*****
Мальчик проснулся с утра пораньше и, удостоверившись у нянь, что не проспал, скорее побежал сначала к своему камердинеру, чтобы привести себя в порядок, а потом направился к учителю Корнелиусу на уроки. Он наследный принц, он дофин, он надежда своего отца и всей Нарнии на будущее и на преумножение завоеваний своих предков. Взгляд Каспиана lX смотрел в сторону Орландии, но на своем веку он уж не чаял добраться до нее, зато знал, что его сын, который только-только подростал, всё сумеет, что он станет великим королем, каким был их далекий предок — Каспиан l Завоеватель. И не знал еще Каспиан lX, что брат его, Мираз, замышляет недоброе и что сын его вовсе не о том мечтал, чтобы видеть себя на троне Орландии. Его взгляд смотрел вовсе не на нее, а куда шире — на море. Оно было запретным и использовалось только лишь для товарных отношений, но ни о каких путешествиях речи не шло. Каспиан X должен был не моря бороздить, словно корабельная крыса, а смотреть в будущее, на трон, который однажды станет принадлежать ему. Корнелиус втайне от всех много рассказывал маленькому принцу о прежней Нарнии: о великом Каменном столе, о великолепном мече короля Питера Великолепного, о роге королевы Сьюзен, о соке огнецвета королевы Люси, о огромных минотаврах и табунах кентавров, что бежали по великим долинам. Каспиана манило в леса, в которых он никогда не был, и в моря, в которых не суждено ему было плавать. Позанимавшись с Корнелиусом, Каспиан побежал к отцу, чтобы попросить его отправиться с ним на тренировку по верховой езде. Не так давно ему подарили красивого жеребенка по имени Ретивый, который рос прямо на глазах, и Каспиану не терпелось испытать его. Но он еще не знал, что случилось с его отцом. И только когда маленький принц прибежал в покои короля, то увидел бездыханное тело, над которым склонялись дядя Мираз и тетя Прунапризмия. Мираз посмотрел на племянника недобрыми глазами, и Каспиан испугался этого взгляда, но знал, что его семья никогда не причинит ему зла. — Сочувствую тебе, племянник. В таком юном возрасте потерять отца… — проговорил Мираз, опустив свои страшные глаза в пол. — Потерять? — нижняя губа Каспиана задрожала. Он не знал, что сказать и что ему делать. — Ты можешь с ним попрощаться… — сказала Прунапризмия, но Каспиан её уже не слушал. Он бежал к своему учителю, чтобы спросить, что случилось, почему его отец не просыпается, когда они смогут покататься на лошади, что же такое произошло, что ему говорят, будто он должен попрощаться со своим папой. Однако вбежав в башню, с которой они с Корнелиусом наблюдали за звездами, Каспиан увидел отца. Он смотрел на него строго, с прищуром, а потом спустился вниз и сел за стол. Король поманил сына за собой, открыл книгу и принялся листать старые обветшалые страницы. Каспиан узнал рисунки, что были на них, — нарнийцы. Древние короли и королевы, преследующие белого оленя. Никто не знал, о чем Корнелиус рассказывал юному принцу, но, кажется, теперь отец запретит видеться сыну с учителем. — Никогда не думал, что сын, на которого я возлагал столько надежд, окажется трусом и сможет разделить трон с древними королями и королевами вместо того, чтобы отвоевать его у Мираза и занять самому, — король провел рукой по странице с изображением Певенси и оторвал её про громкий возглас Каспиана. — Да и надежды Мираза, как я посмотрю, не оправдались. Его сын тоже не преуспел. Даже не пытался завоевать трон себе. — Какой сын?.. — задал вопрос мальчик, но тотчас посмотрел на непонятно откуда взявшееся зеркало и увидел себя таким, какой он сейчас: высоким, стройным, статным королем Каспианом, у которого есть жена, двое детей и у которого есть его стихия — море. — Папа?.. — Теперь-то ты понимаешь, — хмыкнул Каспиан lX, и на лице его отразился отпечаток разочарования, злости, ненависти к собственному чаду. — Я воспитывал тебя королем… — почти прошептал он, но слова его были отравлены ядом. Каспиан прислушался к отцу. — Королем-завоевателем с великим будущим, который должен был преумножить то, чего достигли девять поколений до тебя. А теперь ты никто, ты — пешка в руках древних королей и королев, которые позволяют тебе сидеть рядом с ними из чувства жалости и собственной выгоды. Ты мог править сам, но отдал верховенство Питеру! Спелся с колдуньями, со звездой, с нарнийскими дикарями, с паршивым