Перестань ненавидеть меня, Шастун

      Антон медленно отстранился, так и не обняв учителя в ответ. Ошалело осматривая мужчину, он теребил замок на молнии легкой куртки.       — Извини, что раньше не приехал, просто… — Арсений путался в словах, будто боялся, что сейчас со стороны всех присутствующих начнётся истерика, какой он мудак и как подло поступил, не привезя и одного апельсинчика в палату больному.       — Да вы и не должны были, — недоуменно пожал плечами парень, встав ближе к матери, пока та по-хозяйски пихала сумки в автомобиль, — Рана неглубокая, так что теперь всё в порядке.       — Но… — хотел возразить заместитель.       — Спасибо, что забрали, — только и бросил Антон, садясь на заднее сидение. Арсений проводил его, не спеша за руль. Закурил. Тело пробила легкая дрожь, которой он не мог дать объяснение.       Шастун даже не взглянул на друга, который пристроился рядом. Смотрел на панель автомобиля, на брелок на зеркале заднего вида, на обшарпанные стены больницу, да куда угодно! По неизвестной причине сердце стало тяжелым, что хотелось блевать.       Не думал Антон, что Арсений Сергеевич настолько ему противен.       Мужчина хлопнул дверью, вставил ключ зажигания. И весь путь не отводил взгляд от дороги, нервно кусая губы.       Дома у Арсения неуютно. Он даже купил цветы, которые завяли спустя неделю, постелил мягкий ковер посреди комнаты и испачкал его вином в тот же вечер. Видимо, холостяка из мужчины не выгонишь.       У Шастунов же пахло выпечкой и женскими духами. В прихожей комод был забит кремами, на кухне висели бежевые шторки под цвет скатерти, а в ногах терлась кошка. С интересной кличкой.       — Цесса, — позвал её Арсений. Животное тут же бросилось к нему, ласкаясь и громко урча, будто трактор. Мужчина усмехнулся, гладя кошку от головы до хвоста.       — Ей все нравятся, — заметив радостное выражение лица заместителя, пояснил Антон. Преподаватель резко потускнел. Прям в цель по самолюбию. Отвернувшись, парень незаметно хохотнул.       — Тоша, зачем ты врешь? — тут же возмутилась мать, шлёпнув парня. Тот вытаращил глаза, возмущенно зыркая на женщину, мол, тут же гости! — Она обычно прятаться бежит, а вы, Арсений Сергеевич, ей понравились.       Антон лишь обиженно фыркнул, скрываясь в своей комнате. Мама о чем-то болтала в коридоре с мужчиной.       «Оставайтесь на ужин, Арсений Сергеевич», — произнесла она, и парень мысленно повесился на ремне своих же брюк.       Откажись…       «С удовольствием». Блять.       За обеденным столом повисло напряжение, которое чувствовал явно только Антон. Он сетовал на друга, который не остался рядом с ним, а сбежал на какую-то бесполезную тренировку, оставив наедине с двумя людьми, способных без слов добить психику парня.       — Так ты играешь в футбол? — вдруг спросил Арсений, внимательно оглядывая парнишку. Тот сжался, чувствуя себя неловко в домашней одежде перед преподавателем, будто он так пришел в университет.       — Иногда, — буркнул он, утыкаясь в тарелку.       — А почему профессионально не решил заниматься? — продолжал допрос мужчина.       Мать поднялась из-за стола, полностью увлекаясь мытьем посуды. Антон безнадежно посмотрел на свою спасительницу и вызывающе повернулся на преподавателя.       «Отвечу на его дурацкий вопрос, и пусть отвалит», — проскочила агрессивная мысль в голове парня.       — Мне тренер сказал, что не моё это, да и я чувствую… Не этому надо посвятить жизнь, — выдохнув объяснил он.       — А чему надо? — в глазах куратора читалась искренняя заинтересованность, Антону даже стало приятно, что кто-то серьёзно слушает его. Мама обычно громко цокала и не снова принималась заниматься своими делами, а с бабушкой они никогда и не обсуждали будущую жизнь младшего.       — Мечтать — не вредно, — вдруг рассмеялся парень, но мужчина даже не улыбнулся, — Но мечтать мало, надо иметь и возможность, и талант, и желание работать над собой, в конце концов.       — А о чем ты мечтаешь? — серьезно спросил Арсений, откладывая вилку.       — О ерунде он мечтает, — ответила за него мать, и мальчишка тут же нахмурился, разглядывая ужин. Зрительный контакт между двумя прервался в секунду, — На сцену рвется, а сам даже друзей найти не может. Разве таким место среди звезд? Зрителей испугается, и закончится карьера, — в конце раздался колющий смехом. Парень почувствовал, как внутри в тугой узелок скрутились и органы, душа вместе с ними.       Арсений Сергеевич промолчал. О чем-то задумался. А, затем горячо поблагодарив за ужин и приятный вечер, засобирался домой.       — Я выйду с вами, — сообщил Антон, накидывая куртку. Видимо, мать решила, что он хотел проводить учителя, но не знала, что тому шагать всего несколько метров до своего подъезда. А парнишка просто хотел перекурить после долгого отдыха в больнице.       Мужчина был удивительно тихим.       — Почему молчите? — спросил Шастун, не совсем осознавая своего действия. В который раз он самостоятельно начинает разговор, а потом сам же себя и хает в этом. Они остановились перед темным подъездом.       — Я тебя до квартиры провожу, — проигнорировал вопрос Арсений, сконцентрировавшись на огоньке сигареты.       — Зачем? — удивился он, — Мы только вышли… Надеюсь, вы не хотите…       Он хотел озвучить свои опасения по поводу ночевки преподавателя. Во-первых, что будет, если узнается в университете? Молодой преподаватель проводит ночь в гостях у студента. Звучит, как название интересного ролика на запрещенном сайте. Во-вторых, он собрался спать с его матерью? Или, еще хуже, с ним? Парень постарался отогнать от себя противную мысль о дележки своего укромного уголка в доме.       Увидев озадаченное лицо Антона, куратор громко рассмеялся.       — Шаст, после случившегося я тебя одного не пущу никуда, — пояснил он, стряхивая пепел.       — Спасибо вам, но не стоит, — после недолго молчания чуть слышно пробормотал Антон, — У вас еще целая группа, забот хватает.       И, слишком резко развернувшись, скрылся в темноте подъезда. Арсений не успел и опомниться, так и замер, глядя на пустое место, где стоял парень.       Хотел бы он и сам знать, почему носится с ним?       Антон вошел в квартиру, надеясь, что мать не встретит его на пороге. Запах сигарет точно ударит ей в нос, а затем она ударит уже парня чем-нибудь тяжёлым. Но опасения подтвердились.       И лучше бы его ругали за вредные привычки, провели поучительную лекцию часа на два, да просто бы устроили пытку.       — Арсений Сергеевич очень привлекательный мужчина, ты так не считаешь? — поинтересовалась она, оттягивая подол платья.       — Мам, не думаю, что ты будешь рада, если я начну оценивать мужиков, — усмехнулся он.       — Тош, это нормально, если Арсений Сергеевич будет чаще у нас появляться? — прямо в лоб.       Антон даже не смог отшутиться, только смотрел на женщину и надеялся, что та решила устроить розыгрыш. Но она была серьезна.       — Если тебе это необходимо, — и парень скрылся за массивной дверью своей комнаты. Он просто устал и не хотел разговаривать на слишком странные для него темы.       В квартире стало тихо, не было привычного вкусного запаха еды, перестало слышаться шарканье тапочками. Без бабушки квартира стала пустой, нежилой. И, правда, Антону стало тяжелее дышать. Перед телевизором он сидел один, то и дело порываясь повернуться и начать комментировать происходящее на экране. А потом натыкался на пустое кресло. А заходя на кухню, он не видел валявшейся скалки или разделочной доски. Антон рвался в больницу, но мать осаждала его, аргументируя тем, что бабушка слаба. Парень почти кричал у себя в голове: «А то что она одна — тебе плевать?». И соглашался с ней, зная, что той не легче. А потом плакал. Да, он глупо плакал в подушку. Без всхлипов, рёва и стонов. Просто слезы текли из глаз, а щеки потом были красные и шелушащиеся.       — Ты был у бабушки? — спросил Арсений Сергеевич, забирая у парнишки стопку бумаг. Антон и сам не заметил, как самостоятельно стал вызываться помощником куратору. А иногда просто молча приходил и сидел у того в кабинете, изредка перемещая документы с одних полок на другие.       На вопрос парень не ответил, отвернувшись. Глаза предательски защипало. Прошла почти неделя, как вечер стал тише, а утро встречало безвкусным запахом маминых духов, а не горячего завтрака.       — Я могу тебя отвезти, — предложил он. Парень посмотрел на него, наткнувшись на добрые голубые глаза. Они не осуждали, а лишь метались, словно ища то, чем могут помочь совсем растерянному мальчишке. И Антону стало стыдно, что он слушал мать. Слушал и не ехал к самому дорогому человеку, оставлял его в одиночестве.       — Пожалуйста, — лишь кивнул парень.       Антон ненавидел запах больницы. Здесь воняло смертью, которую он боялся всю жизнь. Боялся не встретиться с ней наедине, а увидеть, как она поглощает родных ему людей. Возможно, он просто эгоистично опасался остаться один. Редкие старички шагали мимо него, останавливаясь около каждой лавочки и немощно садясь на них. Палата бабушки находилась в самом конце, куда парень и спешил, даже не думая о том, как Арсению удалось уговорить врача пустить их. Время посещений закончилось еще час назад, но мужчина в белом халате, устало закатив глаза, разрешил немного нарушить правило. Преподаватель продолжал что-то рассказывать работнику, — тот даже пару раз усмехнулся! — пока Антон исчез в поисках нужной комнаты.       И, стоя перед палатой, он понял, что не сможет. Ноги предательски подкашивались, сердце колотилось, как бешеное. Боялся увидеть то, во что превратился родной человек под напором болезни. Антон не выдержит, если увидит её бледное лицо и…       — Не надумывай, — будто прочитав мысли, подтолкнул его Арсений, удивительно возникший рядом. И Шастун, вздернув подбородок, зашел, словно хохорясь перед тем. И снова заплакал, упадая в объятья пожилой женщины. Она держалась хорошо, не утратила живой цвет лица, и её улыбка оставалась искренней и широкой. Она шептала внуку, как рада его видеть, тихо шутила про своих соседей, чтобы те не слышали. Но ловила злые взгляды и веселела еще больше. А Антон её даже не слышал, только улыбался, разглядывая бабушку сквозь пелену слез.       — Молодой человек, а вы к кому? — озорно поинтересовалась она, глядя на высокую фигуру в проеме. Антон проследил за её взглядом и тут же смущенно вытер слезы.       — Я хотел бы предупредить Антона, что пора уходить… Врач ругается, — Арсению было неловко прерывать общение внука и бабушки.       — Ничего страшного, — улыбнулась она, беря в ладони лицо парнишки. Мягко чмокнула того в лоб и шуточно отпихнула от себя ошалевшего Антона, — Привлекательный молодой человек попросил сворачивать лавочку.       И опять озорно засмеялась, увидев напряженность в каждой части тела преподавателя.       Антон пообещал вернуться завтра, пусть даже придётся сбежать от матери. Бабушка не злилась на дочь, но идею внука поддержала. Впервые за эту неделю она чувствовала себя живой, глядя на взлохмаченного и раскрасневшегося внука.       На улице парнишка резко остановился, Арсений прошел вперед и лишь потом заметил, что идет один.       — Что-то случилось? — удивился тот.       — Спасибо, — не поднимая лица от кроссовок, ответил Антон.       — Было бы за что, мне несложно…       — Без вас бы я не решился. Спасибо, что придали мне уверенности, — на одном дыхании выложил он, — Я пройдусь пешком, мне надо проветриться.       Арсений хотел возразить, начать переживать за парня, но тот улыбнулся, действительно счастливо, и мужчина не смог и слова вымолвить.       И еще долго смотрел, как отдаляется спина Антона.       И за свои долгие годы жизни он впервые не мог объяснить причины своих поступков. Сплошные «почему?» да «зачем?».