***
Иногда мне казалось, что перерывы длились вечно, ведь я почти не видел Ханде, а если и видел, то в караване. Каждый раз я ждал окончания съёмок, чтобы взять руку любимой и вместе поехать домой. — А вот и Госпожа Ханде, — Сарп разводит руками, когда Бюрсин подходила к нашей компании. — Я упросила и нас отпускают рань…- в мгновение карие глаза закрываются, а ангельское тело падает в мои руки. — Ханде? Ханде? Любимая? — меня резко начала одолевать паника и страх. Руки тряслись и чтобы хоть как-то удержать нас обоих сажусь на пол, убираю волос с лица. — Ханде, милая. Что вы стоите? — голос срывался на крик, пока на площадке все метались. — Вызывайте скорую. Сердце кололо, а пульс превышал всю норму допустимого. Страх. Я чувствовал только его. Я проклинал рабочий график, менеджеров и себя. Ведь это я позволил столько работать. Меня съедало всё изнутри, пока скорая ничтожно медленно ехала в павильон. — Отойдите, дайте нам её переложить. — мед братья забирают из моих рук Ханде, пока Аныл оттаскивал меня. Полное не понимание и только одна мысль. «Моего ангела забирают.» — Нет, Ханде. Что вы делаете? — в глазах мутнело и проваливается в бездну. Час. Второй. Белые стены коридора давили на меня с разных сторон, непонятные выкрики и перемещения сценаристов. — Керем, всё будет хорошо. — после смерти отца, Биге стала ближе к нашей семье. Они с Ханде разделяли одну большую боль, а мы с Арасом были главной поддержкой. Но сейчас моей поддержкой была именно Биге, пока родители ехали с Бодрума, а сестры отдыхали в другой стране. — Она просто очень устала, как и ты. Сжав мою руку, голубоглазая девушка кладёт голову на плечо. Как бы она не пыталась поддержать меня, её страх и волнение чувствовался за тысячи миль. Только Диди старалась быть спокойной, решая юридические проблемы и неустойки за сорванный день. — Кто-то один может войти. — миловидная девушка в белом халате выглядывает из кабинета. Голос дрожал, а глаза были наполнены печалью. — Только один. Чуть ли не сбив Диди, забегаю в кабинет и застываю на месте. Капельница, какие-то телевизоры для узи и ЭКГ. При тёмном свете Ханде казалась еще худее. Впалые щеки, тонкие пальцы, через которые торчали фаланги. Целую её лоб, в очередной раз вдыхая аромат волос, который давно смешался с больничным запахом. — Я так боялся тебя потерять, малыш. — слезы сами накатывались на глаза. Это был мой самый большой страх. Потерять её. Ведь без неё не будет меня. — Вы не волнуйтесь, с вашей женой и ребёнком всё хорошо. Она просто устала. Давайте ей больше отдыхать, Господин. — Ре… Ребёнок? — я просто застыл на месте с каменным лицом. Разве такое может быть?Новость изменившая жизнь
28 апреля 2021 г. в 21:28
«Я за тобой стоял, как каменный,
Плыл за тобой, теперь за вами, верь -
Твоим сердцем стучит второе
И скоро нас будет трое.»
Pov Kerem
Говорят, самая простая штука это скрывать свою любовь, держа её где-то в закрытой комнате своего мира, но вы когда-нибудь выделили толпу журналистов, которая разрывала тебя после одной простой фотографии с любой женщиной?
С нашей поездки в Александрию прошло два месяца, для меня время летело с бешеной скоростью. Ведь наш график был полностью перестроен и построен в миллионный раз.
— Гюнфер, я молю тебя, хватит уже, — от усталости закрываю глаза, пока мой менеджер переносил новые съёмки на другой день, заменяя пустые дни интервью и фотосессиями. Это была единственная проблема моей профессии.
И почему я не пошел работать маркетологом?
— Не ной, Бюрсин. Не много осталось, у Ханде еще хуже.
Ох, моя дорогая жёнушка. Я содрогался, когда видел график Ханде. Многочасовые съёмки сменялись другими, оставляя на сон не больше шести часов и снова по новой.
— Я скучаю по Джанеру. Он там булки греет на солнце, а я сижу в Стамбуле. Так этот мерзавец еще и фотографии присылает с пляжа.
— Керем, — протяжное окончания и в окне появляется силуэт Бюрсин в одеяние всеми любимой Эды Йылдыз.
Второй сезон для нас был как глоток воздуха, да, я думаю, что не только для нас. Весёлый, романтичный и очень красивый сюжет с нотками пошлости, что нравилось мне еще больше.
Впервые, я чувствовал ту отдачу от себя за долгое время. Серкан снова поклоняется своей женщине, полностью понимая все нюансы и прелести жизни.
