Один шёпот на двоих

Мне кажется, я слышал, как хлопали совиные крылья, но, приоткрыв глаза, всё же не в силах был понять, преследует ли этот звук меня прямиком из сна или является частью тёмной ночной яви. Фреда рядом не было, как и на соседней кровати, что невольно натолкнуло меня на беспокойные мысли, учитывая, что в темноте он ориентируется совсем плохо. Что говорить про него, если я сам всегда по максимуму зажигаю свет. — Фред? — не так громко, как хотелось бы, но достаточно, чтобы в тишине квартиры меня услышали в соседней комнате. — Я на кухне! Включив лампу, я поспешно скинул одеяло, а когда ноги коснулись пола, вздрогнул от неуютного колкого чувства, понимая, что в квартире явно прохладнее, чем было вечером. И почему же летние ночи до сих пор не стали теплее хотя бы самую малость. С кухни послышался звук закрываемого окна, а хлопанье птичьих крыльев перестало видеться таким уж нереальным. Я вышел в тёмный коридор, настолько чернильный, что узкая полоска лунного света, сочившаяся серебром с кухни, ослепляла резким контрастом и стала болезненной неожиданностью для глаз, которые, казалось бы, должны были привыкнуть к свету ещё в комнате. Я зажмурился, растёр пальцами слезящиеся глаза, а когда снова их открыл, то в лунной пелене появился Фред, кожа которого, казалось, искрилась инеем. Лицо, шея, руки, не скрытые одеждой, поглощали свет, отчего в действительности, а может, из-за плывущего, не фокусирующегося взгляда, брат и вовсе виделся мне нереальным, жутко похожим на призрака. — Фредди? — Рукой я потянулся к его фигуре, а пальцы в мягком лунном полусвете уже мелко подрагивали. Я сделал неуверенный шаг к нему, боясь спугнуть, словно он может раствориться, стоит луне скрыться за облаками, лишив мрачный коридор сияния. Лишив меня его присутствия. Я всё ещё боюсь потерять его. Неужели я всю жизнь буду бороться с этим страхом? — Зачем ты поднялся, Джордж? — Он шагнул мне навстречу, выныривая из-за призрачной грани, сбрасывая с себя оболочку эфемерности, и стал совсем реальным — от звука шагов до еле заметного колыхания волос в такт неспешным шагам. Призраки не могут быть настолько реальными. Он подходит ближе, протягивает руку, пальцами едва касается моей груди, цепляется за футболку и кладёт ладонь полностью, более уверенно сокращая расстояние между нами. Призраки не могут быть настолько тёплыми. Его ладонь нереально тёплая, отчётливо контрастирует с похолодевшим в квартире воздухом. Этот контраст виден невооружённым глазом, потому что моё тело покрывают мурашки, волосы дыбятся, а дыхание сбивается на неровных полвздоха. Не призрак. Его ладонь не скользит сквозь тело, сквозь душу, сквозь пространство и кости. Его ладонь покоится на моей груди, не промораживает внутренности безжизненным холодом. Мы обмениваемся теплом, и я уверен: Фред чувствует, как с каждой секундой моё сердце бьётся всё сильнее. — Что ты… — я запнулся, как только язык наткнулся на сухое нёбо, мешая внятно продолжить мысль. Я и не заметил, но в другой руке Фред держал стакан воды, заполненный наполовину. Он протянул его мне, наверное, догадавшись о причине прокашливающихся слов. — Пойдём спать, — он улыбнулся, коснулся рукой моего плеча и, оставляя мне стакан, первым направился в комнату. Я молча обернулся ему вслед, удивляясь тому, насколько он смог свыкнуться и освоиться в этой квартире, в которой я не решался ночью бродить без люмосового света на острие волшебной палочки. Я за пару спешных глотков выпил воду и направился на кухню, намереваясь наполнить стакан снова. Но стоило мне сделать два шага по коридору, как я споткнулся о какую-то звонкую рухлядь, которая услужливо оповестила брата о моей неспособности передвигаться в тёмной квартире с разбросанными мною же вещами. — Джордж, ты чего там застрял? — Налью ещё воды, — я зачем-то потряс над головой пустым стаканом. Надо будет прибраться хотя бы с помощью магии, если палочка ещё цела. Мысль о наведении банального порядка посещала мою голову всё настойчивее, стоило наткнуться на коробку или свалить на пол неустойчивую стопку книг. Дорога до кухни стала для меня поистине полосой препятствий. Я неуверенно подошёл к полоске лунного света, которая сделала из моего брата призрачного фантома, поднёс кончики