Правила восемнадцати лет для куноичи. Альтернативная история

Уже рассветало, но даже истощенные любовью, муж и жена не думали спать. Слишком сильны эмоции от долгожданной встречи, а голод разлуки лишь едва утих, накапливая новые порции желаний. Сакура лежала на груди Мадары, они слегка укрылись его юката – на всякий случай. Ее длинные волосы тоже прикрывали часть ее наготы. Он держал прядь ее волос, ощупывая эту фантастическую гладкость и будто прохладу – в самом деле не волосы, а шелк… - Чем ты думаешь заниматься? Работа на ферме еще есть, - Сакура улыбнулась. Расслабилась, шутить начинает. Будто не понимает, что Мадара теперь от нее ни ногой. - Только не говори, что та кошка тоже еще жива, - он приподнимает голову, устраивая ее в ладони, опирающийся на татами локоть. - Удивишься, но да. – Ее улыбка озорная, а щеки и уши все еще горят, как в лихорадке, довольством возвращения мужа. -Она как узнала, что ты пропал, опять сбежала на радостях. - Она бессмертная что ли? – улыбнулся Мадара. Сакура, тоже опираясь на свои локти, только плашмя и на его груди, смотрела на мужа. - Что это за шрамы на твоих руках? – ее пальчики прошлись по порезам, которые он наносил сам себе, чтобы не забыть. - Не бери в голову. - Я ведь доктор. И хотя сейчас у меня особый график, все еще практикую. Хочешь, залечу их? Они несвежие, но хотя бы могут стать не такими заметными. - Нет… Все хорошо. Сакура потянулась к нему и, укутанная его объятьями, получила новые порции благодарных поцелуев, что рядом, что дождалась, что все еще любит... - Пойдешь со мной утром в магазин за продуктами? Обычно я по дороге завожу дочку к Саске-куну. - Он стал нянькой что ли? – не сдержался и ревность показалась наружу, пусть только и нос высунула. - Он учит твою дочь управляться с шаринганом, - спокойно ответила жена. - К слову… - Мадара нахмурился. Ему совсем не хотелось ссориться, но не удержаться. – Зачем ты взяла дочку на поиски артефакта? Сакура не сразу ответила, она отвела взгляд, загрустив. - Я разузнала, что это штука такая, которая может открывать вроде портала в прошлое. - Ты хотела попасть в мой мир? Вот было бы издевательство, если бы именно в этот день Мадара переместился в ее мир… - Ну… не совсем. Я ведь теперь была не одна. К тому же обещала Какаши, что не буду заходить в него, а только увижу тебя и покажу дочку… Я… я думала хотя бы сказать, что у нас все хорошо, что ты можешь не волноваться за нас… Артефакт оказался ловушкой. Если бы была одна – пропала бы. Хотя всем пришлось туго, но неожиданно нас спасла моя девочка. - Что? - Ей было три тогда. Она всегда росла необычной: рано начала читать, писать, интересоваться разными взрослыми вещами вроде книг, учений, техник. Знала, что это твои гены. Если честно, тогда расстроилась – я бы хотела ей обычного детства… - Так что случилось? - Ну, Мия пробудила свой шаринган. Он у нее вроде останавливает время, или замедляет так, что могут двигаться только она и те, кто не был под заклятием ее глаз. Честное слово, все были поражены, что такое сильнейшее дзюцу случилось в ее возрасте. Я, конечно, уже подозревала, что у нее он будет, только… Сакура вдруг вспыхнула, краснея всем лицом, видя коварную улыбку мужа. - Черт! Шаннаро…! – она бухнулась лбом в его грудь, подарив ему трещинку на ребрах. – Не собиралась говорить тебе! Не время еще! Хотела помучить…! - Мия? – лыбился Учиха. - Значит, Маленькую госпожу зовут Мия? Сакура надулась, садясь рядом и скрестив на груди руки, отвернулась от него со знакомым «хм». Мадара тоже сел, ловя в рассветных сумерках прекрасные изгибы ее тела, он притянул жену к себе, прижавшись к ней со спины со всем трепетом, на которое было способно сердце давно уже немолодого воина. - Спасибо, Сакура… Розоволосая резко повернулась к мужу, глядя на него так, словно он не имя ее сказал, а признался в чем-то невероятном. Ее имя одновременно сковывало и освобождало его, притягивало и отталкивало своей силой. Несколько символов складывались в звуки, которые действовали на него как сильнейший гипноз. Разве не право жены обладать этой властью над мужем? Хватит уже бегать, он сдается. Сакура заслуженно победила… - Ты знаешь, кажется, это не ты выбрала меня, а я тебя… Сакура. Нежные и такие сильные маленькие руки прижались к нему, а зеленые омуты глаз все еще удивленно смотрели, затягивая в свои озера – Мадара и не думал сопротивляться такому счастью. - Мне… мне все равно кто, кого, когда и почему выбрал. Сейчас я просто рада, что ты рядом со мной и Мией… Они так и не спали и утром мама и папа старательно избегали взгляда на уж очень не по-детски понятливую дочку. Оба плохо изображали, что не только помирились, но и чрезмерно помирились друг с другом, разыгрывая вчерашнюю нейтральность за завтраком. Выходя из дома, Мия взяла за руки отца и мать так привычно, словно делала это не первый год. Чудесная девочка… Саске Учиха все понял по этой семейной картинке. Его стало жаль как Учиху, но не как соперника. Сам виноват. Но как привычно он взял на руки чужую дочку – показывая очень явно - он любит эту девочку как родную… Что же Мадаре благодарить соперника за это? - Ты же понимаешь, что я здесь и значит никакой учитель Саске не нужен. – Говорил он, когда они направились в магазин. Кстати, почему Мия называет его «Саске-кун»? - Не знаю, - рассеянно ответила Сакура. Будто ей неловко перед другом, что ее крепость так быстро пала. Саске неодобрительным взглядом проводил пару и особенно то, как Мадара ухватился за руку Сакуры – признаться, не без показухи, что молодому Учихе нечего уже ловить. – Может потому что я его так называю? - Ладно… - Он пытался не ревновать и успокоится: все же хорошо, нечего воду мутить, но Саске все еще слишком близок его девочкам. - Ты же понимаешь, что я сильнее его и мое обучение лучше… - Не делай так, - с какой-то грустью сдвинула брови жена. – Не надо сразу отнимать у него всё… Говорила ли она о том, что Саске до сих пор питал иллюзии, что его игра в семью с Сакурой скоро воплотиться в жизнь? Понимала ли, что он смотрит на нее не как на подругу? - Он ведь предлагал тебе быть с ним? – Мадара старался говорить спокойно. Сам ведь виноват, сам «отдал» ему право добиваться жены… - Откуда знаешь? – наивно удивилась Сакура, словно все и так не видно. Кажется, ростки ревности гуще стали прорываться через его броню самоуверенности. Даже если бы не сам просил Саске стать заменой ему, все и так напоказ. Сакура умела нравится, ее любили. А ждала она мужа Мадару. - Почему ты отказала ему? Для чего это вообще, после того как все у них более чем хорошо и всего за сутки, проведенные вместе?! Ревность как сорняки повылазила из него враз, пугая и его, и молодую супругу своей необоснованностью. - Дурака-мужа своего люблю, - тоном, говорившим, что не намерена продолжать этот разговор, девушка пошла вперед. Мадара нагнал