More than friends

- Накахара-сан? - удивляется Ацуши, останавливаясь на пороге. - Что вы здесь делаете? - Дазай наверху сходит с ума, поэтому я решил, ты не будешь возражать, если я немного поработаю в твоём кабинете. Если не помешаю, разумеется, - отвечает Чуя, поднимая взгляд от папки в своих руках. - Если вам так будет удобно, - согласно кивает Ацуши и проходит к своему столу. Кабинет у него не то чтобы маленький, но и не такой просторный, как у «Двойного Чёрного». Изначально Дазай и Чуя вообще сидели в разных кабинетах. Это позже Дазай заявила, что всё равно всё время проводит в кабинете Чуи, поэтому им нет смысла разделяться. Зерно логики в этом заявлении присутствовало, поэтому Чуя согласился. В конце концов, бывало и так, что Дазай не отлынивала от работы, и ему самому приходилось таскаться к ней на другой этаж за подписями и не только, и это только отнимало время. Теперь они сидят в одном кабинете, и это решает множество проблем. Впрочем, как и порождает ещё большее их количество, но уже иного характера. Собственно, именно поэтому Чуя и сбежал стратегически отступил. Проводить время в кабинете Ацуши не так уж и плохо. Пусть из-за нехватки места здесь только один рабочий стол, Чуе вполне хватает дивана для посетителей, если таковые бывают. Именно на нём он и расположился с комфортом возле окна, из которого льётся тёплый солнечный свет. Весь подоконник заставлен крошечными растениями в разноцветных горшках, и Чуя знает - это Кёка подарила их Ацуши. Даже если бы он не был свидетелем вручения одного из них, мягкая улыбка Ацуши всё говорит за хозяина, когда он начинает поливать цветы из небольшой чёрной лейки. - Цветы ведь всем нравятся, да? - спрашивает Чуя, наблюдая за его привычными действиями. - За ними не так уж и сложно ухаживать, но всё же необходимо помнить о поливке и всём таком, да? - Вы хотите подарить кому-то цветы? - поворачивается к нему Ацуши. В его глазах сверкает любопытство, но Чуя только неопределённо пожимает плечами. Не то чтобы он хочет. Просто... - Дазай, - роняет он, как будто это всё объясняет. - Простите, Чуя-сан, но это не вариант, - качает головой Ацуши. - Дазай-сан в итоге свалит всю заботу о цветах на ваши плечи. - Аргх, она действительно проблемная, - передёргивает плечами Чуя и вновь утыкается в свои бумаги. Вот только его глаза ничего не видят в расплывающихся буквах, потому что мыслями он далеко. Память то и дело подбрасывает картины из прошлого. Как они с Дазай впервые встретились. Как вели расследования об Арахабаки. Как сражались вместе против Рандо. Как на пару вернулись в Порт и дали согласие на вступление в мафию. Как тренировались порой вместе. Как пересекались в коридорах штаба, тут же сцепляясь в перепалках, подкалывая друг друга и издеваясь. Не было ни разу такого, чтобы они просто проигнорировали присутствие друг друга и прошли мимо. Дазай постоянно называет его своим псом - даже спустя прошедшие семь лет - а Чуя до сих пор называет её бинтованной мумией или лохматой чудилой. Казалось бы, они просто терпеть друг друга не могут, но Чуя не привык врать себе. За прошедшие годы Дазай стала ему близка, очень близка. Она стала другом. Она стала частью семьи. Она стала верной напарницей. Она стала... Своим человеком. Тем человеком, что важен. Тем человеком, ради защиты которого Чуя пойдёт на всё. Он никогда не задумывался о любви или отношениях, считая это чем-то несущественным и в целом неважным - особенно при его образе жизни и роде деятельности - но Дазай... Это Дазай, и этим всё сказано. Она - его, как и он - её. Вероятно, с их пятнадцати. Вероятно, с того момента, когда она заинтересовалась им и обманом затянула вслед за собой в Порт. А может, всё началось ещё в тот момент, когда он сбил с ног перебинтованную девчонку с пособием по суициду в руках и впервые заглянул в янтарно-карие глаза, во время злости или раздражения темнеющие и напоминающие своим цветом запёкшуюся кровь. Они никогда не обсуждали то, что происходит между ними. Ни после того, как однажды Чуя впал в кому после использования «Порчи» и пришёл в себя с сопящей ему в грудную клетку Дазай, глаза которой покраснели от сдерживаемых слёз - он тогда впервые