Спасение души

      Темнота — вязкая и всепоглощающая, словно болотная жижа. Странное место. В воздухе витает энергия ненависти, да такая сильная, что просто парализует всё естество, не позволяя сделать шаг. Тело охватывает дрожь, приходится заставлять себя идти, ведь он опять зовёт… Этот шёпот — тихий и вкрадчивый — просит подойти, и ноги, против воли, делают шаги, с трудом пересекая пространство. В этот раз всё по-другому — нет чувства невесомости, будто душа отделилась от тела и парит где-то в ином измерении. Нет чувства страха, от которого всё внутри стягивает в тугой ком. Даже мысли не принадлежат другой сущности, Айамэ полностью отдаёт себе отчёт.       Постепенно идти становится легче, почва под ногами твердеет и больше нет чавкающего звука после каждого шага. Однако пространство остаётся всё тем же — необъятная пустота без стен и потолка, лишь серая дорога, которая будто бы слегка подсвечивалась, чтобы было легче достичь конечной цели. Неизменной остаётся только тёмная энергия, пропитанная злобой и жаждой убийства. И Айамэ идёт прямо к ней, испытывая трепет, но не ужас; ему не удастся сломить непоколебимый дух, ведь совсем недавно она приняла для себя одно очень важное решение: больше никогда не убегать. Ощущая покалывание во всём теле, она шагала прямо вперёд — понимание, что тут её территория, дарило уверенность.       И спрятанный во тьме тоже ощущал перемены в ней; ему это не нравилось, поэтому была предпринята попытка вновь надломить Айамэ. Заставить дрожать и без промедления повиноваться, позволять внедряться в сознание и руководить чужим телом как захочется. Именно поэтому стремительный мощный поток энергии устремился прямо к ней, чтобы вновь поставить на колени. Приблизившись на расстояние вытянутой руки, Айамэ ощутила сильнейшую вибрацию, а затем энергия преобразовалась в неясный образ самой смерти — голый череп с вытянутыми длинными рогами, в пустых глазницах горел белёсый огонь, а клыкастая пасть была широко раскрыта. Раздался рык, он был подобен самому настоящему грому; всё пространство затряслось, и именно в этот момент Айамэ открыла глаза.       Солнце тут же ослепило её, но она не стала закрывать глаза, привыкая к новой обстановке. Вокруг не было ни души — тишь да благодать. Такой контраст атмосферы вызвал мурашки и в то же время настораживал. Тот образ не был сном или видением — это всё происходило на самом деле. Пальцы до сих слегка покалывало, и Айамэ сжала кулаки. Впервые она не покорилась, шла вперёд, навстречу… Чему? Своему второму я? Смерти? Или той странной тёмной сущности, что имела энергию более разрушающую, чем все демоны вместе взятые, с которыми ей довелось сражаться? Что же это?       Взгляд упал на правую руку, где виднелась узоры на коже, так похожие на печать. Они были у неё с самого рождения; отец всегда говорил, что эту защиту поставила мать, чтобы сберечь своё дитя от сил зла. Но так ли на это было на самом деле — большой вопрос, ответ на который с трудом можно отыскать. Сколько бы Айамэ ни пыталась, он вечно ускользал от неё, будто бы сама судьба вечно путала пути. Но, видимо, пришло время проявить настойчивость. Вот только решиться на этот шаг было всё равно тяжело — что-то внутри сковывало по рукам и ногам. Возможно, она страшилась правды. Ведь куда проще создать себе воздушные замки, где всё хорошо, и жить там, чем разбить иллюзию и столкнуться с суровой реальностью. А вдруг сознание не выдержит правды? Вдруг Айамэ сломается окончательно?       От злости на саму себя Айамэ стукнуло по футону и увидела, как подлетел какой-то предмет. Это был оберег — дощечка на леске, подаренная спасённой девочкой; казалось, это было так давно. Ещё несколько дней оберег был красивый — ровная поверхность и неглубокий, но старательно вырезанный защитный символ. Сейчас дощечка была пропитана кровью и вся исполосована острыми когтями призрачного волка. «И как я сразу не поняла, что потеряла его?» — подумала Айамэ, вертя в руках оберег. А ведь она вчера и правда пришла без него, но от горя, боли и усталости даже не заметила этого.       