пальцев, а затем протянул руку, позволяя луне обескровить кожу до белоснежного оттенка. Но на моей коже свет не был таким завораживающе нереальным. Он не отражался, искривляя пространство подобно неясному миражу, и не проникал вглубь, плавя серебром кости, подсвечивая вены изнутри. Я не заметил ничего особенного, что бы могло заинтересовать меня, увидь я такую картину любой другой ночью. Переступив порог кухни, я осмотрелся — всё по-прежнему, все вещи на своих местах, разве что занавеска на окне одёрнута сильнее обычного. По возвращении в комнату я с удивлением обнаружил, что Фред явно намерен спать на своей кровати. Я наблюдал за ним всего минуту, но его уверенные движения, лишь иногда разбавленные осязательным ощупыванием поверхностей, посеяли во мне сомнения. — Ты точно слепой, Фред? — Я скрестил руки на груди, продолжая наблюдать. — Что ты делаешь? — Думаешь, я всё это время прикалываюсь над тобой? — Он расправил складки на простыни, прошёлся рукой по, видимо, действительно высохшему чайному пятну, пару раз взбил подушку и улёгся под одеяло. — Это, наверное, было бы самой грандиозной шуткой за всю мою жизнь. Будь это действительно шуткой, Джорджи, — он усмехнулся, немного грустно, а я пожалел о заданном вопросе, который заставил его снова испытать чувство обречённости. — Я не могу нормально с тобой спать. Эти одноместные кровати жутко неудобные, если спать вдвоём. — Надеюсь, причина лишь в этом, — я улыбнулся, присаживаясь на край его кровати, почувствовал, как жутко клонит в сон, но взял его за руку, погладил костяшки пальцев. — Теперь ещё больше будешь опекать меня? — Тебе не нравится? — Ложись, Джордж. — Он мягко вытянул свою руку из моей и поправил одеяло. Его действия казались мне обидными, словно я пытался навязать ему свою заботу и новое открывшееся чувство нежной любви. Он будто пытался закрыться, отстраниться от меня. Наверное, все мои действия и слова были для него чем-то нереальным, обманчиво близким, чем он не надеялся никогда обнадёжить своё сердце. Поэтому не верит в них и сейчас, и от этого отталкивает меня ещё резче. — Спокойной ночи, — я улыбнулся, коснулся рукой его щеки, отчего он вздрогнул, а мне стало больно. — Не надо, — пальцами он осторожно коснулся своего лица, точно в том месте, где я погладил секунду назад, но затем отёр скулу запястьем, будто стирая позорный след от краски. — Фред, — я вдохнул глубже, — я не пытаюсь оправдаться, пожалуйста. Эй, — я хотел взять его за руку, переплести пальцы, но он выдернул её, пряча под одеялом, — Фредди, не отталкивай меня. — Ты же можешь потерпеть до завтра, Джордж? — Его плечи сковало напряжение. — Дай мне немного времени. — Фред, пожалуйста! — Джордж, пожалуйста. Обидно, когда тебя не принимают, просят подождать, не спешить, не торопить события. Но спустя секунды обида сменилась пониманием, словно где-то внутри щёлкнул тумблер, и я осознал: если бы он видел меня, то не реагировал бы так остро. Сейчас же он не ожидает от меня каких-либо действий, и все мои движения, выбивающиеся из рамок нашей привычной жизни, кажутся ему до жути пугающими и нелогичными. Мне легче свыкнуться с мыслью, что я люблю его, потому как я вижу каждую его реакцию, каждое движение бровью, дрогнувшей в сомнении, и поджатые в нерешительности губы. Наверное, я и вправду хочу от него слишком многого. Я молча лёг в постель, которая на удивление казалась слишком просторной без Фреда, лежащего где-то под боком, у стенки, подтянув колени. Действительно ли они такие тесные, эти односпальные кровати? Лёжа на краю, я протянул руку, и мои пальцы едва коснулись стены. Действительно ли так неудобно? Или я опять навязываюсь? Я не стал спрашивать брата о таких глупых вещах, но ощущал себя маленьким ребёнком, которого лишили любимой игрушки, без которой, оказывается, невозможно заснуть. Я попытался найти в своей голове мысли для разговора, не завязанные на чувствах и эмоциях, испытываемой любви, не касающиеся его личного пространства и, я уверен, роящихся в голове мыслей. Но это оказалось задачей невыполнимой для головы, ощутившей блаженную мягкость подушки. — Спокойной ночи, Джордж, — его мягкий голос и слова, сказанные с лёгким отблеском улыбки, были последним, что я услышал перед тем, как провалиться в сон.

