Спасение души

      Говорят, что даже после самого тяжелого дня на рассвете всё кажется таким незначительным, словно первые солнечные лучи растворяют все печали и тревоги. Небо медленно окрашивалось в розовые оттенки, птицы, проснувшись, весело щебетали где-то вдалеке, приветствуя новый день. Вокруг царила такая спокойная атмосфера, в то время как душа разрывалась на части от боли. Почему-то горечь от потери близкого человека бьёт сильнее самого свирепого монстра. Ему ты можешь противостоять, сражаться и даже победить, но как выиграть в битве против своих же эмоций и чувств? Они точно знают, куда нанести удар, сделать так, что ты будешь задыхаться от собственного бессилия и ощущать отвращение к себе из-за слабости и невозможности изменить уже случившиеся события.       Смерть Имы нанесла сокрушительный удар по психике Айамэ, нарушив то хрупкое равновесие, которое она старалась сохранить долгие годы. Она продолжала держать холодную обгоревшую руку и смотреть в землю, залитой собственной кровью, не смея поднять взгляд, чтобы всмотреться в бледное лицо и остекленевшие глаза, навсегда лишившиеся жизненного блеска. До неё долетали обрывки фраз, кто-то даже тормошил её за плечо, но всё это было таким далёким, отстранённым, будто на перепутье двух реальностей.       Так странно. Има была совершенно чужим человеком; они встретились случайно и вряд ли бы увиделись вновь. Вот только таила она в себе какое-то тепло, заботу и свет души, которым мог похвастаться далеко не каждый в этом мире. Её душа была подобна самой яркой звезде в ночи, служащей для путника ориентиром в ночи. Так и нутро Айамэ тянулось к ней, в надежде, что этого света хватит, чтобы прогнать тьму, в которой она тонула день ото дня. Но, потеряв надежду, зло внутри восторжествовало. Оно упивалось беспомощностью и сломленной волей, радовалось и лишь сильнее сжимало её когтистой лапой, вновь напоминая, чья она рабыня.       Лишь когда пришёл Тоби, Айамэ впервые опустила руку Имы, а затем закрыла ей веки, не в силах выдержать пустой взгляд мертвеца. Он помог ей подняться и принялся объяснять, что произошло. Как все и предполагали, виновником всех бед оказался Такаши, а точнее тот, кто скрывался под его личиной. Сначала никто не понял, о чём идёт речь, и тогда Тоби поведал, что ощутил лёгкое колыхание чакры «Такаши», хотя он изо всех сил старался скрыть её наличие. И ему бы это удалось, вот только, увидев членов Акацуки, тот сильно испугался и на долю секунды утратил контроль. Этого хватило, чтобы понять — он не тот за кого выдаёт себя.       Несложно было догадаться, что случилось с настоящим Такаши. Несчастного старика не только безжалостно убили, лишили близких возможности попрощаться и упокоить его душу, но и обокрали. Он полностью забрал его личность и осквернил духов, охраняющих мирных людей, живущих в лесах. Тоби заставил мужчину развеять технику, и перед всеми предстал ещё совсем молодой парень, на вид не больше восемнадцати лет. Его светлые длинные волосы были растрёпаны, а небесно-голубые, просто невероятные глаза пылали лютой яростью, полностью перечеркивая и искажая всю их красоту.       Забрав себе личность Такаши, он надеялся уйти от погони, вот только на эту миссию наняли настоящего профессионала — отступника из Деревни Скрытого Тумана — Призрачного волка. Убийца, для которого не важны чужие жизни, он мог разрушить всё это поселение, чтобы ликвидировать цель. Именно поэтому Тоби без жалости убил его. Это известие обрадовало Такаши, но громкие крики стариков, желающих расквитаться с убийцей их самых близких друзей, не позволяли ему даже сдвинуться с места. К всеобщему удивлению, самосуду помешала Айамэ, что до этого молча и безучастно стояла в стороне. Её лицо было обманчиво спокойным, вот только даже обычные люди ощущали невероятную мощь, исходившую от неё. Она была практически невидима, лишь слегка исказившееся пространство вокруг неё говорило, что Айамэ на грани. Даже Тоби ощутил чудовищно прекрасную ауру, которая, словно плотный сжатый воздух, заставляла инстинктивно отступить.       — Убьёшь его? — заинтересованно спросил Тоби.       — Лучше, — Айамэ, улыбнувшись, присела на корточки и окунула пальцы в вязкую кровь, оставшуюся на месте, где лежало тело Имы. — Я позволю духам отомстить за души этих людей.       Парень внимательно наблюдал за людьми вокруг, наивно полагая, что раз его главный враг повержен, то и бояться больше нечего. Об Акацуках он явно никогда не слышал ранее, а старики его не пугали, ведь, в отличие от них, он владел чакрой и мог использовать её в бою. И Айамэ с удовольствием позволила бы ему использовать весь свой потенциал, чтобы хотя бы просто попытаться защититься от её праведного гнева. Но что-то внутри останавливало её, хоть руки и подрагивали в нетерпении обнажить клинок и окропить чёрную сталь кровью. Поэтому она принялась вычерчивать тайные символы, что были так же стары, как и древние демоны. Они передавались исключительно от учителя к ученику или от родителей к детям, если те успешно прошли специальную, очень болезненную тренировку.       Вычерчивая символы, садистское удовольствие наполнило её нутро, тепло, разливаясь по телу, придавало сил сдерживать необузданную ярость. Парень даже не шевелился: он ощущал вселяющую ужас энергию, но при этом действия человека напротив не несли в себе никакой угрозы. В этот момент даже чакра не шелохнулась.       — Эта метка всё равно, что мишень для демонов, духов и других существ, — сказала Айамэ, поднимаясь на ноги и наблюдая за тем, как символы начинают будто впитываться в кожу. — Вскоре ты почувствуешь холод, словно внезапно наступила зима.       Парень широко раскрыл глаза, когда его тело охватила крупная дрожь.       — Потом станет тяжело дышать, будто кто-то наступил тебе на грудь. — В подтверждении её слов тот согнулся и начал хватать ртом воздух. — Не волнуйся, скоро станет легче.       Айамэ вернулась к Тоби; люди вокруг так же молчали. Все взгляды были направлены на молодого убийцу, наблюдая за палитрой боли, отражавшуюся на лице. Никто не понимал, что произошло, но спросить так и не решались. Парень, уже хрипя от неприятного жжения внутри, со злобой посмотрел на Айамэ.       — Что это за техника? — спросил он, сплёвывая обильную слюну прямо на землю.       — Это не техника. — Айамэ стояла и улыбалась. — Я раскрыла главный секрет всех людей — обнажила грехи.       — Что это значит? Я не понимаю… — Парень был растерян, он недоумевающим взглядом смотрел то на Тоби, но на неё. — Слушайте, мне очень жаль, что так случилось… Я не хотел убивать того старика, это вышло совершенно случайно. А потом ко мне пришла эта дурацкая идея с переодеванием…       Толпа загалдела, послышалась самая отборная брань в адрес убийцы. Однако это было будто бы от отчаяния, от понимая, что чужая жизнь оборвалась неестественным образом. Парень пытался парировать тем, что они уже своё пожили, а у него всё только впереди. То ли от усталости, то ли в попытке защититься он начал раскрывать истинную причину своих поступков. Как оказалось, он сын некогда богатого купца, который по собственной дурости лишился своего дела, передав всё своё имущество из-за долгов другим людям. В отчаянии сын решил собрать все ценные вещи и бежать из родного города. Айамэ испытала отвращение, подумала, что он просто хотел продать их подороже, чтобы не остаться совсем ни с чем. Но причина оказалась куда глубже.       — Это всё что осталось от моей мамы!       