♪ Rage of the Titans — When God's cry♪
Эдриан практически не спал всю ночь. Он долго боролся с навязчивой мыслью — прийти в комнату к Андреа и остаться с ней. Обнять её, укутать, защитить от всего мира. Он хотел быть её опорой и поддержкой даже после расставания. Чёрт, он столько всего готов был отдать, чтобы вернуть то время. Он столь многое готов сделать, чтобы быть обычным человеком. Главное — рядом с ней. Главное — чтобы ей не угрожала опасность. Он любил её. Искренне. Безнадёжно. Он готов был пожертвовать всем только лишь для того, чтобы она была счастлива. Её улыбка, её любящий взгляд, нежный голос — всё это было болезненно родным. Всё это он не готов был отпускать. Не мог. Не хотел. Но если придётся ради неё, — он готов. Готов на всё ради единственного существа на свете, влияющего на биение его сердца. Он провалился в сон уже почти под утро, когда Андреа пришла в его сновидения. Пришла лучом света, перекрывая его врождённую тьму. Она позволила его мраку отступить в сторону, а он принял тот свет, который она дарила. Он принял её и был счастлив, но главное — была счастлива она. Утром, первым делом, Эдриан приготовил завтрак. Впервые за долгое время он ощущал себя на собственной кухне столь комфортно. Он знал, что готовит для неё, для той единственной девушки, объятий которой ему не хватало. В груди сжималось и разжималось сердце, посылая по всему телу импульсы волнения от предвкушения встречи, от надежды, что это будет первое утро за последний год, которое им удастся провести вместе. Он поднялся на второй этаж, чтобы наконец-то пригласить девушку к столу, занёс руку для того, чтобы постучать в её дверь, но в самый последний момент заметил, что дверь уже была приоткрыта. Его рука так и не коснулась дерева, замерев на месте, а после опустилась на дверную ручку, и Эдриан позволил себе войти. В комнате было пусто, кровать — расправлена, но в воздухе всё ещё ощущался слабый аромат кофе. В груди разрасталось волнение, руки непроизвольно сжались в кулаки, а челюсти сомкнулись так сильно, что на лице заиграли желваки. Неужели она ушла? Так просто, не попрощавшись? Как она могла уйти, если всего вчера обещала остаться… Он подошёл к окну, наблюдая за начавшимся дождём. Очень сильно захотелось выйти на балкон, достать сигарету и закурить. Наполнить лёгкие сизым едким дымом и, задержав его внутри подольше, выпустить расслабивший сознание пар. Он не курил с того самого дня, как осознал, что Андреа действительно вернулась в город. С того дня, как она вновь заговорила с ним, когда вновь привлекла к себе всё его внимание. А теперь… Капли дождя за окном набирали скорость, не забывая при этом увеличиваться в количестве. Наверняка, на улице сейчас пахло петрикором. Начинался настоящий ливень. Андреа не было. Её не было в этой комнате уже довольно давно, но почему его не отпускало чувство, что она не ушла сама? Он знал эту девушку, знал довольно хорошо, чтобы точно разбираться в её принципах и привычках. Она бы не ушла, не заправив постель. Она бы не оставила простыни в беспорядке, не бросила бы эту комнату так, словно никогда сюда не вернётся. Даже когда Андреа расставалась с ним, она не оставила о себе ни единого напоминания, ни крупицы воспоминаний. Незаправленная кровать — слишком много. Возможно, она ушла недалеко? Спустилась вниз? Эдриан тяжко выдохнул и подавил порыв отправиться за сигаретами. Он спустился вниз, чувствуя нарастающую тревогу, граничащую с паникой. Ощущение, что Андреа угрожала опасность захлестнуло его с новой силой в момент, когда он допустил в своей голове столь пугающую мысль. Он проходил мимо главного холла в момент, когда входная дверь с шумом отворилась, сопровождаясь ударом грома и молнии. На пороге стояла Андреа. Продрогшая и насквозь мокрая. Её трясло. Сердце Эдриана замерло от представшей картины, а после с глухой болью ударилось о грудную клетку. Ровно секунда отделяла девушку от падения — настолько сильно дрожали её ноги. Она ослабла и уже была готова ощутить