ее за пару шагов и взял за руку. Они шли молча какое-то время, пока на подходе из квартала Учиха, Мадара не заметил, как много розового в Конохе – так цветет вишня? Красивое время, удачное для возвращения и признания в любви. Хотя вишня недолго держит свою красоту, которая мимолетна, пусть тем и прекрасна, и ценна. Но спустя несколько шагов, он понял, что это не сакура цветет, по крайней мере не все розовое - вишня. У входа в квартал Учиха и дальше по улице стояло несколько гигантских рекламных щитов и еще больше постеров и плакатов на магазинах и разных зданиях. Он остановился, глядя на изображение профиля его жены на рекламе, волосы которой как река струились по голове и дальше, выпадая за пределы плакатов будто осыпающимися цветками вишни. Плакаты рекламировали какой-то пузырек, подписанный «Цвет сакуры». Он таращился на огромный постер, не понимая своих чувств. На нем Сакура изображена по плечи, можно было бы сказать скромно, но ни намека на одежду! Ему не нравилось, что жену видят такой, фантазируя, что она обнажена, но глаз не оторвать, еще и зная, что эта красота - его жена. - Что это? - А, заметил, наконец, - усмехнулась женушка. – Мой бизнес. Думала мы на тебе обогатимся, если ты будешь рекламировать шампуни, но в итоге все сама. Муж-то смылся… Она время от времени будет его подкалывать и с этим придется смириться. Только он смотрел на красоту, видя жену совсем иначе. - Повезло же дураку… - И не говори. В магазине они почти разыграли те сценки из прошлого, когда Сакура была своей, а он чужим. На него поглядывали, шептались – новость о возвращении Мадары Учиха разлетелась как пожар; его все еще опасались, хотя смотрели уже не так враждебно. А еще все мило приветствовали его жену. - Сакура-тян, ты необыкновенно хороша, - сказала какая-то пожилая женщина. – Купила твой шампунь и волосы сейчас даже расчесывать не надо! Потрясающе. - Значит, ты теперь в больнице не часто работаешь, раз у тебя такое дело образовалось? – спросил муж у выбирающей лук жены. – Почему же не продала артефакты? - Вообще-то, это наследство горе-отца для моей дочурки, - язвительность Сакуры включилась на полную. Пусть, ему даже смешно. Но тут она сменила тон. – К тому же, я надеялась, что через них тебе удастся вернуться… Она догадалась, что они стали не только средством к ее безбедному существованию? - Значит, тебе пришлось работать? – он не сильно обрадовался этому. Признаться, Мадара всегда был в этом консервативен – женщина должна быть украшением и теплом дома, куда возвращается муж… Но что поделать, если муж свалил в прошлое? - Конечно, первое время меня поддерживали родители. Но долго на шее я у них не сидела. Стала разбирать то, что мы с тобой набрали за все время, анализировать и нашла некоторые очень полезные свойства у того же, - Сакура подтянула его к себе и прошептала на ухо, видно это был секретный ингредиент ее шампуня, - паучьего яда. Неожиданно и для меня дело оказалось прибыльным и успешным. В Суне даже заводик работает. Естественно, мне помогло знакомство с семьей Казекаге, да и Наруто приложил руку – очень меня рекламировал. – Не скрывая симпатии к такуму неуемного товарищу, Сакура довольно улыбнулась. - Но потом сам товар показал себя… Моя лаборатория вон там, - она показала куда-то, едва не махнув мужу пореем по лицу. - Трудно пришлось? – задал он закономерный вопрос. - Наверное, мне грех жаловаться. Я все же была не одна. Мне очень Цунаде-сама помогала, команда Какаши, друзья… Ох… - Она махнула кому-то в другом конце магазина. И Мадара снова испытал чувства дежавю. Там стоял Неджи Хьюга и Тен-Тен с тележкой булочек и мясных изделий. Все читалось с одного взгляда: эти двое не просто вместе, они женаты и в ожидании ребенка. И судя по трехлетнему мальчику, который держался за руку с молодым отцом – второго ребенка. – Тен, побольше клетчатки! – махнула подруге Сакура. - Меня от нее пучит! – слишком откровенно и громко крикнула шатенка, а потом любопытно взглянула на Мадару. Все уже знают о том, что он вернулся… Неджи выглядел все таким же холодным и серьезным, но Мадара узнавал жесты любящего мужчины по тому, как он придерживал жену с уже заметными животиком, который чуть скрывала тележка. Мальчик рядом был похож на отца, но глаза любопытные как у матери. Видно избежал участи бьякугана. - Не то чтобы мне интересно, но разве эти двое на разошлись? – спросил Учиха, видя как семейство Хьюга выходят из магазина с покупками, которые нес Неджи, а его жена уже довольно жевала булочку, держа сына за руку. - Да. Но Неджи сделал это потому, что хотел без Правил встречаться с Тен-Тен… Может все странно, но они буквально через несколько дней уже ходили на свидания. И уже не как тогда, когда лишь изображали парочку. Оказывается, их это и сдерживало, что каждый боялся обязать чем-то другого. Может в этом и есть смысл? Хьюга хотел показать, что его судьба, которая всю жизнь подчиняется правилам, сейчас идет так, как он выбрал, а не выбрали за него. Еще в его время у этих Хьюга из-за их силы были постоянные споры и жесткая дисциплина повиновения младших над старшими. Когда Учиха и Сенджу объединяли кланы, к ним присоединялись и другие сильные кланы. У Хьюга начались проблемы с контролем и подавлением силы как раз потому, что для них настало более-менее мирное время – часть кланов, которые раньше враждовали с ними, теперь стали союзниками – в итоге, как и всегда, если поместить пауков в одну банку, началась борьба между собой. Сакура рассказывала ему историю Неджи, хотя он и не спрашивал, но даже она оказалась полезной для его возвращения. Дать заново пережить всем их боль – жестокая цена для счастья семьи Мадары Учиха. Но у него совсем не осталось жалости для своего клана – что уж говорить про чужие. Можно ли сказать, что время подарило ему возможность возродить клан заново? По крайней мере первый потомок вышел очень талантливым и перспективным. Может это для клана идеально, что именно Сакура стала матерью дочери Мадары – она могла воспитать в ней то, что не мог бы дать отец и представитель клана. Например, понимание и дружба с другими. Мия не показывала привязанность как обыкновенно делали дети, которых наблюдал Учиха. Она была холодна и не эмоциональна, но крайне наблюдательна уже в своем возрасте. - Научишь меня как быть хорошим отцом? – спросил Мадара, когда они вышли из магазина и направлялись к ее родителям. Признаться, Учиха стал нервничать как его встретят. Важнее, что приняла жена и дочь, на остальных ему все равно. Только не на ее родителей. Если бы эти мужчина и женщина однажды не встретились, не полюбили друг друга, Мадара был бы лишен своего шанса на свет… - Мия научит... – Ласково посмотрела жена. - Не слишком ли много для маленькой девочки? - Ты забываешь, что я лучший учитель, чем ты. Ведь я научила тебя тому, что ты освоил, а ты так и не смог