***
В путь двинулись молча, хотя изначально Дейдара немного поворчал: ему снилась невероятной красоты принцесса, готовая отдать своё сердце бравому бойцу, коим напарник себя и считал. И тут его разбудили на самом интересном. Айамэ лишь улыбнулась, лишний раз подтверждая свои мысли, что он как ребёнок. Он был заносчив, явно переоценивал свои способности и считал себя просто неотразимым. Вот только на душе залегла тревога. Стремительно приближаясь к месту назначения, Айамэ пыталась придумать, как выйти из ситуации. Учитель ясно дал понять, что эта маска не должна попасть в чужие руки, да и сама понимала, что это опасно. Великая сила не должна быть в руках тех, кто творит зло. Вскоре они оказались на уже знакомой полянке. В стороне лежало поваленное дерево, покрытое мхом, повсюду валялись ветки, а трава была настолько высокой, что затрудняла движение. За столько лет это место заросло ещё сильнее, изменился даже разрушенный храм. Сейчас перед ними стояли тории — красный цвет которых просвечивался сквозь обвившие их растения. Позади них находился деревянный храм, что как и прежде был разрушен: крыша рухнула, сломив под своей тяжестью и стены. Лишь кое-где сохранилась конструкция, на которой виделись защитные символы. Айамэ подошла ближе и попыталась войти на территорию храма — место по-прежнему не позволяло пройти дальше. Сквозь тело прошёлся уже знакомый импульс энергии — это и правда здесь учитель спрятал маску. — Ну-ка, дай я пройду. — Дейдара гордо выпрямил спину и попытался пройти сквозь ворота. Самонадеянно и очень глупо. Едва он дотронулся до барьера, его отшвырнуло с такой силой, что, если бы не рядом стоящее дерево, непременно упал бы на землю в метрах пяти. Раздался громкий стон, и напарник согнулся, прикрывая живот. Тоби тихо прошептал: «Идиот» и тоже прикоснулся к барьеру. Его словно током ударило, так резко одёрнул он руку. — Больно? — поинтересовалась Айамэ, не понимая, что им делать. — А тебе, видимо, нет. — Тоби склонил голову, словно пытался лучше рассмотреть девушку, а потом протянул свиток. — Это печать. Просто активируй и приложи к стене, больше ничего не требуется. Сейчас начинается ваша миссия, от её исхода многое зависит. Вы должны получить маску, но вряд ли это так легко сделать. — Ясень пень, не дураки, — отозвался Дейдара, всё ещё находясь в согнутом положении. — Сомневаюсь… — протянул Тоби. — В общем, там наверняка будут ловушки. Будь осторожна, хорошо? Сердце Айамэ дрогнуло, ведь сейчас обратились к ней, проигнорировав Дейдару. Она лишь быстро кивнула, пытаясь сохранить маску безразличия. — Достать маску — первостепенная задача, но не ценой жизни. Взяв свиток, из груди вырвался вздох. До сих пор помнила, как сильно её откинуло после того, как дотронулась до стен храма. По коже пробежались мурашки. Её взгляд блуждал по сломанным доскам, некоторые из которых были острые как пики; по камням, которые, возможно, раньше служили ступенями в святилище. Доски почернели от влаги и времени, покрылись мхом и имели весьма устрашающий и ненадёжный вид. Но это явно иллюзия. После встречи с Учихой из Акацуки она прекрасно запомнила то самое ощущение — лёгкая, едва уловимая вибрация и рябь картинки. Если неотрывно смотреть на цель, то можно увидеть лёгкое искажение, какое бывает от накалившегося в пустыне песка. Вот и сейчас она увидела, как стена едва исказилась. Стоило собраться с духом, как к ним подошёл Дейдара и похлопал напарницу по плечу, представляя, как та тоже отлетит в дерево. Сделав глубокий вдох, Айамэ шагнула через ворота. Воздух затрещал и запульсировал, словно был живым. Стал вязким и плотным, даже дышать было тяжело, но она продолжала делать медленные шаги. Пространство отторгало её, пыталось вытеснить всеми возможными способами: внутренние органы сдавило, сердце билось неритмично, словно пропуская удары, а голову пронзила настолько острая боль, что Айамэ пошатнулась. Она обернулась и успела заметить лишь исчезающего Тоби и удивлённого