Самое время признаться

Антон волнуется. Когда все приготовления давно завершены, и ничто теперь не отвлекает его от предвкушающих мыслей, он не присел ни на секунду. До дрожи в пальцах. До ощущения легкой тошноты и головы, набитой ватой. Взгляд на часы сам падает, притягиваясь, не давая ни на миг забыть о медленном течении стрелки в вертикальное положение. Еще десять минут. Вода в стакане, салфетки принес, черная коробка, что обычно живет под кроватью, стоит рядом со стулом. Все близко, все под рукой. Как и его желание опустить ладонь вниз и начать не дожидаясь. Антон знает, что от напряженного предвкушения его выносит. Всегда так было. Его возбуждение никогда не бывает настолько острым, как во время томной неизвестности, в состоянии неопределенности. Когда есть время на додумывание, на прикидывание вариантов, на ожидание, что будет дальше, какое следующее действие. Антон открывает окно, и с прохладой, мелкими мурашками по телу, приходит ощущение действительности. Все под контролем. Ничего страшного не случится. Это как порно, только в реальном времени. Ну как, «как порно». В порно, Антон, ты не указываешь, что и как актерам делать. А тут? А тут. Тут еще как. Шаст садится на стул, поправляет футболку и свободные шорты, хотя эти действия скорее от нервов: камеру он включать не будет. Мысли сплошным потоком бьют его по сознанию. А если парень тебе не понравится? А если еще трое людей, с которыми ты в комнате, будут мешать? А если тот, который главный, или как его, блядь, правильно, не будет успевать читать сообщения? Или делать не правильно? Не то? Не так? Расклад такой: Антон, по воле судьбы, рока, еще хрен знает чего, чего хотите, собственно, вписался в прекрасную авантюру. Он и еще три человека, которых Антон знать не знает, и знать не будет, заходят в этот сраный зум, по ссылке, которая придет ровно, мать его, в 00:00 и… И, блядь, обсираются. По мнению Антона, конечно же. А вообще, их там будет ждать парень, по-видимому такой же отбитый, как сам Шастун, потому что кто на это согласится в здравом уме. Так. Давай нормально. В общем да, их там будет ждать парень, который будет делать все то, что напишут в чат, и еще один, главный, его видно будет минимально, который, собственно, будет помогать всему этому осуществиться. Ну ебаный пиздец, не? И как он подумал, что это хорошая идея, когда вводил данные своей карты на оплату этого абсурда? Ах да, погодите, может дело в том, что он не подумал? Может, потому что он, и немного, совсем чуточку, на донышке рома в его организме решили, что это отличная идея и срочно нужно? Ну что ж. Назвался — полезай, как говорится. Вот Антон и лезет. С головой, полностью, в вязкую трясину, из которой потом не выберешься никак. Ну сколько еще? Долго? Уведомление о полученном мейле, будто ударом тока запускает его сердце. Вот и ссылка, осталось только дотянуть до нее курсор и указательным пальцем разделить себя на «до» и «после». Он так не волновался со времен первого экзамена в университете, когда нужно было смотреть преподавателю в глаза, а нести какую-то чушь несусветную. Во рту мгновенно пересыхает, но про стакан с водой никто и не вспомнит теперь, когда он видит парня, стоящего коленками на подушке с опущенной головой и заведенными за спину руками. Пока подключаются еще три «Знойных Мачо», по крайней мере один так подписан, и да за что ему это все, у него есть время хорошо все рассмотреть. А смотреть хочется. Не пропустить ни единой детали, запомнить все до мелочей, до рефлекса света фиолетовой лампы на гладкой бледной коже. Помещение небольшое, скорее даже маленькое. Камера стоит на штативе в углу, но она медленно двигается, видимо, за ней кто-то есть. В противоположном углу стоит стул, металлический, и к нему прицеплены наручники. Интересно. К стене приставлена какая-то палка, скорее всего это стек, но хрен его знает. Там же на крючках висит огромное количество