научить меня всему, что хотел. И я учила Мию любить. Она может не так выражает свои эмоции: все говорят это от того, что в ней изначально очень много силы и понимания жизни. Нужно было лишь дать направление малышке, чтобы она не сбилась с пути. - Ей четыре… - Ты говорил, что в твое время дети взрослели очень рано. - Но сейчас ведь… - Он нахмурился. – Кто охотится на вас? Я должен всех уничтожить. Вдруг Сакура расхохоталась, да еще так издевательски глядя на мужа. - Тебе, дорогой, раньше надо было об этом думать. - О чем ты? - Глаза Мии очень сильные, они добавили Конохи еще больше могущества. Саске-кун учит Мию распространять ареал действия ее техники. И если вдруг она когда-нибудь сможет парализовать целый город… Из-за этого чуть не разрушилось перемирие с некоторыми странами, Какаши-сенсею пришлось постараться, чтобы убедить, что я рожала не оружие, а ребенка, которого намерена любить и даже покупать ей все, что она захочет. Я просто хочу, чтобы наша дочка выросла счастливой. И учу ее видеть мир так, как видят обычные дети, какой была сама. Мадара стиснул руку жены. - Хочешь сказать, не разрешаешь мне убить мерзавцев, которые охотятся на вас? – он начинал злиться. - Ну… может я не очень бы спорила. – На ее губах появилась улыбка. – Но ты лажанул, дорогой… Он нахмурился, все еще не понимая ее слов. - Пе-ча-ть, - насмешливо глядя на него только губами сказала Сакура. Учиха от нее теперь не может далеко отойти. А если жена не пойдет в ту сторону, которую ему надо – и он никуда не пойдет. - Сними печать. – Потребовал Учиха. - Не-а, - она наслаждалась его непродуманностью. А Мадара не узнавал себя: столько ошибок сразу и все потому, что мозги теперь чуть ниже пупка… Сакура испуганно отшатнулась от него. Он не сразу прекратил свой жуткий смех. Но это смешно: легенда мира шиноби в заложниках у девочки из безвестного клана… Его глаза покраснели, проявляя шаринган. - Ты ведь знаешь, что я всегда могу воспользоваться этим… - Рискни. Я может не так гениальна. Но пока ты занимался своими проблемами – я эти четыре года тренировалась. Мои глаза пусть никогда не будут видеть с той же силой, что шаринган, но я не боюсь твоего гендзюцу. Они стояли посреди улицы, Мадара ощущал как от обоих идет электрический ток. Он растянул кровожадную улыбку на лице – восхищение Сакурой усиливалось. Она все также не боится его. Пусть может потому, что знает – ее единственную он не способен убить. Это злило, злость пробуждала агрессию, которая перетекала в адреналин и возбуждение. - Я тоже, - наклонился к жене Мадара, сдерживаясь только силой воли, - кое чему научился за эти годы. Хочешь… покажу? Она ощутила его жажду по сдавленному тихому дыханию, рычащим нотам в голосе, по тому как при этом грудная клетка приподнималась при каждом вздохе, по тому как стали четче вены на его шее, как он шепчет слова. Сакура потеряла первенство в разговоре. Она загорелась как факел, став красной и оцепенев от такого наката посреди улицы. - Пойдем домой. – Не спрашивал, а объявлял Учиха. Их дом еще не слышал и не видел как на самом деле могут быть голодны Учиха, воздерживающиеся от законных желаний сотню лет. А Сакура еще и своим неподчинением высекла иску в переполненной порохом комнате, которым стало сознание мужчины. - Мы же… должны… папа и мама… По-хорошему должны показаться родителям, объявить, что муж на месте и переживать более не о чем – сам вот себя привязал к жене, никуда не денется. Они чете Харуно и продуктов несли, и выдержанное саке в бутылке для великана. Но Мадара чувствовал иной голод. Ночи мало – она лишь как закуска перед главным блюдом исследования нового для него тела жены. Другие могли не заметить изменений, но не он, знавший каждую ее черточку одними только губами. Мадара приобнял жену за талию, ухватил покупки покрепче и вскоре они уже стояли у их дома. Она ничего не говорила, взволнованно следуя за мужем, не отпускающим ее руку, бросившим продукты у порога. Он привел ее в спальню и только тут отпустил ладонь Сакуры, отойдя от нее на пару шагов, чтобы рассмотреть свой кусочек торта. - В… в обеде мы должны забрать Мию… у… Саске-куна… - заикаясь, красная, но такая вмиг скованная и оробевшая, пролепетала женушка, сильно напомнив ему любимую девочку из прошлого. - Значит, - Мадара не мог перестать улыбаться, пугая жену своими открыто показанными намерениями, - ускоримся… - Ах! – Сакура вздрогнула от того как позади ее приобнял еще один Мадара, а потом еще один с той же жутковато-пошлой улыбочкой, губы которого жарко дышали рядом с ее щекой и ухом, заглядывая в ее глаза из-за спины. - Уж прости… - Как кот, запертый в мясной лавке на ночь, он не мог сдержать довольную мимику своего лица. Ночью пришлось сдерживаться из-за дочки. И чтобы усыпить бдительность жены от такого наглого возращения. Сейчас… Из насмешливо-кривого рта вырвалось-таки пару смешков – кажется это с ним надолго. Может со временем подлечит нервишки – вот таким способом… - У меня было много времени нагулять фантазию… Са-ку-ра. - Ой! – сразу несколько рук сзади нагло прошлись по талии и бедрам розоволосой, а какая-то особенно ошалевшая ручища ухватилась за грудь. Она возмущенно, но красная как помидорка открыла рот и ее губы тут же занял подошедший Мадара. – Мфф… - И-извращенец! – пыхтела голенькая Сакура, сидя от него в сторонке, сжавшись в комочек у стены. Мадара вальяжно сидел перед ней тоже без одежды, пристроив на согнутом колене локоть и глядя на буку. - Но тебе понравилось. Ты же не сопротивлялась. - Просто… просто мне надо было узнать на что ты способен! – гневно, но с бегающими по всей комнате глазками, заявила девушка, а лицо снова как в лихорадке от всего того, что произошло между ними. Учиха широко улыбнулся. - Повторим завтра? Теперь даже он нашел выгоду учения Мии у Саске. Хотя, как отец, должен не только принимать хорошее отношение мудрой дочурки, но и давать свое воспитание и внимание. Когда они пришли за дочкой к Саске, Сакура уж очень заметно скрывала, что что-то произошло и по ее пунцовым щекам было ясно что. Дружок по команде Какаши не обрадовался таким изменениям. А еще тут был сопляк, похоронивший жену Мадары и другой бледнокожий. - От тебя сексом пахнет, Сакура. Уж я знаю этот запах, ведь мы с Ино регулярно им занимаемся… - Объявил улыбчивый бессмертный Сай, сидевший с Наруто за садовым столиком. У блондина на руках сидела Мия, которой он поспешно закрыл ушки, возмущенно зыркая на всех и особенно на Сая и Мадару. Из смущенной розоволосой девочки, которую так поразил своей любовью муж, что она не могла скрыть этого, вылезла безжалостная ледяная королева и объявила приговор болтуну. - Я предупрежу Ино, чтобы прикупила вдовий костюм. Он ей будет к лицу, если услышу что-то подобное. Наруто бубнил что-то, держа на руках Мию, которая грызла печеньку. Саске уж очень ясно показывал своей