Дейдару. Что ж, теперь она сама по себе. Надо продолжать идти. Каждый шаг был сложнее предыдущего, но Айамэ продолжала идти, чувствуя, как внутри появляется злость и нежелание сдаваться. Воздух завибрировал ещё сильнее, а потом землю тряхнуло с такой силой, что она упала на колени. — Ёкай меня дери, я так просто не сдамся. — Айамэ широко улыбнулась и медленно поднялась на ноги. Приблизившись к храму, она тут же раскрыла свиток и навались на стену всем телом, вжимая бумагу в доски. Стены задрожали, а затем их охватила печать, заставляющая отступить и с удивлением открыть глаза. Это была печать восьми триграмм, которой пользовались монахи пятьсот лет назад. Но они погибли в ночь, когда из нарака выбрался демон. Лишь объединившись, они смогли победить древнее зло, вновь заточив его туда, откуда пришло. Это стоило им жизни; об этом писали даже в школьных учебниках, ведь именно от них пошли многие техники, где фигурировали восемь триграмм. Неужели кому-то удалось выжить? Айамэ обнажила катану, наблюдая, как доски и камни взмыли вверх и закружились. Пыль попала в глаза, заставив прищуриться, но не закрыть полностью, потому что зрелище, открывшееся им, просто поражало воображение — храм постепенно восстанавливался, территория вокруг преображалась и от этого пошли мурашки. Дейдара тем временем протянул руку и, не почувствовав никакого сопротивления, направился к напарнице. — Стой. — Айамэ перегородила ему путь катаной. — Что ты знаешь о боевом искусстве бацзицюань? — Я даже слово такое впервые слышу. — Дейдара нахмурился. — К чему вообще эти вопросы? Пойдём просто заберём маску. — Боги! — воскликнула Айамэ и ещё крепче сжала катану. — Как ты вообще попал в Акацуки? — Просто я самый сильный, хм. — Он протянул ладонь, где лежали маленькие птички из белой глины. — Моё искусство — это взрыв! Убивает мгновенно! Айамэ чувствовала, что эти птички пропитаны стихией земли и довольно мощной для его возраста. Возможно, он и правда был силён, но пробелов в знаниях было ещё больше, чем у неё, даже в банальной теории или истории. — Бацзицюань — это особый боевой стиль монахов. Его название обозначает, что, владеющие им, достигли всех пределов мироздания. Понимаешь? — Айамэ всматривалась в его лицо, пытаясь найти хоть крупицу понимания. Напрасно! «Он правда тупой?» — Хватит пустых разговоров! Пойдём выполнять миссию. — Дейдара упорно рвался внутрь храма, но напарница не пустила, схватив его за плащ и притянув к себе. — Послушай, — Айамэ старалась говорить мягко, — возможно, за этими дверями находится монах с такой силой, что тебе и не снилось. Они владеют техникой, похожей на мою, только концентрируют энергию в собственном теле, а не как я — в катане. Долгие тренировки и тайные знания позволили им сделать такой большой прорыв, каким не каждый шиноби может похвастаться. И это без чакры! — Приятно, что спустя поколения об этом всё ещё помнят. — На ступенях показался монах. Он был одет в кэса — традиционную одежду коричневого цвета. Абсолютно лысый, но с кустистыми чёрными бровями. Взгляд голубых глаз был направлен на гостей, смотрел он серьёзно, но не враждебно. Сложно было представить, сколько ему лет, но явно меньше шестидесяти. Айамэ рефлекторно уважительно склонила голову. Впервые перед ней стояла легенда мира шиноби. Это было сродни сказки! Внутри всё трепетало. — Рад приветствовать вас в храме «Белый лис». — Мужчина поклонился в ответ. — Зачем вы здесь? Я чувствую негативную энергию. От тебя. — Он указал на Айамэ. — Это не просто негативная энергия, а сама тьма… Вы кто такие? — Мы те, кто прикончат тебя, мужик. — Недобро улыбнулся Дейдара и заорал: «Кац!» Айамэ даже не заметила, как напарник по всему периметру раскидал свои творения искусства. Взрыв был такой мощный, что ближайшая колона разлетелась в щепки. — Быстрее иди в храм, я задержу его. — Дейдара даже не смотрел на неё, будучи поглощённым своим противником, который, отряхиваясь, приближался к нему. На нём не было даже царапины, была