Простая деревяшка, на самом деле не несущая никакой защиты, вот только Айамэ были дороги те чувства, с которыми создавали оберег. Хотелось сохранить эти воспоминания в душе, ведь там так мало света.       «Неужели это Тоби принёс?» — подумала Айамэ, прижимая чужой подарок к груди. — «Он отправился в то поселение, чтобы не просто найти его, но и вернуть. Что это: добрый жест, потому что Тоби понимает, насколько он мне важен, или холодный расчёт — он просто рассчитывает получить ответную услугу?»       Поднявшись на ноги, Айамэ размяла затёкшие после сна конечности и слегка прошлась по комнате, прислушиваясь к себе. Чужой энергии в комнате не ощущалось, а значит, приходил сразу, как она уснула. «Приходил» — эта мысль заставила дёрнуться в сторону спрятанных сумок, но неожиданная боль в груди заставила остановиться и пошатнуться. Боль пронзила всё тело, заставляя схватиться за кофту, в которой она так и уснула этой ночью.       «Раны не зажили? Почему?»       Такого ещё никогда не было — ранения, какими бы они ни были, всегда затягивались за одну ночь. Осторожно стянув с себя свитер, она принялась освобождаться от эластичного бинта и подходить к зеркалу, чтобы осмотреть тело. Мелкие порезы, как и более глубокие, зажили, не оставив после себя ни следа, а вот обожжённая кожа в районе грудной клетки осталась прежней. Дотронувшись до странной жёлтой слизи, Айамэ не знала, что думать. Ощущение, будто её отравили, и организм пытается самостоятельно избавиться от яда, но у него не получается. Выглядит странно и пугающе. Надо ли обратиться к ирьенину в таком случае? И к какому? Не пойдёт же она в ближайшую больницу с этим. Лишние вопросы ей ни к чему, как и привлечение внимания к своей персоне.       Айамэ так задумчиво рассматривала свою рану и размышляла, как поступить, что не почувствовала, как к ней приближаются. Дверь открылась, и в комнату ворвался Тоби, что-то бурно рассказывая, видимо, он почувствовал, что напарница уже бодрствует. Ахнув, Айамэ тут же прикрылась руками. И хоть мужчина быстро отвернулся, как порядочный мужчина, но уже было поздно — зеркало прекрасно показало всю красоту тела и ужас раны. Надо было что-то сказать, но они оба молчали, не смея подобрать слов.       — Тоби, ты не мог бы принести вчерашнюю мазь. Кажется, она осталась в ванной комнате. — Айамэ смотрела на его спину с помощью зеркала, отчего-то стесняясь повернуться. — Рана выглядит совсем ужасно. Впервые так.       — Понял, Тоби сейчас придёт! — Мужчина, не оборачиваясь, поспешил на выход.       В голосе опять слышалась эта дурацкая интонация, но Айамэ была благодарна ему. На душе стало легче, поэтому она поспешила накинуть на себя плащ — нет смысла вновь бинтовать тело, да и кофту не хотелось пачкать в этой странной слизи. Пока Тоби не было, было время перевести дух и успокоить внезапно затрепетавшее сердце, а заодно проверить сумки. Все вещи были на месте, а потому она достала только несколько сушёных трав, доставшихся от Имы. И пусть женщины больше нет в живых, она до сих пор помогала другим. Это служило примером, как надо прожить жизнь.       Вскоре вернулся Тоби, в этот раз он постучал и после разрешения вошёл в комнату.       — Тоби принёс чистые бинты и мазь!       — Благодарю! — Айамэ приняла всё необходимое и красноречиво посмотрела на Тоби, как бы намекая, что ему пора уйти, чтобы она смогла нанести мазь и вновь забинтовать.       Однако тот даже с места не шелохнулся, смотрел на неё прямо и открыто, вновь заставляя ненавидеть эту проклятую маску, скрывающую лицо. Даже единственная прорезь для глаза будто бы утопала в тени, не позволяя рассмотреть цвет глаз.       — Мне надо перебинтовать рану. Сегодня я справлюсь сама, — Айамэ сделала акцент на последнее слово, но напарник лишь кивнул и разместился на футоне, предварительно сняв обувь.       Айамэ опешила и даже не сразу нашлась, что сказать.       — Не хочешь выйти?       — Занимайся своими делами, а я расскажу о нашей новой миссии. Не волнуйся, Тоби не будет подсматривать. — И в подтверждении своих слов отвернулся к стене. — Я не такой, — чуть погодя, произнёс он.       «Не такой», — мысленно передразнила она. — «Но из комнаты всё равно не вышел». Айамэ тем временем проследовала к зеркалу и скинула плащ на пол. Первое желание было прикрыться руками, но, подавив чувство стеснения, она гордо расправила плечи и принялась вытирать рану старыми бинтами, стараясь стереть как можно больше жёлтой слизи.       — У тебя странная энергия, — неожиданно произнёс Тоби, заставив вздрогнуть. На мгновение ей показалось, что в комнате никого нет. — Мне приходится сильно концентрироваться, чтобы почувствовать тебя в спокойном состоянии. А когда тебя одолевают сильные эмоции, даже пространство искажается из-за мощной энергии. Она будто становится осязаемой.       — Без понятия, мне не с чем сравнивать, — честно ответила она и тут же тихо выругалась — слишком сильно задела незажившую и мягкую корку, от этого по коже тут же потекла кровь. — Но может это потому, что меня учили работать с духовной энергией.       — Почему? У тебя большой запас чакры.       Айамэ обернулась, рассматривая спину Тоби. Какова вероятность, что у неё и правда достаточно чакры, чтобы создавать техники, как обычные шиноби самого низкого ранга? Сколько бы они ни старалась, ни тренировалась, её максимум был пять теневых клонов и базовые умения любого генина: скрывать своё присутствие, концентрировать чакру в ногах, чтобы ходить по воде или ускоренно передвигаться. Даже попытки задержать чакру в руках для более сильного удара были тщетны. Работа с чакрой выматывала, будто выжимая все соки у организма.       — Мне проще использовать духовную, — ответила она, приступая намазывать лечебную мазь на края раны. Было больно — щипало. — Да и все мои техники построены на этой энергии.       — А твои раны… — Тоби на несколько секунд замолчал, но затем продолжил: — Откуда такая регенерация?       — Сама не знаю. Так было с самого рождения, — ответила Айамэ, принимаясь вновь бинтовать грудную клетку. — Так что за миссия нас ждёт?       — Надо выкрасть важные документы у одного дипломата, который раз в год посещает одно заведение — Золотой Лотос. — Услышав это название, Айамэ резко обернулась, даже кофта выпала из рук. Это заведение прекрасно ей знакомо, потому что она жила там с тринадцати лет, пока наставница не решила продать «игрушку» одному щедрому покупателю. — Украсть их будет нелегко, он использует редкую печать и запечатывает их в себе — прямо внутри тела. Я покажу тебе, как её снять.       Айамэ уже полностью оделась и направилась к Тоби, чтобы сесть рядом. Внутри обжигающим огнём вспыхнула обида, вызывая едкую усмешку.       — Золотой лотос — это бордель, который хочет казаться обычным окия.Ты хочешь, чтобы я смешалась с другими девушками и соблазнила некого дипломата, я правильно поняла? — Тоби лишь кивнул. — При другом случае ты был бы прав — смешаться с ойран, используя атмосферу разврата и веселья, легко. Но Золотой Лотос — это другой уровень. Там даже мышь не проскочит.       — Ты хорошо осведомлена, — задумчиво произнёс мужчина, наклоняя голову, — не поделишься информацией?       — Золотой Лотос принадлежит Акеми Манаби, которая раньше содержала гейш, а затем решила, что содержать ойран куда выгоднее. Акеми — жадная, жестокая и расчётливая женщина. Она сделает всё, чтобы урвать кусок побольше, поэтому когда её девочки выступают, вокруг стоит охрана — наёмники. Я не смогу никак попасть внутрь.       — Как-то ты слишком хорошо её знаешь, — протянул Тоби. — Ты была одной из них?       — Почти, — горько усмехнулась Айамэ, вспоминания те дни, когда вставала на рассвете, чтобы привести себя в порядок. Потом училась каллиграфическому почерку, изучала историю и литературу. Ходила на танцы, постигала мастерство игры на музыкальных инструментах, ходила на вокал, обучаясь у лучших. Акеми вкладывала в неё больше, чем в остальных, девочки это видели, а потому постоянно пытались напакостничать: разорвут вышивку, испачкают кимоно или пихнут локтем на общей репетиции танца. Наставница смогла что-то разглядеть в исхудавшем ребёнке, видела в ней потенциал и потому уделяла ей много внимания, хвалила даже за малейший прогресс, в то время как остальные могли получить даже тоненькой деревянной указкой по спине, — чтобы не оставлять большие следы на белоснежной коже.       Как же тогда Айамэ была счастлива быть частью этой семьи, видеть заботу и наконец-то иметь крышу над головой. Она готова была терпеть издевательства девочек, трудиться до самой ночи и вставать с первыми лучами солнца, лишь бы ещё раз услышать доброе слово в свой адрес. Это было ровно до того момента, как её привели в комнату к незнакомому мужчине и не закрыли дверь с той стороны. Эти воспоминания приносили жгучую боль. Предательство, вот что тогда она ощутила.       — С возрастом пагубные пристрастия лишь усиливаются, — после молчания произнесла Айамэ. — Она была одержима мной, не замечала многих девочек. Можно попытаться манипулировать ею, использовать против неё её же слабости.       — Звучит как план, — усмехнулся Тоби.       — Надо узнать, сколько девушек будут на том мероприятии и убрать нескольких. — Увидев, как напарник оживился, она поспешила пояснить: — Убивать никого не надо — это вызовет подозрения. Надо мирным путём устранить ойран и обязательно убрать запасных девочек. Акеми расчётливая сука, у неё всегда есть три запасных варианта.       — Предположим, я выведу их из игры. Что дальше? — поинтересовался Тоби.       — Дальше я попадусь ей на глаза. Если она до сих пор видит во мне золотую жилу, то будет умолять выручить её. Или будет манипулировать мной — я же должна ей денег за обучение, кров и еду.       — Почему ты уверена, что она обратится к тебе? А не возьмёт другую девку? — В его голосе явно слышалось отвращение к таким, это вызвало горькую улыбку у Айамэ, ведь он подозревает, что она была одной из них.       — Она перфекционист и всегда придерживается плана. Однако она боится неудачи, поэтому у неё всегда есть три пути, чтобы исправить внезапное неудачное стечение обстоятельств. Если лишить её этого, она будет растеряна. А тут я, готовая помочь и нуждающаяся в деньгах. Я стану спасательным кругом. Не знаю почему, но уж очень она мной дорожила. Это можно использовать.       — Догадываюсь почему, — задумчиво произнёс Тоби, смотря в сторону, а затем неожиданно начал обуваться. — План неидеален, но это уже лучше, чем ничего. У тебя есть пять минут, чтобы собрать всё необходимое, и мы выдвигаемся.       Мужчина направился на выход, но Айамэ неожиданно окликнула его. Почему-то внутри она хотела оправдаться, чтобы её не судили по прошлому.       — Тоби, — тот остановился, но не повернулся к ней, ожидая дальнейших слов, — я не была одной из ойран. Я… не спала с мужчинами за деньги, — голос дрогнул, а в горле появился ком. Айамэ не понимала, зачем вообще это говорит, однако, видя реакцию напарника на девушек, продающих своих тела, чувствуя его отвращение, до ужаса боялась, что всё это будет проецироваться и на неё. А ей бы этого не хотелось.       — Я знаю, — сказал он и поспешил выйти в коридор, не забыв закрыть за собой дверь.       «Поверил ли?»