боль, сковавшую колени от предстоящей встречи с полом, но чьи-то крепкие руки не позволили ей упасть. Кэмпбелл шумно втянула воздух в момент, когда подняла взгляд и встретилась с чарующим серым пеплом. Его до боли обеспокоенный взгляд буквально передавал ей нити волнения. Его страх за девушку был осязаем. Она чувствовала его в своём сердце, в глубине своей израненной души. — Эдриан, — её слабый голос доставил ему ещё больше боли, чем увиденное несколькими секундами раннее. — Тш-ш, — он поднял девушку на руки, позволяя обхватить руками шею и прильнул тёлыми губами к её холодному от ливня лбу. — Ты совсем продрогла. Её губы дрожали, подтверждая его слова. Они до сих пор были влажными от капель дождя, как и светлые волосы. С каждой секундой девушке становилось лишь холоднее, отчего Эдриан, не раздумывая, отправился с ней в ванную той комнаты, в которой она ночевала. Он занёс её внутрь, желая поскорее согреть Андреа, усадить её под тёплую воду, создать ей все комфортные условия. Он хотел, чтобы она была рядом, чтобы она всегда обнимала его так, как делала это сейчас, но он был вынужден разорвать объятия и усадить её в ванну. Но она ему не позволила, лишь сильнее прижалась к его телу, утыкаясь холодным носом в шею. — Я всё знаю, — шептала она. — Всё. Он не знал точно, о чём могла говорить Андреа, но догадка пробралась под кожу неприятным осадком. Всё? Что именно — всё? Она знает о Богах? Знает о том, что он — исчадие Ада? Знает о том, что он — порождение самой тьмы? Но отчего тогда она не убегает? Почему прижимает его лишь сильнее к себе? Почему? — Расскажешь мне? — произнёс он, гладя её по мокрым волосам. — Расскажешь, как согреешься? Она одобрительно кивнула и всхлипнула, отстраняясь от Эдриана. Всего через пару минут она уже сидела в ванной, уткнувшись лбом в свои колени, пока по её оголённой коже стекали капли тёплой воды. Одной рукой она всё ещё касалась предплечья Эдриана, уверяя себя в том, что она не одна, он рядом. Она не стеснялась своей наготы. Он видел её оголённую душу, чего стоит тело? Она всё рассказывала и рассказывала ему о произошедшем, стараясь не запинаться. Она не смотрела на него. Не потому, что боялась, нет. Она не смотрела на него, потому что ей было стыдно за всё, что произошло в их прошлом, ей было больно от того, что именно ей суждено… Она не хотела думать об этом, поэтому и не желала смотреть в его серые глаза. Девушка утаила лишь то, что именно она должна убить его в пророчестве. Удивительно, но она совершенно не обижалась на то, что он не рассказывал ей правду. Такое не просто было бы рассказать. В такое было сложно поверить. — … я боялась рассказать тебе о тех сообщениях, в них мне угрожали убить семью, друзей, иногда скидывали точные адреса их местоположения. Они постоянно твердили мне, что я обязана р… — она тяжко выдохнула и продолжила, — расстаться с тобой. Я долго не верила, старалась не думать об этом, но… в день аварии, — голос девушки дрожал так, как никогда прежде, она с трудом могла говорить, борясь с всхлипами. — Я до сих пор помню эту строчку, Эдриан. До сих пор ощущаю тот страх. «В следующий раз — насмерть», — боль от воспоминаний сковала всё тело, — Я так боялась, Эдриан, я так сильно боялась тебя потерять, — слёзы бесконтрольно стекали в тёплую воду. — разбить тебе сердце — стало моей главной ошибкой. Я никогда не забуду тот день, я никогда не забуду ту боль, что видела в твоих глазах. Я никогда не забуду количество мною выплаканных слёз. Я бросила тебя в момент, когда ты больше всего во мне нуждался. Я поступила как… как… — она всхлипнула и покачала головой. — Чёрт, и после этого ты всё равно был добр ко мне. Я уехала в тот день, я оставила тебя, Эдриан, но я никогда… никогда не переставала… Она замолчала, пропуская через себя весь рассказ. С самого начала, как поведала Эдриану о похищении, о том, что сделала Офелия и её «брат», о его настоящем отце и до того момента, когда чуть не призналась ему в своих истинных чувствах. Тишина затянулась. Андреа так