Зачем ты так долго ждал

Когда из глаз течёт боль, а нервы и силы на исходе, ты начинаешь молиться на то, чтобы бог начал брать деньгами.

      Когда между людьми возникает что-то, это что-то хочется растить и заботиться о нем, лишь бы не упустить ценную возможность оставаться вместе подольше. Когда это исчезает, исчезает и веская причина держаться рядом, даже через изнеможение и страх упустить собственную жизнь. И вы уже не знаете, хотите ли быть рядом, или двигаться дальше, но невидимая леска все ещё режет запястья, когда вы друг от друга так далеко. И вроде бы уже ничего нет, но сердце скулит от воспоминаний так, что хочется взвыть небесам и смотреть в глаза напротив с немым вопросом, застывшим в зрачках.       Когда ноги уже не могут нести уставшие мысли, а мозг не вывозит тело, ты начинаешь задумываться о том, что возможно что-то делаешь неправильно. Но ты не знаешь, что, и как это исправить, поэтому упорно продолжаешь делать вид, что все в порядке. Ты и дальше строишь из себя дурачка, а назойливую боль в груди игнорируешь.       Когда ты все видишь и понимаешь, но тебе страшно делать хоть что-то, чтобы не разрушить эти драгоценные минуты. Ты не хочешь отпугнуть это еле уловимое тёплое напряжение и лёгкую тишину, нависающую добродушной тучкой.       И когда холодная осень сменяется тёплым летом, пропуская мимо иные поры года, ты начинаешь понимать, что что-то не так. И вопросов становится все больше, но ответов ты не получишь, и ты это знаешь, но не прекращаешь задумываться о том, что приведёт тебя в тупик.       И когда прикосновений становится меньше, позже исчезая насовсем, ты думаешь, что причина в тебе, но пожар в твоей душе не несчастный случай, а умышленный поджог, так зачем оправдываться?       Когда ты пытаешься удержаться за него, потому что так больно будет, когда он уйдёт. Хватаешься за каждое слово, чтобы вновь услышать те самые позабытые нотки нежности, в которых ты эту самую нежность и искал. Ты помнишь, как это было, но нельзя жить в своих воспоминаниях, потому что чувства — те, что держат тебя на земле — важнее, когда ты их осязаешь, а не только помнишь по обрывкам ушедшего.       Когда ты придаешь так много значения ненужным действиям, считая, что все могло бы пойти иначе, если бы когда-то ты что-то сделал по-другому. Ты думаешь, что понял что-то не так, но проблема в том, что ты понял все верно. Так должно было быть изначально, но хотел ли этого хоть кто-то, кроме тебя?       Когда в горле ком, а ты так хочешь что-то сказать. Сказать, что тебе жаль, что все так вышло, но ведь разве в этом есть хоть доля твоей вины? Разумеется есть, но ведь разве существуют те, кто невиновен ни в чем? Ты думаешь над этим и понимаешь, что помимо того, что ты боишься что-то упустить, ты виноват и в том, в чем должен быть, но имеет ли смысл просить прощения, если ты не знаешь, за что и у кого?       И когда он снова что-то говорит тебе, ты, кажется, возвращаешься в то время, когда ещё было солнечно, но тучи закрыли позабытое тепло, и ты уже не уверен в том, что это твои воспоминания. Лишь мягкий тембр голоса выбивает из тебя последние солёные капли разбитой души, заставляя забыться на минуты, пока из глаз текут искренние чувства.       Когда ветер развивает волосы, а взгляд направлен в никуда, ты начинаешь думать, что обязан что-то сделать, потому что дальше так жить нельзя. Нельзя вновь и вновь теряться во взгляде напротив, пытаясь найти там ответы, но видя лишь вопросы, которые не дают спать по ночам. Ты хочешь что-то сказать, начать, но опять не подбираешь нужных слов и разговор приобретает иной смысл. И вроде как и так хорошо, он рядом, но если продолжать цепляться за догадки, ты утонешь в самом себе.       Когда ты начинаешь понимать, что ответы придут тогда, когда ты их найдёшь, а не тогда, когда другие расскажут, где их найти и думаешь, что твой разум начинает сдавать позиции, отдавая контроль сердцу. И уже так неважно, кто и что тебе скажет, лишь бы найти ответы, перестав задавать выевшие мозг вопросы.       Когда все, что ты помнил теряется в том, что забыл, и уже не знаешь, куда деться от догадок и страхов. Кажется, что запястья режут, и жизнь вытекает из ран, но эмоций нет, так может ты уже умер? Находясь на периферии между собой и своими чувствами тебе кажется, что уже не имеет значения, предашь ли ты кого-то. Даже, если придётся предать себя.       