простолюдином и позволил им всем сидеть рядом с тобой на троне! — Они моя семья… — проговорил Каспиан, и из его глаза потекла слеза. Он столько лет мечтал увидеть отца, даже хотел уйти к нему в страну Аслана, только бы быть рядом, а теперь, когда они встретились, его папа говорит вот это. — Мало того, даже твое чадо в борьбе за трон успехов не добьется. Ты всегда будешь никем, и если ты хочешь, чтобы твой сын, Рилиан, стал королем, борись за это! Перейди на сторону Рената! Завоюй свой трон! Построй вместе с ним королевство, где не будет места нарнийским дикарям, а потом убей Рената и забери всё себе! Сделай то, для чего ты был рожден, мой мальчик, и тогда я буду тобой гордиться, — король хотел обнять сына и сказать ему еще какое-то напутствие. Каспиан утер слезу ладонью и смотрел на то, как к нему подходит отец. Он столько лет трудился, чтобы добиться в Нарнии мира, столько испытаний прошел, чтобы стать тем, кто он есть, столько морей проплыл, чтобы открыть новые земли, а теперь он, оказывается, — разочарование. Но Каспиан не хотел верить в то, что он — пешка, что Питер и остальные держат его рядом с собой, как собачку, из жалости. Он давно отринул эти мысли, Лилиандиль научила его не бежать от проблем, а бороться с ними и самим собой. Каспиан вынул меч и наставил его на отца, а потом прошипел: — Ты — не мой отец. Мой отец был тельмаринским королем, боялся лесов и считал самого Аслана демоном во плоти, но он никогда не назвал бы меня разочарованием, видя то, кем я стал. Он ни за что бы не дал мне напутствие быть предателем и поступать так же подло, как поступил Мираз. Кем бы ты ни был, убирайся отсюда и не смей осквернять память моего отца! — Каспиан замахнулся мечом, но только лишь рассек воздух. Призрак короля исчез, растворился в небытии и, кажется, не собирался возвращаться. Каспиан устало опустился на стул. Его окружали его детские вещи, его книги, по которым он учился, его письменные принадлежности и стены, в которых он родился. Теперь всё иначе, и Каспиан смотрел на окружающее, как на что-то, что было с ним в другой жизни. Но он знал, что его отец, светлая часть его прошлого, глядя на то, кем стал его сын, гордился бы им.*****
Эйлерт спал беспокойно, зная наверняка, что всё, что происходит, ему лишь снится. Откуда была такая уверенность — он понятия не имел, но шел вперед сквозь войну, разруху, крики и пожарища. Анвард горел, а дым распластался по всему небу, от флага с орлом осталось лишь пепелище. И пусть Эйлерт понимал, что это всего лишь сон, он боялся того, что он станет вещим. Битва совсем скоро, король вернется в свою страну и отвоюет её, но что, если не получится? Если он или Люси погибнут в сражении? Когда удалось победить Рендала и вернуть себе Орландию, Эйлерт думал, что на этом всё закончится и что на сей раз он будет крепко держать свой трон и делать всё для того, чтобы его народ процветал. Предыдущую свою неудачу Эйлерт списывал на юношескую неопытность, но сейчас он чувствовал себя позорищем, почти предателем, не королем Несломленным, а королем Слабым, разрушившим всё, что построили до него. Вокруг всё еще горел лес, кричали и стонали от боли люди, а Анвард плакал дымом и будто проклинал своего короля за всё, что случилось. Эйлерт никому не рассказывал о том, что у него на сердце, знал, что многим хуже, чем ему. Неувядающий энтузиазм Люси и её искренняя вера в победу восхищали его, он тоже приободрялся и говорил себе, что всё будет хорошо. Однако сейчас всё было объято пожаром и должно было сгореть дотла. А вот в пещере кристаллов было тихо и уютно. Эйлерт сам не понял, как он там очутился, но это был мир спокойствия и умиротворения, вокруг блистали сияющие огоньки, которые охраняли его страну веками. И только сейчас Эйлерт вспомнил, что и это место из-за его глупости сгубила Джадис. Возможно, будь эти кристаллы нетронутыми, Орландию бы не коснулось то зло, которое творится сейчас. Некогда на этих землях царил порядок, теперь же он объят хаосом. — Ты не виноват в том, что случилось, — возле Эйлерта присела женщина. Король поднял свой взгляд и увидел маму, свою любимую маму, которой лишился так давно. Эйлерт знал, что она ем лишь снится, но как ему стало приятно, когда она коснулась рукой его щеки. — Мое чудо, ты такой сильный. Ты столько всего сделал. Ты должен гордиться тем, что ты