Потерян

      Он открыл жалюзи, впустив в небольшую и уютную кухню лучи утреннего солнца.       Разящий яркий свет стал банальной неожиданностью: Учиха словно забыл, как вести нормальную жизнь, и, возвратившись домой, каждый день натыкался на старые-новые мелочи в быту.       Тиканье часовой стрелки в спальне, свежее постельное бельё, гора посуды и пакет с мусором, который никуда не испарялся без его вмешательства, — всех этих элементов повседневности не существовало в измерениях Ооцуцуки.       Зажмурившись от света, Саске со вздохом опустил голову, издав еле слышный недовольный цокот языком. Медленно покачав головой, он расслабил плечи.       Пора бы уже привыкнуть к новому общему жизненному укладу.       Резко отвернувшись от окна, вытянул руку, чтобы достать чайник с полки. Утро давно не начиналось с тёплых напитков и полноценного завтрака.       Саске машинально нарезал ингредиенты на салат, слегка хмурясь от усталости и сонливости; рядом медленно набирал обороты свисток чайника.       — Соль…       — На полке слева, рядом со специями.       Учиха еле заметно кивнул, последовав направлению.       Он надеялся, что Сакура ещё поспит, отдохнёт, но, видимо, ничего не получилось. Последняя миссия вымотала обоих, и, возвратившись в деревню, Саске решил, что попытается взять на себя кое-какие домашние хлопоты, чтобы хоть немного облегчить период физического восстановления жены.       Харуно, видимо, не собиралась проводить дни в постельном режиме.       Упрямая.       — Не забудь после собрания забрать Сараду. Я уверена, что они с Шизуне отлично проводят время, но нашему ребёнку пора бы вернуться домой и не надоедать людям.       — Обязательно, — ответил Учиха.       Обернувшись с завтраком к небольшому столику, он присел на стул и принялся поглощать безвкусную пищу: что сказать, Саске не славился кулинарными способностями, и за столько лет ему чем только не приходилось питаться.       Автоматически прожёвывая рис и овощи, запивая тёплым чаем, Учиха таращился в никуда, будто старался не думать о запланированных на день делах.       Он одновременно погружался в прострацию и думал о миллионах нюансов. Подобное состояние ментально истощало. Наверное, это последствие очевидного — возвращения домой.       Завтрак пролетел словно один миг, и Учиха даже не заметил, как наступило время покинуть дом и отправиться в Резиденцию Хокаге. Он обещал Наруто присутствовать на каком-то собрании, хоть подобная чепуха Саске мало интересовала.       И правда, необходимо возвращаться в реальность.       — Хорошего рабочего дня, Саске-кун!       — Спасибо.       Учиха умылся, переоделся и поспешил к выходу, не задерживаясь в спальне слишком долго. Он не хотел мешать восстановлению сил Сакуры.       Туман над Конохой стелился густым облаком, постепенно рассыпаясь по траве каплями утренней росы. Деревня просыпалась, жители покидали дома: матери отводили будущее поколение шиноби в детский сад или в школу, ученики постарше спешили в Академию, мужчины — на работу, а некоторые возвращались домой с ночной смены.       Саске почти не смотрел на прохожих, погружённый в отсутствие мыслей. Конечно, это не значило, что он не чувствовал на себе их взгляды: любопытные, недовольные, наполненные сочувствием и омерзением — полный спектр эмоций.       И шёпот.       Надоедливое шипение, куда бы ни пошёл, которое Учиха также игнорировал.       Он не винил жителей Конохи в их реакции на его возвращение в деревню. То, что Узумаки стал Хокаге, ничего не значило: между кланом Учиха и населением Страны Огня пробежала не одна чёрная кошка.       Саске любили ненавидеть, и он давно привык к подобному отношению.       Блуждая в мыслях, он даже не заметил, как оказался прямиком у Резиденции Хокаге; на входе посетителей встречали шиноби, сверяя со списком. Они увидели Учиху и молча кивнули, что значило — их предупредили о его визите, и ему можно проходить.       Поднявшись на нужный этаж, Саске нашёл знакомую дверь и постучал костяшками пальцев по лакированной поверхности, дожидаясь разрешения войти.       