сильно хотела взглянуть на Эдриана, но продолжала смотреть на успокаивающую воду. — Я убью его, — шепотом произнёс он, нарушая саднящую тишину. — Убью их всех за то, что прикоснулись к тебе. В нём кипела ярость. Если бы Андреа всё же посмотрела на него, то увидела бы исключительно горящие ненавистью и злостью глаза. Эдриан встал, чтобы отправиться за друзьями, за Мёрфи, за Аидой. Он хотел собрать их всех вместе, рассказать то, что узнал и убить своего отца. Это было самой навязчивой идеей, самой навязчивой мыслью. Он планировал развернуться и выйти из ванной, но рука Андреа переместилась с предплечья мужчины на его ладонь. Девушка, не раздумывая, сплела их пальцы, удерживая Эдриана рядом с собой. Она наконец-то подняла голову и встретилась с его глазами, демонстрируя свои слёзы. — Нет, — она позволила словам слететь с губ, выражая все необходимые мысли, и чуть сильнее сжала его ладонь. — Не уходи. Прошу…♪Fleur blanche — Orsten ♪
— Андреа, — Эдриан выдохнул, прикрывая глаза. Он ощутил резкую потребность остаться с ней лишь от её нежного прикосновения, от её просящего тона, от её просьбы. Она слишком сильно была нужна ему, слишком уверенно заставляла его сердце биться, оттесняя гнев в сторону. Он понимал, что не может оставить её одну. Она теперь всё знает. Он не имеет права оставить её наедине с подобными мыслями. Она лишь сильнее сжала его ладонь, а он не смог устоять и вновь опустился рядом с ней на колени, позволяя себе коснуться второй рукой её лица, чтобы стереть ненавистные им обоим слёзы. От его прикосновения всё внутри сжалось, и пусть влажные волосы, ниспадающие по плечам серебряными локонами, прикрывали грудь, Андреа затаила дыхание, боясь, что Эдриан заметит мурашки, покрывшие её тело. Он замер, залюбовавшись её фисташковыми глазами, в которых на мгновение как будто бы отразилось желание. Его пальцы, всё ещё гладящие лицо девушки, спустились чуть ниже к плечам, задевая шею. На этот раз скрыть мурашки не удалось. — Ты нужен мне, — эти слова, произнесённые её тихим шёпотом, окончательно уничтожили его самоконтроль. Эдриан подался вперёд, завладевая её губами, мгновенно улавливая сдерживаемый вздох отчаяния. Она не отодвинулась и не отстранила его от себя. Андреа ответила на поцелуй, чем только удивила, и заставила Эдриана почувствовать разгорающееся внутри пламя. Её пальцы всего через секунду очерчивали его воротник, заставляя серую футболку промокнуть. Она провела рукой чуть выше и, будто бы нарочно задела чувствительное ухо, зарываясь в чёрные волосы мужчины. Цитрусовый аромат дурманил рассудок. Он проникал в лёгкие, пока настойчивые губы сминали её — податливые. Его рука опустилась ниже, очерчивая шею, которая мгновенно среагировала на прикосновения, покрываясь мурашками. Но стоило ему «случайно» задеть грудь, стон девушки, пойманный влажным ртом, свёл его с ума. Он шумно вздохнул и углубил поцелуй, проникая языком внутрь. Андреа вздрогнула от импульса, защекотавшего низ её живота и постаралась придвинуться ближе, навстречу его прикосновениям, навстречу ему. Его рука скользнула ниже, погружаясь под — ставшую прохладной — воду, Эдриан не отрывал ладонь от тела Андреа. Девушка практически задыхалась от желания, скапливающегося между ног, когда он, очертив талию, коснулся внутренней стороны её бедра. — Ах, — её очередной стон затуманил рассудок Ньюмана, но он всё ещё продолжал поглаживать покрытую мурашками кожу, будто ожидая разрешения. — Эдриан… Её умоляющий голос смешался с влажным воздухом, даря ему полную свободу действий. Он прильнул тёплыми губами к её шее, слизывая капли воды и одновременно с этим коснулся её там, где больше всего концентрировалось желание. Взрыв эмоций. Наслаждение. Эйфория. Она не могла угнаться за всеми ощущениями, отчего вскрикнула лишь придвигаясь бёдрами ближе, желая прямо сейчас ощутить его глубже. Так будет правильно. Сейчас правильно. Так, как и должно быть. Его прикосновения не просто дарили ей незабываемые ощущения, но и заставляли её душу