плеток, флоггеров, масок, резиновых членов, игрушек и еще фиг знает чего, у чего даже названия нет, а если есть, то Антон предпочел бы не знать. Под потолком и у плинтуса фиолетовые диоды, и, видно, какая-то лампа за камерой, своим белым светом разбивающая эту фиолетовую пьянку. На полу куча подушек, какая-то веревка, черная ленточка, и самое главное — он. Красивый капец. Сомнения все сразу отпадают, как осенние листья в октябре. На него он бы каждый день смотрел, была б его воля. Стоит спокойно, ноги расставив, голову опустил, показывая черные густые волосы, что тянутся к земле. Антон ловит его дыхание, пробирающее грудную клетку, взглядом впитывает мягкий свет, очерчивающий косые мышцы живота, спускаясь ниже, мысленно вытягивает ремень из его черных штанов, оборачивая один конец вокруг ладони… Домин: Думаю, правила напоминать не нужно, все всё прочитали. У нас 30 минут времени, если никто не против, давайте начнем. Черт. Какие правила? Антон их читал в полуобморочном состоянии, одной рукой держась за дверцу туалета в клубе. Знойный Мачо: А как мы можем обращаться к этому прекрасному созданию? Антона он уже бесит. Что за ник, что за «прекрасное создание», тебе вообще норм? В это время рука этого самого Домина тянется в кадр и нежно касается подбородка парня, заставляя его поднять голову. И вот только сейчас настал ебаный пиздец. Парень медленно переводит взгляд, брови сведя к переносице, прямо на камеру, голубыми глазами поблескивает, а на месте рта, там где Шастун уже готов был по губам стоны считывать, черный, мать его, скотч. Переливается, падла. В голову мысли приносит такие, что хоть стой, хоть падай. Но, скорее, стой и очень даже крепко. Антон руку опускает, сжимает твердо и уверенно, глаза на секунду прикрывает, а после отдергивает себя и возвращает руку на стол. Пока не время. Видно, Д что-то спрашивает, потому что парень стреляет глазами куда-то в сторону и смотрит выжидающе, а потом мотает головой. Домин: Обращаться можно Саб или как только вам в голову придет. Саб? Сразу нет. И как тебя называть тогда, интересно узнать? Кроме Антона, который так и подписался, потому что он не какой-то стремный чел и мало ли сколько на свете Антонов, еще есть «Аноним» и «Принцесса». Он и не подумал сначала, что девушки тоже могут таким заниматься. Хотя кто сказал, что это девушка? Домин: Чтоб вам было посвободней, давайте для разогрева начнем с простого ;) Парень замечает движение, двигается немного в сторону, садится на пятки. Д совсем немного влазит в кадр, видно его широкую штанину. Держит в одной руке свечу. Легким взмахом второй, будто кукловод ниточками, переводит руки парня из-за спины вперед на колени. Красивые, немного жилистые, но настолько желанные, что Антон физически чувствует их вес у себя на бедрах. Д опять легко касается подбородка одним пальцем и этот кот переводит взгляд вверх, скорее всего прямо в глаза заглядывает, и о, Боже, как Антон хотел бы сейчас быть на месте этого Домина. Чтоб это на него так нежно, доверчиво и одновременно возбужденно смотрели. Чтоб из-за него у парня сейчас подрагивали плечи. Чтоб от его действий тот от предвкушения елозил на подушке. Продолжая держать за подбородок, Д задувает свечку и подносит ее к голому плечу. Парень замирает, даже дышать перестает, смотрит так сладко, на Антона жар накатывает мгновенно начиная где-то снизу, с места, которое он успешно продолжал игнорировать до этого момента. Но вот после того, как Домин одним пальцем разворачивает голову этого кота на камеру, как он стреляет своими блядскими глазами через экран прямо в душу, а потом, медленно их закатывает, в миг, когда горячее масло со свечи льется ему прямо на плечо, струйками уходя вниз по груди, на вздрагивающий живот… Вот после этого игнорирование становится страшной мукой, Антон бы даже приписал это в одну из средневековых пыток. Д уходит на свое место, а парень руками, начиная