цела и одежда. — Он боец ближнего боя! — крикнула Айамэ, устремившись в храм. — Не подпускай его к себе, один удар — и ты труп! — Понял! Айамэ забежала внутрь и начала озираться. Внутри было темно, несмотря на сотни тысяч свечей. Они были разного размера и ширины, какие-то только начинали гореть, другие были покрыты каплями воска. В помещении витал аромат благовоний, он был настолько крепким, что захотелось открыть окна, которых, к слову, в храме не было. Снаружи раздавалась бесконечная череда взрывов и громкие голоса. Дейдаре удавалось удерживать внимание монаха, давая фору Айамэ, за что та была ему благодарна. Возможно, зря она недооценила его. Неожиданно возле неё промелькнуло что-то белое. Резко обернувшись — никого не увидела. «Бери маску и беги!» Айамэ бросилась к алтарю в самой дальней части храма. И чем дольше она бежала, тем дальше он находился. «Но иллюзия спала…» — Тебе не стоит её брать, от неё одни беды. — Неожиданно раздался голос позади, но стоило обернуться, как источник звука оказался с другой стороны. — Я видела, что происходило с людьми, решившими овладеть запретной силой. Не совершай ошибку. Перед Айамэ находилась белоснежная лисица с тремя хвостами. Взгляд янтарных глаз неотрывно следил за незванной гостьей, предостерегая от глупостей. — Я не собираюсь пользоваться этой маской, — ответила Айамэ, на всякий случай выставляя вперёд катану. Перед ней находилась кицунэ, та самая, которую они видели в тумане. Скорее всего это был страж этого места. — Тогда зачем ты здесь? — Челюсть лисицы не двигалась, но при этом её голос был отчётливо слышен. — Я… — она осеклась, не зная даже что сказать. — Дитя, ты осквернена тьмой, возможно, не ведаешь, что творишь. Но, прошу, не тронь маску. Иначе мне придётся убить тебя… — Прости, но я не боюсь тебя. — Айамэ покрепче схватила катану и встала в боевую стойку. — У тебя всего три хвоста, а это значит, что ты не так давно переродилась и ещё не успела обрести всю мощь. Поэтому я сильнее. Лисица оскалилась, её морда исказилась в гневе. — Я хочу уничтожить маску! — Айамэ предприняла последнюю попытку избежать боя. Кицунэ — это вымирающий вид, их убивают слишком часто, когда они ещё не успели принять свою истинную форму, а потому у них просто не остаётся возможности переродиться. — Это говорит тьма в тебе? — Нет во мне тьмы! — Неожиданно разозлилась Айамэ. — Я не такой уж и плохой человек! Воздух вновь завибрировал, некоторые свечи потухли, погружая помещение в ещё большую тьму, после чего она немедля бросилась на кицунэ. Та с лёгкостью уворачивалась, кружа наёмницу в танце. Лезвие тонко звенело, впитывая ярость хозяйки. Сознание словно отключилось, взгляд Айамэ изменился, даже цвет глаз изменился, стал тёмно-синий, а в этом освещении даже могли показаться красные искорки. Движения стали быстрее и сильнее, но постоянно не находили цель, словно лисица не хотела навредить сопернику, лишь позволяла выплеснуть злость. Но только на первый взгляд, ведь кицунэ ощущала жажду смерти… Но принадлежало ли это чувство девушке? Лезвие катаны заискрилось, оно наполнялось гневом и спустя мгновение вспыхнуло синим пламенем, чем очень удивило лисицу. — Удивительно! — усмехнулась она и, увернувшись от разящей атаки, укусила Айамэ за лодыжку. В этот же момент раздалось громкое «Кац!», и крыша храма начала рушиться. Это было сродни резкой пощечине — моментальное пробуждение. «Я снова потеряла контроль?» Значительная часть крыши летела прямо в сторону кицунэ, но та сидела и, улыбаясь, размахивала хвостами, словно не видя опасности. Айамэ не успела осознать, как бросилась вперёд, пытаясь спасти ёкая. Схватив за шерсть, что есть мочи откинула в сторону. Послышался писк, а затем черепица накрыла Айамэ с головой. Она даже не успела выставить руки, получив сильнейший удар по голове. В глазах тут же потемнело и раздался до боли противный писк; Айамэ не чувствовала ни тела, ни конечности, не понимала, что сейчас происходит, жива она или на