сделал. — Тем, что из-за меня уничтожили кристаллы и что я потерял Орландию? — Эйлерт устало потер лицо ладонями и почувствовал, что кто-то касается рукой его плеча. — Отец? И ты здесь? — Эйлерт задрожал, не смея смотреть Хансу в глаза. — Прости за то, что я наделал, за то, что потерял всё то, что ты построил. — Тс-с… — король Ханс по-доброму усмехнулся своей старческой улыбкой и указал на кристаллы. — Это всё — обман, блеск, за которым всегда стояла опасность, которая мучила тебя, сын мой, проклятьем. Чего стоят эти безделушки? Они не давали силу, пусть и охраняли Орландию много веков, они прельщали слабостью. И ты выстоял, мальчик мой, ты избавил страну от плена этих кристаллов, изгнал всех предателей и показал, что истинная сила короля не во власти и не во владении сокровищем кристаллов, а в верности его подданных и его силе духа. — Что бы ни случилось, как бы плохо ни было, ты никогда не сдавался, Эйлерт. Никогда, — добавила его мама, повернув его к себе. — И мы с папой всегда будем в тебя верить и радоваться тому, что у тебя есть так много дорогих тебе людей, друзей и родных, которых у тебя не было из-за проклятья и нашего решения огородить тебя от всего остального мира. Ты — король Орландии, Эйлерт Несломленный, а настоящие короли никогда не сдаются. Эйлерт обнял родителей и почувствовал влажный поцелуй матери на щеке. Когда он снова остался один, то вышел из пещеры и оглянулся вокруг. Башни Анварда виднелись даже отсюда, вокруг цвела весна, а на ветру развевался флаг с летящим орлом.*****
И пока этой ночью Эйлерт успел побывать в Анварде, а Каспиан — в своем детстве, Юстас плыл по волнам Тархистанского залива. Море несло вперед, неизвестно, в какую сторону, неясно, в какие края, но Вреду это и не было слишком интересно. Он стоял на палубе, облокотившись руками на борт корабля, совсем один, и ни намека на то, что здесь есть кто-то еще. И тут вдруг откуда-то с марса Юстас услышал тоненький голос. — Где сливаются небо и моря волна, Где вода морская не солона, Вот там, мой дружок, дружок, Найдешь ты Восток, Самый Восточный Восток. Юстас прислушался и взглянул на марс. Там не было никого, но ему не могло показаться, кто-то и вправду пел, и Вред, кажется, догадывался о том, кто бы это мог быть. — В этой жизни пройдешь ты немало дорог, Но с пути не собьешься нигде — Все дороги, поверь мне, ведут на Восток, К самой-самой прекрасной мечте. Так иди же в далекий неведомый мир, Путеводной доверясь звезде, И тот край отыщи, где небесная ширь К серебристой склонилась воде… Как только Юстас залез на марс, песня тут же прекратилась. Рипичип с улыбкой взглянул на него и положил лапку на эфес своей шпаги. На его голове красовалось всё то же красное перо, а хвост торчал кверху. Юстас не знал, что ему сказать. То ли поздороваться, то ли спросить, что здесь делает его старинный друг, а потому он просто молчал, пока Рипичип сам не поклонился ему и не произнес: — Я всегда любил эту песню. На востоке, в стране Аслана, и правда так хорошо. Не зря шел за своей мечтой. Юстас усмехнулся и сел на пол, подобрав колени. — Хорошо, когда есть мечта и ты знаешь, как её исполнить, — грустно произнес он, когда Рипичип подошел к нему и опустился рядом, совсем незаметно. — А вот у меня не осталось ни мечт, ни желаний. Я не только не приобрел ничего, но и едва не потерял всех своих близких и жену. А дочь… Эмму я точно потерял навсегда. Своими руками, не осознавая, что делаю, разрушил её мечты, которые ей никогда не исполнить. И теперь у меня нет никаких желаний, кроме того, чтобы моя дочь была счастлива. — И будет, — Рипичип положил лапу на колено Юстасу и улыбнулся. — Всё как-нибудь образуется. Если один путь к мечте прерывается, всегда можно найти новый. И Эмма это поймет. Она любит тебя, а ты любишь её, а потому должен её отпустить, даже если выбранная ею дорога тебе не понравится. — Вряд ли она когда-нибудь простит меня за то, что случилось с её Эриком. — Ты ни в чем не виноват. И Эрик наверняка это знает. И Эмма тоже. Вы с ней оба должны найти путь к своим мечтам, — Юстас наконец взглянул на Рипичипа и увидел его светлую уверенную улыбку. — Просто дай себе и ей время. — Время… его как раз-таки ни нет. А что если я погибну в битве? Если мы проиграем? — Так или иначе у вас будет всего один путь — на Восток. Юстас улыбнулся другу, благодарный за такие хорошие ободряющие слова. Рипичип всё еще держал лапку на коленке Вреда, однако вскоре подул ветер, а потом мышь растворился в воздухе.*****