с плеча, размазывает масло, заставляя свое тело блестеть еще больше, но не так, как в порно, где этого масла так много, что хоть жопой жуй. Тут его ровно столько, чтобы легким слоем лечь на кожу, заставляя ее светиться мягкими переливами фиолетовых огней. Руками разносит по груди, Антон почти чувствует на кончиках своих пальцев это приятное скольжение перекатывающихся под руками мышц. Переходит на шею, запрокидывает голову назад, давая обзор на сглатывающий кадык, на точки родинок скрывающихся под руками, на… Принцесса: Это очень красиво, можно попросить поближе показать шею и ключицы? Ну точно девочка, сомнений нет. Но Антон не против, тем более, что теперь ближе не только шея, но и лицо, с этим блядским скотчем. А тут есть на что взглянуть. Парень в камеру смотрит, четко так, властно. Кто тут еще саб нужно подумать дважды. Дышит часто, руками себя легко оглаживает, одной захватывает себя за шею, большим пальцем в челюсть упирается и голову наклоняет. У Антона слюней во рту больше, чем воды в Тихом океане. Опуститься бы губами к этой шее, зубами легко кожу захватив, оттянуть на пару миллиметров и с выдохом отпустить, проведя языком по укусу. Он шумно воздух втягивает и где-то в горле тихое рычание пробирается. Может, тоже что-то написать? Пока парень легкими касаниями проходится по шее, подбородку, очерчивает ухо, оттягивая себя за мочку, Антон усиленно думает, что бы такого написать, чтоб не сойти за извращенца последнего. Но его опережают. Знойный Мачо: Хочется уже, чтоб зайчик разделся) Можно такое организовать? Хочется еще как. Но с зайчиком ты погорячился. Камера медленно отъезжает назад, замирая на прежнем месте. Парень тянет одну руку вниз, расстегивая ремень, а кончиками пальцев второй зажимает сосок, немного оттягивая его, круговыми движениями дразнит. Он точно какой-то маг или волшебник, не могут такие простые действия так завораживать. Антон не знает, как долго мог бы смотреть, губы кусая, на его грудь, если бы парень не поднялся с колен, унося эту самую грудь за пределы видимости, но это и не важно уже. Не важно совершенно, потому что теперь не скрыто и запредельно явно стало видно его собственное возбуждение. Приличное. Весомое. И оставленное без внимания. Он бедрами покачивает, точно кот, стаскивает с себя штаны, помогая уже двумя руками, настолько естественно двигаясь, как будто это его работа. Хотя подождите. Без сомнения сразу хватается рукой за край боксеров, но почему-то замешкавшись, опускается на колени снова, разводя ноги шире, даже слишком широко, и вместе с этим заглядывает в камеру, почти что умоляюще, брови поднимая, что становится ясно — разрешения спрашивает. С пониманием происходящего у Антона орган, которым понимают, отключается полностью, оставляя после себя белый шум. Серьезно? Вот столько ему, оказывается, нужно было, чтоб дойти до края, после которого только ярко-красное безумное желание останется. Аноним: Можно. Спасибо. Спасибо прям огромное. Спасибо, спасибо, спасибо. И как у этих людей еще мозги варят, складывая буквы в слова? Как руки слушаются и пальцы двигаются, печатая это все на клавиатуре? Антон такой суперспособностью не располагает. Парень уже не встает. Ноги одним движением вместе сводит, тянет вниз край трусов, оголяя нежную, чистую кожу. Еще ниже, где уже виден край или начало, это с какой стороны посмотреть. Еще ниже, полностью спуская боксеры вниз по бедрам, открывая Антону вид на его богатый внутренний мир. Мир-то уже был открыт давно, но оказывается, вот этот конкретный мужчина, будто выдернул резким болезненным движением голову Антона из-под земли, где он прятался все время, на свет, где есть солнце, море, свежий весенний ветер и он, этот парень, а больше ничего и не нужно, в принципе. Аноним: Подрочи себе. Антон машинально рукой свой стояк накрывает, сжимает крепко, одним пальцем головку поглаживает, а потом до него доходит. Смешно. Идите