагу. Эльза не посчитала нужным отвечать, а просто хихикала, понимая, что вот этот сюрприз ей как раз-таки понравится. — Та-дам! — вскричала Эльза, резко снимая повязку и вместе с тем нечаянно выдергивая у Эммы клок волос. Вред зарычала в ответ, схватившись за больное место. — Бедная моя, — кто-то коснулся губами головы, и Эмма без раздумий подняла глаза. Она стояла как вкопанная до тех пор, пока Эрик первым не заключил её в объятья. Эмма крепко прижалась головой к его груди, ничего не спрашивая. Сегодня год, как они встречаются. Неужели он подгадал свою поездку и прилетел вместе с грифонами именно к этой дате? Они не заметили, как Эльза ушла и оставила их одних. Эрик не знал, что сказать, он просто был рад наконец-то увидеть свою любимую девушку и прикоснуться к ней. Ему бы не хватило красноречия сказать об этом, но Эмма и так всё понимала. Она тоже не знала, что сказать, кроме как: — Я скучала, — Эмма шмыгнула носом, разулыбавшись. — Я тоже, потому и приехал. Я ненадолго, до тех пор, пока Рилиан, Эльза и король Каспиан с королевой Лилиандиль не закончат свои дела на Диких Северных землях, — сказал он, в глубине души надеясь на то, что момент прощания будет нескоро. Эрик взял лицо Эммы в ладони и смотрел на нее долго и нежно, однако она заметила, что что-то в нем изменилось. Она, пожалуй, не смогла бы объяснить это как следует, но кожа на его ладонях огрубела, его мышцы на ногах и торсе, что было видно сквозь тонкую рубаху, стали тверже и подтянутей, скулы будто чуть подтянулись, а лицо было взрослее. Эрик смотрел на нее всё так же ласково, как и раньше, улыбался, но его взгляд тоже изменился — он стал резче, острее и как-то осторожнее. Эмма поняла, что эти несколько месяцев в окружении врагов и войны сильно на него повлияли. Эрик уже не тот беззаботный поваренок, которым был еще недавно, теперь он шпион и воин. Однако кое-что всё же не изменилось — он всё так же любил Эмму и показал это, когда трепетно поцеловал её в губы. — Эмма! — позвал кто-то, и Эрик отпрянул от её губ, а Эмма готова была закипеть от злости, пожалев, что не заперла дверь на замок. — А этот что здесь делает? — на пороге появился Юстас. — Он разве не должен быть в Нарнии? — Он приехал ко мне, папа, — возразила Эмма, — и был бы тут со мной всё время, если бы не ты. Эмма до сих пор не могла простить отцу того разговора со своим парнем, из-за которого Эрик остался в Нарнии — в центре шпионажа и войны, пусть пока что и подпольной, где каждый день подвергал себя опасности. Он сказал ей, что остался, потому что хочет спасти свою страну и сделать всё, чтобы Эмма могла вернуться и реализовать все свои мечты. Однако она не могла не винить Юстаса. Пусть Джил с ним и помирилась, но дочь этого делать не собиралась. — Здравствуйте, сир, — Эрик сделал попытку улыбнуться, и Юстас тоже заметил, что что-то в этом поваренке изменилось. Пропала какая-то детскость, которая в нем была, или же беззаботность. Однако как следует рассмотреть его Эмма не дала. Она схватила Эрика за руку и повела куда-то по коридору.*****
Ристалище было украшено согласно всем правилам королевского двора. Здесь собралось огромное количество людей, каждый из которых занял свое место в соответствии со статусом. Диаспора настояла на том, чтобы они с Милой сидели на балконе для дам благородного происхождения, потому что именно туда будут подходить рыцари и посвящать им свои успехи. Мерседес, конечно, считала, что им рано сидеть с шестнадцати-, семнадцати- и восемнадцатилетними девушками, но дала свое разрешение, из желания порадовать Диаспору, которая места себе не находила из-за пропажи отца. Погода была на удивление солнечная и теплая. Остатки снега скоро должны были