Самозванцы

Утро началось не с кофе. Точнее, не совсем так. Началось-то оно как раз с горячего бодрящего напитка (по крайней мере для Олега), да вот продолжилось далеко не им. В палату, аки те тридцать витязей прекрасных из произведения известного русского поэта, вошли ясной чередой с два десятка сотрудников милиции. Молодые люди объявили, что им нужен никто иной, как гражданин Вадим Девять-два-один, и перечислили приметы (зачем - не ясно, ибо сам Контрабандист сидел прямо напротив вошедших и пристально на них глядел своими грязно-голубыми глазами). Как только виновный во второй попытке революции подал голос, один из милицейских, плечистый мужчина с каменным лицом, подобрался к Вадиму и заломил ему руки, после чего вывел неудавшегося революционера прочь из палаты, а позже и из самого санатория. К слову, Вадик не был прямо неудавшимся революционером. Вторая часть восстания прошла вполне успешно: часть чипированных из первого корпуса была забита до смерти руками и ногами восставших под их же крики, однако дальше взбунтовавшихся остановили всё те же стражи порядка. Впрочем, не прошло без потерь в рядах «армии» Вадима, ибо несколько борцов за справедливость были покалечены, а часть погибла в давке. Самому Вадику кто-то случайно выбил правый клык на нижней челюсти, а стоящий слева от него зуб сколол на половину. Его пришлось вырвать, ибо нерв зуба был буквально на поверхности, что не давало Контрабандисту пить холодный портвейн, не морщась от боли каждый раз. Выдернуть сие недоразумение помог Вадиму его отец, своровав при том большие щипцы из мед кабинета. После завершения процесса пациент лишь выплюнул на руку зуб вместе с приличным количеством кровавой слюны, даже не подав виду, что он испытывает боль или отвращение. Олега в это время чуть не стошнило и одновременно передёрнуло от того, что парень представил, как больно живьём, без анастезии, выдирать зуб. К слову, из-за увечья революционер-главарь стал смешно шепелявить: буквы «с»,«ш» и «ч» у него превращались в странное присвистывающее сочетание звуков вроде «сш», а если мягкая «с» и «щ», то, соответственно, в «сщ». Эта особенность придавала мужчине ещё большее сходство с коброй, хотя больше уж было некуда, ведь Вадим и так выглядел как самая настоящая змеюка. Но вернёмся же в нынешние реалии. Пока топот двух десятков пар ботинок не стих, вся палата (за исключением одного человека) сидела в полном молчании. Олег отпил кофе и понял по грустному лицу Бориса, что от алкоголя мужчина не отказался бы, однако последний встал, подошёл к окну и нервно закурил трясущимися руками. - Братья, а вы уверены, что они вернут его в целости и сохранности? Один-один-три-семь разинул рот, чтобы что-то сказать, но его прервал шум и кряхтение откуда-то из дальней стороны комнаты. То была старушка Ибрагима, проснувшаяся из-за шума. Её глаза подсвечивало летнее солнце, однако от того они не становились менее мутными и отстранёнными. - Кто ему отец, к тому и вернётся, но всякий раз убегать будет, возвращаясь вскоре. Привязан он к тебе, только не крепко-накрепко: ходит куда не надобно, да смуту сеет, окаянный. Но будь спокоен, будет живой твой приёмный сынок. - Брага, как её называли, обращалась вроде бы к Боре, но смотрела куда-то сквозь него. - А вот ты брат для себя родной, но далёкий. Легко тебе понять себя, да тяжело поверить в правду. Сегодня она вскроется, и хочешь ты того или нет, истиною останется. Олег понял, о чём говорила Ибрагима. У парня давно были мысли всё рассказать Олеже, так как совпадений уже настолько много, что не остаётся никаких сомнений, что они - один и тот же человек. Бывший студент не мог хранить свою историю в себе и не мог больше носить