трепетать от долгожданного воссоединения. Его цитрус дурман, её кофе разливалось сладким послевкусием, а смешиваясь, они складывались в новый вкус, в новый мир необъятных эмоций. — Боже, — её стон прервался сладким поцелуем, которого ей так сильно не хватало. Его губы дарили исключительно волшебные ощущения в то время, как пальцы и вовсе сводили с ума интенсивностью движений. — Эдриан, я не могу… Она в действительности не могла терпеть. Постоянные движения пальцами были настолько желанными и провоцирующими, что Андреа больше не имела возможности сдерживаться, не смотря на то, что максимально старалась продлить своё наслаждение. Она ждала его прикосновений целый год. Она нуждалась в его близости столь долго, что теперь не оставалось сил сдерживать себя. — Тш-ш, моя маленькая, — его шёпот, коснувшийся влажных губ окончательно уничтожил все её попытки сопротивляться настигающему тело оргазму. Моя. Моя маленькая. Его… она действительно принадлежит только ему. Всегда принадлежала. — Эдриан, — она вздрагивала, выдыхая его имя, сопровождая свой долгожданный распад на миллион осколков возбуждающим стоном. Маленькое девичье сердце норовило вырваться из грудной клетки. Пульс зашкаливал от пережитых эмоций и ощущений. И всё же в момент, когда Ньюман отстранился, Андреа прижала его к себе. Ближе. Требующе. Умоляюще. Смотря прямиком в тёмный пепел его возбуждённых глаз. — Я хочу тебя, — её уверенные слова заставили его сжать челюсти, ведь сдерживаться было поистине невозможно. Он хотел её. Он не скрывал этого. Он мечтал забыться в тех самых ощущениях, о которых не мог позабыть весь год, всегда желая только её, всегда думая лишь о ней. — Андреа, — он тяжко выдохнул, не отнимая взгляда с её требовательных губ. Она нужна ему. Здесь. Сейчас. Навсегда… Она поцеловала его, устраняя из мыслей мужчины все сомнения, которые могли быть, а он, в свою очередь, поднял Андреа на руки и отнёс в комнату, не прерывая поцелуй. Когда её спина коснулась простыни, она лишь на мгновение лишилась его тепла, ожидая, когда Эдриан наконец-то избавиться от одежды. И это мгновение показалось ей вечностью, она не могла понять, как до этого жила без него. Не жила. Существовала. Прошедший год был сродни пытки. Сродни насилию. Он забрал все её силы, а Эдриан возвращал их. Он и был её силой. Он был её. Ньюман вернулся к ней, даруя нежный поцелуй в ключицу, от которого по телу прошлась новая волна дрожи. Он вернулся к ней. Вернулся… а она… — Прости меня, — Андреа зарылась руками в его волосы, притягивая ближе к себе, а после слегка толкнула в грудь, позволяя себе перевернуть мужчину и оказаться сверху. — Прости, что оставила, — поцелуй в шею создал влажную дорожку, бударажущую кровь. — что бросила, — её шёпот касался разгорячённой кожи вместе с дыханием, — я никогда себя за это не прощу… — Андреа, — он не сдержал стона, когда её поцелуи увлажнили его пресс, спускаясь ниже, ближе к месту, где ещё совсем недавно находилась линия боксёров. — Боже… Он не позволил ей спуститься ниже, притягивая девушку за подбородок к себе, оставляя её лицо на уровне своего. — Я никогда не переставала тебя любить, — её слова сопроводились очередной навязчивой слезой, которая так и манила Эдриана убрать её поцелуем. И он убрал. Слизал солёную влагу с её щеки, не позволяя Андреа плакать. Больше никогда… он не позволит ей. — Я люблю тебя. Всегда любил, — он поцеловал её в губы. На этот раз чрезвычайно мягко, безумно нежно. А после перевернул её, нависая сверху. — И никогда не перестану… Его желание разрывало изнутри болезненным тянущим ощущением, которое ежесекундно требовало её. Ближе. Нужнее. Требовательнее. — Ты моя, Андреа. Моя зависимость. Моя слабость. «Мой опиум. Опиум моей души». Эти слова стоили столь много, что, кажется, в них скрывалась вся страсть и все эмоции их отношений. Как сложно было признавать свои слабости, а он признал их, глядя ей в глаза. Он не скрыл этого. Он не выживет, если когда-нибудь потеряет её. — Прошу, Эдриан, — она провела