— Сью… Сью! — звал голос где-то на подкорках сознания, и Сьюзен блуждала в полной кромешной темноте, боясь ступить хоть шаг. — Джей! Я тебя слышу! Где ты?! Я иду к тебе! — Сьюзен с осторожностью пошла вперед, оглядываясь по сторонам, хоть ничего и не видела. — Джей! Ты еще здесь?! — Сью, ты меня не увидишь, — судя по голосу, он грустно усмехнулся. Сьюзен никогда не забывала ни его интонаций, ни его мимики, ни его привычных жестов, нося воспоминания о них в своем сердце. — Просто послушай меня. Я пришел не чтобы видеть тебя и не чтобы поддерживать, так как ты и без того сильная, а чтобы просто сказать тебе, что даже если нет меня, тебе есть, за что бороться, и что ты можешь собой гордиться, как я горжусь тобой. Слышишь? — Я слышу, — тихо проронила она и снова расплакалась. — Я люблю тебя. — И я люблю тебя, — нежно сказал он откуда-то сверху. — Джей… — Сьюзен разулыбалась, размазывая слезы по щекам. — Джей! — прокричала она, но никто не ответил.*****
Привычные сны, привычные локации, привычная река… Ренат бродил по городу в полном одиночестве и места себе не находил. Он твердо решился убить свою девочку, свою единственную слабость, которая держит его в ежовых рукавицах даже на расстоянии, которая выстрелила в него и промахнулась, которая заставляла быть лучше, чем есть, и вынуждала бояться, что очередной его грех вскроется. Теперь даже Ренату стало ясно, что Эльза никогда его не простит и никогда не полюбит. Да что уж говорить? Даже Прунапризмия, его мать, была против него, плела козни и хотела сбежать к Дамиру. Если уж мать его толком не любила, как можно того же ожидать от других? От подданных? От Эльзы? Ренат — это человек, созданный для безраздельной власти, а не для любви. Теперь он это знал. Только вот как сказать об этом Джейсону, когда он появится? И Ренат терпеливо ждал, сидя на бревне у реки, и смотрел в свое отражение, из которого глядело чудовище. Уродливое, сморщенное, усталое и раненое. Такими становятся избранники Таш? Богини, которая больше не отвечает, предоставив всё Ренату? Если так, то так тому и быть. Тело — лишь оболочка, под которой живет истерзанная сомнениями и чувством вины душа. Ренат прислушался. Кто-то подходил сзади. Неужели он дождался Джейсона? Нежели он наконец-то придет? Но избранник Таш ошибся. Возле него на бревно опустился кое-кто другой, тот, кого Ренат почитал как кумира с самого детства. Мираз смотрел на него пристально, с уважением, даже с восхищением, как на преемника, как на того, кто продолжил его дело. Ренат благоговел. Перед ним его духовный наставник, его пример для подражания, тот, кто вдохновлял его все эти годы. У избранника Таш в голове было столько слов, которые он хотел бы сказать, а теперь, когда Мираз перед ним, он не знал, с чего начать. — Весьма похвально. Много больше, чем я ожидал, — сказал Мираз, вскинув подбородок и внимательно разглядев Рената. — Ты не мой сын, а так на меня похож. Не знал, что так бывает. — М-мне жаль, что я убил твою ж-жену, я не мог… — залепетал вдруг Ренат. — Мою жену мне не жаль, как и моего сына. Они оба предатели, достойные смерти. Я возлагал на Дамира массу надежд, хотел сделать его королем после себя, но он предпочел сдружиться со всеми моими врагами. Он позорище, недостойное нас, и только теперь я понимаю, что такое иметь сына, — Мираз положил руки на предплечья Рената и криво и довольно улыбнулся. — Только сейчас я понимаю, что значит стать отцом, пусть и посмертно. Глозель, этот предатель, недостоин того, чтобы называться твоим родителем, зато я… Ты так на меня похож, — и Мираз даже обнял Рената, будто в порыве сильного волнения. Ренат в каком-то экстазе и одновременно ужасе положил руку Миразу на спину и слегка прижал его к себе. Ему не верилось, что это на самом деле происходит с ним, что на его стороне и Рабадаш, и сам Мираз — его кумир. Ренат сидел молча до тех пор, пока из-за деревьев не показался силуэт. Джейсон стоял поодаль, держа руки в карманах, и смотрел, не моргая: строго, холодно, осуждающе. Позже Кэмбел слегка приподнял уголок губ, переводя взгляд то на Рената, то на Мираза, и, кажется, смеялся над обоими. Один убил его семью, второй — его самого и возомнил, будто он сможет