Страх сковывает его надежнее, чем самые крепкие наручники, потому что он сейчас в той ситуации, когда от него почти ничего не зависит.
Да, Галф несколько раз был на допросе, снова и снова рассказывал все, что происходило с того момента, как он попал в дом Чончививатов: как, с какой целью, что узнал. Конечно, они с ребятами предварительно обсудили, какой вариант лучше рассказывать следователям, чтобы минимально навредить. Для этой цели был приглашен адвокат, который пояснил, на какие вопросы лучше не отвечать, а на какие — отвечать
именно так.
Но он все еще смертельно боится за Мью и за парней, потому что у них ситуация куда сложнее, чем у него. Да, адвокат подтвердил, что они спокойно выйдут на превышение самообороны в его случае — тут все факты налицо. Но Мью… С ним все настолько сложно, что каждый допрос становится испытанием для Галфа — уже потому, что после них его лорд мучительно молчит, аргументируя это тем, что так его просил делать адвокат.
С одной стороны это немного задевает Галфа, с другой — он понимает, что безопасность его любимого — самое важное, а его обиды подождут. Поэтому он просто не находит себе места в те часы, когда Мью вновь и вновь что-то рассказывает тем людям и вампирам. Да, собрали объединенную комиссию для расследования этого дела, потому что оказались затронуты интересы обеих рас.
И вроде как делается все возможное, чтобы разрешить ситуацию, подключены лучшие специалисты — и даже Галф попал под их попечение. Но все же его сердце не на месте — особенно вечером накануне решающего дня. Вдруг это последняя возможность для них побыть вместе?
Мью уже не нужна его кровь на постоянной основе: лорд и правда восстановился буквально за несколько дней. Они врача вдвоем оттаскивали буквально за шкирку, потому что у того проснулся научный интерес описать все это. Но сейчас им вообще не до исследований особенностей их связи, потому что скоро ее могут разорвать обстоятельства непреодолимой силы, если их с Мью разлучат.
Именно этот страх разлуки делает этот вечер особенным для них.
Может, последним для них.
Мью тоже тревожный — это ощущается на уровне вибраций, что исходят от напряженного тела, когда Галф касается широких плеч ладонями в попытке быть ближе и успокоить.
— Нервничаешь?
— Немного, — ладонь ложится на его руку, словно ободряя в ответ. — Но я тебе обещал, что справлюсь — я это сделаю, поэтому не переживай.
— Если бы ты мне еще рассказывал хоть что-то… — Галф бурчит, но обходит Мью, чтобы сесть прямо перед ним. — Неизвестность больше всего меня пугает.
— Я тебе обещаю, что завтра ты все узнаешь. Так лучше для нас всех — поверь, — лорд касается его лица и нежно гладит скулу. — Давай спать? Завтра тяжелый день, нам всем нужно отдохнуть.
— Нет.
— Нет?
— Нет, спать я не хочу.
— А что ты хочешь?
— Тебя, — Галф краснеет ушками от собственной смелости, но кто знает: может сегодня их последний шанс — и упускать его он не собирается.
Ногу он уже почти привычным жестом перекидывает через бедро, чтобы прижаться и показать: действительно хочет. Мью его даже толком не трогал, а его тело уже остро реагирует на близость, а еще на адреналин, что плещется в венах.
— Галф, ты уверен... — руки лежат на его талии, словно сдерживают или удерживают.
— Как никогда, — он неловко целует приоткрытые губы, заявляя о намерениях, — я хочу тебя. Целиком. Пожалуйста, Мью…
Теперь решительность плещется в этих темных глазах, когда ладони жадно скользят по его спине и резко прижимают бедра к бедрам так сильно, что Галф стонет, понимая: тело мужчины реагирует на его желание своим, ответным. Теперь он уже куда смелее целует так, как хочется: голодно и жадно, проводя языком по нижней губе, чуть покусывая ее, а затем переключаясь на верхнюю, чей контур так и манил провести по нему. Когда те приоткрываются в ответ на ласки, то уже можно проникнуть языком и наткнуться на “собрата”, чтобы бороться с ним за власть и сладостно проиграть
эту битву, покоряясь
этому напору.
А все потому, что Галф теряет голову от этих поцелуев, когда из тебя словно выпивают душу, но и делятся при этом своей.
Эти большие ладони сжимают его ягодицы, даже немного больно, но эта боль желанна для них обоих, потому что сулит в дальнейшем еще большее удовольствие. Галф невольно выгибается, чтобы прижаться еще теснее, запуская руки в серебро волос. Он уже оторвался от манящих губ, чтобы целовать-целовать-целовать скулы, брови, глаза. Последние смотрят на него с такой нежностью и страстью одновременно. А он как будто не может натрогаться, надышаться этим мужчиной, потому с голодом ласкает каждый доступный сантиметр. Но ему так мало…
— Сними.