все в жопу, это совсем не смешно. Этот кот, ехидно бровями стрельнув, руку на член опускает, медленно кулаком вверх проводит, медленно вниз тянет. Антон смотрел бы и смотрел, как он голову запрокидывает, второй рукой по шее себя оглаживает, вниз, кончиками пальцев невесомо кожу задевая, продолжает неспешно себе дрочить, но ждать уже совсем сил нет. Черт, Шаст не тупи, нужно что-то написать, чего ты сопли жуешь? Он судорожно пытается придумать хоть что-то, цепляется взглядом за стену со всякими примочками, улавливая там, среди кучи предметов, небольшой черный массажер простаты. На управлении небось, у него самого точно такой же в коробке под ногами лежит. С этим должно быть хорошо, Антон знает, о чем говорит. Как сформулировать-то? Руки подрагивают, не попадая по клавишам, сосредоточиться пытается, языком губы обводя. Антон: Там на стене у вас массажер черный висит, возле члена розового, можно им как-то воспользоваться? Шаст столбенеет, краснея до кончиков ушей. Пошевелиться даже не пытается, хотя член дрожью бьет от возбуждения, и он бы уже подрочил, но его хватит на пару движений рукой. А он так быстро капитулировать не планирует. Парень голову поднимает, смотрит куда-то за камеру и рука на члене замирает. А потом переводит взгляд, будто прямо на него, на Антона Шастуна, такой вопрошающий и томно искрящийся, что сердце по эту сторону экрана невольно останавливается, впитывая каждую секунду медленно тянущегося мгновенья, выбирая за смысл своего стучания этот блеск в глазах. Поднимается с колен, трусы окончательно сбрасывая, разворачивается задом, подходит к стене, и вопрос один: почему Шастун не попросил сделать этого раньше? Принцесса: Попка у вас прекрасная, дорогой Саб, сядьте ближе к камере) Тот не оборачиваясь кивает, снимает со стены нужную игрушку, наклоняется, чтоб взять пульт, лежащий в коробке на полу, и лучше б он этого не делал. У Шастуна ноет уже так, что хочется скулить на всю квартиру, но вместо этого он хватает себя за ноги, крепко их сжимая, откидывается на спинку стула и губу кусает. Больно, но он потерпит. Парень возвращается на свое место, пододвигается чуть ближе, выпячивая зад, поворачивает его в сторону камеры. Выгибается настолько сильно, что скулеж все же прорывается, но Антону совсем не стыдно. Знойный Мачо: Я бы с удовольствием тебя пальцами разработал, мой хороший, но к сожалению не могу, сможешь это сделать за меня сам? Аноним: Домин, шлепните его ладонью пару раз. Активизировались. Не удивительно, Антон бы и сам что-то написал, если бы сумел пальцы на своих бедрах разжать. Парень голову поворачивает, поднимает глаза, в доверительном жесте ноги чуть разводит, и у Антона крыша едет вниз, скатываясь кубарем к этим его чертовым ногам. Д входит в кадр, хватается руками по обе стороны торчащего вверх зада, притягивает к себе. Одну руку опускает на спину, прижимая к полу. Не дает пошевелиться. Второй оглаживает легко и нежно, чтоб потом резко отстранившись, сделать небольшой замах и шлепнуть с неслышимым хлопком о кожу. Парень дергается от неожиданности, утыкаясь лбом в подушку, но Домин берет его за волосы и разворачивает голову к камере. И ну это все, прям слишком, ну куда, ребят, вы чего? Замахивается еще, на этот раз сильнее, оставляет красный след своей ладони на чужих ягодицах, а потом невесомо, контрастно сладко, гладит место шлепка. И так еще и еще, пока парень, каждый раз подрагивая, то пытается отстраниться от руки, то наоборот тянется за ней, заставляя Антона сползать по стулу все ниже и ниже. Ударив последний раз, Д встает, выходит из кадра, и возвращается с тюбиком в руках, откручивает крышку и вытягивает руку над покрасневшей кожей. Выдавливает прозрачную струйку, попадая прямо в цель. Парень приподнимается, двигается ближе, настолько, что становится видно, как смазка течет вниз, капая на пол, заводит одну руку назад и одним пальцем размазывает ее