Он слышал внутри несколько голосов, которые негромко перешёптывались. Все умолкли, как только раздался стук, а затем последовал знакомый голос Узумаки:       — Войдите.       Отворив дверь, Саске прошёл в круглое, заваленное стопками отчётов помещение. За столом на своём рабочем месте сидел Наруто. Их взгляды пересеклись всего на миг. Рядом стоял Шикамару, а на диване, отбросив руку на спинку, располагался Какаши.       — Спасибо, что пришёл, — промолвил Узумаки, подписывая какой-то листочек.       — Давай быстрее к сути, у меня сегодня много дел.       Учиха остановился напротив письменного стола и приготовился слушать доклад Нары на тему очередной проблемы внутри страны или же за её пределами — всегда одно и то же. Идентичных собраний в последние годы было много, и в конечном счёте Саске попросят в досрочном порядке разобраться с ситуацией.       Всё по шаблону.       Взор Учихи задержался на медленно колышущихся за окном верхушках деревьев. Он морально настроился на восприятие новой информации, даже подготовил стандартную маску невозмутимости на лице, чтобы не изменять себе.       Саске нуждался в чём-то привычном, чтобы окончательно не потеряться в новой повседневности: после стольких лет секретных миссий сложно адаптироваться к обыденной рутине, пить чай по утрам и гулять вдоль озера в парке.       Но он старался, потому что понимал — сейчас он нужен своей семье больше, чем миру шиноби. Когда-нибудь должен был наступить этот день: не Саске Учиха своей спиной, точно щитом, защищает людей, а они ему отплачивают спокойствием и отдыхом.       Тем не менее Учиха не мог отказать в аудиенции Хокаге. Он должен выслушать их.       Голос Шикамару, словно низкочастотный звук на заднем фоне, почти не отвлекал Саске от внутренних мыслей. Уставившись вдаль, он слепо рассматривал очертания зданий Конохи за спиной Узумаки, медленно погружаясь в водоворот размышлений.       Отрывки утренней беседы по кругу прокручивались в разуме Учихи.       Сакура попросила забрать Сараду.       Он давно не общался с дочерью, помнил её совсем малышкой, которая только начинала разговаривать.       Как странно после стольких лет находиться дома, общаться со своим ребёнком, точнее, пытаться это делать: Учиха считал, что до взаимного общения им далеко.       Саске даже представить не мог, о чём беседовать с семилетней девочкой.       Он с трудом помнил себя в том возрасте, а то, что откликалось воспоминаниями, сложно назвать счастливым детством. Вряд ли Сарада сталкивалась с тем, что пришлось пережить ему, — она не могла, потому что рядом с ней всю жизнь находилась любящая мать, а отец, пусть и не присутствовал, хотя бы не покоился в могиле.       В письмах Сакура очень часто описывала интересы и увлечения их дочери, но Учиха с трудом припоминал детали — надо бы перечитать эти беседы с женой для лучшего понимания того, с чем столкнулся.       Он слегка нахмурился, припоминая, куда спрятал те письма.       — Саске?       Его взгляд метнулся в сторону Какаши.       Присутствующие в кабинете молча смотрели на него с непривычной смесью обеспокоенных эмоций на лицах и отчётливо прослеживающейся грустью в глазах.       Учиха не понимал, почему Нара прервал монолог.       Он внимательно слушал эту чепуху, связанную с…       — Что? — немного грубо спросил Саске, ещё больше нахмурившись.       — Если ты хочешь поговорить о том, что произошло…       Нотки заботы в тихом голосе Хатаке полоснули, словно невидимый кинжал.       Разговаривать — о чём? Всё находилось под контролем, он справлялся со своими обязанностями и не нуждался в помощи. А если они хотели обсудить Сакуру — нет.       Это правда, его жена серьёзно пострадала на миссии, и для всех в деревне это оказалось крайне неожиданной новостью: видимо, предполагалось, что ирьёнин не мог физически пострадать так сильно, чтобы процесс лечения занимал столько времени.       Вздор. Никто из них не видел, с чем Сакуре пришлось столкнуться на той миссии, и она только за то, что пережила тот день, как никто иной, заслужила отдых.       