грани смерти из-за такой глупости? «Боги, как больно». Открыв глаза, попыталась сосредоточиться, но картинка плыла. Попыталась встать и тут же упала — было больно наступать на правую ногу. Начала ощупывать, чтобы понять степень повреждения — крови было много и из ноги торчал инородный предмет. Скорее всего острые куски черепицы порезали икру, а основание крыши вонзилось в плоть. Зрение понемногу возвращалось, но звуки по-прежнему были недоступны — лишь проклятый писк. Схватив поудобнее деревяшку, Айамэ резким движением вытащила её из раны и отбросила в сторону. Регенерация начнётся быстрее, чем она успеет истечь кровью, нет нужды волноваться. — Чёрт, где катана? — спросила она, поднимаясь на ноги. Айамэ обернулась и резко дёрнулась, отчего ногу пронзила острая боль, заставлять вновь упасть. Осколки черепицы тут же вонзились в ладони, но она даже не почувствовала это, понимая, как сильно им не повезло. В храме изначально не было маски, поэтому монах так легко позволил пройти внутрь. Всё это время она была у него… а теперь он надел её и освободил проклятую силу. Это была алая маска Хання, представляющая демонический лик с острыми бычьими рогами и полураскрытым ртом от уха до уха. Айамэ смотрела в отверстие для глаз и больше не видела человека, теперь перед ним был демон. Видимо, он силён. Раз смог сразу завладеть сознанием монаха. Демон оскалился и громко зарычал, сотрясая всю округ. Но тут неожиданно раздалось: «Кац!» и мощнейший взрыв откинул не только бывшего монаха, но и Айамэ. Правда она не упала — Дейдара успел подхватить её. — В порядке, хм? — спросил он, беглым взглядом осматривая её окровавленные руки. — Да. Но это временно, скоро мы оба умрём, — невесело усмехнулась Айамэ. — Монах надел маску и выпустил то, что таилось в ней. Нам не справится с ним голыми руками. — Тогда тебе понадобится вот это. — К ногам Айамэ упала катана. — Маска должна быть уничтожена. — Что за?! — воскликнул Дейдара, отскакивая от кицунэ. — Какого оно говорит?! Разве так бывает? Монах тем временем отряхнулся от кусков черепицы и досок, зарычал и бросился к ним. Но не успел пройти и полпути, как был отброшен духовной энергией. Боясь за себя и напарника, разум быстро прояснился. Тело уже начало регенерировать, а это значит, ещё пять минут, и она снова будет сражаться на равных. — Дейдара, ты сейчас должен очень внимательно слушать меня. — Айамэ посмотрела на нахмуренное лицо напарника и не смогла сдержать улыбки. Растрёпанный и грязный он ещё больше стал походить на юнца. — Я сейчас использую одну сильную технику, ты должен уйти как можно дальше. Айамэ вновь махнула лезвием, но потоки энергии не снесли демона — он потихоньку адаптировался к этому миру. Плохо, значит, времени почти нет. — Убегай, я задержу его, насколько смогу. — Но маска… — Её теперь не снять, только уничтожить. Раздалось рычание, а затем демон начал концентрировать в одной точке энергию. Сначала она была размером с горошину, но стремительно начала увеличиваться в размере. Раздался громкий свист, и вражеская техника начала стремительно приближаться. «Не успеваю!» — только и успел подумать Дейдара, как огромный вихрь был отбит… Айамэ? — Прочь! Быстрее! Иначе пострадаешь. — Дейдара смотрел на напарницу и будто видел впервые. Неужели она всегда такой была? От неё веяло спокойствием и силой, лишь однажды он ощущал такую энергию — у Итачи. — И ты тоже, кицунэ, пошла прочь. У тебя пока три хвоста, ты бесполезна. — Мой храм разрушен… — Ёкай смотрел прямо в глаза Айамэ. — Я потеряла хранителя, а без него мне не жить. Позволь в последний раз быть полезной. — Да что ж с вами делать! — Айамэ бросилась на демона, ведь тот решил напасть сверху. — Второй путь самурая: путь гармонии! — закричала она и взмахнула катаной с такой силой, что напрочь снесла всю оставшуюся часть крыши. — Так мне идти или нет? — непонимающе спросил Дейдара. — Да! Скажи Тоби, что миссия провалена. — А это нормально, что твой меч горит? Не желая отвечать на