маску, ибо поддержка была нужна, но ждать её не от кого. Хотя, с другой стороны, разве Один-один-три-семь не сочтёт его за сумасшедшего? Да и что скажет Боря, если всё узнает? Но не только это останавливало Олега. Всё-таки в правилах перемещения по мирам сказано не говорить с местными о своём прошлом, ибо это может кончиться абсолютно чем угодно: от убийства самого путешественника до попытки познакомиться с ним ещё ближе. Однако ни то, ни другое допускать нельзя, а тем более промежуточные варианты. Вот и наш путешественничек боялся не соблюсти какие-либо правила, а тем более такие важные. Конечно же, ничем хорошим эта затея не обернётся. Особенно, если дойдёт до Вадима. Он не вызывал у попаданца никакого доверия, а потому открываться ему совершенно не хотелось. С другой стороны, это вроде как и странно, что Олег начал доверять Борису и Олеже, ведь сначала они казались ему мерзким маргинальным курильщиком и поехавшим суицидником, но никак не добрым мужиком с тяжёлой историей (парень чувствовал, что она именно тяжёлая) и запутавшимся в своей жизни молодым парнишей. Но может быть, в данной ситуации стоит послушать своё сердце и всё рассказать?.. - В кои-то веки ты проснулась, сестра. Ну, как со здоровьем, кости не рассыпались ещё? - улыбнулся Борис жёлтыми зубами, и попаданец увидел доброту в этом выражении лица, а не злость и дерзость, как раньше. Женщина легонько ухмыльнулась сухими губами, села на своём кресле и, болтая ногами, тихо проговорила: - Живая ещё, а батёк мой наверняка нет. - вздохнула она, и глаза её на несколько мгновений стали как будто более осмысленно глядеть на остальных обитателей палаты. - Он мальчонку ждал, хотел назвать его Ибрагимом. Но матушка моя родила меня, а имя так и осталось. - бабушка зевнула и потянулась, как старая облезлая кошка. Олежа закатил глаза, в то время как Брага улеглась поудобнее и снова уснула. - Она эту историю в который раз рассказывает, ещё постоянно что-то говорит про рецепт самогона... Достала уже, если честно. - парень жестом попросил у Бориса зажигалку, и мужчина вручил ему её, а Один-один-три-семь закурил. - Так на то мы её Брагой-то и прозвали, брат. - хмыкнул Боря. - Она ж полоумна, прости ей это. Ответа на реплику не последовало, и в комнате воцарилась тишина. Причём такая, что только из открытого окна доносилось пение птиц и гудение машин. Олег заметил, как с каждой затяжкой сигаретой отец блудного сына становился всё серьёзнее и серьёзнее. Видимо, разговоры о сумасшедшей старушке отвлекли его, но как только они закончились, Боря снова окунулся с головой в суровую реальность. Бывшему студенту было даже жаль мужчину: всё-таки, он любит Вадима как сына и он дорог ему, но одновременно создаёт столько проблем и треплет нервы. - Ну, братья, так что вы там насчёт Вадика накумекали? - спросил Борис, с грустно-подавленным выражением лица смотря куда-то на улицу. - Да ничего особенного. - выдохнул серый едкий дым Один-один-три-семь и пожал плечами. - Подержат его там да вернут. Максимум подзатыльников надают, наверное. Хотя, может и за упокой пора пить… - Да нет, Олег. Конечно, скоро вернут... - вставил свои неуверенные пять копеек попаданец. Однако, вспомнив про то, как описывают местное жизнеустройство, парень тут же усомнился в своих словах. Это, судя по всему, отразилось на его лице, что заметил беспокойный отец и погрустнел ещё сильнее. - Эх, вы молоды, ничего не понимаете, братья… - печаль в голосе мужчины говорила о том, что без алкоголя точно не обойдётся. - У нас тут так всё работает, что ненужных удаляют. Вот и сына могут удалить. Не знаю, что с ним делать… Объясняй, не объясняй - всё равно упёрся, как баран, и всё тут. Он, конечно, всем