Мью, как всегда, все понимает сразу, с первого слова. Он поднимает вверх свои мощные руки, а Галф уже нетерпеливыми своими стягивает с него футболку, а затем и с себя, чтобы прильнуть телом к телу — вот так будет правильно.
Лорд уже знакомым движением приникает к его шее, но вместо сладкой боли — только влажные тянущие движения языка, что вылизывает его плоть, вызывая мурашки, и шепот:
— Какой же ты вкусный…
Рука смещается с его ягодиц и стремится проникнуть в домашние шорты, под которыми изначально нет белья. Это провоцирует довольную усмешку:
— Кому-то не терпится?
— В кармане.
Мью удивленно смотрит, но повинуется этому невысказанному приказу и достает второй свободной рукой из кармана презервативы и смазку:
— Галф…
— Я же сказал, что хочу тебя, — он смотрит прямо в глаза, отринув смущение.— И меня сегодня ничего не остановит. Твои раны зажили, так что у тебя нет причин мне отказывать.
— Я не хочу тебе отказывать, но ты уверен, что ты готов? Это может быть очень неприятно. Давай может я тебе так, как обычно, помогу…
— Я готовился, — Галф упрямо вздергивает подбородок и старается не краснеть, вспоминая, что он делал в ванной комнате накануне. — Так что ты теперь не отвертишься, как бы ни хотел.
— Я хочу, но хочу только тебя, мой хороший, — его нежно-нежно целуют, — но я так боюсь, что сделаю тебе больно…
— А я боюсь, что потеряю тебя, — Галф с трудом это проговаривает. — Давай создадим самые лучшие воспоминания для нас двоих о том, как мы…
Он замолкает.
Набирается смелости.
Смотрит прямо в глаза:
— Как мы любим друг друга.
Сейчас уже нет смысла стесняться или замалчивать — кто знает, что будет с ними завтра.
— Мой хороший…
Мью словно с цепи срывается и начинает яростно целовать его. А Галф не отстает и отвечает со всей жаждой, что кипит в его крови.
Он почти не замечает, как его опускают на кровать и освобождают от шорт. Как и не понимает, что его ноги уже широко расставлены, а Мью устроился между ними.
— Ты всегда можешь меня остановить. Ты же это знаешь? — ладонь нежно гладит его бедро с внутренней стороны, но так и не дотрагивается до самых интимных мест.
— Знаю, — Галф как в тумане от ослепляющего желания, но все же слышит вопрос и кивает, — но я тебе доверяю. Я верю тебе, Мью.
И сейчас он говорит не только о том, что между ними происходит в спальне лорда.
Галф верит ему — как самому себе.
Но потом все мысли исчезают у него из головы, когда обтянутый латексом палец осторожно касается входа в его тело и не менее аккуратно проникает внутрь.
— Ты как?
— Нормально.
Это и правда терпимо — с учетом того, что он пытался себя растягивать и подготавливать. Но все это отходит на второй план, когда Мью подключает к процессу свои губы и опускает рот на уже болезненно ноющий член. В голове взрываются яркие фейерверки, тело лихорадочно мечется по постели, а руки впиваются в широкие плечи, что склонились над ним в ритуале поклонения и обожания.
— Я могу продолжать? — голос Мью хриплый, у него в глазах плещется безумие, но тот как-то находит в себе силы спросить.
— Дааааа, — он почти выкрикивает ответ, потому что слишком нетерпелив, поэтому, наверное, больно впивается ногтями в плечи, снова притягивая за них мужчину к себе.
Лорд довольно улыбается и приникает вновь, заглатывая его плоть жадно и ненасытно, увеличивая количество пальцев внутри его тела. Два — уже неприятно, но волшебные длинные пальцы Мью творят чудеса, когда проникают под каким-то определенным углом и касаются чего-то внутри, от чего Галф выгибается от прострелившего острого наслаждения:
— Еще!
Это все еще больно, но теперь еще и очень приятно одновременно, словно он балансирует на тонкой грани между этими двумя ощущениями. А затем Мью глубоко заглатывает его член, добавляя третий палец — и Галф теряется в чувствах и эмоциях, когда, не сдерживаясь, всхлипывает на каждое движение этого соблазнительного рта и доставляющей удовольствие руки.