глупые вопросы, Айамэ бросилась на выход из храма. Демон всё ещё рядом, она чувствовала пульсацию леса, его боль и агонию. Своей энергией демон осквернял саму природу, и лес тут же зашелестел. Это были слёзы… Внутри всё сжалось. Надо убить его во что бы то ни стало. Она неслась вглубь леса, рядом с ней бежал ёкай. Не было смысла что-то говорить — хочет погибнуть в бою — пожалуйста. У нее будет такая возможность, ведь демон сам выпрыгнул им навстречу. Айамэ не сдерживала себя, наносила череду ударов так быстро, как только могла. Противник рычал и то и дело пятился назад, потому что духовная энергия обжигала и приносила боль. Кицунэ на удивление оказалась отличным помощником. Отвлекала его мелкими иллюзиями, пусть всего на секунду, но этого времени было достаточно, чтобы нанести удар. Демону нужно было время, чтобы полностью адаптироваться и подчинить себе волю человека. Тем более он вселился в монаха, чьё сознание сломать ещё сложнее. Демон пытался использовать энергию воздуха, преобразовать её в различные техники, но пока был слишком слаб, они выходили не такими сильными, поэтому Айамэ легко их отбивала. Бой был свирепый, словно стихия разбушевалась. Земля вздыбилась, повсюду валялись выкорчеванные с корнем деревья, даже небо заволокло свинцовыми тучами, грозясь в любой момент пролиться дождём. Айамэ слегка расслабилась и это стало ошибкой. Демон понял, что причина, почему его противница всегда успевает уклониться — была лисица. Поэтому нападал, пытаясь нанести удары руками, не желая тратить энергию ветра. Мысль, что он просто устал — была ошибочна. На самом деле он копил энергию, что отправить сразу десять круглых, пусть и небольших, но разрушительных снарядов. Айамэ отбила ровно половину, вторая летела в ёкая. Горло сдавило удавкой — как бы ни старалась, не успеет их отбить, а ей просто не хватит сил. Она могла бы отбить один, максимум два снаряда, но три? Время будто остановилось. «Ты должна защищать их, Айамэ», — раздался голос учителя в голове. — «Помни, чему я учил тебя". «Я… должна?» Раздался оглушающий взрыв. Клочья земли вперемешку с травой и пылью взлетели в воздух. Лисица не смогла ни отбить, ни избежать атаки, он точно попал! Поляну наполнил демонический смех, а затем раздался искажённый голос: — Демоническая лисица… Так тебя называют в этом мире люди? Теперь ты просто мёртвая. Как только пыль улеглась, демон смог увидеть силуэты… Это были каменные люди. А позади них была Айамэ — вся в крови с изорванной одеждой, но живая. — Ты не тронешь эту лисицу, — медленно проговорила Айамэ, вставая на ноги. — Пока я жива, никто не пострадает от твоих рук. Демон молча смотрел на неё, склонив голову, как любил делать Тоби. А затем усмехнулся и бросился бежать. Айамэ рванула за ним, бежала так быстро, как только могла. Только бы догнать… Всего один удар, чтобы разбить маску, и тогда всё будет кончено. Из глаз потекли слёзы, размывая обзор. Это были слёзы от обиды, потому что понимала, что слишком ослаблена. Демонические атаки не сравнятся с людскими, они в сто крат сильнее, а потому требуется куда больше сил на защиту и ответные удары. Спина бывшего монаха всё отдалялась, а потом Айамэ и вовсе рухнула наземь, зацепившись об упавшее дерево. Лёгкие жгло, дышать было сложно, а сердце билось, словно раненая птица в клетке. Она… проиграла. В подтверждение этого каменные слуги, которые продолжали преследовать демона, повинуясь воле хозяйки, неожиданно рассыпались мелкими камнями. «Проиграла… я такая слабая, ничтожно слабая… Упустила его, теперь люди могут погибнуть и всё из-за меня… Какое я ничтожество». — Не вини себя. — Возле Айамэ села лисица. — Знаешь, кто виноват? Монах. Он поддался искушению. Поддался, хотя поклялся защищать. Он нарушил обет, а не ты. — А мне не хватило сил остановить его, — ответила она, устремляя взор в тёмное небо. Неожиданно упала капля, потом вторая, и вот уже начался дождь. По капле, словно нежные прикосновения матери, он омывал лицо Айамэ, избавляя от крови. Она продолжала громко и тяжело дышать, словно кислород никак не хотел поступать в лёгкие. — Но тебе хватило сил спасти другие жизни, — тихо произнёс ёкай. — Ты спасла меня и Дейдару. Спустя некоторое время, когда одежда насквозь промокла, а дышать стало легче, Айамэ вытерла слёзы и осторожно села. Всё тело отозвалось болью. Бой был долгий и тяжёлый, но кицунэ права — ей хватило сил броситься под вражескую технику, понимая, что может сама умереть. И в этот раз это был осознанный поступок. Она хотела спасти и спасла. Не такая уж и бесполезная, да?***