этим мерзавцам в глаза смотрел и все их секреты знает, но это не повод шутки с ними шутить, а особенно после случившегося. Олегу не приходилось больше сомневаться, что Вадима не вернут, и он расстроился. Вероятно мёртвый мужчина никогда не нравился попаданцу, поэтому такая реакция на его смерть была самому парню не ясна. Все снова замолчали, как бы скорбя вместе с Борисом, и он продолжил: - А ведь я тут с самого начала. Я всё видел тут… Хотя, наверное, это не ваших умов дело, братья. - Ты ещё мне ничего не рассказал о себе, хотя я тут почти год и собираюсь скоро уйти насовсем. - с укоризной пробубнил Олежа. - Чего там у тебя? Выкладывай. Олег, почувствовав, что сейчас ту же претензию могут предъявить и ему, решил защититься и неловко улыбнулся: - Может быть, мне принести портвейна? - Да, не помешает. Спасибо, брат. - на лице Бори снова появилась грустная улыбка, но сразу же стала какой-то заговорщицкой. - Ты же знаешь, куда идти? - Нет... - опешил будущий курьер. - А куда? - Ну там, брат, под лестницей... Выходишь, значит, из нашей берлоги, идёшь вперед, потом там спуск на лестницу. Оттуда спускаешься на ровно три пролёта и под лестницей будет стоять коробка, а в ней бутылки. - мужчина выдохнул сигаретный дым тонкой струйкой куда-то в сторону и снова уставился на Олега. - Понял? - Вроде бы да... - неуверенно промямлил попаданец. - Вот и хорошо. Давай, брат, ждём через пару минут. Бывший студент вышел в коридор и почувствовал себя ребёнком, который потерял маму в торговом центре. Парень постарался не паниковать и пошёл вперёд, как и сказал Борис. Увидев спуск к бесконечным белым лестницам, Олег чуть не подпрыгнул от восторга. Он быстро помчался вниз по ступеням, а больничные тапочки чуть не соскочили с ног парня в пути. В конце концов, попаданец преодолел три пролёта, прогнулся под лестницу и увидел там свою добычу. Он схватил её и прижал к своей груди так, как прижимает к себе мать младенца. Опасливо оглядываясь, Олег уже более спокойно пошёл обратно и вскоре достиг цели. Войдя в палату, он поставил провизию у стола и достал одну бутылку. Подошли Борис и Олежа, и первый, вертя ёмкость с алкоголем в руках, тяжко вздохнул и произнёс: - Был б тут Вадик, он бы мигом нам её откупорил. Ну, ладно, придётся штопором открывать. Попаданец с содроганием вспомнил сколотые зубы вышеупомянутого мужчины, услышав реплику Бори. Эти рыбьи мелкие и кривые клычки будут сниться парню в кошмарах, настолько нечеловеческими они выглядят. Да и судя по всему, отец блудного сына скоро заведёт свою шарманку заново, что Олегу очень не нравилось, ведь тема пропажи Вадима его сильно тревожила, хотя и не ясно почему. Так или иначе, бутылка была вскрыта, а её содержимое разлито по стаканам. Олег обычно не пил, но решил сделать это за компанию и для храбрости, чтобы легче было рассказать что-то про себя, если понадобится. Так или иначе, все трое расселись за одним столом, и Боря начал свой рассказ: - Родился я давно, сорок четыре года назад. Изначально моя жизнь обещала быть самой обычной, но я родился с дефектом: моя кожа очень тонкая. - мужчина поднял глаза на собеседников, глотнул портвейна и продолжил. - Я знаю, братья, вы давно заметили, что она синяя. Так вот это не потому что я пью и курю, а потому что она такая от рождения, просвечивает как я не знаю кто, все вены видно. Ну, понятное дело, никто чип вживить мне не смог, потому моим родителям стёрли память о моём рождении, а я остался здесь. Имя мне выбирали не отец с матерью, а санитарки наобум ткнули в справочник имён, и появился я: Борис, заложник этого места и никому не нужный человек. - курильщик грустно вздохнул. - Никто ничему меня не учил, читать и писать