убить и его дочь. Но Джейсон знал, как он воспитал Эльзу и какая она сильная, поэтому почти не волновался. Обо всем этом он дал понять Ренату одним лишь взглядом, а потом нахально подмигнул и пошел в сторону леса. — Постой! — Ренат хотел было сорваться к Джейсону, но Мираз удержал его на месте. — Пусть идет. Это отребье ничего не стоит, и кровь на твоих руках — не кровь грешника, — Мираз приподнял ладони Рената и показал их ему, — а кровь победителя, который смог отвоевать то, что его по праву, данному Таш и его предками. Ты должен идти вперед и не останавливаться, сын мой. Только вперед, и неважно, кто при этом погибнет. Ты создашь новый мир, которым будешь владеть ты один. Только ты. Ренат несмело кивнул, громко дыша и пытаясь осознать всё то, что ему только что сказали. Он смотрел вслед Джейсону и всё еще хотел сорваться и со всех ног побежать к нему, спросить, что делать, чтобы окончательно не сойти с ума, высказать, что Эльза ему мешает и что скоро он убьет её и приведет к её отцу, узнать, есть ли у него шанс быть с ней вместе, чтобы не лишать её жизни. Да Ренат толком сам не знал, чего хотел теперь. Власти? Любви Эльзы? И того и другого? Или просто покой? Он больше не знал. Всю жизнь ему казалось, что у него есть кумир, который сидит теперь рядом с ним, что у него есть высшая цель, которая приведет его к счастью. А теперь Ренат ничего не знал и понял, что хотел спросить Джейсона лишь о том, как ему обрести покой.*****
Ренат проснулся в своей кровати без судорог и криков и был благодарен хотя бы даже за это. Казалось бы, сон должен восстанавливать силы, чтобы человек мог идти в новый день, но избраннику Таш было всё тяжелее каждый день просыпаться. К нему зашел его камердинер и помог привести себя в порядок. Вечером должен состояться роскошный бал, первый за всё его правление. Никто из коренных нарнийцев не был приглашен, так что танцевать и веселиться в зале сегодня будут только тельмаринские лорды, особенно те, кто еще помнил Мираза и Каспиана lX. Ренат смотрел на себя в зеркало и не мог понять, что не так. Одежда сидела идеально, корона — будто здесь и была, вот только лицо выглядело еще более усталым, чем раньше. Он совсем осунулся, забыл, когда ел в последний раз. Порой, под вечер, Ренат не помнил даже о том, что он делал целый день. Такое ощущение, будто просто думал, думал, думал… И всё же сегодня должен был состояться бал. Через неделю Нарния, Орландия и Тархистан вместе нападут на Тельмар, Теревинфию и Гальму, которые так неразумно решили объединиться с королями и королевами. А после войны вновь покажется «Аслан» и расскажет о своей воле, и у нарнийцев не останется сомнений, на чьей стороне правда. Ренат станет безоговорочным единовластным королем, трон которого будет стоять крепко и никогда не пошатнется, не рухнет. Престол будет передаваться его детям, которых родит ему какая-нибудь знатная барышня. Но Ренат знал, кого он будет любить всю жизнь и чей портрет будет висеть у него в кабинете. Пусть ему придется убить Эльзу, она умрет безболезненно и даже понять этого не успеет, а Ренат соорудит для нее самую красивую гробницу и каждый день будет приносить ей цветы, говорить, что любит её, свою девочку. Только бы это наконец принесло ему покой. День пробежал быстро, а к вечеру в замок начали съезжаться гости. Ренат сидел на своем троне и любезно со всеми здоровался, держа подле себя пятерых стражников. Никому в этом зале нельзя было доверять, особенно Кассандре, которую он держал в четырех стенах и за которой постоянно наблюдал. Она пришла сюда в красивом бальном платье, собрав волосы наверх и даже нанеся обворожительный макияж. Пила вино и танцевала, ни разу не улыбнувшись. Ренат начал думать о том, что Клинт действительно просто бросил её и уплыл, наплевав на жену. Раз так, может, теперь Кассандра полностью перейдет на сторону нового короля и научится служить ему верой и правдой. Играла музыка, люди танцевали и вели непринужденные беседы, в зале не было ни одного коренного нарнийца, зато у каждой двери стояло по нескольку стражников, чтобы никто не вздумал выкинуть что-нибудь за неделю до открытого военного столкновения. Пускали всех только по приглашениям, и не более того. Ренат заметил в зале одну девушку, несколько похожую на Эльзу, и улыбнулся. Ему так хотелось забыться, так хотелось женского тепла. К