Но стариков эти слова не впечатлили, они не достигли их умов и души. А вот у Айамэ кольнуло внутри. Прямо перед смертью отец передал ей один свиток, который, по его словам, принадлежал матери Айамэ. Прошло уже пятнадцать лет, но она до сих пор ни разу не распечатала его. Во-первых, он был слишком сильно зашифрован, нужна определённая техника, чтобы обойти защиту. Во-вторых, каждый раз беря в руки свиток, её окутывал страх перед неизвестностью. Она боялась, что там будет что-то такое, что навсегда изменит её и заставит позабыть о мести.       Возможно, Айамэ так никогда и не найдёт сил, чтобы открыть его. Однако не позволит никому даже пальцем его коснуться, поэтому отчасти понимала этого парня. Пусть он выбрал неправильный путь, но он просто хотел защитить то, что дорого ему. Он по глупости ступил на скользкую дорожку и будет за это наказан.       Наблюдая за тем, как убийца приходит в норму, Айамэ продолжала размышлять: «А что насчёт меня? Каков мой путь? На моей душе немало грехов, могу ли я вершить судьбу этого человека? Могу ли я, находясь на таком же пути, как и он, рассуждать над тем, что правильно, а что нет?»       — Ч-что это звук? — растеряно спросил парень и начал оглядываться. — Вы же сказали, что убили Призрачного волка…       — Значит, ты уже слышишь их. — Айамэ кивнула и обратилась к местным жителям: — Вам нет нужды брать на душу грех и пачкать руки чужой кровью. Понимаю и разделяю ваши чувства, а потому сделала всё за вас. Теперь он — мишень для всех видов о’ни. Вы рыбаки старой закалки, я видела у реки алтарь для каппы. Знаете, что ждёт тех, кто обидит почитающих его людей?       — Он убьёт их, — сказал один из мужчин.       — Стоит подойти к водоёму, как тот затащит на самое дно, — вторила ему женщина, прижимая худые морщинистые руки к груди.       — Ему не спастись, даже если он не будет подходить к берегу реки или озера. — Айамэ подошла к парню и принялась освобождать от крепких пут. Он даже не слышал их — его взгляд бегал по рыбацкой деревни в поисках тихого воя — проклятого голоса каппы. — Ведь он не просто какой-то водяной, он может управлять любой жидкостью, менять пространство как ему угодно.       Айаме встала на одно колено, до боли сжала челюсть убийцы, чтобы тот обратил на неё внимание. Пыл в нём явно поубавился и его место занял всепоглощающий страх — увеличенные зрачки, пот, стекающий по лицу, и крупная дрожь вызвали у неё удовлетворение. «Я готова ответить за свои грехи, готов же ты?» — подумала она, а в слух произнесла:       — Беги так далеко и быстро как только можешь. — Последний узелок на запястьях был наконец-то развязан. — Но тебе не спастись, каппа может использовать влагу в деревьях и растениях, создать пруд и утопить тебя. Или болото, чтобы тебя затянуло в трясину. Захочет, может заставить кровь перестать циркулировать. А теперь — беги. Вдруг ты будешь первым, кому удастся спастись от кары духов.       Некоторое время парень бездумно смотрел на неё, затем резко вскочил на ноги и, спотыкаясь, принялся убегать. Но как ни старайся, каппа настигнет его.       «Теперь он знает, как пахнет твоя кровь, и будет преследовать тебя, пока твоё сердце не перестанет биться.»

***

      Первая миссия прошла относительно успешно, но Айамэ попросила Тоби задержаться ещё на некоторое время. Хотелось проводить Иму в последний путь как полагается, как завещал их учитель. Она до сих пор не понимала, как такое возможно и кем на самом деле был Кохаку-сенсей, но ответы непременно будут, стоит только найти его, хоть это и будет непростой задачей.       В настоящее время мужчины собирали брёвна ради ритуального костра, по их словам именно так хотела уйти Има. И Айамэ прекрасно её понимала, ведь огонь — это очищение. Поэтому, чтобы всё прошло хорошо, она принялась вырезать на стволах специальные символы, что чертила сама Има ещё несколько дней назад. Местные жители были благодарны, что к их горю отнеслись с пониманием. Поэтому вокруг царила кропотливая работа — женщины отправились омыть тело умершей и переодеть; мужчины пилили и таскали брёвна, и лишь Тоби остался безучастен и не хотел никому помогать. Удивительный человек — маску он носил не просто так, Айамэ была в этом уверена. Изначально могло показаться, что он мог скрывать какие-то внешние изъяны, но это был просто способ лишить себя личности, чтобы не ассоциироваться с чем-то.       