пролежал в отключке больше недели. Ни после того, как какие-то шестёрки из новичков посмели оскорбить Дазай, и Чуя очень конкретно разъяснил всем и каждому, что и куда натянет, если ещё хоть один ублюдок посмеет открыть свой рот. Ни после того, как однажды Дазай выпила лишнего со своими друзьями в «Lupin» и полезла к нему, заехавшему за ней, с поцелуями. Ни после того, как сам Чуя выпил лишнего на каком-то банкете и полез с поцелуями к ней. Ни после того, как во время очередной стычки он потерял больше десятка своих людей, и Дазай, равнодушная к подобным вещам, заявилась к нему домой и просто обнимала весь вечер, поглаживая по спине и загривку и нашёптывая о том, что такова жизнь, и всех Чуя не убережёт. Но это лирика: прекрасная и красивая, понятная и не всегда, порой скрывающая двойное дно. Редкая лирика отношений «Двойного Чёрного». Потому что большую часть времени Дазай выводит его из себя и сводит с ума. Если задуматься, на этом в целом и строятся их отношения. Чуя треплет нервы Дазай, Дазай треплет нервы Чуе, они на пару треплют нервы всем людям, находящимся в штабе Порта и в особенности своим наставникам и ученикам Дазай. Это привычно, но порой Дазай не то от скуки, не то ещё от чего выкидывает такое, что Чуя не знает, просто ему стоять и бессильно кричать, срывая голос на одной ноте, или принесёт какой-то толк битьё лбом о столешницу или стену. - Перестань насиловать мой мозг! - рявкнул он Дазай минут сорок назад, когда понял, что она в очередной раз над ним издевается, внося сумасшедшие поправки в новый план операции. - Действительно, - совершенно очаровательно улыбнулась Дазай, обходя стол и останавливаясь вплотную, опуская ладони на его плечи. - Пора переходить к тебе... Вот тогда-то Чуя и сбежал, потому что уж очень нехорошо Дазай улыбалась, и пальцы её весьма и весьма уверенно начали возиться с его галстуком-боло. Не то чтобы Чуя на самом деле боится её. Нет. Он - мужчина, всё-таки. Сильнейший боец Порта даже без «Смутной печали». Даже если Дазай порой жуткая, даже если она нежной любовью любит пытки, даже если тащится от вида крови, даже если её планы порой жестоки и безумны и пугают своими размахами и безразличием к количеству жертв, Чуя всё равно не боится Дазай. Неважно, тёмный гений Порта, безумный палач или преемница Босса Порта. Для Чуи Дазай - просто Дазай. Лохматая, вечно перебинтованная, безразличная или саркастичная, сводящая с ума своими выходками, но - всего лишь человек. Что бы она там по этому поводу сама ни говорила. - Накахара-сан, - зовёт Ацуши. - Вы... Вы выглядите так, будто хотите или убить кого-то, или сбежать на край света. У вас всё в порядке? Что-то не так с документами? Я могу помочь? Встрепенувшись, Чуя переводит взгляд на Ацуши. Тот уже сидит за своим столом, и вокруг него тоже горы, целые горы документов. Покачав головой, Чуя вновь смотрит на свой отчёт. Убить или сбежать? Чёрт побери, да. Он не боится Дазай, но это не значит, что её выходки никак ему не аукаются. С некоторых пор она всё чаще и чаще намекает ему на вещи, от которых он хотел бы держаться подальше, и из-за этого приходится всё чаще позорно покидать поле боя. Они не обговаривали свои чувства. Они не являются парой в конкретном смысле. Они никогда не были на свидании, не держались за руки, и нет между ними никакой романтики или чего-то подобного. Но с Дазай станется развести его на секс на спор, просто потому что ей любопытно, чем это закончится, а потом она начнёт ныть о том, что ей было некомфортно, неудобно, больно, стыдно или страшно - как будто она способна испытывать стыд или страх, пф - и всё это обязательно при ненужных свидетелях. И всё кончится тем, что Чуе придётся повторно выслушать от Коё-сан лекцию о безопасном сексе - которую он и в шестнадцать перенёс с трудом, краснея от смущения и неловкости всем телом. А после Коё-сан его обязательно вызовет к себе Мори-доно, играющий в заботливого дядюшку Дазай, и... Нет. Просто нет. - Ацуши, - зовёт он ученика своей напарницы, который с ним в одной лодке, если смотреть в целом. - У тебя ведь не всегда всё ладно с Кёкой, да? Как ты замаливаешь прощение или отвлекаешь её или что-то в этом