***
Телефон сигналит о входящем сообщении. Так поздно ночью ему может писать только он. Рука тянется к смартфону, чтобы снять гаджет с блокировки и прочитать: “Что-нибудь узнал?” Он задумывается, потому что все те сведения, что он собрал по крохам, вроде бы не несут никакой пользы для дела. “Нет, ничего такого.” “Ты же понимаешь, что он не так прост, как ты думаешь? Что он может ввести тебя в заблуждение этим красивым личиком? Что это может быть его задачей? Втереться в доверие, обвести вокруг пальца.” “Понимаю.” А личико и правда красивое — тут глупо отрицать. Но это не снимает с его обладателя подозрений, а только усиливает их, что не дает ему сейчас спокойно спать и готовиться к следующему тяжелому дню. “Поэтому я еще раз повторяю: помни, о чем мы договаривались. Не позволяй себя обмануть — ты знал, с кем связался.” “Да, я все помню, не волнуйся”. Сложно забыть то, что ему столько раз вдалбливали в голову, что осталось уже на подкорке: никому не доверяй. Никогда. Сначала ему это было дико, непонятно, страшно, потому что казалось, что мир в целом — не такое уж и плохое место. Но ему привели крайне убедительные доказательства и аргументы, поэтому он был вынужден поверить. И сейчас сражаться с этим миром, отстаивая свое право на жизнь. И право для тех, кого он любит.3. Доверие?
8 апреля 2021 г. в 13:24
— … также оплачиваются все дополнительные расходы, премия за работу в вечернее время и в выходные дни. Жить будешь тут — пи`Роуз уже приготовила тебе комнату неподалеку.
“... в вечернее время и в выходные дни.”
Галф настолько старательно записывает за своим новым работодателем, что не сразу улавливает смысл последней фразы. Но затем его глаза испуганно расширяются, и он поднимает их на Мью:
— Жить… тут?
— Ну да, — тот пожимает плечами, не отвлекаясь от каких-то своих бумаг. — Разве мой помощник не упоминал об этом на собеседовании?
Наверное, упоминал.
Но Галф тогда так сильно волновался, что вполне мог упустить это из вида, а теперь вынужден изумленно хлопать глазами, выставляя себя полным идиотом — вновь. Но молодой господин вроде даже не злится на подобную тупость, лишь устало вздыхает и откладывает документы, чтобы взглянуть прямо в испуганные глаза:
— Так, раз такое дело — давай сразу все проясним. Ты можешь задать мне любые вопросы, которые тебя волнуют, чтобы потом не было недоразумений.
Прямо любые?
Галф нервно сглатывает, но точно знает, что этот вопрос, который тревожит его больше всего, он точно никогда не задаст. Поэтому может лишь растерянно открывать рот, не зная, что сказать.
Видимо, у лорда заканчивается терпение, поэтому тот сам начинает:
— Да знаю я, что тебя гложет — можно подумать, что ты тут такой первый.
Холод страха пробегается по его позвоночнику.
Откуда Мью знает?..
— И что же? — почти белые губы выдавливают звуки, что складываются в слова.
— Все эти байки про вампиров, которые ходят среди людей, конечно же. Как ты мог видеть, на солнце я не рассыпаюсь пеплом, хотя, стоит признать, что кожа у меня чувствительна к излучению, поэтому я специально не загораю. Вот и вынужден заматываться по уши, чтобы потом не мазаться успокаивающими кремами. Ем и пью я как человек, сплю — тоже, как видишь, никаких обитых бархатом гробов и фамильных склепов с летучими мышами и любимыми родственниками под боком. Из-за чувствительной кожи приходится часто менять белье, чему не рады служанки — но уж как есть.
Галф кидает осторожный взгляд на роскошную кровать кинг-сайз с дорогим постельным бельем недалеко от него и кивает: понятно, чего уж там… На такой он бы и сам с удовольствием спал.
— Что еще? — Мью откидывает голову назад, задумавшись. — Аааа, самое интересное: кровь.
Теперь он на самом деле пугается, потому что спрашивать такое у вампира — это явный способ экстренного завершения своего жизненного пути. А у него осталось еще одно крайне важное дело…
Но Галф смотрит во все глаза, ожидая какого-то божественного откровения.
— Не волнуйся, кусать тебя, пить твою кровь или обращать тебя в вампира я не буду. И никто из моей семьи, если уж на то пошло. Это не делается так легко и просто, как представляется вам, людям. И происходит, конечно, далеко не каждый день.
Ага, как же…
Поэтому же ходят слухи о том, что многие на столько лет уходят в услужение именно потому, что их просто не отпускает вампир, который становится зависимый от живого донора.
— Не веришь? — Мью все тут же понимает, что Галф подтверждает румянцем на лице, который, увы, невозможно скрыть. — Дело твое, но я говорю, как есть. Можешь спросить пи`Роуз — она уже много лет работает в моей семье. Да и другие слуги тоже вроде вполне довольны. И не покусаны жизнью.
Если бы Галф не был так напряжен, то, возможно, оценил бы шутку. Но сейчас он для этого слишком напуган, хотя, конечно, готовился к этой работе и к тому, что его ждет.
Мью тем временем продолжает перечислять вампирские мифы и легенды:
— Серебро? У меня много украшений из этого металла. И в принципе много украшений, как видишь.
Галф бросает взгляд на пальцы, что украшены достаточно большим количеством колец, среди которых есть явно и серебряное. Это не добавляет ему спокойствия, потому что подобные аксессуары делают эти руки еще более привлекательными.