четким, уверенным мазком. Круговыми движениями дразня, сделав ровно 7 кругов, Шаст считает, он вводит один палец внутрь. Как же Антон долго этого ждал. Слизывая языком каплю крови с искусанной губы он мычит протяжно, на одном выдохе, почти уже себя не контролируя, прикрывает глаза. Как говорится: Получите, распишитесь, Вставьте два и не дразнитесь. Этот кот, не вытаскивая палец, поднимает корпус, садится на пятки. Вторую руку опускает на ягодицу, накрывая красный след, и оттягивает ее в сторону. Двигает пальцем, трахая себя. Поворачивает голову на бок, дышит тяжело и взгляд прямо в объектив переводит и там уже такой спектр чувств бурлит, что Антону и не разобрать. Но посыл ясен, кот, погоди. Знойный Мачо: Давай второй, милый, я знаю, ты же хочешь. Через время равное двум взмахам ресниц, к среднему пальцу присоединяется безымянный и это уже ну очень хорошо. Настолько, что Шастун решает принять активную участь в игре. Он выпрямляется, садится поудобнее, делает глоток воды и начинает быстро набирать текст. Антон: Домин, можете взять себе пульт управления? Вдогонку: И там я видел веревку на полу, свяжите ему руки сзади, пожалуйста. Д входит в кадр. Тянет за край веревки, притягивая ее к себе, и подходит к парню сзади, прекращая размеренные движения пальцами внутри. Опускается на колени, осторожно дотрагиваясь к запястью, притягивает, и начинает аккуратно, не спеша, обматывать веревкой, попутно закрепляя узлами. Парень пытается обернуться и поймать взгляд Домина, но тот безмятежно шнурует, не обращая внимания на замешательство. Антону нравится эта реакция. Нравится, как он бедрами назад подается, как он ноги разводит, как край скотча уже немного отклеился, еще чуть-чуть и можно будет увидеть изгиб губ, таких необходимых теперь. Но это еще не все, потерпи. Закончив с веревкой, Д тянется к пульту мирно лежащему на подушке рядом с массажером. Парень бросает быстрый взгляд сначала на руку, потом на его лицо, а затем, будто осторожно заглядывая, переводит на камеру и Антон ухмыляется. Принцесса: Мне нравится ход ваших мыслей, Антон. Домин, можете прежде чем вставить в него игрушку немного подразнить? А она неплоха. Домин: Может вы хотите чего-то конкретного? Или на мое усмотрение? О да. Хочется чего-то конкретного, до боли в подрагивающем члене в трусах. Аноним: Можете ему подрочить? Принцесса: Ничего конкретного, единственное, поиграйте с сосками, ему вроде нравится) Домин: Хорошо. Антону такое даже не снилось, а тут сразу на, вывалили с ведра на голову. Д входит в кадр и садится спиной к камере чуть сбоку и легонько похлопывает парня по бедру. Тот с интересом вскидывает брови и разворачивается, принимая свою самую первую позу. Приветственную. Д начинает медленно гладить его по бедрам, с внешней, а потом и с внутренней стороны. Поднимается руками вверх, игнорирует стоящий член, очерчивая пресс, вверх к груди, одну руку поднимает еще выше. На шею. Сжимает ее и парень запрокидывает голову чуть назад, давая беспрекословный доступ к любым действиям. Кончиками пальцев второй руки он спиральными движениями подбирается к соску. Почти достигнув цели убирает руку, тянет ее к своему рту, облизывает пальцы и широким мазком проводит снизу вверх и по той же траектории дует следом, заставляя парня отчаянно дрогнуть в его руках. Антон развязывает веревки на шортах, спуская их вниз. Поласкав сосок, он опускает руку вниз, а парень, смотря на него ошалевшим взглядом, расслабляет ноги, опускаясь ниже. Но Д не позволяет, оставляя на месте, уверенной хваткой на шее придерживая. Ведет рукой вверх по бедру и самыми подушечками пальцев дотрагивается до подтянутых уже яиц. Парень закатывает глаза, прикрывает их. У него руки, закрепленные за спиной, подрагивают. Он водит плечами, явно давая понять, что ему мало. Слишком мало. И Антону тоже мало. Он спускает и трусы, руку тянет, стараясь зеркалить все движения Домина. Тот уже неспешно