я не умею толком, наук никаких не знаю, ни-че-го. Конечно, всё детство я был предоставлен сам себе, но время от времени ко мне приходили санитарки, заведующий санатория и жалели, мол, какой бедный и несчастный больной мальчик… К годам четырнадцати мне всё это порядком надоело, и я решил сбежать. В тот момент уже много кто был знаком со мной, и все вроде как привыкли ко мне, иногда давали нужные советы. Ну, я и бежал. Там познакомился с такими же, как я, научился пить и курить, а потом меня нашли и вернули обратно. Таких побегов было несколько десятков, и продолжались они примерно до двадцати лет. Потом я отчаялся. Сколько б мне не говорили, что сбегать нельзя и что без санатория я не выживу, я ни разу даже простуды не подхватил. Я понял, что все лгут. Понял, что обречён до самой смерти томиться здесь. В итоге примерно в период с двадцати до двадцати шести я начал активно налегать на алкоголь и сигареты, участвовать в опасных перепалках, даже в драках бывал. В общем, делал всё, чтобы сократить срок своей жизни. Борис прервался на то, чтобы отойти к окну и закурить, после чего снова развалился на стуле и с улыбкой продолжил: - Но потом сюда привезли Вадика. Я как только сына увидел, понял: пацана спасать надо, а то он один просто загнётся. Я начал с ним общаться, и вскоре мы стали семьёй. Вроде как мы с Вадиком и не похожи совсем, но как-то вот сошлись, хотя разногласия и бывают. - курильщик пожал плечами и хмыкнул. - С тех пор я перестал вести настолько разрушительный образ жизни… Хотя курю много, но это просто привычка, от которой мне нет смысла избавляться. Вот, в общем, перестал я из-за сына как раз. Он стал моим смыслом жизни, честно говоря, потому что никакого другого столь близкого человека у меня никогда и не было. Потому я за него так переживаю всегда. - Борис задумчиво затянулся сигаретой. - Из-за него, кстати, я и перестал хотеть умереть быстро, хотя до сих пор не хочу обладать долголетием (как Брага, например), ибо все дела, которые на жизнь планировал, я уже сделал. У меня много друзей и знакомых, а ещё я вырастил сына. - мужчина хрипло рассмеялся. - Ну, так и живу. Все трое затихли и синхронно выпили. Олег немного поморщился от терпкого вкуса алкоголя, но вскоре привык, а потому продолжил пить. Как ни странно, из-за истории Бори попаданец только больше проникся к нему сочувствием и симпатией. Теперь казалось, что этот человек его точно поймёт, пусть история Олега всё ещё звучала как бред сумасшедшего. «Как же наивно так думать... - поругал себя парень. - Мне, наверное, стоит повременить с этим. Хотя... вовсе не стоит рассказывать. Я итак совсем не контролирую ситуацию, а если я всё расскажу, то это сделает только хуже... Да, точно не стоит ничего рассказывать». - А почему бы тебе не попробовать научиться читать и писать сейчас? - спросил Один-один-три-семь и тоже закурил. От такого комбо комната быстро наполнилась сигаретным дымом, и ничего нельзя было разглядеть дальше двух метров от себя. - Меня сын хотел научить, но он другим занят. Да и стар я стал, раньше надо было. Зрение уже начинает подводить. - грустно улыбнулся «старик» и отвёл взгляд серых глаз куда-то в сторону. - Но ведь можно попросить помощи у персонала. Я имею ввиду, зрение восстановить или очки носить. Борис гневно махнул на Олега рукой. - Эх, брат, лучше без их помощи, чем с ней. - помолчав немного, курильщик продолжил. - Я понимаю, братья, что живу абсолютно бессмысленную жизнь, и после меня останется только лишь прах. Впрочем, нас всех тут это объединяет. - глаза мужчины немного увлажнились слезами, а лицо его стало совсем уж грустным. Попаданцу захотелось поддержать говорящего, только он не знал как. Боря, судя