тому же он был уже несколько пьян от вина и восхищения от их с Рабадашем плана. Теперь никакой Тахир не помешает править им, избранникам Таш. — Леди, не окажете мне честь? — Ренат галантно протянул руку девице, и та стала пунцовой от смущения. Она сделала быстрый реверанс и вложила свою ладонь в ладонь короля. Ренат танцевал с ней уже второй вальс, весьма ей увлеченный. Она была не его Эльзой, не его девочкой, но волосы у нее были точь-в-точь такие же, да и глаза… Нет, не те. Но Ренату было плевать. Пусть он любит только одну девушку, кто-то ведь должен любить его. Он король, и он заслужил того, чтобы каждая, от прачки до графини, мечтала стать его женой и выйти за него, нарожать ему как можно больше наследников. Ренату уже так и виделось, как все семьи, независимо от знатности, предлагают ему девиц своей фамилии, лишь завоевать теплое местечко. Все видели, какая теперь у короля армия и кто на его стороне, и почти не сомневались, что Ренат станет править до конца своих дней. Не выдержав, Ренат увел девушку из зала и поцеловал её в коридоре. Она как-то сжалась и ответила весьма робко, но не хотела расстраивать своего короля. Позволила лезть себе под юбку платья и трогать свою грудь, а потом и завести себя в покои Рената. Он раздевал её, а она не сопротивлялась, он называл её Эльзой, а ей было всё равно, лишь бы он только не забыл о ней на следующий день. Они вернулись в зал только через пару часов. Ренат поцеловал девушку в губы на глазах у всех и вернулся на свой трон, схватив кубок с вином. Так вот как живут короли, которым не надо волноваться за свою власть! Если так, то Ренат уже переставал жалеть о своем решении отвоевать трон. Он был уже довольно пьян, Кассандра смотрела на него с ухмылкой и выгнутой бровью, но король не обращал на это внимание, а только поднял в честь нее кубок. И тут вдруг к Ренату подошли стражники во всеоружии и сообщили, что кто-то стоит у ворот замка и говорит, что у них для короля есть нескромный сюрприз. Чувства самосохранения и тревоги у Рената притупились, и он пошел за своей стражей на улицу, а когда оказался там, то увидел четырех человек с повозкой. Они нервно мялись из стороны в сторону и отвесили королю глубокий поклон, так и благоговея от его взгляда. Ренат довольно подошел к ним и бросил взгляд на повозку. — Что в ней? — задорно спросил он, собираясь снять покрывало. — Подарок, Ваше Величество. Надеемся, он вам понравится! — сказал один из пришедших и попросил достать то, что они привезли. Стража напряглась и была готова достать мечи, но когда сняли покрывало, то они поняли, что волноваться не о чем. Ренат ахнул от удивления. Перед ним стоял его потрет ростом с него самого, детально прорисованный и прекрасный. Его изображение было величественным, держало скипетр и корону на голове. Глаза были властными и даже в меру жестокими, одежда — воистину королевской. А внизу стояла надпись: «Король Ренат, Избранный». Ренат провел рукой по чуть шероховатому полотну. Он был просто в восторге и долгое время молчал, рассматривая свое изображение. Он всё ломал голову над тем, как себя прозвать в лучших традициях Нарнии, а люди подобрали слово за него — Избранный. Видимо, по их мнению, самим Асланом. Пусть так. — Кто художник? Я хочу его вознаградить! — воскликнул Ренат, осматривая каждого пришедшего. — Он не с нами, Ваше Величество. Художник — мой брат, — произнес молодой парень. — Он боялся, что вам не понравится, и потому отправил нас. Сказал, что если вас не устроит портрет, то он нарисует тысячи новых. — Пришлите мне его! Завтра же хочу его видеть, — весело сказал Ренат, похлопав парнишку по плечу. — Сделаю его придворным живописцем, мне понадобятся его услуги. А пока проходите в замок, я хочу, чтобы этот потрет увидели все. Стражники взяли в руки потрет и понесли его в бальный зал, а потом тут же повесили на стену напротив трона. Все гости ахнули от такой красоты и удивления. Каждый подошел поближе, чтобы рассмотреть эту идеальную со всех сторон работу, прикоснуться к полотну и сказать рядом стоящему о своем восхищении. — За короля Рената! Избранного! — воскликнула та самая девушка, с которой Ренат всего час назад переспал, и все подхватили тост. Кубки стукались друг с другом, люди кричали, а Ренат сидел на троне и судорожно дышал от восхищения. Он мечтал, чтобы вот так было всегда: балы, охоты, повседневные дела, летние игры, купания и… Эльза рядышком. Соседний трон оставался пустым, и Ренат понятия не имел, кого на него посадит. Он снова спустился, чтобы потанцевать, и совсем забылся, растворив тревогу в вине. Тем временем парень, один из тех, что привезли потрет, умыкнул что-то из рамки и аккуратно передал стражнику. Вроде как никто и ничего не заметил. Тем временем стражник, выйдя из зала и попросив кого-то сменить его, уверенным шагом направился в сторону оружейной башни, где хранились луки, мечи и арбалеты для скорой битвы. За несколько метров до входа он перешел на бег и ворвался внутрь, прокричав, что королю угрожает опасность и что в северном крыле были обнаружены какие-то подозрительные личности. Стражники взволнованно переглянулись между собой и почти все побежали вниз, в сторону конюшни. Осталась лишь малая часть. Тот стражник, что вышел из зала, воспользовавшись суматохой, повсюду рассыпал порошок, вынутый из рамки портрета. Потом он тут же схватил факел и бросил его на пол. А затем…*****
— Что, взгляда от себя, любимого, оторвать не можешь? — Кассандра сделала маленький глоток вина из золотого кубка и подошла к Ренату. — Получилось лучше, чем ты есть на самом деле. Будешь выглядеть так же, избранный ты наш король, — может, внешне и сойдешь за правителя. — Сочту за комплимент, — ответил довольный Ренат. Теперь его настроение ничего не в силах было испортить. — Я к этому и стремлюсь. Надеюсь, однажды ты поймешь, что я тебе действительно не враг и что мы можем сообща трудиться на благо Нарнии и Орландии. Ты уж прости, что держу тебя пока взаперти, слишком много предателей вокруг. Включая твоего мужа. — Клинт всегда был… не самым надежным человеком, — тщательно подобрав слова, сказала Кассандра. — Но до определенного времени мне казалось, что мы действуем сообща. Его семья и его шкура оказались ему дороже меня. И я его не виню. — Стало быть, мы с тобой в чем-то похожи, Касс, — с долей искреннего сочувствия произнес Ренат, взглянув на Кассандру. — Мы с тобой оба знаем, что нас невозможно любить той великой и безвозмездной любовью, о которой мы оба мечтаем. И нас обоих предавали люди, которых мы любим. Кассандра пожала плечами, оголенными платьем. Она сделала еще один глоток вина и возвратила Ренату такой же искренне сочувствующий взгляд. — Еще пару недель назад я думала, что меня любят искренней любовью. Может, ты и прав, нам одинаково больно. Ты никогда не задумывался об?.. Кассандра договорить не успела. Пол сильно тряхнуло, и она упала, разлив вино. Рядом грохнулся и сам Ренат, больно ударившись головой. Гости дружно охнули и перепугались, начав подниматься и бегая из стороны в сторону. Со стороны наружной стены послышался страшный треск и чудовищный грохот, будто кто-то устроил салют. Некоторые догадались побежать к окнам и посмотреть, что происходит. Ренат растолкал всех и увидел, что его оружейная башня рушится, камни рассыпаются, а взрывы раздаются там один за другим. Ренат приказал стражникам следовать за ним и побежал в сторону башни, из которой всё еще гремели взрывы. Кассандру кто-то взял под руку и грубо повел вниз. Она вырывалась, кричала, но, к сожалению, не положила с собой никакого оружия и не могла вырваться из захвата трех здоровых мужчин. Когда Кассандра очутилась в хлеву, то один из стражников снял с себя шлем, и теперь она узнала Джаспера. — Ты еще что здесь делаешь?! — прокричала она, не простив ему то, что он сотрудничал с Прунапризмией. — Совсем на сторону Рената перешел?! — Нет! Это я подорвал башню, — возразил Джаспер, снимая с себя ножны и отдавая меч Кассандре. — Взрывчатый порошок сделала принцесса Эльза, а этот портрет написал принц Айдан, чтобы мои сообщники смогли проникнуть внутрь и пронести этот порошок в рамке. Пока Мелисса отвлекала Рената постельными играми, я вырубил одного стражника и переоделся, занял его место, потом стал ждать наших ребят. Всё это для того, чтобы вызволить тебя! Завтра короли и королевы начнут наступление, ты им нужна. — Я никуда не пойду! У Рената мои родители, а я понятия не имею, где они! — Я всё выяснил. Ренат прячет их в поместье одного бывшего заключенного. Если поспешим сейчас, то успеем! — Джаспер вскочил на коня, а потом Кассандре подали её собственного скакуна. Она легко взобралась на седло, невзирая на то, что была