Инстинктивно Саске мысленно возмутился и воспротивился попытке бывшего наставника поговорить по душам. Он не нуждался в помощи и сожалении.       К тому же Сакура оказалась на той миссии по их вине. Много лет назад они с Хатаке договорились, что семья Саске не будет задействована в каких-либо поручениях государственного характера; Харуно — мать с самой безопасной работой в центральной больнице.       Вместо этого их семье пришлось столкнуться с данными последствиями.       — Не произошло ничего такого, с чем бы мы не справились, — отрубил Учиха. — Если можно, я возьму доклад и почитаю дома. У меня дела… семейные.       — Конечно, — протянув папку, ответил Нара. — Если будут вопросы — обращайся.       — Увидимся.       Отвернувшись к двери, Учиха поспешил покинуть это бесполезное собрание.       Он не любил официальные посиделки за столом в присутствии секретарей и прочей ерунды. Встречи с Наруто наедине посреди леса были стандартом, и много лет. А когда не вариант, гораздо проще изучить файл или прочитать письмо — зачем мусолить всё в таком надоедливом, глупом формате?       Спускаясь по ступенькам, Учиха старался не раздувать из мухи слона.       Он совершенно не винил Наруто и Какаши в попытках помочь его семье или подбодрить в столь нелёгкий период жизни. Но Саске также не мог закрыть глаза на то, что частично, хоть и не хотелось этого признавать, во всём произошедшем виноваты те, кого он попросил оберегать жену и дочь, — Хатаке и Узумаки.       Однако травмы Сакуры волновали всех близких ей людей, и это нормально.       Учиха продолжал напоминать себе, что, пока он годами скитался по измерениям Ооцуцуки, его жена и дочь строили жизнь в Конохе без него, и здесь множество друзей и знакомых, которые искренне волновались о Сакуре и её здоровье.       Он не хотел разрушать их окружение и дружбу своим скотским поведением.       Чуть ли не выбежав на улицу, вдохнув свежего воздуха на полную грудь, Саске сомкнул уставшие веки. У него не получалось сосредоточиться на чужих проблемах или глобальных ситуациях в мире, потому что тревожило только одно — Сарада.       Впервые за столько лет ему предстояло общаться с ребёнком, ухаживать за ней в быту, кормить, делать вместе домашнее задание и не забывать о тренировках.       Учиху ужасало понимание того, что он совершенно не знал свою дочь.       Единственное, что Саске помнил из писем жены, — Сарада была на него похожа острым умом и замкнутостью. Иными словами, она была слегка высокомерной, как и все Учихи, предпочитала оставаться одиночкой и не дружить с одноклассниками.       От этого можно отталкиваться, но без путеводителя Саске чувствовал себя глупо.       Сакура.       Он мог поговорить с женой.       Мгновенно внутри что-то дрогнуло: не стоило тревожить Сакуру такими пустяками. Он справится, даже если придётся просить Сараду помочь ему, что подразумевало — Саске не хотел теряться в бессмысленных догадках и был готов признаться ребёнку в том, что совершенно ничего о ней не знал.       Дочь могла открыто сказать, в чём нуждалась, вместо бесконечных попыток Учихи вспомнить или угадать, что ей нравилось кушать на завтрак. Это самый верный подход, да.       Осмотрев улицу рядом с Резиденцией Хокаге, он попытался вспомнить, что было следующим в списке сегодняшних поручений от Сакуры.       Сердце от волнения колотилось в груди слишком сильно: Учиха не припоминал, когда он последний раз был столь эмоционально расшатан. Делая глубокие вдохи-выдохи, он пытался успокоиться, прежде чем продолжить заниматься делами.       Мысли о том, что его жену не уберегли от участия в секретной миссии те, кому он доверил семью, терзали и подталкивали к необдуманным поступкам.       Саске всячески подавлял резкие импульсы негодования. Он никак не мог позволить плохому настроению овладеть им, особенно в сложившейся деликатной семейной ситуации. Разборки с Хатаке или Нарой совершенно ничего не решат — не стоило забывать о благоразумии.       