Он протестующе хнычет, когда Мью отстраняется, тянется руками, чтобы вновь привлечь к себе, потому что без него так холодно, одиноко и… пусто. Но лорд успокаивающе поглаживает его по бедру, шелестя фольгой презерватива:
— Сейчас, мой хороший, сейчас…
Галф как в тумане видит, как Мью устраивается между его бедрами и подтягивает их к себе ближе:
— Если будет больно — не терпи, скажи мне об этом. Я сразу остановлюсь, — тот дожидается ответного кивка, что Галф его услышал и понял, — не обязательно это делать сегодня.
Это больно.
Несмотря на всю подготовку.
Несмотря на всю осторожность Мью.
Он зажмуривается и задерживает дыхание, а Мью останавливается:
— Больно? Мне прекратить?
— Нет! — Галф снова впивается в эти плечи, а затем притягивает к себе. — Я попытаюсь расслабиться.
— Ты можешь остан…
— Нет! Я же сказал… — ему не занимать упрямства, а он и правда хочет этого мужчину — всеми фибрами души.
Поэтому Галф выдыхает и пытается расслабиться, а рука лорда проникает между их телами и начинает ласкать уже начавшую опадать плоть. Это помогает отвлечься, а дальше уже неважно, как неприятно было вначале, потому что Мью толкается в ту самую точку, прикосновение к которой заставляет вновь и вновь выгибаться от удовольствия, что смешивается с болью, такой незначительной.
Он цепляется за Мью, обвивает его бедра ногами, встречает каждый толчок всем телом.
И снова целует-целует-целует.
И снова шепчет между поцелуями:
— Люблю, люблю, люблю…
Мью же поклоняется ему как божеству, целует в ответ и доводит до самой грани каждым своим движением и словом:
— Боже, как же ты прекрасен… Самый лучший, самый идеальный, мой котик Кана… Люблю тебя очень.
Глаза Галфа выхватывают метку на бледном, покрытым потом плече, он касается ее кончиками пальцев, а затем — губами. И его уносит от последнего толчка в бездну, в которую так приятно падать — и хочется это делать бесконечно. Но удовольствие становится просто ослепительным и сводящим с ума, когда в него впиваются острые клыки уже знакомым образом.
Кровь, что течет по его плечу, Мью собирает губами и тихо стонет ему в ключицу:
— Я был прав: ты нереально вкусный, когда ты кончаешь, — тоже содрогается от наслаждения и стонет.
А затем делится этим вкусом с Галфом, утягивая его в финальный поцелуй. В этот раз кровь отдает не металлом, а какой-то неведомой сладостью — видимо, такова она для Мью сейчас. Они целуются, разделяя эту жидкость на двоих, и в этом есть какая-то невероятная близость и интимность.
Но тело после вторжения дает о себе знать, поэтому Галф еле слышно стонет, когда Мью аккуратно выходит из него, хотя всячески этому противится, обнимая его:
— Не уходи…
— Я тут, мой хороший, с тобой, но тебе же больно.
— Не настолько.
Но Мью непреклонен, поэтому все же отстраняется, чтобы выбросить ненужный уже латекс и протереть его тело от семени и смазки, которые покрывают кожу столь обильно:
— Позволь мне позаботиться о тебе. Повернись и приподнимись немного.
Галф не понимает, зачем это делать, но его мозг отключился от пережитого оргазма, поэтому безропотно слушается. Видимо, Мью хочет просто вытереть его со всех сторон…
Он почти взвизгивает, когда понимает, что лорд раздвигает половинки его ягодиц, чтобы тут же пройтись между ними языком.
— Ты что делаешь…
— Забочусь о тебе, чтобы было не так больно.
Галф, видимо, сходит с ума, потому что ощущает, как этот порочный язык проходится по анальному отверстию, снимая своими прикосновениями неприятные ощущения, а затем проникает и внутрь. Его ноги дрожат и раздвигаются, не в силах выдерживать
такое:
— Мью!
— Да, мой хороший? — тот на мгновение отвлекается от своего занятия. — Тебе неприятно?
— Нет, но… Это же стыдно!
— Что постыдного в том, что я хочу помочь тебе? — и снова приникает, вылизывая внутри и поглаживая пальцами ягодицы.
А у Галфа заканчиваются аргументы, особенно когда это и правда срабатывает: неприятное ноющее ощущение пропадает, остается только чистое удовольствие, припорошенное смущением. Единственное, что помогает ему сейчас не умереть со стыда — мысль о том, что он
очень тщательно мылся в ванной.
— Ты и тут вкусный, — этот шепот заставляет покраснеть еще сильнее, если это вообще возможно. — Кончишь для меня еще раз?