одета в бальное платье, и поскакала во весь опор, когда Джаспер назвал фамилию лорда. Когда Ренат поймет, что она сбежала, то отправит письмо лорду птицей и прикажет убить её родителей, и плевать ему уже будет на то, что об этом подумают. Кассандра не видела их много лет и даже не скучала, потому что знала, что каждая её встреча с ними чревата упреками и ненавистью к выбору её жизненного пути, но сейчас у нее наворачивались слезы. Она не имела не малейшего понятия, как там Клинт, боялась его потерять и не могла представить, что её родители погибнут. Пусть ненавидят её, пусть проклинают, пусть отказываются называть её своей дочерью, но живут. Кассандра не смотрела по сторонам и не видела ничего, кроме цели. А когда оказалась возле поместья лорда, то ворвалась туда стрелой и тут же увидела, как куда-то волокут её плачущую мать. Кассандра налету спрыгнула с лошади и вынула меч. Она не видела, где сейчас находится Джаспер, но дралась со всеми без разбору. Из поместья выходили всё новые стражники, ей поцарапали ребро, плечо и щеку, но Кассандра не чувствовала боли, умело размахивая мечом, и даже юбка платья ей почти не мешала, пока она об нее не споткнулась. Стражник выбил у нее меч и замахнулся ей прямо в сердце, но Кассандра перехватила его лезвие голыми руками и, вскрикнув от боли, не позволяла коснуться себя острием. Кто-то оглушил противника по голове, и Кассандра увидела взволнованную мать с поленом в руках. Рогнеда подняла дочь, крепко обняв её и зарыдав у нее на плече. Вскоре к ним опустился Далиэн и заплакал. Кассандра никогда не видела, как отец плачет, а потому для нее это было высшей степенью удивления. От семейного воссоединения их отвлек Джаспер, приведя из конюшни лорда лошадей. Прибежали новые стражники, а потому Далиэн оседлал коня, посадил позади себя жену и удостоверился, что его дочь в безопасности и что она схватилась за пояс Джаспера, пристроившись к нему в седло. Все они рванули, но пока не знали куда, пока Кассандра не построила в своей голове план действий и не указала на запад.*****
До утра минотавры, тайно довольные случившимся, разгребали завалы, то и дело находя под ними несколько стражников. Куски оружия лежали повсюду: обломки луков, наконечники стрел, эфесы мечей, расплавленный металл. Долгое время никто не мог понять, что здесь случилось, пока к уставшему и еле-еле протрезвевшему Ренату не подошли его ученые и не сообщили, что нашли в башне остатки порошка, состав которого им неясен. И тогда-то король и понял, чьих это рук дело. Кроме Эльзы, никто не мог создать такой порошок. Ренат бросил кубок с водой в стену, тут же прибежала горничная, чтобы всё протереть, но король закричал на нее и приказал идти прочь. Его армия осталась без самого большого склада оружия. Да, его было много, должно хватить, но резервов больше нет, если только кузнецы не напрягутся еще больше, чем до этого, и не накуют новых клинков. А когда Ренат услышал, что Кассандре удалось сбежать с родителями, то с ним снова случился припадок трясучки. Он ворвался в свой кабинет, принялся кричать проклятья и слова восхищения Эльзе, вернее, её портрету. У него не было сил и возможности думать о том, что дальше, пока припадок не пройдет. Через несколько часов, когда на дворе уже стоял ясный апрельский день, Ренат более-менее пришел в себя, смог встать и умыться. — Ваше Величество! Вам письмо! — прокричал гонец, и Ренат, увидев на конверте печать со львом, выхватил его, вскрыл и принялся читать: «Взрыв был только предупреждением. Ваш с узурпатором Рабадашем план провалился, и теперь мы знаем дату, на которую вы планировали наступление. Мы нападем раньше. У тебя еще есть шанс сдаться, Ренат, иначе тебе гарантирована смерть. Ждем ответа до завтрашнего утра. Молчание будет воспринято, как готовность к битве, и тогда пути назад уже не будет. За Нарнию. За истину. За Аслана.Истинные короли и королевы Орландии и Нарнии».
Ренат потерял дар речи. Недавно, несколько часов назад, он счастливо танцевал и ни о чем не думал, планируя скорый разгром Гальмы, королей и королев, а вместе с ними и надежды всех нарнийцев на то, что к ним вернется прежняя жизнь. Ренат часто-часто дышал, судорожно ловя губами воздух, и скоро в его горле пересохло. Не помня себя от страха и гнева, он приказал собирать войска и принести ему бумаги и чернил. Вызов принят.