по всему, был глубоко несчастным человеком, хотя по нему и не скажешь. На Олега снова накатилась волна желания всё рассказать, и он уже практически не мог с ней справляться. - Помню, был у нас один певец… - наливая себе ещё портвейна, произнёс Борис. - Пел песни про власть и там этих мерзавцев в плохом свете выставлял, не боялся. Конечно, его сюда упекли. Смелый парень был, Игорем звали, вроде бы. Я сам его знал лично, хороший человек он. Так его здесь препаратами накачивали, плохо парню было… просто ужасно. В конце концов, он бежал, и я не знаю, где он сейчас. - Боря вздохнул. - Нас тут травят и подавляют, а если больно буйный, как Вадик, например, то и голову с плеч могут. - Так ведь Вадим ещё жив. - нахмурил брови Олег. - Жив пока что, это да, но ведь его могут обратно и не вернуть, брат. А там уж… Как пел этот Игорёк: «Мёртвые не сеют и не жнут». «Так это же та песня... - всплыло в памяти попаданца, - Она у нас стала классикой, а у них это, похоже, очень малоизвестная композиция. Ну, мне этот Игорь не особо-то и нравится, но Боре по душе, видимо...» - сделал вывод парень. Мужчина кинул бычок в пепельницу и потянулся за зажигалкой, лежащей на столе, а из кармана прямо в его руку мгновенно выскочила пачка с табачной продукцией. За окном уже начинало смеркаться, а в комнате не был включён ни один светильник или лампа, посему от света зажигалки осветилось красно-оранжевым добродушное, но уставшее лицо Бориса. Через несколько секунд сигарета заняла уже знакомое Олегу положение в уголке рта мужчины, а заядлый курильщик резко выдохнул, и струйка светлого дыма резко вырвалась на волю, случайно попав в лицо попаданцу. Парень с удивлением заметил, что больше этот запах не заставляет его судорожно закашливаться или морщить лицо от отвращения. - Ну, ты не переживай главное. - похлопал попаданец Борю по плечу. - Я думаю, в этот раз они его точно вернут. Если бы они хотели убить Вадима, то сделали бы это как-то более незаметно, наверное. - А ты отчасти прав. - полу улыбнулся отец сложного ребёнка. - Кстати, брат, ты нам расскажешь, кто ты такой вообще? А то как неродной, ну. На удивление, бывший студент не испугался. Наверное, он даже ждал этого вопроса, чтобы потом оправдать перед самим собой свою же легкомысленность. «Я должен узнать, где нахожусь. От этого зависит моё выживание в этом мире, а то я как слепой котёнок…» - подумал парень. - Ладно, я расскажу. - Олег всмотрелся в лица Один-один-три-семь и Бори. Убедившись, что они готовы слушать, парень продолжил. - Только я вас предупреждаю, что моя история скорее всего покажется бредом сумасшедшего, но это не так. И ещё прошу ничего не говорить ни Вадиму, ни кому-либо ещё. Пусть это будет только между нами. - Хорошо. - ответил Олежа, пожав плечами. - Мне вообще всё равно так-то. - А почему это Вадику нельзя знать? - сощурился Борис. - Просто… - рассказчик вздохнул и нахмурился. - Я ему как-то не доверяю. Не хочется мне, чтобы он знал. Если ты, Боря, отказываешься от моих условий, то я ничего не расскажу. - Ладно-ладно. - засмеялся курильщик. - Не серчай так, брат. Валяй уже. - В общем, я здесь по ошибке. Это очевидно, и вы двое тоже здесь по ошибке, но я имею ввиду, что я в этом мире по ошибке. Проблема в том, что я - учёный из другой вселенной. Мне двадцать четыре, я учился и работал в лаборатории моей страны. На нашей планете Земля произошло тотальное перенаселение, и люди решили заселить другие миры, так как все планеты Солнечной системы тоже заняты. Вот… И моя лаборатория лидировала в своих изобретениях, но были у нас и конкуренты. Та лаборатория тоже хотела лидировать и получить выплаты от правительства, но у них не получалось обогнать