Тем более он пообещал Сакуре, что позаботится о Сараде.       Дочь — вот что являлось приоритетом в данный момент, а не порывы врезать кому-нибудь по лицу за несдержанное обещание.       Кивнув, словно нуждался в физическом подтверждении синхронизации разума и тела, сдвинувшись с места, Саске направился в сторону дома Шизуне. Он в прошлом был там только единожды, поэтому дорогу помнил фрагментами.       Хорошо, что чакру дочери он мог почувствовать где угодно: именно эта невидимая нить вела Саске в сторону центра деревни, который за прошедшие годы превратился в бурное, забитое магазинчиками, ресторанами и прочими точками торговли место.       Он передвигался аллеей, не придавая значения косым взглядам и шёпоту.       Это иронично, просто смешно: Учиха добровольно ушёл из деревни, согласился на секретную и очень опасную миссию, прекрасно осознавая, что ради спокойной жизни селения жертвовал семейным счастьем, а в ответ от жителей Листа получал не благодарность, а очередную ложку дёгтя.       Они не уважали клан Учиха, даже когда последний представитель этого рода был готов отдать за них собственное мирное будущее и, более того, семью.       Что сделали потайные государственные игры с Сакурой и во что эти манипуляции могли превратить в будущем его единственную дочь — только через его труп.       Учиха ускорил шаг.       Он хотел забрать Сараду и вернуться домой как можно быстрее.       Источник чакры становился всё ближе; Саске подошёл к жилому многоэтажному зданию, поднялся по ступенькам на нужный этаж и машинально постучал, ожидая.       Ласковый ветер развевал чёрные локоны, щекоча лицо и задевая ресницы. Учиха стоял неподвижно, как статуя, дожидаясь, когда Шизуне откроет дверь. За спиной в проходе за ним, перешёптываясь, протиснулись незнакомые девушки: он чувствовал на себе их взгляды, понимал, что являлся предметом слухов.       Впечатление было неприятным, будто искупался в грязи, в чём-то липком и вонючем, от чего не отмыться.       Прикрыв глаза, Саске прислушался к шуму ветра.       Делая медленные глубокие выдохи, успокаивая скопившееся раздражение, он старался совершенно ни о чём не думать. Сложность такой медитации заключалась в том, что обстоятельства буквально нападали на него, заставляли мыслить, но Учиха…       — Саске?       Открыв глаза, он увидел перед собой удивлённую Шизуне. Она, скрестив руки под грудью, озадаченно рассматривала его; в её взгляде всё та же грусть, а на лице тревога.       — Я пришёл забрать Сараду домой.       Его ответ был лаконичным и по делу, тем не менее Като насупила тёмные брови. Она не сразу отреагировала на его слова, не пригласила в дом, к чему Саске относился нейтрально, но и не позвала Сараду, что буквально на мгновение насторожило Учиху.       Почему она не сообщала его дочери, что за ней пришли?       Саске чуть прищурил глаза, инстинктивно дожидаясь какой-то подставы: у неё нет причин насильно удерживать Сараду здесь, тем более Шизуне знала, что Сакура ждала их дома. Нет лучшего лекарства, чем любовь самых родных людей на свете.       — Сейчас позову её, проходи, — с задержкой в несколько секунд ответила Като.       Он молча кивнул, переступив порог. Выдохнул.       Спина Шизуне выглядела напряжённой, словно ей было неуютно в компании Саске и она желала как можно быстрее разрешить этот визит. Скрывшись в спальне, Като негромким голосом начала что-то объяснять Сараде; Учиха молча дожидался дочь.       — Мы не успели доделать некоторое домашнее задание, — сообщила Шизуне, возвратившись с Сарадой в прихожую. — Надеюсь, справитесь, а если будут вопросы — обращайтесь. Сарада знает мой домашний номер телефона.       Очередное предложение помощи, в котором они не нуждались.       — Благодарю, — ответил Учиха и перевёл взгляд на дочь. — Идём, Сарада.       Чёрные как смола глаза — идентичные тем, что Саске видел в зеркале всю жизнь, — посмотрели на него с немым вопросом. Она не понимала, что происходило.       