Когда капли дождя разбиваются об асфальт, тебе так хочется, чтобы заместо них был твой страх, но ты уже слишком далеко от того места, что принято называть домом. Но ведь дом — это то место, в котором мы хотим находиться, значит твой дом рядом с ним.       И когда ты ускоряешь шаг, пытаясь убежать от здравого смысла, что умоляет остановиться, ты вновь спотыкаешься об сомнения, но мнимая и такая наивная надежда удерживает тебя, не давая упасть.       И когда трель звонка режет уши, и ты видишь, как он стоит перед тобой, сердце ухает куда-то вниз, а на глазах снова боль. И что будет дальше ты не знаешь, и забыл, что было раньше, но на самом деле ничего раньше не было. Ты лишь подпитывал в себе уверенность фантазиями, но забыл, как отличать их от реальности.       И когда он спрашивает, что ты делаешь здесь посреди ночи, ты молчишь, упиваясь последней надеждой собрать мысли в кучу и все рассказать, но страх накатывает так сильно, что вместо внятной речи лишь бессвязное бормотание и всхлипы, а тело трясёт и хочется уйти, но нельзя.       И когда он обнимает тебя, прося успокоиться и извиняясь за что-то, ты думаешь, что все, что было раньше никогда и не имело смысла, если в итоге все ошибки и слезы привели тебя сюда. И может все так неправильно, и может такого не должно было быть, и может все в мире против, и ты понимаешь, что может так оно и есть, но забыть бы об этом на пару минут.       И когда он с силой затягивает тебя в омут уюта своей квартиры, пропахнувшей теплотой и счастьем, но на самом деле это твой расцветающий бутон в душе заставляет так думать. Ты задыхаешься от волнения, ожидая подвоха и удара молотком по и без того хрупкому сердцу, которое с детской наивностью рвалось сюда.       И когда он накрывает твои губы своими, последняя струна, держащая эмоции под контролем, порвалась, с болью хлестнув по нервам, и мозг хотел бы отключиться от переизбытка чувств, и тебе хотелось бы что-то сделать, но получалось лишь молча стоять и ждать чего-то, что было бы сейчас так нужно, но происходит лишь то, что ты так долго ждал. И счастье где-то в глубине души таится, и страх, что это лишь жестокая игра на разбитых надеждах.       И когда происходит что-то режущее, неправильное и тебе кажется, что это можно как-то исправить, но на самом деле все верно. И ты путаешься в мыслях, не знаешь, что делать, когда то, что ты долгое время считал ошибкой, оказалось самым чистым и правильным. И те беспокойные ночи уже не имеют значения, и может можно было сделать что-то раньше, но тогда бы это не так будоражило и не было таким долгожданным.       И когда ты боишься сделать что-то в ответ, лишь бы не спугнуть, он отстраняется, смотря в глаза, полные страха, и тебе хотелось бы уверить в обратном и счастье, но что делать, если в самом деле страшно. Эта правильная неправильность сидит внутри и её видно, и хочется кричать, и плакать, но мозг отключился, и страх сильнее чего-либо ещё.       И когда в глазах напротив немой вопрос, и в твоих желание спросить, и ты лишь подаешься вперёд, цепляясь за попытку уверить себя в том, что не спишь, ты понимаешь, что теперь все будет по-другому. Все привело тебя сюда, и вины твоей ни в чем нет, но зря ты что-то делал не так, коря себя за ошибки, когда ведь, на самом деле, поступал верно.       И когда слышишь то, чего ждал так давно, и уже не так больно понимать, что он все ещё здесь, ты вспоминаешь как долго пытался снова начать ночами спать, отгоняя мысли об ошибках и падениях, перед которыми не было взлетов. И так долго он видел все эти муки в глазах, и мутная радужка больно резала по нервам, и он ждал, пока все дойдёт до финала. Он ждал чего-то нужного, какого-то момента, определяющего судьбу. Он ждал тебя на своём пороге. Ждал, пока боль не съест страх, который сковывал мысли и чувства, доводил до истерики, сам страдал, но ждал.       И когда кровь отбивает ритм в висках, а сердце, с болью перекачивая алую жидкость, просит дать ответ. И в воздухе горечь, и хочется что-то сказать, но на языке лишь один вопрос. И огонь распространяется все быстрее, и зала оседает на ресницах, вынуждая их закрыться, и на лёгких любовь выжигает вопрос.       Зачем ты так долго ждал?