нас. Тогда они, подлецы, устроили у нас теракт. Они вывели из строя порталы… Да, кстати, совсем забыл, у нас в лаборатории есть порталы в другие миры. Ну вот, они вывели их из строя, из-за чего порталы начали всё в себя засасывать. А я поздно это понял, и меня засосало… Так я оказался здесь. А в санаторий меня привезли, потому что было весьма непривычно видеть парня, носящегося по улице с дикими воплями, при том без какого-либо места жительства. - Олег хмыкнул. - Наверное, нас всех здесь держат за сумасшедших… - А ты уверен, что ты сам не… того? - заботливо осведомился Один-один-три-семь. - Я так и знал. - вздохнул рассказчик. - Нет, Олег, я абсолютно психически здоров. Кстати, ты знал, что мы с тобой один и тот же человек? Что не удивительно, после этой реплики собеседники попаданца посмотрели на него с недоумением. Однако рассказчик решил, что раз уж ему итак нечего терять, то можно и всё сразу вывалить. А что? Так и так рассказывать придётся. - Не, брат, ты дичь затираешь. - недоверчиво прищурил глаза Борис, после чего выпустил облако дыма. - Нет. Я правду говорю. Если хотите, проверьте меня как-нибудь. - Но как? Это только на словах всё. А где ж вещественные доказательства? - поднял одну бровь Олежа. - Да и как ты пришёл к выводу, что мы с тобой - один и тот же человек? Как это вообще возможно? - Дай я объясню. - Олег привстал и налил себе ещё портвейна для храбрости. Возможно, только лёгкое опьянение и дало ему рассказать всю историю спокойно. - Смотри, значит так. Нашей командой учёных и всем миром было доказано, что существует огромное количество миров, и в каждом из них параллельно существуешь ты, а точнее твоя душа. Во Вселенной есть вообще всё, что ты сможешь себе представить. Так вот, а раз ты есть везде, по факту, то я, очутившись в другом мире, могу встретить себя же. И мне повезло: я встретил. - Один-один-три-семь хотел что-то сказать, но попаданец сделал жест рукой, чтобы он замолчал и слушал дальше. - Я знаю, ты спросишь, на каких основаниях я решил, что мы - один и тот же человек. Но ты только на нас посмотри: мы почти не отличаемся по внешности, хорошо понимаем друг друга, ибо иногда хором говорим, к тому же, оба хотели стать учёными, но у обоих это не вышло. Если ты хочешь, можем найти больше сходств. Я уверен, они есть. Олежа и Борис разинули рты, но первый его вовремя закрыл, а потом снова открыл и произнёс: - Ну, давай. А что делать-то надо? - Вопросы задавай. Олег глотнул алкоголя и приготовился отвечать. «Если уж идти по пути правды, так до конца. - думал он. - Не важно, что обо мне подумают. Зато, может быть, с моих плеч спадёт тяжкий груз. Мне сложно тащить эту тайну на себе». - Хорошо… - Один-один-три-семь нервно сглотнул. - Ну, начнём с простого. Какая у тебя семья? - У меня на родине осталась мама, а папа умер. Он был жесток ко мне и матушке, поднимал на нас руку и кричал. Он хотел, чтобы я был инженером, а я мечтал стать учёным, из-за чего и происходили все скандалы. В конце концов, папу убило каким-то механизмом на собственном производстве. - развёл руками попаданец. - Похоже… - тремор потихоньку начал одолевать парня. Судя по всему, это обостряется во время стресса. - Только у меня ещё брат. У нас просто по закону в стране нельзя рожать меньше двух или больше трёх детей, но при том отпрыски должны быть обязательно у всех. Не совсем понимаю, зачем такой закон, хоть и сам хочу детей от Жени до сих пор… - Один-один-три-семь вздохнул и мечтательно улыбнулся, но сразу же осёкся. - Хотя какая разница, если всё, чего я действительно сейчас хочу это смерть? Ладно. Следующее. Какое у тебя зрение? Пока двойники разговаривали, Борис только крутил головой, смотря на них, да