***

Взмах птичьих крыльев, слова, сказанные с тоном мягкой улыбки, голос нашего старшего брата, что не должен был тут находиться, тёплая ладонь на щеке и два хлопка аппарации были призрачными видениями или оборванной реальностью, казалось бы, не предвещавшего беды утра. Я приоткрыл глаза, но, сощурившись от яркого солнечного света, спрятал лицо в сгибе локтя. Как только белёсые пятна растворились под веками, я позволил себе оглядеть комнату. Ну и бардак. Соседняя кровать снова пустовала — наверное, Фред ушёл завтракать или вовсе спустился в магазин. Неспеша поднявшись с кровати, я оделся в домашнее и даже попытался найти в комнате палочку. Всё это время в квартире было подозрительно тихо. Кухня. Ванная. Брата нигде не было. Когда я спустился в магазин, то узнал от подвернувшейся под ноги Верити, что Фреда она не видела, хоть это, возможно, и потому, что я разрешил ей прийти сегодня позже. Сколько же я спал? Я взглянул на часы над входом в магазин — почти час дня, плюс полчаса отставания по времени. Итого полвторого. Куда Фред мог уйти? Я поднялся наверх, намереваясь… Что? Что мне делать? Где искать его? Куда аппарировать? Может быть, начать с Норы? В спешке переодевшись в первое, что под руку попалось, я кинул беглый взгляд на кровать Фреда и замер, когда разглядел на подушке небольшой лист пергамента. «Джордж, не переживай. Фред у меня. Он сам попросил забрать его. Уж не знаю, какого чёрта, но жду тебя с разъяснениями. Также ты должен объясниться по поводу маховика. Не думай, что я забыл.

Билл».

Это шутка такая? Я огляделся по сторонам в надежде отыскать за спиной рыжую макушку Фреда или ощутить на рёбрах его пальцы. Но всё осталось по-прежнему, в квартире было тихо, сколько бы я ни прислушивался. Я ещё раз пробежался глазами по строчкам. Немногословно. Кратко и по делу — в этом весь Билл. «Он сам попросил забрать его…» И впервые за несколько недель я признался себе, что совершенно не представляю, что творится в голове Фреда. На автомате, словно в трансе, я спустился в магазин и, отдав Верити распоряжения на день, не позавтракав, аппарировал на побережье, прекрасно представляя последствия такой выходки. Сразу после появления на берегу, поодаль от коттеджа старшего брата, меня подкосило, а ослабевшие ноги не позволили сделать и шага. Рухнув на колени, я почувствовал, как по носу и губам потекла кровь, а песок подо мной разрисовали красные пятна. Перед глазами плыло, джинсы на коленях были неприятно мокрыми из-за влажного песка побережья. Кровь, всё продолжавшая капать из носа, окрашивала светлый песок в отвратительный цвет, особенно мерзкий для приятного позднего утра на берегу моря. Однако меня не волновали ни кровь, ни озноб, ни мокрые пятна на светлых джинсах. Хотелось бы игнорировать и оцепенение, сковавшее тело от грудной клетки до кончиков пальцев, когда я заметил в дверях светлого ракушечного дома фигуру Билла, который даже не пытался встретить меня подобно тому, как полагается встречать родню. — Все ракушки на берегу собрал? — отшутился он, когда через мучительных пять минут я всё же добрался до порога его дома. Билл сдержанно хлопнул меня по плечу и махнул рукой, призывая следовать за ним. — Полагаю, ты голоден? — Он разлил в две кружки ароматный кофе, одну из них поставил на стол, придвигая ближе ко мне. — Где Фред? — И какого чёрта я должен спокойно распивать с ним кофе, когда мой брат неизвестно где? — Он попросил показать ему окрестности. — Билл сделал глоток. — С ним Флёр. — Показать? За идиота меня держишь? Билл, какого чёрта? — По мере того, как телу возвращались силы, терпение покидало мой разум поразительно стремительно. — Это я хочу спросить, Джордж. Какого чёрта я получаю утром письмо от Фреда, где он просит забрать его, да так, чтобы ты об этом не узнал? Что между вами произошло? — Он со стуком поставил чашку на стол, чуть не расплескав содержимое. — Письмо? Да как он, по-твоему, письма может писать? Ты что, не понимаешь, что он полностью слепой?! — Ты слишком зациклен на его беспомощности! — Билл хлопнул ладонью по столу, и это словно отрезвило меня. — Чего? — я осел на стул, чувствуя, как снова подкашиваются ноги. — Да ты видел вообще, как он в пространстве ориентируется? Или ты каждый раз лезешь к нему, как нянька? — Билл скрестил руки