Мужчина был всё равно что призрак: исчезал и появлялся внезапно, строил из себя легкомысленного, хотя практически сразу понял, в чём дело, пытался казаться простачком, хотя его аура была настолько обжигающе холодной, что пробирала до самых костей. Нельзя знать, какой он настоящий, как и нет возможности увидеть его лицо сквозь маску. Человек-загадка, прям как пирожок с неизвестной начинкой, который хочется откусить, чтобы удовлетворить любопытство. Именно поэтому Айамэ периодически поглядывая на него, пока тот не подошёл.       — А что ты сделала с тем парнем? — неожиданно спросил Тоби, вызвав у Айамэ улыбку.       — Мы различаем людей по энергии, а духи и демоны по запаху крови, — пояснила она, продолжая вырезать необходимые символы. — Я просто пометила его — обнажила грех. Чем сильнее грехопадение, тем сильнее запах.       Видимо, ему было совсем скучно, поэтому Тоби решил завести разговор. Хотя Айамэ нравилось думать, что он и правда заинтересован в этом.       — А что ты сейчас делаешь? — Тоби присел рядом прямо на траву, указывая пальцем на бревно.       — Эти символы помогут защитить душу Имы и помочь пересечь грань без каких-либо проблем. Огонь очистит её душу, а они помогут обрести покой.       Больше вопросов Тоби не задавал, лишь молча наблюдал за ней. Вскоре принесли тело Имы, Айамэ как раз всё закончила. Это был первый ритуальный костёр в её жизни, до этого ей не приходилось никого хоронить. Даже собственного отца, которого убили у неё на глазах. Убийца забрал тело с собой, а Айамэ в страхе бежала до самой ночи, пока без сил не упала наземь. От воспоминаний передёрнуло, поэтому, сжав кулаки, она отошла, позволяя рыбакам всё подготовить и сделать первый шаг.       Когда вспыхнул костёр, лёгкая грусть и в то же время спокойствие окутали тело. Если печаль и боль — это плата за любовь, то надо уметь держать удар. Брёвна тем временем потрескивали, а столп огня взметнулся ввысь, вызывая громкие возгласы рыбаков. Жар опалял кожу, вызывая дискомфорт и заставляя капли пота стекать по коже, но Айамэ даже не шелохнулась — так и осталась стоять на месте. Хотя очень хотелось отойти и спрятаться от дыма, из-за которого глаза сильно слезились; в нос ударил отвратительный запах жжёной плоти, но поза её не изменилась.       Она хотела сделать это ради Имы, ведь нет ничего страшнее, чем умереть в одиночестве — ни друзей, ни близких рядом, лишь костлявая лапа синигами тянется за душой человека. Было трудно признаться, но она до ужаса боялась такой смерти — никто ни упокоит, ни вспомнит, ни прольёт слёзы грусти и скорби. Никто не придёт на могилу, не принесёт подношение. Вроде живёшь среди людей, общаешься, работаешь, у тебя есть чувства, переживания, обиды и цели. А потом умираешь и всё — от тебя не остаётся ничего, будто бы ты и не жил вовсе, а был бестелесным призраком. Такой судьбы Айамэ страшилась, но как поступить, если уже выбрала тот самый путь ненависти, на котором нет места ни для друзей, ни для близких?       Айамэ не знала, сколько прошло времени. Очнулась только тогда, когда костёр совсем погас — Тоби осторожно коснулся её плеча, вырывая из потока мыслей. Рядом уже стояли жители деревни, один из них, старик с белоснежной бородой, протянул ей сумку Имы, ту самую, которую она прихватила по ошибке, когда пыталась сбежать ещё ребёнком.       — Она хотела передать вам свою книгу, — пояснил мужчина. — Мы ещё положили её некоторые травы и записки. Я так понял, что у вас общее прошлое, возьмите их, пожалуйста, в память о ней.       — Спасибо… — только и смогла ответить Айамэ, принимая сумку. — И простите, что не смогла… защитить.       — Это был её выбор, — мужчина улыбнулся, почёсывая бороду. — Когда увидите ребёнка, которому грозит опасность, вы инстинктивно, не взирая на страх, встанете на его защиту. В этот раз произошло то же самое. Чтобы защитить кого-то, и умереть не жалко.       Слова этого человека крутились в голове; Айамэ застыла, поражённая в самое сердце. А ведь совсем недавно она, как и Има, встретила опасность лицом к лицу, только чтобы защитить малышку. Внутри что-то перевернулось, и чужая жизнь стала вдруг важнее собственной.       — Ещё раз спасибо. — Айамэ низко поклонилась перед тем, как они с Тоби поспешили вернуться в их временный дом.       День уже подходил к концу. Небо окрасилось в приятные розово-оранжевые оттенки, даже сейчас, вечером, было довольно тепло. Птички весело щебетали, перелетая с ветки на ветку, и Айамэ позавидовала их энергии, потому сама в настоящее время была без сил. Хотелось свалиться прямо на траву и если не уснуть на несколько часов, то хотя бы просто передохнуть. Она была сильно измотана физически, потому что сражалась всю ночь, и эмоционально опустошена из-за смерти Имы. Но какой-то внутренний стержень не хотел прогибаться и показывать слабость, желая доказать, что она сильно духом и телом. Ведь Тоби тоже не сидел без дела, он сражался с Призрачным волком. А судя по его энергии — тот был в ужасе от силы и умений противника. Айамэ сама была выходцем из Тумана, поэтому прекрасно знала, насколько там сильные и жестокие шиноби. А значит, Тоби был гораздо сильнее.       — Можно задать вопрос? Тоби очень интересно узнать кое-что узнать. — Айамэ лишь кивнула. — Ты используешь о’ни в бою?       — Нет, ими нельзя повелевать, — ответила она. — Почему ты спрашиваешь?       — Ну ты же манипулировала каппой, чтобы тот убил того пацана, — Тоби сделал такой задумчивый вид, что Айамэ не сдержала улыбку.       — Интересный у тебя взгляд на вещи. Но нет, я ими не управляю. Их, конечно, можно подчинить, но для этого нужны специальные печати. Да и сам человек должен быть невероятно силён, чтобы суметь обуздать первозданную мощь.       — То есть его можно запечатать, как хвостатого зверя?       — Именно, — улыбка пропала с лица Айамэ, — но не советую так делать. О’ни куда сильнее хвостатых, их просто так не подчинить.       — Понятно, — протянул Тоби, продолжая шагать вперёд.       Дальше путь они продолжили в молчании. Айамэ посмотрела на Тоби, не зная даже что думать. С одной стороны, ей нравилось, что кто-то интересовался той темой, которая была ей близка. Но с другой — такая информация была опасна. Айамэ служила тем самым мостиком между людьми и сверхъявственными существами, знала, каких надо опасаться, а какие могут помочь. А ещё она никогда не обижала их и нападала только на истинное зло, которое могло навредить людям. Вмешиваться в такое опасно, нужны определённые умения, знания и долгие тренировки, иначе это всё равно что броситься в жерло вулкана и надеяться победить лаву.       Айамэ осторожно коснулась второй сумки, которая принадлежала Име, и ощутила лёгкий трепет. Больше всего её интересовала книга, которую женщина вела долгие годы, записывая туда все свои знания и украшая наглядными иллюстрациями. А ещё там было некое пророчество, которое каким-то образом связано с их учителем, и ответы на некоторые вопросы. Из-за последних событий Айамэ всерьёз подумывала вновь отыскать Кохаку-сенсея, хотя изначально попрощалась с ним навсегда. Однако сейчас с ней происходило нечто странное и не поддающееся объяснению. Предсказания теперь слишком тяжело контролировать, их может спровоцировать что угодно и будет очень плохо, если она погрузится в пучину будущего прямо во время боя с врагом.       