курил с поднятыми от удивления бровями. - Минус шесть. - поправил прямоугольные очки бывший студент. - У меня сто процентов. Стало, когда я сходил на коррекцию зрения. До неё у меня тоже было минус шесть. Посадил, сидя над книгами. - Я тоже точно так же зрение испортил. - облегчённо улыбнулся Олег, чувствуя, что, скорее всего, самое сложное уже позади. - Ну, что ещё? - Какие ты книги любишь? - Про науку. Что-нибудь о физике, строении Вселенной, иногда про химию что-нибудь нахожу и читаю… Ну, примерно так. - Я тоже. - неловко ухмыльнулся Олежа. - Наверное, мне стоит потом показать тебе библиотеку, которая у нас здесь есть… Там я иногда уединяюсь, и мне становится немного легче. - О да, я буду не против. - отпил портвейна попаданец. Ему с каждой минутой становилось всё легче и легче на душе, но и в сон тянуло тоже нехило. Однако вместе с этим Олега терзало тревогой. Парню казалось, что после того, как все узнают правду, жить станет только сложнее. «Да и вообще, я должен был сделать правильно, но всё случилось совсем не так по моей же вине», - мысленно укорил себя попаданец и вздохнул. - И последний вопрос, ответ на который ни от кого нельзя узнать, кроме меня. Как к тебе относились одноклассники? - Не очень-то они меня и любили... - загрустил Олег, - Не нравлюсь я им. Пускали слухи, иногда обижали всячески, обзывали. В общем, совсем не приятно. - Как обижали? - осведомился Один-один-три-семь и, не дожидаясь ответа, стал говорить дальше. - На меня просто косо смотрели, но и то редко, хотя я это чувствовал. Чипированные так запрограммированы, что обзываться или ещё что-то такое сделать не могут, да и думать о таком им не дано. - Ну, мои вещи прятали, грозились поколотить. Один раз даже порвали мою книгу... - по попаданцу было видно, что ему не приятно вспоминать, - Ясно, - лаконично и с печалью ответил он на рассказ своего тёзки. - Что ж, ладно. Это звучит всё ещё достаточно сомнительно, но я начинаю верить. - закончил Олежа и закурил. «Странно, что он мне так быстро поверил. Хотя, впрочем, ничего удивительного. Тут все какие-то сомнительной адекватности личности, и не в такое поверят...» - в своих мыслях оправдал подозрительную реакцию Олежи его тёзка. - Ты странный, брат. - вставил Боря. - Но опровергнуть твои слова нечем, ровно как и подтвердить. Так зачем же ты всё это вообще рассказал? За окном сгустилась ночь, и уже начали просыпаться летние сверчки. Месяц безмятежно плыл по небу на подушках серых облаков, будто уснув на них. «Вадим всё не возвращается. - проскользнуло в пьяных мыслях бывшего студента. - Хотя, может быть, без него и лучше…» - Сам толком не знаю. Чтобы легче стало, наверное. Невозможно постоянно хранить тайну. А ещё я хотел, чтобы вы помогли мне понять, в каком мире я нахожусь. Всё-таки я должен иметь представление о здешнем мироустройстве. - Ясно, брат. - почему-то посерьёзнел Борис. - Я вижу, ты всё, пьяный уже совсем. Иди отсыпайся, а я и Олег обо всём покумекаем. Попаданцу ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он грохнулся на свою кровать, и вскоре спутанные быстрые мысли начали покидать его, заменяясь полной умиротворённостью. Совсем недолго сквозь сон Олег слышал, как дверь палаты распахнулась, и Боря приветствовал своего сына, который всё-таки вернулся. Семья ещё немножко посидела за столом, обсуждая насущные проблемы. Только в один момент, на секунду резко проснувшись, бывший студент увидел у распахнутого окна, из которого в комнату падали лучи робкого рассветного солнца, две фигуры: одна, очевидно, заядлого курильщика, а другая его сына. Мужчины молча курили, время от времени посматривая друг на друга. Запели птицы, а Олег снова погрузился в сон.