надрачивает, при каждом движении вверх ладонью, складывает ее, накрывая головку, и судя по реакции парня, ему прям очень хорошо. Как и Антону. Он левой рукой пытается набрать текст, что получается плохо, но уже как есть, прерываться он не собирается. Антон: Вставьте игрушку, пожалуйста, посадите его так, чтоб он на нее сел и возьмите пульт. Д немного дергает головой, услышав звук сообщения, а этот кот, почувствовав замешательство, резкими движениями вскидывает бедра, толкаясь в кулак. Д убирает руку с члена. Опускает ее на щеку парня и, сделав замах одной ладонью, ставит легкую пощечину. Тот глаза открывает, смотрит с нескрываемым желанием, пылающим почти на всю комнату, еще немного и загорится. Но Шаст не боится. Он-то дома, жопой на стуле сидит, не то что этот мужчина, вот кому он точно не завидует. Хотя кого он обманывает, завидует, еще как. Д уходит, оставляя парня одного, и тот переводит взгляд, огненный, изнемогающий, прямо в душу Антона, будто за ней явился дьяволом. Д возвращается, прочитав сообщение, поднимает игрушку с пола и, опустив руки на плечи парня, дает направление для разворота. Тот медленно, нехотя поворачивается, наклоняясь чуть вперед. Очевидно, уже осознав весь план собравшихся тут людей, позволяя, не противясь, делать с ним все, что захочется. Это так возбуждает, что Антон крепко сжимает член у основания, чтоб не кончить прямо сейчас. Вставив игрушку в парня и заставив опуститься на нее, Д возвращается на свое место. Отлично. Поехали. Антон: Включите ее. По резкому вскидыванию бедер Антон понимает, что игра началась. Теперь он постарается. Он до выступившей на кончике капли смазки помнит на каких режимах запредельно хорошо. Антон: Третий режим и постепенно набирайте скорость. Третий — это его любимая толчковая вибрация, она постоянно приводит его к самым ярким оргазмам, а если еще и ускоряться, то она, как кипящая вода, принесет тебя струйкой пара — наверх. И еще выше. Так высоко, что потом на меньшее будешь не согласен. В фиолетовом свете прекрасно видно, как по спине выступают капли пота, скатываясь вниз по лопаткам к связанным в тугой узел рукам. Видно, как эти руки мелкой дрожью колышутся, пальцами крепко впиваясь в свисающие края веревки. Как эти края пошатываются, касаясь уже розовой кожи и достают до пола, складываясь каждую секунду в разные узоры. Взгляд в камеру. Такой безумный, что Шаст уверен, еще не раз будет дрочить на этот вид. Связанный, с черным скотчем прикрывающим рот, весь мокрый от пота, масла, смазки, чего угодно, смотрит так, будто испытывает высшее наслаждение. Но Антон знает, что и это не предел. Он, продолжая себе дрочить, ускоряется, а в это время парень плавясь уже, мелко подпрыгивает, поднимаясь бедрами то вверх, то вниз, как и рука Антона. Синхронно. Пора. Антон: На первый переведите, скорость повыше. Да, кот, знаю, еще немного и будет охуенно. Как и Антону сейчас, когда он неотрывно смотрит в экран, дрочит себе уже быстро, резко, без смазки, забыв про нее еще в самом начале. Когда по ту сторону парень со взмокшими на лбу черными волосами, запрокидывает голову и закрывает глаза. Приподнимается, выводит грудную клетку вверх, заламывает руки и кончает, толчками разнося звенящее удовольствие, такое долгожданно-великолепное, на последнем замерев. А потом, пошатываясь от пробирающего грудную клетку воздуха, задыхается, не имея возможности нормально вдохнуть. Фиолетовыми бликами в голубых глазах благодарно смотрит, брови вскинув и головой качает из стороны в сторону, давая понять, что не зря, что понравилось, что запомнит. Антон, откинувшись, громко стонет, впитывая каждое движение его, теперь уже жизненно необходимого спутника, перестает себя сдерживать, позволяя этому чертовому парню унести его далеко за край Земли, туда, где время замедляется, в конце концов переставая идти совсем, принося за собой кружащее чувство полного безоговорочного счастья.