Но было ещё кое-что, о чём Айамэ боялась даже размышлять — её знаний для этого было недостаточно. Иногда казалось, что внутри неё сидели две личности; первая — добрая, отзывчивая, любящая путешествовать и готовая сражаться до конца за правое дело; и вторая — пропитанная гневом ко всему живому, пышущая жаром ненависти и жаждущая смерти, — она заставляла творить ужасные вещи. Чужой шёпот, такой вкрадчивый и спокойный, дурманил разум, пытался подчинить и дарил мнимое спокойствие. Но всё это было ложью, Айамэ понимала, но душа её так изранена, что хочется верить и подчиниться. Отдать своё тело во власть второго «я», чтобы избавиться от всех чувств. И лишь жуткий холод, пронизывающий тело тысячами иглами каждый раз, когда она чуть ослабевала контроль и позволяла вести себя, приводил в чувства. Это зло в чистом виде, ей намертво вбили в голову, что с таким надо бороться, а не безмолвно склонять голову. Именно поэтому она до сих пор держится. Всё благодаря Кохаку-сенсею. Именно поэтому ей так надо с ним поговорить: кто если не он разберётся со тьмой в её сердце?       Больше всего Айамэ боялась навредить другим, невинным душам, желающим спокойно жить и радоваться мелочам, как когда-то хотела она. Вся её ненависть направится на одного единственного человека — члена Акацуки, убившего отца. И надо придумать, как уничтожить вторую личность, лишить её голоса, чтобы больше никогда не слышать этот бархатный голос, приказывающий расслабиться.       И она до жути хотела отдохнуть, поэтому, когда вдалеке показалась острая крыша их временного дома, ускорила шаг. Хотелось поскорее раздеться и промыть глубокие раны, чтобы не произошло заражение крови, а ещё лучше обработать их. Теперь у неё были некоторые травы, доставшиеся от Имы, и можно было приготовить обеззараживающий и снимающий воспаление отвар.       Подойдя к деревянному забору, Тоби, как и в прошлый раз, осторожно коснулся её плеча и сложил печати левой рукой, да так быстро, что она опять не успела разглядеть их. Тоби вошёл первый, а Айамэ, оказавшись во внутреннем дворике, вновь замерла, любуясь невероятным садом. Энергия здесь была потрясающая — такая успокаивающая, что возникало ощущение — они в безопасности и всё теперь будет хорошо. Ступая по мелкой гальке, усыпанной по тропинке, ведущей к дому, Айамэ, улыбаясь, вдыхала аромат цветущей вишни, которой ещё вчера не было.       — Тебе надо переодеться и принять ванну, — сказал Тоби, позволяя ей войти в дом первой. — В общей гостиной есть шкаф, возможно, там будет что-то из одежды.       — А ты не пойдёшь? — Айамэ застыла на месте, видя, что тот не последовал за ней.       — Тоби надо доложить обо всём лидеру! — опять послышалась эта дурацкая интонация, видимо, он вновь решил играть свою, понятную только ему роль.       — Дом полностью в моём распоряжении? — со вздохом спросила она.       — Да!        После этих слов он поспешил закрыть сёдзи. Тишина в доме давила на уши, а на душе было как-то неспокойно. Пусть она теперь как бы считалась членом организации, но пока у неё испытательный срок, а значит, всё-таки не одна из них. В голову сразу лезли картинки, что кто-то придёт сюда, а тут какой-то чужой человек — может завязаться драка. Чтобы не загоняться ещё больше, Айамэ направилась в свою комнату и поспешила оставить сумки, на всякий случай надёжно спрятав. А после принялась искать гостиную. Комнат оказалось довольно много, и каждая из них была куда больше, чем могло показаться изначально. Сам дом выглядел небольшим, но внутри с лёгкостью могли жить человек пятнадцать и даже не пересекаться между собой. Удивительная техника расширения пространства! Высокий уровень и невероятная концентрация для её поддержания. Ей, с её контролем чакры, могло такое только сниться.       