растаять, а тонны теплой одежды теперь уже были не нужны. Рыцари, тоже от шестнадцати до восемнадцати лет, сидели в палатках и готовились к турниру. Кто-то участвовал впервые, как Орландо, кто-то был уже с опытом, но принц собирался победить всех. Доротея, конечно, долго противилась тому, чтобы её сын подвергал себя такой опасности. Ему могли случайно выколоть глаз копьем или проткнуть мечом, но Орландо взбунтовался и сказал, что он уже не маленький, чтобы его ограничивать. Джон скрипя сердце благословил его и пожелал удачи. Сам он никогда не питал страсти к турнирам, в отличие от сына. Когда объявили начало, Орландо гордо вскочил на своего коня и возглавил шествие рыцарей. По всем трибунам разнеслись громкие аплодисменты и крики. Все приветствовали своих фаворитов, а дамы кокетливо махали со своего балкона. Миле показалось, что Орландо помахал ей с коня и послал воздушный поцелуй, глядя в её глаза. Конечно, он был далеко и она могла ошибиться, но они с Диаспорой, по их собственному скромному мнению, были самыми красивыми дамами на этом балконе. Да и вообще на этом турнире, поэтому юноши не могли смотреть на других девушек. Орландо поставил своего коня на дыбы и поднял меч. — Какой позер, — покачала головой Диаспора и закатила глаза. — Да… — протянула Мила, очарованная тем, как красиво Орландо смотрится на этом коне. Люси, Доротея и Мечи, наблюдавшие за ними, переглянулись между собой и сделали однозначный вывод: Питера можно будет порадовать тем, что его кокетка-дочь пристроена и влюблена в хорошего юношу, а не в какого-нибудь слабоумного дурачка. Глашатай огласил первый этап, где рыцарей ждали игры с турнирными копьями. Доротея аж похолодела, даже не представляя, как её мальчик будет скакать на лошади, держа эту штуковину в руках и разя ей противника. Лишь бы только ему глаз ей не выбили. Джил заметила это и грубо хлопнула Доротею по плечу. — Эй, ну ты чего? Орландо становится мужчиной, ему положено участвовать в турнирах. Он же не будет всю жизнь комнатным растением. — Легко говорить, когда у тебя нет сына, — сглотнула Доротея, взяв Джона за руку. Тот тоже нервничал, наблюдая за тем, как его сын натягивает шлем и закрывает забрало, а потом пришпоривает коня и выставляет копье. Трибуны затихли в ожидании столкновения. Рыцари неслись навстречу друг другу с разных концов ристалища, их лошади оставляли на промерзшей земле хорошо заметные следы копыт. Копье ударило противника Орландо в грудь, и рыцарь еле удержался в седле, крепко зацепившись ногами за стремя. Разразились бурные овации. Для первого раза у принца всё обстояло очень и очень неплохо. Мила улыбнулась, снова почувствовав взгляд Орландо на себе, и подняла свой белый платок с буквой «М». Настало время выступать и другим рыцарям. Скинутые с лошади выбывали из турнира, а прочие, кто проиграл, но удержался в седле, прошли в следующий тур и получили баллы. — Мне кажется, или мой братец смотрел на тебя? — прошептала Диаспора Миле, и та неопределенно пожала плечами. — Возможно. Он вчера сказал мне, что уже выбрал даму, которой посвятит свою победу. Если он будет держаться так же хорошо и дальше, то победит. — Уверена, он говорил о тебе, — подмигнула гальмианская принцесса, выискивая глазами Дерека на трибунах. Он не любил турниры и военные столкновение вообще, хоть и владел мечом вполне себе прилично. Но для него фехтование было скорее необходимостью и обязанностью, чем любимым делом, как, например, у Стэнли или Рилиана. Да и Гарольду дай только помахать мечом. Видно было, что Дерек не очень хотел здесь находиться, поэтому развлекал себя разговорами с Каспианом, Рилианом и Эйлертом. Настал второй этап турнира. Орландо настоял на том, чтобы им был