Мой птенчик

Арс и Антон в это утро проснулись в разное время, в разных кроватях и в разном настроении. Но с одной и той же мыслью — сегодня день, когда Шастун сделает предложение Ире. Антон думал об этом с волнением и нетерпением, Попов — с досадой. Для него день прошел, в общем-то, как обычно: ранний подъем, пробежка, завтрак, работа — несколько консультаций, послеоперационный прием, операция. Одно лишь выбивалось из общего ряда будничных занятий — после работы Арсений должен был пойти к психотерапевту. У Шастуна же день был нервный, но счастливый. Он любил Иру и хотел быть с ней. В последнее время у них были разногласия и ссоры, которые очень расстраивали парня, но он решил, что не может потерять девушку, а единственный способ ее удержать — женитьба. Антон давно собирался сделать ей предложение, но теперь он точно был к этому готов. Закончив все дела в клинике, Арсений оказался в знакомом кабинете психотерапевта. Знакомым он был потому, что молодой хирург бывал уже там не раз. Ему приходилось прибегать к помощи профессионала, когда ему нужно было выговориться или попросить совета. Конечно, у него были друзья и родители, с которыми он мог бы обсудить свои проблемы, но не с каждой проблемой обратишься к отцу или к матери, как и к другу. Вот и сейчас Арсений устраивался удобнее в уютном кресле в кабинете напротив профессора Павла Воли. Что ему здесь нравилось, так это большой аквариум с рыбками за спиной доктора, в который он чаще всего и смотрел. По углам комнаты стояли цветы, которые, напротив, очень Попову не нравились. Он не любил большие растения, в какой-то степени они его даже пугали. Из окна, которое было обрамлено тяжелыми шторами, пробивался свет уличных фонарей, смешиваясь со светом ламп кабинета. Арсений устало прикрыл глаза рукой, настраиваясь на откровенную беседу.  — Что привело вас на этот раз, мистер Арсений Попов? — профессор Воля изущающе смотрел на него. — Хотите выговориться или совет?  — Скорее, просто спросить ваше мнение на сложившуюся ситуацию, — подумав, ответил Арсений. — И да, совет тоже не помешает. Собравшись с духом, он начал рассказывать о том, что его беспокоило в последнее время.  — В конце августа я познакомился с одним парнем. Он пришел ко мне на консультацию в клинику, но операция так и не состоялась. Через пару дней мы с ним столкнулись в баре, мы подружились. Я с ним и еще двумя парнями часто проводим время вместе — ходим на футбол или зависаем в баре, хотя я и не поклонник такого. Однажды мы с ним ходили в дельфинарий, а вчера я помогал ему выбрать костюм — сегодня он будет делать предложение руки и сердца своей девушке, которая, по моему мнению, не лучший выбор для него… — Попов замолк, думая, как подвести свой рассказ к главной мысли. Профессор молчал, ожидая, пока пациент снова начет говорить, «переваривая» услышанное. — Главное в том, что… Хм… Главное во многом… — Арсений устремил свой взгляд на рыбок, пытаясь выбрать основное. — Я даже не знаю, как это описать… Стыдно почти…  — Стыдиться нечего. Я ваш психотерапевт, — мягко напомнил профессор Павел Воля. Руки Попова покоились на подлокотниках кресла. В один миг он закрыл лицо ладонями, продумывая все в последний раз, прежде чем сказать.  — Я думаю, он мне нравится. Мне нравится мой друг, парень, — подытожил Арсений, кладя руки на прежнее место.  — Вы видите в этом проблему?  — Я не знаю. Я просто не знаю, как к этому относиться и что мне с этим делать. У меня было много девушек, очень много, но ни одна из них не вызывала таких эмоций. А главное, ни с одной из них я не ждал так встречи, как с ним. Я буквально считаю минуты, когда увижу его, и всегда ему рад. Понимаете? Это такая радость — видеть его, разговаривать с ним о пустяках, находиться рядом. Эта радость настолько светлая и теплая. Меня накрывает волной этой радости, когда он рядом. И мне не хочется сопротивляться, — Арсений немного помолчал и продолжил: — Недавно он сказал, что никогда не был в дельфинарии, и я тут же предложил ему сходить вместе. Вы не представляете, в каком он был восторге, когда мы смотрели это шоу! Он был похож на маленького птенчика, который впервые оказался за переделами гнезда и восторженно встречал новый мир, — Попов замолк, мягко улыбаясь, смотря в пол.  — Опишите вашего друга, пожалуйста, — произнес профессор, берясь за блокнот с ручкой.  — Хм… Он ниже меня на полголовы, у него зелёные глаза, аккуратный нос, обаятельная улыбка. У него мягкие светлые волосы… — Арсений снова заулыбался, пряча глаза. — Я думаю, он любит улыбаться. Говорит, что мечтает стать счастливым. У него красивые руки. Я бы сказал, у него аккуратные руки. И… наверное, мне хочется держать его за руку…  — Вы давно пришли к такому выводу?  — Какому?  — Что хотите держать его за руку.  — Нет, сейчас. Именно сейчас, при вас, я пытаюсь осознать, что я чувствую и чего мне хочется… При вас мне не так странно это делать, как если бы я сидел и придумывал один, — объяснял Попов, продолжая «вытаскивать наружу» свои мысли. — Он уютный. А еще он может часто пить, и он курит. Мне это очень не нравится в нем. И в то же время… Он курит очень соблазнительно. Никогда не думал, что курение может так смотреться. И вчера… — Арсений тяжело вздохнул. — Вчера, я, не подумав, вошел на секунду к нему примерочную и… В общем, побудь я там чуть дольше, у меня бы была эрекция. Что мне делать?  — Я думаю, вы и так знаете, что делать.  — То есть  — Вы сами сказали, что не хотите сопротивляться радости, которую испытываете, когда он рядом. Так почему бы не расслабиться и не получать удовольствие, м?  — Но ведь это неправильно…  — Что неправильно? — профессор Павел посмотрел на Арсения поверх очков.  — Что парню нравится парень.  — Кто сказал?  — Люди.  — Люди несут много чуши.  — Но я могу в него влюбиться.  — Вот этого вы и боитесь. Влюбиться! Вы говорите, что девушек у вас было много, но вы не говорите, что влюблялись в них. Вы никогда не влюблялись, насколько я вас знаю, и не имеете представления об этом, но так же вам интересно, каково же это — влюбиться. Сейчас вам представилась возможность узнать это чувство, но вы ропщете. Все неизвестное пугает, действительно. Отпустите свои страхи, дайте волю любопытству и своим желаниям.  — Но он женится! — возразил Попов, хмурясь.  — Оу, у вас далеко идущие планы насчет этого парня? — улыбнулся доктор.  — Наверное. Если их нет, то зачем затевать это приключение?  — Ну, во-первых, он только будет делать предложение, а во-вторых, мне приятно видеть, что вы повзрослели, Арсений, и теперь слово «влюбиться» у вас ассоциируется с чем-то серьезным. Но и торопиться не нужно, возможно, вы в нем и разочаруетесь. После приема Арс чувствовал облегчение. Он не получил решение к своей «проблеме», но он выговорился и его выслушали, дав пару советов. Теперь он точно знал и принимал факт своей симпатии к Антону, не стыдясь этого и не закапывая этот факт в глубины своего сознания. Его немного беспокоило, что в этот вечер парень, который ему нравится, делает предложение своей девушке. Это беспокойство было смутным, потому что Арсений интуитивно догадывался, что свадебную речь Шасту придется произносить очень нескоро. Около полуночи, когда Попов только-только заснул, его разбудил звонок в дверь. Он точно никого не ждал. Он даже и представить не мог, кто бы решил нанести ему визит так поздно и без приглашения.  — Шаст? — Арсений опешил, когда на пороге оказался его новый друг. — Разве ты сейчас не должен быть с Ирой в ресторане? Арс был очень удивлен и спросонья мало что понимал. Его друг же был мрачнее тучи. Галстук был ослаблен на его рубашке. В глазах — в них не было радости точно. Шастун в руках держал бутылку виски.  — Мне нужен человек, с которым я могу напиться, — хмуро произнес он, проходя без приглашения в дом и плюхаясь на диван в гостиной. Арсений, уставший после непростого дня и до сих пор не проснувшийся, так и стоял у двери, в пижаме и босиком.  — Я уже зашел, Арс. Можно закрыть дверь, — послышалось из комнаты. Попов захлопнул дверь и прошел вслед за другом, потирая глаза.  — Ну, так что, составишь мне компанию? — голос Антона звучал глухо и мрачно.  — Не могу. Завтра операция. Я так понимаю, создалась опять какая-то проблема, и ты пытаешься залить ее алкоголем. Я тебе уже говорил, что это не лучший способ решить…  — Ира бросила меня, — оборвал его Антон, закрыв лицо руками. — Я начал делать ей предложение, когда она сказала «нет». Вдобавок она сказала, что никогда бы не вышла за такого, как я. Между нами все кончено. Она ушла от меня, блять, — Шастун опустил голову ниже, запуская пальцы в свои волосы. Арсений опустился рядом на диван. Он не знал, что сказать другу, Антон молчал. В тишине они просидели какое-то время.  — Прости, Арс. Я ворвался к тебе со своими проблемами посреди ночи. Мне пора. Прости, — Антон поднялся с дивана и зашагал к двери.  — Не уходи. Друзья для того и нужны, чтобы быть рядом в трудную минуту. Хочешь, поговорим. А хочешь, помолчим, — Попов схватил его за руку.  — Спасибо, — Шастун опустился снова на диван. — Мне не хочется ни того, ни другого. Мне хочется заплакать, — признался он.  — Мне тоже. Давай поплачем вместе, — предложил хирург.  — Но мы же парни, — возразил Шаст.  — Ну и что. Как будто нам больно не бывает, — аргументировал Арсений.  — Дима бы такого не сказал, — Антон слабо улыбнулся.  — Но я же не Дима, — Попов улыбнулся в ответ.  — Мне страшно, Арс. Мне одиноко и страшно, — Антон дал волю слезам, уткнувшись в плечо друга. А Арсению было больно. За Антона. Больно и обидно: Кузнецова поступила с ним ужасно. И ему самому хотелось плакать от этого.  — Я не смогу без нее.  — Сможешь, — Арсений обнял Шастуна и притянул к себе. — Все образуется, Шаст.  — Я люблю ее, Арс. Последняя фраза огорчила Попова еще больше.  — Она сказала, что уже два месяца встречается с другим… — тихо добавил Антон.  — Шлюха, — вырвалось у Арсения.  — Арс… Я так завидую тебе. Ты никого не любишь. Тебе никто не может сделать так больно, как сделала Ира мне. Никто не может тебя предать. Арс… Никогда не влюбляйся. Тебя предадут, раздавят и уничтожат.  — Все что не убивает нас, делает нас сильнее, — Произнес вслух Попов.  — А все, что убивает — делает нас мертвыми, — Добавил Шастун.  — Не говори так. Не все люди такие же, как Ира.  — Возможно. Но я больше никому не поверю. Второго раза я не допущу, Арс. Дальше ребята сидели в тишине. Все также в обнимку. Каждый думал о своем. И каждый знал, с этого момента его жизнь меняется.  — Можно я останусь у тебя? Твой диван — моя вторая прописка, — попросил Антон.  — Конечно. Я сейчас принесу подушку и одеяло, — друг снова оказался гостеприимным. Шастун устроился на диване, сняв лишь пиджак и укрывшись пледом, а Арсений пытался уснуть в своей комнате. Но ни тому, ни другому не спалось, каждый ощущал себя живым трупом. Антон — потерявший смысл жизни после расставания с Ирой, и Арс, потерявший надежду на что-то важное, не успев ее даже обрести. Каждый из них думал «Что мне делать?». Время приближалось к двум часам ночи, а Арсу все не спалось. Поворочавшись в кровати, он решил спуститься вниз — выпить воды, да и проведать Антона не помешало. Вдруг он все же напился до бессознательного состояния в одиночку? Тихо ступая по ступенькам, Попов оказался в гостиной, до кухни так и не дойдя. Он неслышно подошел к дивану, где мирно спал Шастун. Друг и правда спал, к облегчению Попова. Дежурный свет лампы в прихожей немного освещал и гостиную. Хозяин дома заметил, что плед, укрывавший Антона, сбился и наполовину спадает на пол. Попов поднял его, как следует накрывая им друга. Почувствовав тепло и мгновенно пригревшись под пледом, Шастун засопел громче, вероятно, еще глубже проваливаясь в сон. Арсений опустился рядом с диваном на пол, разглядывая несостоявшегося жениха. Внимание Попова было приковано к рукам друга. Только сегодня, несколько часов назад он осознал свое желание держать Антона за руку. Одна ладонь Шаста была спрятана под подушкой, а вторая покоилась на уровне груди. Осторожно, чтобы не разбудить его, Арсений придвинулся ближе, рискнув осуществить свое маленькое желание. Затаив дыхание, он бережно взял ладонь Антона в свою. Улыбка коснулась лица Попова, когда он ощутил теплоту руки друга в своей ладони.  — Какой же ты замечательный… — едва слышно произнес Арсений. Незаметно для него самого в его сердце, словно кошка, ступая мягкими лапами, пробралась нежность. Попов ни о чем не хотел думать, да и не мог, глядя на спящего друга. Он еще не понимал, что его жизнь изменилась, и даже не представлял себе, насколько еще поменяется…