неприветливостью, что он еще не сдался. Тем не менее, Сакура ушла не с ним, а с законным мужем и дочкой. Как и тогда девочка держала их за руки, семеня своими короткими ножками между ними. Из-за высокого роста Мадаре приходилось склоняться, чтобы девочка шла нормально. - Устала? – заметила Сакура, что девочка еле идет. Она остановилась, наклоняясь и собираясь взять дочку на руки, но замерла и выпрямилась, глядя на мужа. Намек понят, но как это сделать? Мадара присел на корточки перед зевающей малышкой сейчас так походившей на обычных детей. Он мог взять ее без разрешения. Но оно требовалось хотя бы в этот первый раз. Учиха смотрел на сонную малышку и слушая как замедлились удары его сердца, выставил широко руки. Умненькая Мия обхватила его за шею и теперь, придерживая ее, и обнимая, Мадара пошел рядом с женой, ласково глядящей на долгожданную картину. Мия видно так обнимала каждого «папашу», Учихе стало даже завидно, скольких мужчин девочка примеряла в свои отцы. И может кто-то казался ей очень даже ничего. Не то что описанный мамой «лохматый злой дядька». Тепло девочки, которая почти сразу приникла личиком к его груди он принял настороженно. Мадара первый раз обнимал своего ребенка, но, словно как и должен был, держал сейчас крошку, которой было всего пару минут от роду… - Саске-кун сегодня много учил тебя, раз ты так устала, милая? – беспокойно поинтересовалась Сакура. - Нет, - девочка дышала на отца, сонно закрывая глаза, - просто вы ночью шумели, не могла заснуть… Мадара и Сакура оцепенело уставились вперед. Чем был примечателен выбранный ими для жизни квартал, так это нелюдимостью. Мадаре даже показалось, что на нем испытали ее дзюцу. Любопытно было бы узнать возможности дочки. - Не люблю, когда мамочке делают больно, - потерла кулачками глаза девочка. Сакура едва повернула голову к мужу: они ведь тихо себя вели. Так тихо, как возможно. Видно стоило подождать не час, а больше, когда девочка уснет… - Папа никогда не обидит маму, - строго сказала Сакура дочке, гладя ее по голове и кинула ледяной взгляд на расшалившегося днем мужа – помимо воли ее щеки и уши снова запылали огненными цветами от воспоминаний того, что делал с ней муж. И Мадара понял, что повторит свою шалость не раз. Когда дочка будет на занятиях у Саске. - Правильно, Маленькая госпожа. Так и есть. Папа никогда не обидит маму и тебя, - как можно мягче сказал Учиха, руки с нежностью держали дочку, принимая новые ощущения, которые сохранятся в сердце на всю жизнь. Как таковое осознанное отцовство к нему будет приходить постепенно. Он пока не понимал многого, но чувства к необычной девочке, сначала похожие на гордость и восторг, сменялись иными – желанием уберечь, защитить, порадовать, приласкать. Мадара узнавал свою еще маленькую, но уже прожившую без него слишком много дочь как новую вселенную – хрупкую, сложную, но и потрясающую, яркую, необыкновенную. Он был благодарен жене, что в это время, которое проводил с Мией, она всегда поблизости: занималась хозяйством или вот своим бизнесом, читая отчеты, которые ей доставляли чаще всего птицы, да и сама часто присоединялась к игре мужа и дочки. Мадаре важно было зрительное присутствие жены еще долго. …Сакура зачесывала пальцами его волосы, на которых использовала свой шампунь и довольно хмыкала. Он же смотрел на обнаженную грудь жены над ним, пытаясь удержать себя, чтобы не укусить сладкие как виноградинки розовые соски. Зачем вообще не сдержался и распахнул ее банное юката? Они теперь уединялись в их спальне, которая раньше была складом вещей бывших хозяев, но после сказанного Мией, муж и жена только наслаждались обществом друг друга, иногда целуясь, разговаривая, но больше молча наслаждаясь присутственной близостью: у них не получался тихий секс, как бы не старались, оба расходились во время любовных игр. И Мадаре было этого мало, но уже то, что Сакура рядом, она приняла его, ждала, верила, даже сама пыталась найти способ вернуть его – вдохновляло ждать, как он доказал, что может. Интересно, если бы тот артефакт не был ловушкой, как воспринял бы Мадара появившихся перед ним жену и дочь, которые говорили бы: у нас все отлично, не волнуйся. Как бы это на деле сработало: он успокоился бы и отпустил своих девочек и пытался бы изменить судьбу клана? Или, напротив, в нем стало бы еще больше желания вернуться? Иногда пугала рациональность суждений: принять, что с ними все хорошо и уже жить в том мире и времени, которое для него родное. А если бы Сакура что-то напутала и появилась бы перед ним в том времени, когда он еще не знал ее? Смог бы Мадара принять девушку с ребенком, принять то, что они что-то значат в его жизни? Столько этих «если». Учиха мог бы разминуться с Сакурой в любой момент. Однако судьба, не без помощи брата, соединила разные временные отрезки, чтобы подарить ему счастье… - Ты счастлива? – какой банальный вопрос, какой-то неправильный, только сейчас он хотел услышать ответ. - Твои волосы мягче, - она улыбалась. Может Наруто больше не видел ее улыбок, потому что они остались только для дочери и мужа Сакуры? Выкуси, джинчурики – Мадара никогда не простит тебе то, что ты сказал ему. И вроде понятно: среди всей ее команды женился самый бессмертный – бледный парень с болтливым языком. Остальным пять лет ничего не дало. Он понимал, что Саске и Наруто все еще надеялись на то, что Сакура перестанет верить и ждать мужа и посмотрит на них. А ее более старшие коллеги, Какаши и Ямато, слишком заняты работой, чтобы еще и начинать личную жизнь. Но… Может Хаширама был в свое время прав, пытаясь вылечить хандру друга, которым считал Учиху, женитьбой? Даже не любя, Мадара приобрел бы обязанности, которые бы соблюдал как мужчина, взявший на себя ответственность перед чужой жизнью. Сакура тоже могла подумать: чем ждать мужа, лучше начать новую жизнь. И вариантов выбора новой пассии у нее куда побольше… - Если бы ты перестала ждать меня, за кого бы вышла замуж? Какие-то бабские вопросы из разряда: ты меня любишь? Но ему сейчас надо было знать на кого Сакура больше засматривалась, чтобы… чтобы просто знать. И быть на чеку. Она не стала говорить: я бы ждала тебя всю жизнь, как ты можешь такое спрашивать, и так далее. Сакура задумалась, причиняя ему невольную боль. - Никогда не думала об этом, - вдруг ответила жена. - У тебя много поклонников… - Скривился Мадара. Слишком расслабился, не в его духе все эти капризы. Слишком долго молчал в своем мире и лезет из него всякая глупость. - Думаю… Вышла бы за какого-нибудь богатея. Учиха был разочарован: в его девочке не осталось романтики, которая бы с яростью отстаивала такую сильную и трагическую любовь. Может потому, что Мадара стал вторым, кого она любила. Зубы свело ревностью, челюсть стала каменной от напряжения этих мыслей. Всегда так: обретя покой, ищешь «приключения» в спокойной гавани, мутя воду. Он