бугурт — коллективное состязание. Принц заранее отобрал себе в команду рыцарей, которых считал лучшими из лучших. Участники должны были разделиться на два лагеря и сбрасывать соперников с лошадей с помощью затупленного оружия. Такое состязание отлично тренировало навыки настоящих военных схваток, где вокруг только бой, кровь, неразбериха и шум. Глашатай скомандовал начинать, и две команды бросились друг на друга в бой. Увидеть в этой толпе хоть что-то возможным не представлялось, хотя все очень старались. Кто-то падал, кто-то удерживался в седле, кто-то кричал и визжал, и понимание того, кто, скорее всего, победит, пришло к зрителям только тогда, когда на лошадях осталось всего семь человек. В их числе Орландо. — Всё-таки он хорошо готовился, — сказала Мила, наблюдая за ним. — Ответственно подошел к своему дебюту. — Да, хоть мы и никогда не скажем ему этого прямо, — усмехнулась Диаспора. Четыре всадника из команды Орландо сбросили очередного седока, и глашатай объявил об их выигрыше. Каждому снова было причислено определенное количество баллов, и принц с неудовольствием заметил, что он идет четвертым. Теперь ему придется воевать со своей командой в поединке. Их разделят на три пары, так как в турнире осталось всего шесть человек, и они будут сражаться. Так будет, пока не останется трое, а из этих троих — один. После отдыха объявили третий тур, и рыцари скрестили свои клинки. Мила с придыханием наблюдала за Орландо. Он был смел, умен и расчетлив. Схватка была такой захватывающей, что зрители и не заметили, как прошло минут двадцать. Осталось три человека, и они сражались друг с другом. Из-за своей ошибки пал один. Потом второй. Все увидели, как победоносно Орландо поднимает свой меч. Он слушал овации в свою сторону, и ему показалось, что он различил облегченный вздох Доротеи, которая боялась, что её сына покалечат на этом турнире. Орландо подали коня, и он снова закричал от радости своей победы. У него было больше всех баллов, поскольку он выиграл последний этап и обогнал всех. — Поздравляю вас, принц Орландо, — с улыбкой сказала Мерседес, надевая на его доспехи красную ленту победителя. — Сегодня вы были молодцом. Есть ли дама, которой бы вы хотели посвятить свой триумф? Орландо загадочно кивнул и снова сел на лошадь, уже в ленте. Он глядел в сторону дамского балкона. — Да! Сегодня я хочу посвятить свою победу одной очаровательной даме, в которую давно влюблен, — сказал он и подскакал к балкону. Он взял красную розу и готов был протянуть её даме своего сердца. — Это леди Франциска, дочь герцога Кабальеро! Франциска вышла вперед, беря в свои руки розу. Орландо подхватил её и усадил на своего коня, так, чтобы она прижималась головой к его груди. Трибуны снова разразились овациями. Мила стояла как вкопанная, будучи уверенной, что он назовет её имя. Она смотрела на счастливую Франциску и не могла поверить своим глазам, когда увидела, что Орландо поцеловал её в губы. Нарнийская принцесса не могла проронить и слезы, неосознанно взяв себя в руки. Она еще выскажет ему всё, что она о нем думает. — Не поняла… он совсем страх потерял? — рассвирепела Диаспора. Они издалека переглянулись с Дереком. Он тоже был обескуражен поступком друга. Когда турнир окончательно закончился, Орландо пошел в свою палатку, чтобы переодеться. Он был счастливым и опьяненным любовью. Франциска ушла от него, подарив еще один поцелуй, и помахала аккуратной белой ручкой. Когда Орландо повернулся к лавке, на которой лежала его одежда, то увидел Милу, скрестившую руки на груди. — Мила! Как я тебе? Понра?.. Он не закончил. Мила встала и с размаху залепила ему пощечину. — Мила?.. Еще одна пощечина. Мила больше не смогла сдерживать слезы