Видимо, Сараде забыли сообщить, что на время постельного режима Сакуры о ней будет заботиться отец. Всё крайне банально: в основном, когда Саске отсутствовал на секретной миссии, Шизуне помогала Сакуре с ребёнком. Ничего странного: Сарада с детства привыкла к такой рутине и была удивлена резким переменам.       Саске считал — переживёт.       Они попрощались и вышли в коридор, молчаливо направляясь в сторону лестницы.       Саске не знал, о чём можно поговорить с дочерью, поэтому предпочитал не делать ошибок в их отношениях и соблюдать тишину. Чем меньше он будет вести себя как тот усуратонкачи, тем больше шансов на то, что они смогут обойтись без помощи Сакуры.       — Пап?       В груди что-то болезненно кольнуло — вот и посыпались вопросы.       Учиха продолжал неспешно идти в сторону дома, изредка косым взглядом убеждаясь, что Сарада не отставала от него больше чем на пару шагов. Он не был готов откровенно разговаривать на какие-то конкретные темы. Им просто нужно добраться домой.       — Пап, что происходит?       — Ты о чём?       Был вынужден ответить: Саске старался следовать советам жены и общаться с дочерью, потому что полноценное игнорирование вопросов вряд ли поможет им сблизиться, а для абсолютного откровенного диалога им необходима поддержка Сакуры.       Пока они не пришли домой, нужно поддержать лёгкую беседу. Саске считал, что способен на такое, ведь вряд ли в этом можно ошибиться. Конечно, всё зависело от вопросов Сарады. Взглянув на дочь, Учиха попытался понять, что кружилось в её маленькой и смышлёной головушке.       — Я думала, что останусь с Шизуне… Рокудайме Хокаге сказал…       — Что он сказал?       Понадобилась всего доля секунды, чтобы Саске осознал, каким именно тоном он произнёс встречный вопрос: слегка раздражённый, холодный и беззаботный.       Отталкивающий.       Сарада резко остановилась, и это заставило Саске последовать её примеру.       Он обернулся и спокойно осмотрел дочь: на хрупких детских плечах виднелись лямки загруженного учебниками портфеля. Тёмные глаза скрывала оправа очков. Худенькие руки и ноги выглядели настолько деликатными, неумелыми, что Учиха не мог подавить желание защищать этого ребёнка от всего на свете.       Сейчас, видимо, необходимо защитить дочь от самого себя.       Она не виновата в том, что он в данный момент несчастный и на взводе. Но как объяснить это Сараде, чтобы не вызвать ещё больше глупых вопросов?       Сглотнув комок нервов в горле, Учиха присел перед дочкой и, обхватив обе её руки своей одной, спокойно и почти ласково промолвил:       — Я виделся утром с Какаши, и он знает, что тебя забирают домой. Он объяснит всё Шизуне, так что не волнуйся.       — Но мама… — Её губа задрожала, отчего Саске чуть не провалился под землю.       Неужели он не мог справиться даже с таким элементарным разговором? Почему всё настолько сложно и контринтуитивно? Он с закрытыми глазами расчленял врагов кунаем на куски, а вот пятиминутная беседа с дочерью обескураживала и пугала.       — С мамой всё в порядке, хорошо?       Сарада на мгновение точно заглянула ему в душу: её взор наполняли грусть и непонимание происходящего. Она искала ответы на поверхностные и предсказуемые вопросы; как отец Саске обязан предоставить ей эти ответы, но он…       Вздохнув, Учиха сосредоточился на том, что мог сделать для своего ребёнка в эту минуту: она волновалась о матери, о недоделанном домашнем задании и, скорее всего, проголодалась. Он мог исправить всё это, но не посреди улицы на глазах у прохожих.       — Пойдём домой, хорошо? — наконец спросил он, дожидаясь ответа Сарады.       Её хрупкие ручки распространяли тёпло по его большой, мозолистой и шершавой ладони. Саске ритмично водил большим пальцем по запястью дочери, терпеливо дожидаясь ответа. Он не мог отступить на этом поле битвы, ведь всё только начиналось.       Их отношения только зарождались. Он не мог потерпеть крушение и проиграть самому себе.       — Пойдём, — кивнув, еле слышно промолвила Сарада и, не отпуская его похолодевшую руку, направилась вместе с ним в сторону их уютной квартиры.