В гостиной, как и говорил Тоби, был шкаф с одеждой — несколько пар штанов, стандартные кофты шиноби и всего один плащ, который был ей явно большой. Но это было лучше, чем ходить в порванной одежде, пропитанной кровью и грязью. Этот призрачный волк неплохо так потрепал её, превратив единственное хорошее и дорогое кимоно в половую тряпку. Придётся теперь ходить в одежде на несколько размеров больше и копить деньги. Сейчас у неё в приоритете была сумка, а уж потом одежда, раз Акацуки любезно предоставили ей штаны и кофту. Перед тем, как покинуть помещение, Айамэ ещё раз осмотрелась: кроме шкафа здесь не было абсолютно ничего из мебели, лишь мягкое татами, заменяющее пол, и несколько больших подушек.       «Здесь так пустынно, словно никто и никогда не останавливается», — подумала она, желая поскорее добраться до ванной комнаты, которая, к слову, была оборудована в современном стиле. Белая плитка была настолько яркая, что хотелось прищурить глаза. В комнате была вся нужная сантехника: унитаз, раковина, душ и большая ванная, много полотенец, тазиков и ковшей. Вот только не было ни мыла, ни мочалки, поэтому пришлось оторвать кусок от кимоно, чтобы с его помощью отмыть грязь и кровь с кожи.       Подойдя к зеркалу во весь пол, Айамэ не просто удивилась, а ужаснулась. Она подошла ещё ближе, не веря своим глазам, в каком ужасном состоянии была. Кимоно из тёмно-синего превратилось в какое-то бурое, а белые вставки на рукавах и сам пояс приобрели тёмно-бордовый оттек. Вся ткань была словно исполосована острыми лезвиями — теперь это и правда была просто тряпка. «А ведь оно было таким тёплым, как раз на зиму», — расстроилась Айамэ, осторожно снимая пояс и откидывая его к чёрному плащу, такому же грязному и порванному.       Снять одежду оказалось то ещё испытание. Из-за обильного кровотечения вся ткань намертво прилипла к коже, поэтому пришлось вставать под душ прямо в одежде, чтобы всё это размякло. Так Айамэ и стояла, наслаждаясь и ощущая, как по телу бегут мурашки из-за контраста непрогретой комнаты и тёплой воды.       «Вот это меня потрепало», — усмехнулась она, наблюдая, как вода под ногами приобретала грязно-красный оттенок. Подождав ещё немного, Айамэ поспешила снять одежду. Она отходила не так легко, но всё же менее болезненно, чем на сухую. Ткань тут же полетела в сторону, а Айамэ приступила к осмотру тела. Глубокие ранения уже давно не наводили панику, а запах крови не вызывал отвращение. Ведь вскоре всё заживёт и даже шрама не останется, но вот боль она не любила ни в каком виде, хотя, казалось, уже давно привыкла к ней.       Раны вновь начали кровоточить, заставляя Айамэ нервно покусывать нижнюю губу — дурацкая привычка с самого девства. Необходимо сделать перевязку, и если руки и левое бедро она сможет перевязать самостоятельно, то что делать с грудной клеткой, она не знала — наложить повязку будет физически сложно, ведь каждое движение отдавалось болью. Кажется, при падении она всё-таки сломала ребро.       «У меня же даже бинтов нет, чёрт», — подумала она, посматривая на свою старую одежду и подумывая постирать её, и сделать подобие повязки. Лучше чем ничего. — «Ладно…»       И только она потянулась к одежде, как раздался стук в дверь. Затем послышался голос Тоби, оповещая, что он принёс бинты и специальную мазь. Странное волнение охватило нутро, и Айамэ инстинктивно прикрыла руками голое тело, будто он сейчас мог пройти сквозь дверь в помещение.       — Спасибо, — крикнула она, спеша взять большое полотенце и поскорее обернуться в него — ткань дарила иллюзию защищённости.       Айамэ подошла к двери и остановилась, всё ещё ощущая присутствие Тоби по ту сторону. По телу побежали мурашки, не хотелось показываться перед незнакомым человеком в неглиже, пусть он и пришёл с благими намерениями. Однако пауза затягивалась, поэтому она поспешила открыть дверь, но, проходя мимо двери, громко охнула и поскользнулась из-за мокрого кафеля. Махая руками, с трудом удержала равновесие, чувствуя, как сильно колит в боку и как огнём горит грудная клетка, где красовалась ужасающая рана. Призрачный волк пытался или укусить, или разорвать острыми как бритва когтями. Но один удар, сбивший её с ног, пришёлся прямо в грудь. Видимо, в этот момент хозяин техники выпустил слишком большое количество чакры, из-за чего она буквально разъела кожу, хорошо, хоть кости не раздробила.       — Не знаю, сколько тебе надо, поэтому взял побольше, — безразлично проговорил Тоби, в его голосе даже можно было уловить осуждение, ведь это был не настолько сильный противник, чтобы не суметь противостоять ему.       — Спасибо. — Айамэ, придерживая одной рукой полотенце, открыла дверь и взяла притянутые бинты и глиняную баночку с крышкой. Чакра Тоби на мгновение всколыхнулась, немного напугав Айамэ, она даже неосознанно сделала шаг назад. Но мужчина быстро взял себя в руки и, развернувшись, принялся уходить.       Слишком странная реакция, Айамэ чувствовала, как его аура впервые изменилась, — если раньше она была обжигающе холодной, словно лёд, то сейчас впервые можно было уловить едва уловимое тепло. Это было так неожиданно, что она так и осталась смотреть ему в след, гадая, почему он так отреагировал? Испытывает жалость к ней? Отвращение? Брезгливость? Пока она пыталась найти ответ, Тоби остановился и, не оборачиваясь, спросил:       — Тебе помочь? Кажется, ты серьёзно ранена.       Айамэ хотела отказаться, но неожиданно с её губ сорвалось:       — Если тебя не затруднит.       Открыв дверь шире, она пропустила Тоби в комнату и поспешила к одному из тазиков, чтобы перевернуть его дном вверх и сесть, как на табуретку. Стараясь унять лёгкую дрожь, она повернулась к нему спиной и приспустила полотенце, обнажая лопатки и демонстрируя глубокие порезы и синяки. Послышался шорох одежды — Тоби подошёл ближе и снял свои перчатки, кинув их на пол. Затем раздался щелчок, и в нос ударил неприятный, терпкий запах мази, а потом кожу обожгло. Руки Тоби были тёплые — это чувствовалось особенно сильно, ведь тело успело остыть после душа, а капли, стекающие с волос, лишь ещё больше заставляли почувствовать холод.       Щеки Айамэ вспыхнули огнём, и она передёрнула плечами.       — Я сделал тебе больно? — тихо спросил Тоби.       — Н-нет. — Айамэ закрыла глаза, ругая себя за несдержанность и неумение контролировать собственное тело. — Руки тёплые, — невпопад сказала она, всё так же не открывая глаз.       — Понятно, — усмехнулся Тоби и тут же продолжил плавными движениями наносить мазь.       Движения его были мягкие и уверенные, так не похожими на руки шиноби, привыкшие к вечным тяжёлым тренировкам и убийствам. Айамэ даже начала постепенно расслабляться, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Но тут неожиданно Тоби отошёл, и почти сразу она ощутила прикосновение к груди. Глаза её тут же распахнулась, а сердце ускорило свой ритм — что же делать в такой ситуации? Но энергия Тоби была совершенно спокойной, он даже не смотрел на неё и будто бы вообще не видел в ней девушку, словно врач, пытался помочь облегчить страдания.       — Повязку сама нанесешь? — Тоби впервые поднял на неё взгляд, только из-за дурацкой маски совсем было не разобрать его лица, чтобы понять его эмоции в настоящий момент.       — Да. Спасибо, что помог, — искренне поблагодарила Айамэ и слегка улыбнулась.       Тоби ничего не ответил, молча направился к двери, но затем остановился, будто бы задумавшись о чём-то.       — Тебе надо стать сильнее, сегодняшний противник был слабаком, — голос мужчины звучал жёстко и даже холодно, от тёплой ауры не осталось и следа. — Помни: кроме тебя самой, в этой жизни тебе никто не поможет.       После этих слов Тоби тут же ушёл, оставив Айамэ с открытым ртом.       «Так это был ты… Это ты спас меня в детстве от хулиганов. И как я не поняла это сразу, ведь чувствовала что-то знакомое, ещё и эта маска…»       Слова Тоби, несмотря на ледяной тон, заставили сердце встрепенуться, кажется, впервые за долгое время.