роде? - Блинчики, - отвечает Ацуши автоматически, не раздумывая, а после моргает пару раз, встряхивает головой и негромко смеётся, ероша волосы на затылке. - Простите, Накахара-сан, оно само вырвалось. Но, да. Кёка-чан любит вкусности. Сладкое и блинчики, и суп с тофу. Я просто угощаю её чем-нибудь, и она забывает обо всём на свете. - Еда, да? - задумчиво тянет Чуя; и поднимается, захлопывая папку. - Спасибо за помощь и за то, что не выгнал, Ацуши. Мне пора. - Удачи вам, - улыбается тот и взмахивает на прощание рукой. Покинув его кабинет, Чуя поднимается на лифте на их с Дазай этаж и вскоре уже стоит перед дверью кабинета; вздыхает пару раз и, морально подготовившись, заходит внутрь. Ему везёт. Дазай не прыгает в этот момент из окна, не пытается утопиться в аквариуме с пёстрыми яркими рыбками и даже не пытается повеситься на потолочном светильнике. Вместо этого она сидит в кресле Чуи, нахохлившаяся, как воробей, и с постным выражением лица перебирает бумаги, то там, то здесь ставя свои подписи или выводя на полях шифрованные заметки. На него Дазай смотрит вскользь. Взгляд тёмный и нечитаемый, но поджатые губы говорят о том, что у Чуи есть возможность попросить - как будто он в чём-то виноват, чёрт возьми! - прощение. Впрочем, как и присутствие Дазай в кабинете, ведь иначе она бы просто ушла, и пришлось бы её по всей Йокогаме искать, и хорошо, если не несколько дней. Подойдя ближе, Чуя откладывает прихваченную с собой папку на угол стола и тарабанит пальцами по столешнице, из-за чего Дазай вновь поднимает на него взгляд. - Чего тебе, глупый Чиби? - Поужинаешь со мной? - поморщившись из-за прозвища, спрашивает Чуя. - Тот ресторан, где тебе нравятся запечённые в соусе крабы. Можем съездить. - Хм? - откинувшись на спинку кресла, Дазай впивается в него изучающим взглядом, а после фыркает. - Чиби хочет извиниться за то, что так грубо отверг меня? - Перестань меня так называть, - шикает Чуя и растирает переносицу. - И я не собираюсь просить прощение за то, что обломал твои странные поползновения. - Странные? - вскидывает брови Дазай. - Чуе двадцать два года, и он называет сек... Перегнувшись через стол, Чуя зажимает её рот ладонью. Дазай озорно сверкает глазами и шевелит губами, будто чмокает его в ладонь, но Чуя всё равно не отдёргивает руку, потому что если сделает это, Дазай продолжит разговор на эту странную тему. Чуя знает о сексе не понаслышке, потому что нельзя быть учеником Коё-сан со всеми её «девочками» и остаться девственником, но это не значит, что он будет вестись на провокации Дазай и делать странные - именно странные - вещи с ней по типу тисканья в кабинете или чего-то подобного. Во-первых, Чуя не из тех, кто думает не той головой. Во-вторых, Дазай - дьявол в юбке, и ей нельзя верить. В-третьих, это просто как-то всё слишком быстро и странно. В смысле, Чуя буквально каждую секунду хочет придушить Дазай за её длинный язык и идиотские прозвища, и за все её выходки, и за многое другое. Переключиться с одного на другое не так-то просто, и неважно, чего там хочет или не хочет Дазай. Лучше бы не хотела. Что за очередные эксперименты, чёрт возьми. - ... называет секс «странными вещами». Значит ли это, что крошка Чу из тех, кто за секс только после свадьбы? - продолжает Дазай как ни в чём не бывало, стоит только всё-таки убрать ладонь от её губ. - Либо ты замолкаешь и получаешь за это крабовое мясо - много крабового мяса - либо продолжаешь говорить об этом, и я потребую себе отдельный кабинет, - припечатывает Чуя, глядя в лукаво прищуренные карие глаза. И если его щёки едва заметно алеют, когда Дазай медленно облизывается и поднимается, чтобы перегнуться через стол и выдохнуть ему почти в самые губы «хорошо, Чиби, как скажешь», это ещё ничего не значит. Чуя не отрицает, что ему в некотором смысле нравится Дазай, но ещё больше ему нравится пытаться придушить её, и это многое говорит об их отношениях и об их продвижении. Многое, если не всё. А то, что он на мгновение представляет Дазай в традиционном белом свадебном кимоно с цветками красной камелии в волосах... Что ж, Дазай - это Дазай, дьявол в юбке, а Чуя - всего лишь человек, ладно? Его можно понять и простить.

|...|