Только вместе/Only together

      Гермиона сидела на кухне по адресу Площадь Гриммо, 12, держа чашку давно остывшего кофе и оставив кусок тоста на тарелке рядом с ней. Единственный кусочек, который ей удалось съесть, застрял в её животе, как свинец. Мальчики ещё не спустились, вероятно, лежали, охваченные тревогой, как и она всю ночь. У неё даже не было возможности получить удовольствие от дома, свободного от малышей, пока Тедди жил у Уизли. На столе перед ней лежала брошенная кобура с волшебной палочкой, плюшевый цербер Тедди и три конверта. Она положила каждый конверт на места, на которых обычно сидели парни. Её собственный был гораздо толще и, когда она держала его в руках, он казался намного тяжелее (хотя, вероятно, это был просто вес её неминуемой гибели, предположила она). Адрес и имя были аккуратно выведены изящным плавным почерком. Из-за этого это больше походило на нежную переписку, чем на что-то ещё. Однако, официальная печать министерства, не оставляла сомнений в том, что это за письмо - отвратительный указ, который собирался разрушить хрупкий мир, который ей удалось построить для себя. Гермиона уставилась на конверт, желая, чтобы он исчез и освободил её от страданий. Но этого не произошло. Два года назад она наблюдала, как Гарри уничтожил Тёмного Лорда, положив конец его тирании раз и навсегда. Они победили. И всё же, когда она вошла в Большой Зал, чтобы увидеть тела стольких своих друзей, она поняла, что победа вовсе не была победой. Она держала себя в руках, чтобы помочь своей приёмной семье, когда они горевали о стольких людях, и продержалась достаточно долго, чтобы знать, что они в безопасности. Только когда она приехала в дом своих родителей и обнаружила, что он разграблен, она развалилась на части. Горе терзало её уже несколько дней. Её родители, возможно, были в безопасности в Австралии, но это не остановило боль от потери последней связи с ними. Гермиона не знала, сможет ли она изменить то, что сделала с их воспоминаниями, и пока она не узнает, что последний из Пожирателей Смерти был захвачен, было бы слишком небезопасно пытаться, зная, что им удалось найти семейный дом однажды и что они смогут сделать это снова. Вдобавок ко всему, она едва коснулась травмы, которую испытала. (Могут ли волшебники понять посттравматическое стрессовое расстройство?) Поэтому она позволила себе некоторое время поваляться в грязи, прежде чем собрать из дома всё, что могла, связаться с адвокатом, чтобы продать его, и отправиться на Площадь Гриммо. Гарри ждал её с распростёртыми объятиями. После того, как она рассказала ему, где она была, он сообщил ей, что Рон останется в Норе на пару недель, поскольку все они пытались справиться с тем, что произошло, и воссоединиться как семья. Гарри рассказал ей об охоте на беглецов, о том, как были перегружены медицинские бригады, и о состоянии министерства. Услышав, что Кингсли будет временным министром, Гермиона решила предложить всё, что могла. Её не очень беспокоили слухи о том, что ведьмы заболевают и подавляют защиту - магическое сообщество едва ли должно было беспокоиться о болезнях, поскольку их магия боролась со всеми, кроме самых редких болезней. Так и должно было быть. Топот ног на лестнице отвлёк её от размышлений. Гарри и Рон ворвались на кухню и плюхнулись на свои места со всей строгостью, как у гораздо более молодых подростков. Это почти вызвало улыбку на её лице, когда она увидела, как они хмуро смотрят на свои письма. Она не смогла сдержать всхлип при мысли, что это будет один из последних раз, когда они сидят за этим столом. Рон первым подошёл к ней и прижал её к себе, чтобы она могла уткнуться головой ему в живот, когда рыдания сотрясали всё её тело. Гермиона почувствовала, как Гарри положил ей руку на спину, пока Рон гладит её по волосам. Её мальчики утешали её, несмотря на их собственные потрясения, и любовь, которую она испытывала к ним, усилилась