приподнялся, прижимаясь лицом к ее груди так плотно, чтобы не дышать. - Ты чего? – шепнула женушка. Учиха чуть отстранился от нее. - Я рад… что не вышла. - Признаться, думала об этом почти сразу, все три месяца как сидела дома с Мией. Хотела отомстить тебе… - Просто признавалась жена. - Но у нас богатеи все как на подбор мерзкие на внешность. Ты бы обсмеялся, если бы вернулся и увидел моего нового мужа. Мадара знал, что ее колкость будет время от времени давать ему эту изнывающую боль. - Тебе вообще-то повезло: я вот-вот хотела идти и расторгать наш брак, вот прямо почти в тот день, когда ты вернулся, - продолжала колоть Сакура. Мадара прижимался к ней, слушая, но спокойнее: она хочет, чтобы он понял – его исчезновение для нее как предательство, даже при том, что она знала об этом изначально. Те два года вместе они были счастливы, и ее невольные признания во сне давали повод для размышления. Сакуре тоже надо время, чтобы привыкнуть к мысли, что он никуда не уйдет больше. А еще он сам подарил ей ключ от своей клетки, и она знает, что никуда не денется – вот и язвит. Пусть. Брюнет провел руками по спине своей женщины, пока лицо так и прижималось к ее груди, опускаясь к пупку, и ниже, распахивая полы домашнего юката и слушая как язвительная женушка задрожала, закрыв свой рот от сладостного вздоха… Мадара устал и показывал это особенной молчаливостью, но Сакура рядом и не думала давать отмашку, чтобы все расходились. Она устроила вечер встречи. Уж может объявить-показать всем окончательно возвращение мужа, а может успокоить отдельных личностей, что ее лицо снова улыбается для всех. Она заказала большую комнату в том же ресторане, где они прощались перед своим путешествием. Мадара еще помнил, как потом ворвался в Коноху с Сакурой, которая уже не соображала от боли, задыхаясь от схваток и еле держа себя в сознании, бредила, что-то говорила: вроде списка необходимого в дорожную аптечку. Мадара не сразу понял, что Сакура не сообщила о своем интересном положении Сенджу, но промолчал, видя, как жена легко переносит свою беременность. Однако уже после первой же угрозы – они встретили отряд шиноби Камня и их спасла от схватки печать Хокаге с разрешением, подтвержденное Каге главной пятерки стран, на пересечение и мирное присутствие в обозначенных странах. Учихе все равно было кого разнести. Однако ощущение, что рядом беременная жена, в которую даже ненароком может попасть хоть какая-то техника дало ему главное понимание: их путешествие подошло к концу и пусть жена раз за разом отказывалась, он даже обманом поведет ее обратно домой, там, где за ней присмотрят и не дадут в обиду… Теперь всех этих людей Мадара должен бы благодарить. Вот и Пятая сидит, заливая встречу уже какой по счету бутылкой саке, приобнимает Мебуки, которая, впрочем, тоже не отставала: две мамочки Сакуры устроили вроде соревнования и хотя опыт Цунаде явно выигрывал, Мебуки не сдавалась. Они что-то болтали о том, как сложно было вырастить такое сокровище и вот этот цветочек в грубых руках Учихи. Мадара слушал пьяный бред с достоинством – в конце концов, когда семья Учиха все же через день соизволила показаться перед семьей Харуно – его тепло встретили. Возможно потому, что все внимание на себя у деда и бабули взяла Мия, которую затискали старшие родственники. - Эх, зятек, - хлопал его по плечу поддавший Кизаши Харуно, - доживешь до моего возраста, поймешь какого это: выдавать дочку замуж. Сил никаких нет от волнений! Если подумать, Кизаши ему уже в какие-нибудь правнуки годится и то, возрастные… Учиха один не пил. Все остальные, даже ее команда во главе с Какаши и подруга Ино, которая, вроде как, еще на грудном вскармливании, изрядно набрались. Даже Наруто, которого периодически похлопывал по спине Какаши или Ямато, напился. Их дочка с детьми Яманака были под присмотром Тен-Тен и Хьюга, оставленные на ночь в их доме. И Мадара, унося из ресторана на спине Сакуру, с усмешкой вспоминал тот момент бесконечность назад. - Надеюсь, я увижу это снова? – про себя улыбнулся Учиха. Тогда его скорее разозлило поведение Сакуры. Сейчас, дом снова только для них двоих. - Спасибо, что присмотрели за ней, - стоя поздно ночью у ресторана, он протянул руку Какаши, когда Сакура что-то пьяно бормотала на его спине и дергала его за волосы. - Не за что. Сакура наша семья… Кажется, теперь и вы, Мадара-сама, тоже, - усмехнулся Шестой Каге. Он придерживал не стоящего на ногах Наруто, рядом шатался Ямато и, хотя Саске пил много, он крепко стоял на ногах, глядя на предка. Ему тяжело, пока Саске думал, что в любой момент может вернуться и взять то, что само просилось в руки – в данном случае любовь девушки - его опередил предок из прошлого, ради этой самой любви преодолев время и пространство. Обидно. - Может женить уже их? – Мадара указал на Саске, лицо которого скорее было опустошено реальностью, чем сердито, и на бормочущего что-то в подмышку Хатаке Наруто – кажется бородавочные проклятья мужу подруги. Какаши вздохнул. - Может… Мадара сидел рядом со спящей женой, она улыбалась, а он держал ее руку. К сожалению, представления побегов по коридорам в одних трусиках он не дождался. Сакуру даже не стошнило. Он просто уложил ее спать, глядя как она довольна, как обещала что-то еще своим друзьям. За богатея хотела выйти, проказница, а сама как деньгами разбрасывается. Не сразу, но Учиха узнал, что есть чем разбрасываться. Сакура популярна, а ее шампунь и маски для волос еще больше, и однажды он даже присутствовал на автограф-сессии жены в книжном магазине. Стоя рядом и сопровождая каждого поклонника взглядом «я тебя запомнил», он тоже произвел впечатление. Это будет потом. А пока на утро Сакуру разбудил завтрак в постель. - Что это? – ее волосы всклокочены, сама она чувствовала себя отвратно, но вот столик с завтраком и перед этим муж предлагает ей антипохмельное средство. Пару недель Мадару не сильно заботило, что он ничем не занимается, кроме как просто всегда рядом с женой. Она привыкала, успокаивалась, и, вероятно, вскоре им придется ненадолго расставаться, ведь Учиха Мадара мужчина и должен приносить доход и пользу семье. - Мне это не нравится, - расстраивалась Сакура. Ему все равно, что над ними подшучивают, что супруги не отлипают друг от друга, как муж вернулся. И их несколько раз спрашивали друзья – действует ли еще та печать. Оба умолчали, что поставили новую. - Просто… просто, - Сакура нервно улыбалась, - мне так спокойнее. Потому Мадара захватил правление домом и заботой о дочке. Он должен чем-то заниматься, а долгая жизнь в одиночестве и желание быть рядом с любимой женщиной совсем размыли его рамки обязанностей, числящиеся за каждым полом. - Я тебе обязательно скажу, как только Тора снова пропадет, - хихикала Сакура, посаженная мужем за стол и взирающая на его кулинарные таланты. – Послушай… Может откроем