— Нет, я…
Но стоит только настойчивой руке обхватить его член и сделать несколько возвратно-поступательных движений, как Галф готов взять свои слова обратно, потому что это острое запретное удовольствие очень быстро снова привело его к пику. Поэтому Галф обреченно стонет — снова — и напрягается всем телом, чтобы уже через минуту содрогнуться и излиться прямо в эту сводящую с ума и доводящую до греха руку.
— Вот так, любимый, — Мью целует его за ушком.
А Галф бессильно падает на постель — все это слишком для него.
Слишком хорошо.
Как и объятия с любимым вампиром, что греют и защищают его до самого утра.
***
— То есть как — суда не будет? — Галф непонимающие трясет головой, смотря то на Мью, то на ребят, то на отца Мью, то на неизвестного ему человека (?).
— Понимаешь, мы пришли к… соглашению, — Мью осторожно берет его за руку и поглаживает своими изящными длинными пальцами ладонь, чтобы успокоить. — Все это время обсуждали схему, как можно, скажем так, загладить нашу вину. И один из вариантов — это сотрудничество в рамках… особого подразделения. Мы с ребятами пошли на сделку со специальным отделом и теперь будем работать под его юрисдикцией. По сути делать все то же самое, но теперь с ведома властей. Мы будем помогать отслеживать тех вампиров, кто считает себя выше закона, но не будем их убивать, а лишь помогать отлавливать, чтобы предать суду.
— Но… — он все еще растерян.
— Тебе ничего не грозит, мой хороший, — Мью продолжает ему улыбаться, уговаривая, — твое превышение самообороны тоже… простят, я обо всем договорился. Ты сможешь жить привычной жизнью…
— Нет! — Он вырывает свою ладонь из рук Мью. — Я не согласен!
— Но…
— Молодой человек, это и правда для вас отличная возможность, — в разговор вступил тот неизвестный ему мужчина. — Лорд Суппасит и его товарищи будут под моим руководством, и он потребовал для вас полной свободы и безопасности взамен на сотрудничество и контракт на 5 лет.
— Я не отпущу его одного — я тоже буду с ним. Я тоже хочу в этот отдел.
Его слова лорд встречает удивленным вздохом:
— Но Галф!..
— Я все сказал, — теперь уже он берет ладонь Мью и поглаживает ее, — я буду куда спокойнее, если знаю, что всегда смогу тебя защитить и прикрыть тебе спину. И я — не беспомощный котенок, помнишь? Я всегда смогу за себя постоять. И за тебя.
— Помню, — Мью насупился, — но поговорим об этом потом. Ты сейчас слишком удивлен...
И снова дежа-вю.
Этот ответ слышит только он. Но Галф понимает, что это уже практически “да” — просто Мью нужно еще немного времени, чтобы смириться с неизбежным.
— А мой… отец? Что с ним? — он смотрит на лорда Чончививата-старшего.
Галф совсем не хочет встретиться с ним снова, потому что знает, что это может быть небезопасно для его сестры. Но оставлять без присмотра этого сумасшедшего фанатика тоже нельзя.
— А его и других участников секты как раз ожидает суд и суровое наказание за совершенное, как и за попытку внести раздор между расами. Это же ожидает и клан Ваттанамонтри, потому что Мина, невеста Мью, была шпионом в нашем доме, а мы такое не прощаем.
Галф с облегчением выдыхает: Грейс будет в безопасности, поэтому он без зазрения совести может обустроить ее жизнь и заниматься своей — вместе с любимым вампиром.
Правда же?
Он смотрит в эти темные глаза с багровыми всполохами и понимает: теперь они могут идти вместе по этой дороге, рука в руке.
Он опускает их руки и переплетает пальцы.
Вот так.
Навсегда.
***
— Грейс, ты мне больше не сестра!
— Ну что вам стоит, это же не так сложно!
— Это наша свадьба! А ты хочешь превратить ее в цирк-шапито.
— Ну Галф, ну пожалуйста…
— Галф, тут проще согласиться, — новоиспеченный возлюбленный этой девицы тоже подзуживает.
— Бум, и ты туда же… Вампиры и оборотни же не бессмертные!
Но кто его слушает… Все ребята ржут и успокаивающе хлопают его по плечу: что тут поделаешь, бро, просто смирись, расслабься и получай удовольствие.
***
Они стоят у алтаря, и слезы невольно накатывают на глаза.
Его голос становится хриплым, когда он смотрит на самого любимого и дорогого и произносит свою брачную клятву:
— Сколько бы времени мы ни провели вместе, мне всегда будет мало.
А Мью ее продолжает, глядя светящимися от любви глазами:
— Давай начнем с вечности.
