Кем ты себя возомнил?

Сквозь послеполуденный туман трое всадников повели лошадей вниз по тропинке за сараем, вдоль дедушкиного сада, а затем вверх по пологому склону в лес. Девочки сосредоточились на том, чтобы сидеть так, как показала им Энди, с более длинными стременами, чем обычно для верховой езды в восточном стиле, и очень свободными поводьями. Лошади шли гуськом, от их теплых тел поднимался пар, под ногами хрустели сухие листья. Энди шла впереди и в полумиле от дома пустила всех в очень медленный галоп, который на западе называли скачкой. Она гордилась девочками, которые ехали чутко и очень тихо. К тому времени, как они снова спустились с холма, на небе появились звезды, и Кэссиди в изумлении уставился на небо. — Энди, Кара, смотрите, это волшебство! Есть тысячи и тысячи звезд! Почему в Нью-Йорке нет столько звезд? — Есть, дорогая, но городские огни не пропускают их. Вы можете видеть огни Цинциннати-сити там, на расстоянии, но в остальном, здесь вы можете видеть небо гораздо яснее. Это то, что все древние люди, должно быть, видели каждую ночь. Вы можете понять, почему они так интересовались астрономией. — Я никогда не знала, что это так. Сколько всего звезд? — В нашей галактике, Млечном Пути, может быть, 260 миллиардов. И теперь они думают, что галактик может быть столько же, более 250 миллиардов. Кэссиди молчала до конца поездки. Во время первой поездки с Пэтчем на небольшой холм в Огайо ей открылось чудо Космоса, которому предстояло изменить дальнейший ход ее жизни. Когда они вернулись к свету и теплу красного сарая, она отвязала его и положила седло на дерево, где показала ей Энди. Потом она тихонько и нежно погладила его, все время разговаривая с ним, но никогда не разделяла их разговора. Это было только для нее и для него. Некоторые разговоры не предназначены для подслушивания, но Пэтч был старым пони, который наблюдал за звездами большую часть своей долгой жизни, и это дало ему много лошадиной мудрости. Он уткнулся носом в грудь Кэсси, когда она расчесывала его гриву, и помог ей справиться с чудовищностью ее чувств. Как и у другой маленькой девочки лет пятнадцать назад, он стал ее близким другом. *** — Тыква! Как ты поживаешь? Мы так по тебе скучали! -в воскресенье вечером семья Пристли вывалилась из своей парадной двери в Верхнем Восточном Манхэттене и обнаружила, что их очень маленький домашний кот терпеливо сидит на лестнице и ждет их. Рой забрал их всех из аэропорта Кеннеди и теперь разгружал чемоданы и заносил их в холл. Миранда вытянула слегка затекшую после полета шею и вздохнула с облегчением. Все они благополучно вернулись домой, и никто не разгромил дом и не украл коллекцию произведений искусства. Кара вышла из кухни, чтобы поприветствовать их всех. Очень приятный запах чего-то горячего и пряного преследовал ее. — Ты же для нас готовила! Энчилады? — Да. Как вы все? Как у вас дела? Мы с котенком отлично провели время, сидя дома. И он ни разу не напортачил. Миранда улыбнулась. Значит, ее ободряющая речь сработала. Она оглядела Андреа, своих близнецов, Роя, Кару и Тыкву и удовлетворенно вздохнула. — Мы чудесно провели время. Все хорошо. Никто не упал с пони, и День благодарения прошел на удивление гладко. Твои  тайминги были точны.» — Что ж, ужин для вас готов, когда бы вы ни были. О, я не должна забывать. София позвонила и спросила, можно ли отложить следующий урок итальянского. Ей дали еще три часа в неделю на преподавание в местном колледже, и она откладывает деньги, чтобы взять детей в Италию следующим летом. Она говорит, что все зависит от тебя, что бы ни значило. Она позвонит завтра, чтобы перенести встречу. Миранда снова улыбнулась. Это становилось тревожной тенденцией. — Отлично, — сказала она. — Я сделаю пометку. А теперь, Бобби, давайте распакуемся. Завтра вам опять в школу, не забудьте! — Как будто мы можем! — Кэролайн театрально вздохнула. — Но разве это не был самый лучший День благодарения? — Конечно, — согласилась Андреа, обнимая свою возлюбленную и вызывающе целуя ее на глазах у Кары и Роя. Но Кэссиди ничего не сказала. Она просто взяла Тыкву и направилась к стеклянным дверям кухни. — Ты их не видишь, — сказала она ему, — Но там, в небе, есть 260 миллиардов звезд. Кем ты себя возомнил, маленький Помпс, под всем этим? Помпс не мог ответить на это мяуканьем, но он чувствовал, как бьется его сердце под рукой Кэсси, от которой все еще слабо пахло лошадью и сеном, и начал мурлыкать. Как хорошо, что они все снова дома. Без них уик-энд был долгим.