К убежищу Акацуки Айамэ, прихрамывая, пришла на рассвете. Возле калитки её уже ждал Тоби. Она остановилась, смотря на него и пытаясь понять, о чём думает. Злится ли или разочарован, а может, всё вместе? Стало стыдно, задание ведь провалено. Возможно, она не такая сильная, как вообразила себе. Но это не значит, что не сможет стать сильнее. Воздух этим утром был морозный. Айамэ выдохнула клубок пара и посмотрела на свои красные замёрзшие руки. Кожу наверняка покалывало, но она ничего не чувствовала. Ни холод, ни голод, ни жажду, только бесконечную усталость. Взор голубых глаз устремился на небо. Как красиво: буйство красных и фиолетовых красок смешалось воедино в страстном танце. Оранжевые лучи предрассветного солнца лишь раззадоривали их, заставляя гореть ещё ярче. — Жива значит, — сказал Тоби, осматривая Айамэ. — Жива, — просто ответила она. — Пройдёшь в дом? — Да… Тоби придержал калитку и, взяв её за плечо, сложил нужные печати, снимая защиту, после чего оба спокойно зашли на территорию. Сад был всё такой же великолепный, лишь за одним исключением — сакура начала опадать, листочки пожухли. Даже азалия, чьи бутоны ещё пару дней назад были ярче цвета крови, казалась блёклой, словно кто-то высосал из неё все краски. Айамэ медленно прошла по саду, шурша галькой. Мельком глянула в пруд — там по-прежнему плавали три карпа. «Хоть что-то здесь постоянно». И пошла дальше, прямо на крыльцо. Но в дом так и не вошла, а села прямо на ступени. Тоби опустился рядом. — Сад изменился… — тихо произнесла Айамэ. — Каким ты его видишь? — Гибнущим. — На глаза навернулись слёзы, но ни одна слезинка так и не скатилась по щеке. — Сакура опадает, азалия потеряла свой былой цвет, и трава стала жёлтой. А ведь недавно это был самый дивный сад, что я видела. — Этот сад отражение твоей души. В тебе происходят изменения, поэтому меняется и сад. — Значит, каждый и правда видит его по-своему? — Айамэ посмотрела на Тоби, но тот упорно смотрел в небо. — Верно. — И как видишь его ты? Тоби повернулся к ней, и она услышала тяжёлый вздох. Он долго смотрел ей в глаза, Айамэ чувствовала это. Но в этот раз как-то по-другому, не как обычно. — В нём нет цветов, нет птиц или насекомых, лишь полусгнившие карпы в пруду. Деревья голые, без листвы, с чёрной, как сама ночь, корой. Трава выжжена дотла. — Значит, ты видишь мёртвый сад, — заключила Айамэ и неожиданно для себя взяла Тоби за руку. В этом жесте не было романтики или подтекста, лишь искреннее желание показать, что в данную минуту он не один. Она почувствовала, как он дёрнулся в порыве убрать руку, но потом почему-то передумал. Так они и просидели до самого утра, пока небо совсем не посветлело. — Иди спать. Ты измотана. Айамэ неожиданно открыла глаза, осознавая, что просто задремала у Тоби на плече. Стало стыдно, она быстро отвернулась, натыкаясь на прекрасные ирисы. Кажется, они единственные были нетронуты в этом саду. — Хоть что-то в этом саду сохранило свою красоту. — Айамэ широко зевнула, прикрывая рот рукой, а затем медленно встала. Тело по-прежнему болело. — Добрых снов, Тоби. Мужчина ничего не ответил, но она и не ждала. Уже привыкла. Улыбнувшись своим мыслям, поспешила скрыться в доме. А Тоби всё смотрел в ту сторону, где Айамэ увидела ирисы, потому что… тоже видел, но не цветы, а цветок, совсем маленький, даже хиленький, но он был. Как это возможно, чтобы в мёртвом саду что-то выросло?