и вызвала новые слёзы на её глазах. - Мы справимся с этим, Гермиона. Вместе, - услышала она голос Гарри. Она не хотела напоминать ему, что они были вместе, когда сражались, и это им не помогло. Они могли победить людей, страдающих манией величия, и массовых убийц, но, видимо, не бюрократию. Она высвободилась из объятий бывшего бойфренда, смущённая слезами на его свитере. Прошло чуть больше года с тех пор, как она и Рон расстались, понимая, что их влечение в основном было вызвано адреналином битвы и общей травмой, и они пытались остаться вместе только потому, что этого от них ожидали. Возможно, они сильно любили друг друга, но это было чисто семейное и платоническое отношение. Очень мало что изменилось, учитывая, что физически они не зашли слишком далеко, и она будет скучать по нему, когда ей придётся съехать. - Прости, прости. Теперь я в порядке, - прохрипела Гермиона, потянувшись за салфеткой, чтобы вытереть опухшие глаза и нос. Она сделала глубокий вдох, чтобы сосредоточиться, когда они снова заняли свои места. - Давай просто покончим с этим. Дрожащей рукой она взяла конверт и разорвала его. Она едва слышала, как рвутся конверты мальчиков, когда разворачивала толстую пачку пергамента. Первая страница просто повторяла то, что она уже знала о законе, и информация, содержащаяся в письме к ней. Аккуратный плавный почерк говорил о чуме, развязанной скрытыми людьми Волан-де-Морта в Отделе Тайн. О том, как она пронеслась по населению, уничтожив невыносимое количество ведьм и большую часть волшебников. Теперь они должны были умереть, и каждый должен был сделать всё возможное, чтобы предотвратить это. Гермионе хотелось бы усадить их и поговорить с людьми, стоящими за этим, о долге. В письме объяснялось, что всем ведьмам детородного возраста и способностей (а она даже не хотела думать обо всех тестах, которые были проведены, чтобы убедиться, что они способны) должны быть назначены от 7 до 9 волшебников, чтобы жениться и произвести потомство. Семьи должны были определяться на основе магической совместимости и магической силы. Кроме того, везде, где это было возможно, чистокровным назначались магглорождённые или полукровные супруги, чтобы «преодолеть разрыв». Когда Гермиона впервые услышала эту небольшую оговорку, она взорвалась на собрании Визенгамота, разглагольствуя о генетике и о том, как они должны вводить стимулы для брака с магглами, если они действительно хотят положить конец фанатизму чистокровной мантры. Она объяснила, что им следует представлять волшебников и ведьм из-за границы, если они не хотят продолжать проклятые близкородственные связи, которые, казалось, стали безудержными. Она была отвергнута старой гвардией грубых чистокровок (несмотря на то, что большинство молодых лордов знали её достаточно хорошо, чтобы слушать) - они утверждали, что не могут рисковать потерять слишком много культуры и наследия волшебной Британии, вводя так много маггловских и иностранных элементов. Они, казалось, не видели в этом иронии и не хотели, чтобы им на это указывали. Там был раздел о последствиях отказа жениться на вашей ведьме или волшебнике - пребывание в Азкабане или сломанная палочка - вместе с разделом об исключениях. Очень немногие люди были освобождены: те, у кого была кровь существа или кто был связан с кем-то с кровью существа, и те, у кого уже было пять или более детей. Они изо всех сил боролись за последнее, чтобы хоть кто-то ускользнул от закона, и, хотя это было не то, на что они надеялись, это означало, что мистер и миссис Уизли, Билл и Флёр могут остаться вместе. Гермиона однажды взглянула на скопище потомков Уизли и подумала: «Какой человек мог бы подумать, что иметь такое количество детей было бы разумным?». Если бы она только знала. В конце концов, пролистав сопроводительное письмо, она перешла на первую страницу информации о своих будущих мужьях. С каждым из них у неё должен быть по крайней мере