ладошками по его прессу, умоляя мужчину быть ближе. Они нуждались в этой близости. Оба. И он рискнул сделать то движение, которое окончательно вернуло её ему. В этот миг как будто целая вселенная остановилась. Её стон смешался с его вздохом, а внутри у каждого бушевало пламя, которое отныне невозможно было потушить. — Боже, Андреа, — он двигался внутри неё с трепетом в то время, как лицом зарылся в серебрянные волосы и шептал на ухо, доставляя очередные волны удовольствия. — Как же я скучал… Невероятная нежность. Удивительное волнение. Она принадлежала ему и никому кроме него. Он мечтал о ней и только о ней. И это никто и никогда не смог бы у них отнять. — Эдриан… Он целовал её ключицы, осыпал поцелуями грудь, пытался прикоснуться к каждому сантиметру кожи, принося импульсы нескончаемого удовольствия. Их души будто бы сплелись воедино, зарождая в их различиях нечто невозможное, сплетая свет и тьму, смешивая чёрное и белое, взывая к идеальной середине — к некому серому, такому, как его глаза. В них ещё читалась надежда на лучшее будущее. В них ещё горело то, чего нельзя было отнять…. Её опиум. Опиум её души. Души, что навсегда принадлежала ему. Эдриан, не раздумывая, сплёл их пальцы. Он хотел доставлять ей удовольствие, хотел, чтобы она чувствовала его поддержку, что он рядом. Здесь и сейчас. Навсегда. — Эдриан, — предупреждающий стон, молящий об ускорении. Она была на грани, и лишь его интенсивные движения доводили её до пика наслаждения. И он ускорился. — Эдриан, я… Ах. У неё не оставалось сил на разговор. Она всеми силами двигалась ему навстречу. Она не хотела, чтобы их соединение заканчивалось, не хотела прерывать близость, но скопившееся внутри наслаждение заставило её мышцы сжаться. — Я люблю тебя, — стон смешался с признанием. — Я люблю тебя. Он лишь сильнее сжал её ладонь и успокаивающе поцеловал Андреа, срывая один из последних шумных стонов, который прошёлся по нему невероятной энергией, позволившей ему насладиться их близостью сразу после неё. Они дрожали от осознания своих чувств. Они готовы были пасть друг перед другом на колени, благодаря за то, что просто есть друг у друга. За то, что дарят столь невероятные и необходимые ощущения. За любовь. Он продолжал целовать её, а она больше не хотела плакать. Впервые за долгое время. Они наконец-то чувствовали себя единым целым, а не разорванными на куски потерявшимися обломками. Они любили друг друга, и это стоило больше всего на белом свете.***
Всего через полчаса, собравшись и одевшись, они стояли друг напротив друга. Не было чувства стыда или неправильности. Наоборот. Лишь трепетное счастье и твёрдое ощущение, что так и должно быть. — У нас не так много времени, чтобы во всём разобраться, — Андреа улыбнулась, расчесав волосы и отложив расчёску. Эдриан подошёл к ней, не в силах разорвать зрительную связь. Он до сих пор думал, что всё произошедшее — лишь сон. Он практически не верил в своё счастье. — Мы обязательно во всём разберемся, обещаю. Всё будет хорошо, — он взял её за руку и сплёл их пальцы, притягивая девушку к себе. — Вместе? — в её взгляде было больше тепла, чем когда-либо раньше, и он от этого ощущал небывалое тепло. — Вместе. Эдриан поцеловал её так нежно, что внутри невольно вновь стал стягиваться тугой узел. Если бы не насущные проблемы, они бы не выпускали друг друга из объятий ещё несколько недель, заперевшись в этой комнате. В их комнате. — Маршалл сказал, что я должна отдать Аиде свои серёжки. Наверняка в них кроется сила Богов, — она расцепила руки, замечая в глазах Эдриана заинтересованность. — Эти серёжки? — он потянулся рукой к её ушам и коснулся спиралей. — Ай, — Андреа отскачила от него, хватаясь за уши. — Жжётся. Девушка, не раздумывая, сняла серёжки и кинула их на пол, всё ещё ощущая исходящий от них огонь. Спирали дрожали и изливались светом, переливались яркими лучами. В один момент из них с грохотом вырвались сияющие нити, разбегающиеся в стороны. Эдриан закричал. Одна из них попала прямиком в его грудь.