Настолько, что невольно хочешь ощутить их на себе, почувствовать контраст между теплой кожей и металлом, что также согрет этим жаром.
В то, что вампиры — ледяные и мертвые, он уже не верит: достаточно было упасть на одного из них и понять, насколько тот горячий.
А Мью совсем не в курсе этих мыслей своего секретаря:
— Чеснок? Нет, спасибо, как и перец, острое я есть не могу — потом желудок болит, так что если вдруг ты решишь поесть что-то подобное — без меня. Я потом никакими таблетками не спасусь, и тебе же будет хуже: когда мне плохо — я не в настроении и отвратительный начальник. Поэтому можешь попытаться “отравить” меня чесноком чисто в научных целях, но потом сам же умрешь от моего нытья, — однако, даже над такой темой лорд умудряется шутить.
Вот теперь Галф тоже умудряется усмехнуться, потому что это звучит как-то... по-человечески. Что вот сидит мужчина, который не переносит острую пищу — так и хочется поверить, что тот и правда может быть к тебе каким-то образом… близок. Но эта мысль тут же развеивается, стоит ему вспомнить, кто он и зачем тут.
Субординация.
Иерархия.
Простой человек и знатный вампир.
Галф знает свое место, очень хорошо знает.
Поэтому цепляет на лицо дежурную вежливую улыбку:
— Спасибо, что поделились со мной этой информацией. Я постараюсь адаптироваться к вашим… пожеланиям. Давайте подытожим: я живу здесь, в поместье, на полном пансионе, езжу с вами на работу, сопровождаю в поездках. Дополнительно оплачиваются часы работы вечером и в выходные. Зоной моей ответственности является ваше расписание и подготовка документации. Все верно?
— В целом — да. Я еще параллельно учусь, поэтому могу просить ездить в библиотеку за книгами. Ну или нагружать другими просьбами, которые обычно выполняет мой секретарь. Ничего сверхъестественного, полагаю.
Галф кивает:
— Понимаю. Могу я съездить за вещами? Простите, что упустил этот момент и не подготовился.
— Все нормально, — Мью понимающе улыбается, — я распоряжусь, чтобы тебя отвез мой водитель.
— Не надо! — Галф невольно повышает голос, но потом ловит удивленный взгляд и говорит уже тише, внутренне себя осаживая. — Спасибо, не надо. Я не хочу пользоваться своим служебным положением в личных целях. Тем более, что у меня не так много вещей.
— Ну как знаешь, — видно, что лорд обижен отказом, потому что вновь отворачивается от Галфа и как-то мило кривит губы, хотя всячески пытается это скрыть. — Твой первый рабочий день — завтра. В восемь жду тебя в столовой на завтрак, оттуда едем в офис.
— Понятно. Разрешите идти?
Он дожидается ответного кивка, чтобы вежливо наклонить голову и выйти, тихо прикрывая за собой дверь.
И обессиленно сползти по стенке, потому что ноги его совсем не держат. Вся его энергия ушла на то, чтобы “держать лицо” перед молодым господином в течение этого самого странного утра в его жизни. Зато теперь можно отпустить эмоции на свободу и выдохнуть.
Конечно, благородный вампир не озвучил все легенды, что ходят о его роде — о нет.
Он почему-то “забыл” про фантастическую регенерацию, что позволяет им восстанавливаться буквально за несколько дней от смертельных ран.
И про супер силу, о которой слышали все — недаром боятся люди сталкиваться с вампирами в схватке.
Бессмертие — кто о таком говорит с посторонними? Он не задал вопрос, сколько же его кхунчаю лет, но подозревает, что намного больше тех 25-30, на которые тот выглядит. Потому что в этих черных глазах — просто бездна ума. И какой-то жизненной усталости…
И, конечно же, Мью не стал говорить о практически волшебном обаянии вампиров, что позволяет им одним взглядом, жестом, словом практически загипнотизировать человека. Заставляя того делать, что угодно этому существу.
И чувствовать тоже.
Потому что Галф точно знает: это странное томление, что охватывает его рядом с лордом — результат данного воздействия. Ибо не может он вот так просто залипать на того, кого считает самым опасным видом на планете.
И самым привлекательным, если уж на то пошло.
Поэтому Галф искренне надеется, что хотя бы миф о нереальном слухе вампиров не подтвердится, ибо неистовый стук сердца точно выдает с потрохами его страх и волнение. Он проговаривает про себя мантру “ты сильный, ты справишься, ты все сможешь”, но она слабо помогает, поэтому на все еще трясущихся ногах парень поднимается и идет в сторону кухни, чтобы уточнить у пи`Роуз, где ему предстоит жить, чтобы затем отправиться за своими вещами в свой дом.
Его новая обитель и правда радикально отличается от привычной спартанской (если не назвать ее нищей) обстановки. Конечно, убранство не такое шикарное, как в комнате у хозяина, но новая красивая мебель и текстиль вызывают у Галфа почти что тактильный оргазм, когда он проводит руками по каждому предмету.
Теперь в такой роскоши он будет жить… Это на самом деле похоже на сказку, как будто на него свалилось чудо в качестве компенсации за все те испытания, что выпали на его пути.
Но есть одна проблема, а, точнее, две.
Это не сказка.
А Мью — не принц, что ворвался в его жизнь этакой местной Золушки, чтобы унести его на своих сильных руках в лучшую жизнь.