какой-нибудь ресторанчик? Это очень вкусно! Просто нямка! Давай так и назовем твой ресторанчик – Нямка? Он хмыкал, понимая, что скорее эта «Нямка» будет сожжена им только из-за названия сразу после открытия, и с какой-то странной теплотой вспоминая несостоявшегося постоянного клиента Хашираму. Мадара поставил и перед Мией чашку с его пудингом и пока девочка ела, стал расчесывать дочку, закалывая волосы заколками с цветками вишни. - Предпочитаю двух предсказуемых и довольных клиентов, чем тысячу неизвестных. Чтобы сказал клан Учиха, умирающий в его прошлом, о мыслях и переживаниях этого представителя их семьи? Он отпустил их, хотя и вспоминал иногда, в такие моменты, когда особенно расслаблен и счастлив. Его разве что беспокоило, что сила его дочки не дает покоя и даже он успел поговорить об этом с Какаши. - У нас действующий договор о ненападении. Пока мы его соблюдаем и соблюдают в нашу сторону – мы ничего не будем делать. – Ответил со всей серьезностью Какаши. – Но будьте уверены, нашу принцессу в обиду не дадим. Как и ее маму. Едва ли это успокоило отца и мужа. Но так действовал мир: договором, пока его не нарушат. Потому с Сакурой возобновились тренировки и Мадара даже несколько раз брал дочку, чтобы понять на что малышка способна. Девочка еще раз доказала, что клан Учиха начал путь к своему возрождению, начиная его с такой удивительной техники как одновременное нападение и защита. Мадара стоял, не в силах двинуться от техники дочки, будто тело уже не принадлежало ему и время замерло. Однако, Сакура рядом наслаждалась свободой, хихикая над пораженным мужем, и рисуя ему на лице фломастером усы и сердечки, лишний раз показывая силу техники. Учиха все видел и чувствовал, но не мог пошевелиться… Пусть он не стал использовать шаринган и даже понимая: у любой техники есть слабое место и столкновение с кем-то обладающим силой зрительного контакта может стать неприятностью для будущей куноичи Мии, но и это стало стимулом развивать ее талант дальше. Саске проделал много работы, научив девочку, даже еще не ходившую в Академию, многим ниндзюцу. А еще довольно часто Наруто помогал с помощью своих клонов в тренировках малышки. Да и другие члены команды Какаши не раз присоединялись к обучению Мии. Сакура разливала им чай, сидя под деревом после их семейной тренировки. На улице начало лета, уже душно и жарко, девочки много пьют своих соков, хотя надо пить теплую воду. Мадара сидел по-турецки на пледе, где стояли бенто с обедом и кормил дочку, с удовольствием уплетавшую его сладкий омлет. - Я заметил, что когда ты применяешь свою технику, маму никогда не зацепляет. Ты намеренно это делаешь? - У мамочки иммунитет! – похвасталась Сакура и показала язык мужу, довольно хрюкая от смеха над его новыми «временными» тату на лице, которые он забыл смыть. – Моя малышка никогда не причинит маме боль. Как и мама никогда не сделает больно своей доченьке. – Уже серьезно сказала женщина. Мия спокойно кивнула, жуя омлет с легким румянцем – ей нравилось, как готовил отец. - А папу, значит, можно? Сакура ехидно взглянула на мужа: - Папы для того и созданы, чтобы дети становились сильнее. Кто-то же должен. Не вечно же Наруто одному разбираться... Год прожив в мире жены и дочки, Мадара все также мало спал – ему хватало часа три для сна. И эта почти бессонница весьма кстати, ведь в их семье ожидалось пополнение. Сакура волновалась как сказать дочке такую новость – все же как бы мудро и взросло не вела себя малышка, до сих пор она была единственным в семье ребенком. Розоволосая женщина нервничала и отметала все варианты мужа как сказать Мие, что скоро она будет делить спальню с кем-то еще. - Маленькая госпожа, - усмехнулся Мадара, давая девочке собственноручно испеченное печенье к стакану теплого молока и с особой радостью наблюдая искорки в розоватых глазах всегда уравновешенной малышки, - ты бы хотела братика или сестренку? Сакура будто в ершик превратилась от нервов. Ее взор так и говорил: с ума сошел так в лоб спрашивать?! - Это которого мама ждет? – в своем духе спокойно ответила пятилетка. Сакура вздохнула и забыла выдохнуть. - Ага. – Кивнул Мадара, подкладывая дочке новую печеньку, уже с цветной посыпкой и снова видя искорки восторга в глазах ребенка. - Кого бы ты больше хотела: брата или сестру? - А разве я могу выбрать? Там ведь братик. И сестренка. Мадара удивленно посмотрел на Сакуру, и она пораженно покачала головой, давая понять, что не знает: срок маленький… Но отчего-то не верить дочке не было повода. - Держи еще, - Мадара придвинул ей тарелку с печеньками и погладил по гладким волосам дочки, которая лишь когда ела походила на обычного ребенка. Заботы с двойняшками – родившихся в один день, но все же непохожих друг на друга и полом и чакрой, взял на себя новообразованный папа Мадара. Раз уж он все равно не мог долго спать, давал выспаться Сакуре, хотя на первых порах пришлось учиться у нее как обращаться с младенцами. - Все хорошо? – Сакура встала ночью, чтобы покормить детей, спальню которым пришлось оборудовать в комнате родителей, чтобы не мешать Мие отдыхать. Она села рядом с мужем, поцеловала его, все еще сонная, и приняла одного ребенка, приложив к груди, а потом и второго. Сакура опиралась спиной на мужа, как потом всю свою жизнь, и болтала, или молчала, если была слишком сонная. Новый опыт отцовства открыл Мадаре мир, который раньше ускользал от него. Сколько он убил тех, кто также защищал своих детей, которых с детства воспитывал, растил; скольких он убил, чтобы жили его люди и их дети? Он не жалел, но вскоре просто стал писать свои воспоминания, все годы, что прожил до Сакуры и после. Иногда в голове случалась путаница – особенно то, что касалось тех пяти лет, которые он прожил двадцать раз, вроде: это произошло раньше или позже? Он просто писал то, что переживал тогда, о чем думал, что видел, чувствовал. Своего рода дневник воспоминаний, вылившихся в семь исписанных толстых записных книг. Мадара никогда ни о чем не пожалел, видя как дети растут, как они становятся сильнее, как его род возрождается, как цветет его Сакура. Она освободила его от печати привязанности с рождением двойняшек, которые родились такими разными – Мадара был рад, что у дочки волосы того же цвета, что и у матери, а сын очень похож на его маленького брата Изуну. Оказывается, придумывать имена – не его. Он хотел назвать сына в честь брата, но не стал: пусть его ребенок проживет свою жизнь со своим именем. Семейство Учиха устроило летом пикник в окрестностях Конохи и Сакура, прислонив голову на плечо мужа, наблюдала как холодная, но верная Мия уклоняется от атак картонных сюрикенов трехлетних двойняшек. Как точно природа разделила силы, взглянув на отца и мать, и дав сыну больше, чем дочери. Но и характер младшей такой же как у мамы. В ней не много чакры, но любознательность брала