на груди. — Честно, Джордж, я думал, ты умнее. Даже слепой Фред видит вокруг себя больше, чем ты. — Пресвятой Мерлин, Билл, да в чём дело? — Не понимаю, почему должен тебе, его близнецу, что-то объяснять. Мама сказала, что ты сам настоял на том, чтобы жить отдельно. Уверял её, что справишься за двоих, а спустя месяц выясняется, что Фред бежит от тебя. — Он сел на стул, взял со стола кружку и снова сделал глоток кофе. — Если я ничего не путаю, то объясняться должен ты. Не хочу втягивать сюда Фреда, пока что. — Билл, я… М-мы… — Стало дурно. И что же мне сказать ему? Я не в состоянии дать сейчас внятное объяснение тому, что происходит. Тем более не в состоянии соврать, глядя ему прямо в глаза. Не уверен, может из-за этих самых спокойных глаз напротив или же из-за удушающего кома, парализующего горло. Я прижал ладонь ко рту, чувствуя, как тошнота поднимается всё выше. — Поешь пока, — брат вздохнул и встал из-за стола. — А то сейчас в обморок свалишься. — Он открыл холодильник, достал яйца и бекон, а с верхней полки навесного шкафа — упаковку тостов. — Может, к тому времени Фред и Флёр вернутся. Я сглотнул, стоило обратить внимание на продукты, которые под действием магического заклинания поспешили оказаться в сковородке, аппетитно зашкворчали, разнося по небольшой кухне приятный аромат. И я сдался, когда тарелка с завтраком оказалась на столе, рядом с чашкой кофе. — Когда они вернутся, веди себя тихо. Я лишь недоуменно посмотрел на Билла, отправляя в рот порцию глазуньи, но переспросить не успел — он вышел на улицу, оставляя меня в одиночестве. Примерно через полчаса, когда от безделья и ожидания я начал сравнивать, казалось бы, одинаковые ракушки, украшавшие дом, из-за холма послышались знакомые весёлые голоса. Внутри что-то неприятно ёкнуло, стоило мне увидеть Фреда, спускающегося к коттеджу под руку с Флёр — она вела его неспеша, но уверенно. Иногда он спотыкался, но смеялся, стоило ей одёрнуть его за руку. — Фред… — я сделал резкий шаг, намереваясь бегом кинуться им навстречу, но хлопок аппарации за спиной — и тяжёлая рука легла мне на плечо, заставляя остановиться как вкопанный. — Тихо, Джордж. Просто понаблюдай за ним. — Я обернулся в сторону Билла, но тот кивком головы указал в сторону холма, на приближающихся Флёр и Фреда. Девушка помахала нам рукой, но ничего не сказала. А стоило им дойти до изгороди сада, они остановились, и Флёр отпустила руку Фреда. — Билл, — она снова махнула нам рукой. — Мне нужно заглянуть в Косой переулок. — Хорошо, — брат согласно кивнул. Фред коснулся рукой её локтя, обращая на себя внимание, и что-то тихо сказал на ухо. Она ответила ему столь же тихо, сжала его ладонь, кладя на изгородь, сдавленно улыбнулась, смотря на нас, и аппарировала в каких-то десятках сантиметров от Фреда, чуть не цепанув его пространственным искажением. Я попытался сделать ещё шаг по направлению к Фреду, чтобы помочь ему дойти до дома, но Билл в ответ на мои движения лишь сильнее сжал пальцы на моём плече, не давая возможности сдвинуться с места. Но что же он будет делать один? Это совершенно незнакомое для него место. Ведь, не имея возможности ориентироваться, он может пораниться. Я обернулся в сторону Билла, надеясь, что хотя бы у него хватит ума помочь Фреду. — Билл? — Фред дёрнул головой, стоило старшему брату переступить с ноги на ногу. Я едва заметил незначительный звук так близко, но Фред, казалось, расслышал его отчётливо. — Что такое? — он сжал пальцы на моём плече. — Ты же не сказал Джорджу, где я? Сердце пропустило удар. С каких это пор мы что-то друг от друга скрываем? — Сказал. — Я же просил… — Фред открыл калитку, уверенно зашёл в сад и неторопливо направился к нам. Глаза у него были открыты, и под тенью ресниц, мне показалось, я разглядел отчётливый отблеск зелёных глаз. — Он же явится сюда… — Он уже был здесь. Я резко обернулся в сторону Билла, однако не в силах произнести и звука, наверное потому что он наложил немое заклятие. — И что? — Фред остановился в полуметре от меня. — Ничего. Я выгнал его. — Думаешь, я поверю, что он так легко ушёл? Ни в жизни, Билл, ни в жизни. — Фред сделал ещё полшага, оказавшись совсем вплотную ко мне. — Почему ты так уверен? — Мы близнецы. — Я вздрогнул. — И ещё у ворот я слышал, как быстро бьётся его сердце.