Любить человека — это самый огромный божий дар.
— Три минуты до съёмок, Господин Керем, дайте я вам поправлю причёску.
— Бедо нет, нет, Бедо. — отмахиваюсь от парикмахера, закрывая дверь каравана на ключ. — Иди к Ханде, там потрепалась прическа от ветра.
— Господин Керем, откройте дверь, я слышу, как падает волосок на вашей голове.
— Ты не можешь это слышать. — ручка содрогается под натиском турка, что начинало меня пугать, ведь я только что уложил волосы.
— Я профессионал.
— Нет, я дам свои волосы только своей жене, слышишь, Бедо-Бедо?
Под дикий смех группы открываю дверь и пулей влетаю в павильон.
— Жене? Я, что, свадьбу пропустил?
Ханде в ярком красном платье стояла на небольшом кубике перед зеркалом, пока Куршат с Нилай поливали платье.
Большие синяки не уходили с лица даже под консилером, а взгляд выдавал двухчасовой сон перед новой сценой.
— Любимая, — легкий поцелуй в шею и я чувствую, как тело обмякает в моих руках. Она очень устала. И я очень устал. — Я обещаю, что на выходных увезу тебя в горы, на воздух.
— Поскорее бы. Я слишком сильно хочу спать. — повернувшись ко мне лицом, Ханде устраивает голову на моем плече. — И я очень изголодалась по тебе.
— Малышка, — внутри все загорается и держать это под контролем просто не возможно. Дикое желание вырывается наружу. Рядом с ней, я не понимал, как можно долго быть без её тела.
— Бюрсины, вы готовы сниматься? — Алтан проходит в помещение, заставляя всех в минуту приободриться и начать работать.
Утвердительно кивнув, отхожу назад, давая снять Ханде в крупном плане, дожидаясь мотора.
«Пошел.»
И я иду.
Резко камера появляется близко ко мне, перенося на камеру каждую деталь моего лица.
Сегодня для Серкана был важный момент, когда он узнает, что его семья стала больше.
— Эда, вот ты где. — обняв брюнетку, вдыхаю её новый вишнёвый аромат, который в последнее время стал любимым. — Я думал, что ты снова сбежала в офис первая.
— Нам нужно было кое в чем убедиться, любимый. — глаза засверкали звёздочками. Я впервые видел то, как глаза моей девочки блестят ярче солнца.
— Нам? Эда? Я ничего не понимаю. — взяв нас крупным планом, Алтан командует, чтобы камера медленно спускалась вниз, а вторая брала мою реакцию. Сейчас я просто хотел представить себя в этот момент, мне было интересно, как я на это отреагирую.
— Серкан Болат, наша история не должна заканчиваться в нас, она должна жить в наших сердцах, в нашем ребёнке. — эти слова шли не по сценарию, Хандеми все брала из головы, говорила то, что чувствует, передавая каждую эмоцию. — Наша любовь зародила новую жизнь, — её руки накрываю мои и медленно спускают на животик, — Теперь, нас трое.
— Любимая? — шок одолевает меня, но в секунду, все сменяется на радостные крики и сумасшедшие метания. — Беременная? Я буду отцом?
— Беременная. — подхватив девушку начинаю её кружить, бережно прижимая к себе.
— Стоп, снято. — не менее аккуратно ставлю Хандеми на место, придерживаю за локти. В последнее время вестибулярный аппарат её конкретно подводил. — Ребята, почему вы не поженились раньше? Мы столько бы дублей не запороли.
Конечно, Бюрсин. Ты больше четырёх месяцев не предохраняешься.
— Вы ничего не знали? — женщина моментально закрывает ладонью рот, видя шевеление рук Хандеми. — Кажется, она сама хотела это сказать. Но я вас поздравляю.
— Спа.Спасибо. — сев на пол, беру тонкую руку, целуя каждый миллиметр кожи. — У нас действительно будет ребенок.
На этот раз я не сдерживал слезы, они лились сами. Я стану папой. Моя любимая женщина скоро подарит мне малыша, как я и мечтал.
— Почему ты мне ничего не сказала, Ханде?
— Ты бы мне не дал работать. — хриплый голос раздаётся над моей головой. — Срок две недели. Я увидела эти две полоски совершенно случайно, когда мне дали тест на съемках.
— Любимая, — взяв лицо своего ангела в руки, целую каждую косточку, каждый волос этого прекрасного тела. — НЕ смей от меня ничего скрывать, ведь я несу ответственность за вас обоих.
Медленными движениями, осознавая факт того, что там ребенок глажу животик.
— Через девять месяцев мы будем мамой и папой.