один ребёнок, и они должны будут вступить в брак в течение недели, чтобы соответствовать требованиям закона. По крайней мере, она будет матерью девятерых детей. И развод будет невозможен по крайней мере в течение двадцати пяти лет. С кем бы её не связало это письмо, ей придётся туго. «Пожалуйста, пусть они хотя бы будут привлекательными», - подумала она. Гермиона прочитала имя в верхней части страницы, затем пропустила остальное, чтобы посмотреть на фотографию внизу. Её лучший друг уставился на неё. Вот дерьмо. Гермиона подняла глаза со страницы на Гарри Джеймса Поттера, своего лучшего друга, будущего мужа и спасителя волшебного мира, и обнаружила, что он уже смотрит на неё в шоке и тревоге. Она чувствовала себя ужасно из-за крохотных сальто, которые делало её сердце при мысли о том, что она выйдет замуж за своего доброго, смелого и чертовски красивого друга. Он, вероятно, видел в ней только сестру, но она тайно влюблялась в него в течение многих лет и не могла не чувствовать облегчение, что он станет одним из её мужей. Что, если, несмотря на то, что они утверждали, что они не чувствуют себя подходящими друг для друга, был ли он всё ещё увлечён Джинни? Мерлин, она надеялась, что он не ненавидит её за это. - Гарри... - начала Гермиона, прежде чем поняла, что понятия не имеет, с чего начать. К счастью, Гарри догадался. На его лице появилась облегчённая улыбка, он встал, подошёл к ней и крепко поцеловал в губы. Гермиона растворилась в поцелуе. Это было похоже на возвращение домой. Её магия явно одобрила, когда она поднялась в ней, потянувшись к нему. Она догадалась, что министерство, должно быть, было верно насчёт магической совместимости, по крайней мере, даже если всё остальное было полным безумием. Когда Гарри отстранился и её глаза распахнулись, она увидела, как неуверенность и тревога вернулись на его лицо. После её ослепительной улыбки он заметно расслабился и криво усмехнулся. Откашлявшись, они оба повернулись к другому обитателю кухни. - Я так понимаю, что вы двое будете вместе? - спросил Рон с дразнящей ухмылкой. - Рон, я... - Гарри неловко замолчал. Гермиона почувствовала то же беспокойство, что и он, должно быть, из-за реакции Рона. Набросится ли он на них и бросит, как в школе? Рон рассмеялся и пожал плечами, поздравляя их и дразня, требуя, чтобы они приглушили шум в его присутствии. Они оба вздохнули с облегчением. Гермиона подумала, что им следовало знать лучше, чем сомневаться в их брате по оружию, ведь он так сильно вырос с тех пор, как вернулся к ним в Лес Дина. - По крайней мере, у нас с Гарри всё в порядке. На её вопросительный взгляд Рон передал ей своё письмо. - У меня есть Луна. И другие её мужья выглядят неплохо. Я даже буду жить с Невиллом. Она пролистала его письмо, отметив, что фотография Луны подчёркивала её неземную красоту, не забывая о причудливости, которой она была известна. Гермиона задумалась, была ли её фотография лестной или просто оставила её неряшливой и взволнованной, как она чувствовала себя в тот день, когда её сделал чиновник Министерства. Она, конечно, надеялась, что её будущие мужья, по крайней мере, сочтут её привлекательной. Гарри и Рон внимательно наблюдали, как она отложила письмо Рона и вернулась к своему. Её первый муж был замечательным, и были все шансы, что и остальные тоже. Наихудший вариант развития событий был бы, если бы ей назначили Пожирателя Смерти, приговор которого в Азкабане был понижен до небольшого домашнего ареста с наблюдением за их магией в обмен на добровольное участие в заселении магической Британии. Или, не дай Мерлин, Малфой! Остановив свои мысли, прежде чем она смогла скатиться к новому краху, Гермиона перевернула следующую страницу и побледнела. Какого хрена она так искушала судьбу? Там, написанные тем же красивым почерком, что и остальные, как будто бы эти слова не только что разрушили её жизнь, были слова «Люциус Малфой». - Дерьмо.