Двенадцать

— И почему ты до сих пор бледен, с такими-то пристрастиями? Кейл лениво приоткрывает один глаз. Кронпринц щурится недовольно, обмахиваясь бумагами, он едва ли может дышать при такой жаре. От земли, казалось, исходит пар, полуденное солнце пекло нещадно, и даже работники в графском саду, которые обычно не показывались на глаза при юном господине, сейчас суетливо бегали, пытаясь спасти сад от засухи. Альберу оглядывается, и думает, что сейчас это место больше напоминает муравейник. Он не может понять, как Кейл отдыхает здесь, при таком шуме… Неужели ему ничего не мешает? А ведь он не раз предлагал оранжерею во дворце, она и больше, и удобнее, к тому же, там не настолько жарко, благодаря магии. Но все это, казалось, Кейла не волновало, солнце будто обходило его стороной, обделяло вниманием, как и он обделял вниманием всех в округе. Его куда больше интересовал шмель, летающий в небе прямо над ним, редкие облака, плывущие медленно и тягуче, и голоса детей, играющих вдали. — Мой принц может не волноваться о том, что солнце заставит его кожу потемнеть, — лениво засмеялся Кейл, потягиваясь. Он все лето провел в этом саду на покрывале, в тени деревьев, подальше от жадных глаз. — Мне считать это за оскорбление королевской семьи? — фыркает Альберу, и садится рядом на покрывало, убирая корзинку с провизией. Кейл отвечает молчанием. — Ну и что с тобой делать? — Люби, корми, — Кейл делает паузу, и тянется за печеньем, что принц прислал ранее утром, — не напрягай. — А? — глупо переспрашивает Альберу, ошарашенный наглостью Хенитьюза. Право слово, пора бы уже привыкнуть. — Работы меньше, мой принц, ты же за этим пришел? — принц не успевает кивнуть, а Кейл все продолжает. Даже возмущаясь, он не изменяет своей манере: каждое его слово продуманно, говорит он четко и медленно. — Альберу, ты обещал мне два месяца отдыха, даже один не прошел. Кейл перевернулся набок, и, подперев рукой голову, недовольно уставился на собеседника. Только сейчас он заметил: принц был в полурасстегнутой рубашке, что липла к его телу, и простых брюках, светлые волосы же он все время зачесывал назад, чтобы те не касались лица. — Восточный континент? — спросил он, стараясь не смотреть так пристально, не замечать капельку пота, стекающую со лба. — Зачем спрашиваешь, если знаешь? — принц разводит руками, будто он и не при делах, а Кейл, сморщившись укладывается ему на колени. — Нет, ну вот что тебе помешало связаться с Роном сразу, а не через меня? — Кейл млеет от рук, которые перебирают его волосы, и думает, что никогда не признается в том, как сильно он облажался. В том, что у него хроническая усталость, и, он все еще не уверен, трудоголизм. Потому что ничего не делать надоело. Потому что хочется путешествовать, но сил никаких. Но он никогда и никому об этом не скажет. — А я связался, он уже должен быть тут. Не думаешь, что в противном случае, я бы просто вызвал тебя к себе, но Рон настоял на встрече в графстве. Наверняка, хочет проверить, в порядке ли дом, о котором он заботился долгое время. — Что же, надеюсь, ты любишь лимонады. Самое то в жару, не правда ли? — Звучит как угроза, будто я не смогу отказаться — смеется Альберу над ситуацией. А Кейл смеется над Альберу. Потому что, несмотря на то, что его принц приходит часто, он все еще не знает многих вещей… — Дедушка Рон! — кричат вдалеке дети, и смех Кейла резко обрывается. Альберу сразу видит эту разницу и смотрит на Рона совсем другими глазами. — Что ж, — тянет он долго, склоняясь к самому лицу Хенитьюза. — Мы всегда можем притвориться спящими, верно? — Ну как тебе сказать, — тянет Кейл издевательски, но вскоре и ему становится не до шуток, когда он видит лицо Рона. — Ты там что-то про работу говорил, думаю, мы и сами справимся. Пусть Рон с детьми отдохнет. Потом Альберу убеждал себя, что они вовсе не сбегали, и дать старику отдых — это хорошее решение. Кейл отдыхал, теперь очередь Рона. И действовали они лишь из лучших побуждений.