свое активностью и удвоенной любовью. Многие решили, что девочка не сможет с таким маленьким запасом чакры и дружелюбием активировать шаринган, да и может она совсем пошла в мать и ничего у нее не будет от отца. Тогда как мальчику обещали будущее, где он будет первый во всем. Разве что после старшей сестры, которая, еще не поступив в Академию, прошла больше половины курса. Сакура настаивала на том, чтобы девочка училась со сверстниками, а Мадара боялся, что со временем она поймет, как многие одноклассники до нее не то что не допрыгивают, а не доползают. Случались разные проблемы воспитания, решение которых рождалось в долгих ночных разговорах матери и отца, все еще привычно держащихся за руки. - Потом, если она закончит Академию, скажем, к десяти годам, то ей ведь уже на миссии надо будет ходить. Да, она ушла дальше, но ей надо попробовать пожить в мире обычных людей, завести друзей, завести привязанности, которые помогут ей не отрываться от земли слишком высоко… - Рассуждала Сакура. Он понимал ее логику. В конце концов, Учиха оставались Учиха и ощущение безнаказанной власти в руках, а точнее в глазах, им противопоказано, чтобы не взрастить в себе злого гения. Сакура искала для детей любовь. Хоть к чему – к дому, к деревне, к урокам, к животным, к людям, к родителям. Она поощряла смотреть на мир, задавая разные вопросы, даже ставящие в тупик. - Что сильнее: бабочка или гусеница, которая раньше была бабочкой? – прибежал к родителям сын. Мадара и Сакура, сидящие на пледе под деревом, переглянулись и задумались. Родители должны знать ответы на все детские вопросы и ответ «не знаю» не принимается. - Гусеница. - Бабочка! Сакура вспыхнула: - Как гусеница?! Она же пройденный этап, теперь эта медлительная, жирная «гусеница» отрастила крылья и обрела легкость! Ты не прав! - Хе. – Учиха спокойно выслушал эмоциональную женушку. – Бабочка умеет летать, это единственное преимущество – подвижность. Но если поставить рядом гусеницу и бабочку, то сильнее тот, у кого быстрее заработают челюсти. - Да что… Да как так?! – возмутилась женщина. Родители устроили целую дискуссию. Кай устал ждать ответ и подошел к старшей сестре. - Мия, кто сильнее – гусеница или бабочка? Сестра протянула ладонь и сомкнула в кулак перед братом. - Если здесь окажется гусеница или бабочка и я сожму кулак, кто сильнее? Мальчик загорелся восторгом. - Мия! - Не надо! – младшая Саная схватилась за пустой кулак сестры, будто кто-то там был, разжимая его. – Гусеница и бабочка не обижали Мию, не надо их обижать. Мия положила ладони на макушки брата и сестры: - Я сделаю все, чтобы вас и маму никто не обидел. - А папу? – заботливо спросила младшая. - А папа защитит всех нас, когда станет восьмым Хокаге… Мадара вернулся поздно, задержавшись на совещании. Он не то чтобы устал, а просто хотел домой. Все это домоседство, когда сидел с младшими детьми дома, давало о себе знать. Он все еще ни о чем не жалел. Разве что чуть-чуть, принимая пост каге, что не слушал Хашираму, какой это отдельный ад на земле. Если бы знал, лучше бы кошек ловил… Сакура будет ворчать и дуться, что он снова поздно. Она заносила ему обед, делилась переживаниями, что Мия отвергла очередного ухажера, а он «такой хороший мальчик». Умница, дочка, хотя она уже старше матери, когда та родила ее… Но такую невесту абы где не найдешь. Одни семейные корни чего стоят. Уж можно молчать о ее собственных талантах. Мадара немного боялся, что может породниться с тем же Саске за счет того, что его сын, хоть и младше, заглядывался на почти родственницу: он часто встречал и провожал Мию до дома. Да и сын Наруто тоже… - Мия слишком разборчива… А если она останется одна? – беспокоилась Сакура. - В некоторые случаях, лучше одному, - говорил Мадара. Он все же не видел достойного жениха для дочери. Да и хотя прожил достаточно, не понимал как принять парня так просто, как принял Кизаши в свое время его. Напиться разве что? Но тогда можно после попойки случайно применить технику огненного шара «на радостях», что какой-то непонятный голодранец уводит его дочку… Приходилось следить еще не как родителю за продолжением рода, но и как тому, кто заново начал возрождать легендарный клан Учиха. - Кай, минимум пять сыновей, помнишь? - Да пап! – возмущался сын. - А если одни девчонки рождаться будут? И где я вообще найду такую, которая обрадуется, что надо пять рожать? - А ты умудрись родить их за раз. - Да пап! Мама, папа издевается!.. Только один ребенок, так похожий всем на Сакуру радовал ее. Добрая Саная уже нашла себе любовь, вот только опытный взгляд отца увидел, что романтическая натура встряла в любовный треугольник. К слову, между сыном Хьюга, которому нравилась она и сыном Ино, который нравился ей, но он вроде как считал ее лишь подругой. Удивительно, что на первое свидание Саная все же пойдет с сыном Саске, младше ее на полтора года… - Сакура, я дома, - Мадара прошел в дом, который они расширили. Отчего-то Сакура не хотела переезжать, даже имея такую возможность, и они просто увеличили площадь жилого пространства за счет пустого соседнего: соседи не жаловались... Сегодня дома только жена. Старшая дочь Мия на миссии, Кай тоже, а младшая Саная осталась у бабушки. Иногда звук пустого дома пугал. Он терпеть не мог это ощущение, даже спустя столько счастливых лет, Мадара опасался быть дома один. Одно дело где-то еще. Но дом стал местом, где жил его свет. Света не было. Что-то холодное пробежало по позвоночнику. - Сакура? Всюду темно, даже, казалось, мороз проник в щели дома, распространяя свои жуткие флюиды. Последнее время его преследовал один сон, где он просыпается в своем мире и во сне он маленький мальчик, который беспомощно плачет, лишенный света, своей любимой, детей – счастья. Порой хотелось дотошно проверить: а не иллюзия ли все это? Но чем больше времени проходило, тем тяжелее стало решиться – он писал все это в своих дневниках-воспоминаниях, пытаясь все разложить по местам и полочкам, а еще лишний раз заверить себя, что он настоящий и Сакура настоящая, и дети, и этот мир, неидеальный, но реальный. Мадара, как тот, что прожил слишком много, знал о небесконечности жизни и чем старше они с Сакурой становились, тем более он опасался самой жуткой сцены, которую мог увидеть – уход любимой жены. Как бы суров не был он внешне, его сердце не способно больше на разлуку с ней и потому… - Сакура! – с надрывом прокричал Мадара. Он открывал одну дверь за другой, вышел в сад, прошелся по дорожкам – никого, нигде. В такие моменты забывал о своей силе и едва взяв себя в руки, сосредоточился, уловив чакру жены и пошел как по тонкому цветочному следу ее чакры и подошел в шкафу в их спальне, открыл его и увидел совершенно неожиданную картину: Сакура сидела там, прислонив голову к коленям и плакала, дергая плечами, и видимо не в силах взять себя в руки. Пора бы – уже не девочка. Только это для других. - Моя маленькая госпожа, - с нежностью оттаявшего сердца, прошептал Учиха, присаживаясь рядом в шкафу, - я звал тебя, ты слышала? Она не смогла оторвать голову от коленей, но согласно кивнула, продолжая плакать. Мадара опустил ладонь на ее макушку – волосы все еще превосходны, как гладить реку. Он придвинул к себе жену, прислонив к своей груди. - Не пугай меня. Скажи, что случилось, как твой муж может тебя защитить? От чего эти слезы, моя маленькая госпожа? Ее трясло, но Сакура подняла голову и в темени шкафа и неосвещенной комнаты, он едва увидел блеск ее слез. - Почему не сказал? Почему?.. Он совсем не понимал, что она хочет знать и принялся вспоминать что ее в последнее время беспокоило. Он вроде все говорил ей, как она все говорила ему. - Почему?! – Сакура обхватила его дрожащими руками за лицо, и он увидел шаринганом знакомую книгу на ее коленях – часть его дневников. – Почему не сказал, что так долго шел ко мне?!!.. - Ты из-за этого плачешь? – волна облегчения. - Мадара, пожалуйста, ответь! – рыдала его любимая. – Я так много раз жаловалась как мне было тяжело. Но тебе было несравнимо тяжелее. Я никогда не была одна – вся Коноха помогала мне, но как только ты вернулся, я только и делала, что ныла как мне было невыносимо ждать тебя четыре года, а ты… Ты… столько лет… Ее руки сгребли его рукава и прошлись по старым полосам-шрамам, теперь-то она понимала. - Глупышка, ты из-за этого сырость разводишь? – нежно улыбнулся Учиха и, приподняв ее, устроил себе на колени – взрослая, но все еще ребенок для него. – Или ты расстроилась, что я такой старик, хе-хе?! Сакура запиналась, сердито замахала кулаками, на что Мадара крепко обнял ее, не дав двинуться и зашептав в ухо, ощущая трепет как в первый день встречи. - Я не жалею. Я прошел бы больше, но слишком жадный, рванул к тебе как мог быстро. - Ты был один, - всхлипывала жена. – Совсем один! - Я никогда не был один. Меня грели воспоминания о тебе, - Мадара чуть укусил ее за ушко, стараясь расслабить жену и унять истерику. Трогательно, что ее это так взволновало, но эти дневники он писал для себя, чтобы лучше понять и помнить, чтобы этот мир сделать лучше. Сакура расстроенно помотала головой. - Тебе было так тяжело, но ты ни разу не пожаловался. Даже поговорить тебе было не с кем… - Послушай, там жили такие странные люди, что лучше одному… - Учиха ухмылялся, гладя жену по спине и целуя в плечо. - Хватит, - всхлипывала жена, обхватив его за шею, - если бы знала, не стала бы так часто подкалывать тебя… А ты все терпел! - Сакура, - он гладил ее по спине, а потом отстранил, уткнувшись лбом в ее лоб. – Даже если это мир размером со шкаф, я останусь в нем, потому что здесь ты, и наши дети, здесь будущее, которое мы оставим им. Я прошу только одного у тебя, моя маленькая госпожа - будь рядом, не отходи от меня, не покидай меня. Я прошел этот путь, чтобы остаться с тобой навсегда, мой путь бессмертия, который заключен в твоих глазах. Пока ты смотришь на меня, пока говоришь со мной, пока дышишь, смеешься, плачешь, ругаешься, пока ты жива – жив я. Прошу, моя девочка, живи, живи долго, чтобы я мог любоваться твоей красотой целую бесконечность. И, - он поцеловал ее соленные и мокрые от слез губы, ухмыляясь и вытирая платком ее неравнодушное личико – все еще маленькая для него, - не читай без спроса чужие дневники. Сакура тут же надулась. - Я просто прибиралась и нашла их… - Ты прибиралась в потайном месте, хе-хе? Дневников семь штук, эта третья книга, если не ошибаюсь. По порядку читала или взяла первую попавшуюся? Его любимую осветили красные глаза Мадары, и он негромко засмеялся тому как милая Сакура все еще неумело, как-то неуклюже лжет. Она предпочла обидеться, хотя сама являлась виноватой. Учиха притянул ее к себе, поцеловав в сердитую щечку, потом в ухо, снова щека, губы. - Может пойдем отсюда? У нас большой дом, а мы сидим в шкафу… Или ты хочешь…? – его рука стиснула аппетитные формы жены. - Не увиливай, я все еще грущу! - дулась Сакура, но обхватила мужа, приникая к его груди. – Давай еще тут посидим? Он не спорил и устроился поудобнее. - В тесноте и мы теснее друг к другу, - заметил Мадара. – Мне нравится. Сакура обхватила его за талию и иногда поднимала голову, чтобы посмотреть на мужа. - Мадара, значит правда, что ты выбрал меня? - Правда. - А если бы мы не встретились? Если бы ничего у тебя не получилось? - Получилось бы. Просто стало бы больше шрамов. – Легко ответил Учиха. - Ненормальный… - Ха-ха… Зато, счастливый. - …Мадара, а если бы я тебя не дождалась, если бы разлюбила? Он не знал ответа на этот вопрос. Мадара никогда не был романтиком и тем более тем, кто поет баллады под окном возлюбленной. Кажется, за все время он даже не сказал Сакуре заветные три слова – я тебя люблю. Время ли сейчас? Да и разве нужны еще слова и доказательства его чувств? Сакура неуютно зашевелилась в его руках, уже жалея, что спросила и, видимо, боясь таких правильных ответов как «жил бы дальше». - Не знаю, - честно ответил Учиха. – Я не знаю как пережил бы это. Как мужчина должен бы с достоинством принять этот факт, но как Учиха… - Забудь! – Сакура вновь обхватила его лицо, целуя мужа. – Я бы обязательно дождалась!!! Она сказала дочке ждать, значит рассчитывала, что состарится и умрет, не дождавшись возвращения мужа. А тут этот нелепый вопрос. - Мадара, а это правда? – спустя время, успокоившись его легкими поцелуями, спросила Сакура. - Правда, что ты нашел способ призвать меня в свой мир? Он кивнул. - Почему же…?! - Ты бы больше никогда не увидела тех, кто дорог тебе. Я бросил свой мир без сожалений, там не осталось людей ценных мне. А ты бы переживала и тосковала по родным. Разве мог я даже подумать, чтобы лишить тебя этого? Она довольно обняла его, потеревшись носом о его щеку и несколько раз чмокая ее. - А я все гадала откуда у тебя так много новых талантов. Конечно, ты мог скопировать те же блюда и прочее как Какаши-сенсей свои техники, но все же не так просто, да? – она выждала пару секунд, вздохнула, дав понять мужу как обессилена переживаниями и словно только что вспомнила, спросила. - Кстати, приготовишь мне что-нибудь? - Твой муж Хокаге пришел поздно, а ты выходная в больнице и от своего бизнеса, целый день дома, и ничего не ела? Сакура поджала губы, делая это виденное им не раз лицо безотказной милашки-просительницы: - Что-нибудь вкусненькое. - Читала весь день мои дневники и забыла поесть? – подавил смешок Мадара. - Ага, - лишь чуть виновато мотнула головой Сакура. - Ну, ничего не поделаешь: выбираемся в мир кухни из мира шкафа, - он собрался вылезать, отсадив с колен жену. - Давай… Постой! – Сакура взяла его руку, сцепив пальцы замком, почти до боли впиваясь в его костяшки ноготочками, чтобы он чувствовал ее присутствие в его жизни. А Мадаре только того и надо было.