злости и знала, что если она заговорит, то её истерика достигнет огромных пределов. Она выбежала из палатки; Орландо только и успел, что рассмотреть подол её платья. Только сейчас он понял, что Мила была одета в цвета его фамильного герба, видимо, чтобы поддержать. Принц схватился за щеку, горящую от двух больных ударов. — Ну ты молодец, братец, — осуждающе сказала Диаспора, появившаяся откуда ни возьмись. — Она старалась, наряжалась, даже спросила у тебя, будешь ли ты посвящать свою победу даме, а ты… — А что я? Я давно влюблен во Франциску… — В эту слабоумную дурочку, которая строит тебе глазки вот уже полгода, чтобы понравиться. Она влюблена в тебя только потому, что ты принц, и не более того. А Мила влюблена в тебя по-настоящему. — Чего? — переспросил Орландо. — Чего, — передразнила его Диаспора. — Чего слышал. Иди к своей Франциске.*****
Корабль прибыл из Тархистана, и порт немедленно принял его, однако однотопы наперебой говорили о том, что они уплывут прямо сейчас к себе домой. Питер тут же послал за Люси с её эликсиром, и они приехали вместе с Мерседес и Милой, чтобы встретить их как подобает. Однако Отважная королева не увидела ни счастья, ни радости на лице брата. Он осунулся, а под его глазами были большущие серые круги. — Некогда обниматься, — сказал он, когда Люси протянула ему руки. — Идем скорее! Люси зашла в каюту, где сидели Стефани и Агния, а рядом с ними — Кэрол. Всемогущая королева колдовала над Айданом и казалась призраком самой себя. Её щеки впали, скулы стали острее ножа, волосы выглядели как выцветшая солома, кожа плотно прилегла к костям и была бледной, как белые простыни. Она тряслась, как умалишенная, и могла свалиться в любой момент. Люси не могла смотреть на то, что случилось с Айданом. Она тут же открыла эликсир и вылила каплю племяннику в губы. В мгновение его кожа разгладилась, вмятина на груди вообще перестала существовать, безвольно болтающаяся раздробленная рука вновь стала нормальной, а синяки и ссадины стерлись. Айдан с трудом открыл глаза и увидел перед собой больное лицо матери. — Мама? — он приподнялся и сел на столе. Голова ужасно кружилась. Кэрол кинулась к нему обниматься, вскочив с дивана, и Айдан еле успел её подхватить, когда она едва не упала. Мать заплакала у него на руках, вцепляясь в его порванную одежду костлявыми руками, и вся тряслась, пытаясь что-то сказать. — Кэрол, тихо, — Питер попытался взять её на руки, но она не хотела отцепляться от Айдана. — Мама, ну что ты… — Айдан обнял её так крепко, как смог, восстанавливая события в своей памяти. Последнее, что он помнит, — хруст собственных костей. — Мам, успокойся, пойдем, потом поговорим. Только тогда бессильная Кэрол позволила Питеру взять себя на руки. Мила увидела родителей и кинулась к ним, желая их обнять. Они тоже хотели этого, но руки были заняты. Питер нежно улыбнулся дочери, обещая Люси и Мерседес объяснить всё чуть позже. Великолепный король посадил жену возле себя в карете, а напротив них сели Мила и Стефани. Кэрол была истощена, она все эти дни делала перерывы лишь ненадолго, чтобы поесть и поспать, а потом снова садилась подле Айдана и лечила его магией. Она могла свалиться в обморок в любой момент. Айдан с Агнией, Мерседес и Люси сели в другую карету, и тархистанка принялась вкратце рассказывать всё, что произошло, затронув и то, как Кэрол сидела возле сына и не желала лишний раз от него отходить. Айдана это просто… поразило? Удивило? Ошеломило? Он не мог подобрать нужного слова. Он никогда не чувствовал, что мать настолько его любит. А чтобы она извинялась перед ним, пусть даже когда он был не способен внять её словам, — такое он слышит впервые. Им обязательно нужно будет поговорить, но позже, когда Кэрол придет в себя. Люси предложила Кэрол каплю эликсира, но та отказалась. Еще не хватало на нее тратить то, что может спасти других людей на войне. Питер не отходил от жены. Он принес ужин ей в покои и накрыл пледом, пока она сидела на кресле, съежившись калачиком. Позволив им немного отдохнуть, Сьюзен, Мерседес, Стефани и Люси пришли к ним в комнату позже, решив, что большая компания им не нужна, так что они всё расскажут остальным попозже. — Я убью Тахира, — лишь только сказала Кэрол, когда Питер рассказал всё в подробностях, насколько это возможно. — Как же я ненавижу его… — Тише, тише, — Питер положил её головой к себе на колени. — Мы подумаем об этом позже, любимая. Лучше расскажите мне, как дела здесь. Почему Мила такая грустная? Мила как раз хотела зайти к родителям и поговорить с ними, но услышала свое имя. Интересно, что Мерседес, Люси и Сьюзен скажут про причину её расстройства? — Лучше и не спрашивай! — отмахнулась Мечи. — Наш план посватать Орландо и Милу, кажется, провалился. Что?! План?! — Диаспора и Дерек, кажется, навели мосты, а вот Орландо… — Люси, Мерседес и Сьюзен принялись наперебой рассказывать всё то, что случилось на турнире. В щелку двери Мила видела, как Питер и Кэрол слушают и кивают, явно о чем-то раздумывая. — Жаль, конечно… — сказал наконец Питер. — Орландо — отличный парень, я бы именно такого и хотел для Милы. Но, видимо, не судьба. Придется мне и дальше мучиться с её кокетством. — А ты познакомь её с принцем Ричардом из Теревинфии. Говорят, он красавец, — усмехнулась Сьюзен. — И всё же… — Что?! Папа, ты хотел меня посватать с Орландо, поэтому сюда и притащил?! — Мила влетела в покои родителей так громко, что двери ударились о стены. Она была ух как зла, вылитая Кэрол. Думала, что её начали воспринимать как взрослую, поэтому привезли в Гальму, а на самом деле… — Так я не на обучении здесь, а чтобы ты смог меня пристроить и не волноваться?! Так, значит?! — Мила, ты всё неправильно… — устало заговорил Питер. — Я всё правильно поняла! — воскликнула Мила, махнув рукой так, что из её руки вырвался огонек и полетел в вазу. Та упала и разбилась. — Ты хотел меня пристроить, как вещь! Чтобы не мучиться «моим кокетством»! — Мы лишь надеялись, что вы с Орландо понравитесь друг другу, — спокойно возразил Питер. Он и так устал, и выяснять отношения ему совершенно не хотелось. — Как и надеялись, что Диаспора и Дерек понравятся друг другу. Мы не собирались распоряжаться вами как вещами. — Ага! И именно поэтому ты мне притащишь какого-то Ричарда! Не удивлюсь, если он какой-нибудь урод! Но нет, ты обязательно меня познакомишь с ним, лишь бы «пристроить»! — продолжала кричать Мила, а Стефани вытянулась по струнке, чтобы если что предотвратить пожар, который племянница могла устроить с помощью магии. — И вы все об этом знали! Даже ты, мама! Хотя говорила, что я должна сама выбирать свой путь! — Солнце… — протянула Кэрол и снова откинулась на спинку кресла, не в силах встать. — Мила, прошу тебя, успокойся, — Питер посерьезнел и посуровел. Он не собирался слушать её подростковые капризы, ему в свое время Эдмунда, Люси и Стэнли хватило. — Я твой отец, а не прохожий с улицы, не смей на меня кричать. Сначала успокойся, а потом будем разговаривать. — Мы не будем разговаривать! Ненавижу тебя! — Мила закрыла лицо руками и убежала куда глаза глядят. Повисло долгое молчание. — Э-э-э… пойду скажу Диаспоре, чтобы не дала Миле сделать глупости. Хотя, кажется, меня ждет точно такая же истерика, — сказала Мерседес и выскользнула из покоев. Питер устало опустился на диван, схватившись за голову. И что ему теперь с этим делать? После таких истерик война кажется легким занятием…