можно потерпеть

Проснулась я с мыслями о Кее. Опять. Как говорится, не опять, а снова.  — Ты уже встала? — послышался крик Юу откуда-то издалека. С каких пор он встаёт раньше меня?  — Да, — крикнула я, привстав с кровати. Часы на рабочем столе показывали 6:40. Точно, сегодня утренняя тренировка, вот почему Юу так рано вскочил. Я встала, первым делом схватила телефон — новых уведомлений нет, быстро переоделась из пижамы в первое попавшееся худи и шорты и пошла на первый этаж.  — Доброе утро, — ухмыльнулся брат.  — Что лыбишься, придурок? — сказала я и налила себе стакан тёплой воды, попутно выбирая завтрак. Я остановилась на сёкупане*, который вчера купила в магазине тренера Укая.  — Ну, просто тут под дверью лежало какое-то письмо для тебя, от анонимного поклонника.  — Чего? Юу, ты бредишь? Брат влепил мне слабую оплеуху и протянул реальное письмо, и правда от анонимного «поклонника». А, нет. Тсукишиме следовало хотя бы постараться почерк изменить, мы сто раз вместе записывали конспекты, ей богу, кандзи, которые вырисовывает он я узнаю везде.  — Ну-ну, — довольно пробормотала я и, укусив сёкупан, кинула письмо на кофейный столик около дивана.  — Поторапливайся, уже семь часов, — сказал брат и ушёл в свою комнату. Я доела завтрак и убежала одеваться. Когда я уже собралась надеть свою обычную мальчиковую форму, мой взгляд случайно упал на аккуратно сложенный комплект женской формы в глубине моего платяного шкафа. Кремовая вязаная жилетка, розовый галстук, белая рубашка и серая юбка. А что, если?..  — Да, наверное быть девочкой всё-таки классно, — прошептала я себе под нос, смотрясь в зеркало. В зеркале я видела красивую девушку, её короткие волосы контрастировали с женственным нарядом, светлые глаза блестели от счастья.  — Рэм, я побежал на тренировку, давай догоняй, — сказал Юу в щёлку двери.  — Да, да, иди без меня, я догоню, — поддакнула я, натягивая чёрные гольфы и складывая спортивную форму в сумку.  — Всем приветик, — сказала я, показавшись в дверях спортивного зала. Передо мной с широко раскрытыми глазами и открытым ртом стояли, уставившись на меня, Танака и Сугавара, которые явно до моего прихода были увлечены обсуждением волейбола.  — Что там такое? — пискнул откуда-то издалека Юу, — Рю, что случило- Брат подошёл к Танаке и встал с удивлённым и поражённым выражением лица. За ним, посмотреть, что же происходит подтянулись Даичи, Асахи, Кагеяма и Хината. Все застыли в ступоре, вылупившись на меня. Кого-то недостаёт…  — Что вы все стоите как столбы? На что уставились? — Тсукишима, судя по всему, последним вышел из раздевалки. Не долго думая, он подошёл к скоплению и встал прямо перед ними. Подняв взгляд на меня, он моментально раскрыл рот и с громким звуком приложил свою руку к нему. В груди разлилось тёплое чувство и всё, кроме Кея вдруг стало настолько неважно, захотелось просто взять его за руку и уйти куда подальше от всех проблем. Из-за спин удивлённого волейбольного клуба карасуно появилась Киёко, посмотрела на меня и улыбнулась.  — Ну что стоим? Давайте, начинаем тренироваться, а Рэм-тян пока переоденется в спортивную форму, — хихикнула она.  — Спасибо, Киёко-сан, — поклонилась я и медленно, наслаждаясь провожающими меня взглядами, двинулась в раздевалку.  — Рэм, т-ты такая красивая в женской форме! — заикаясь, сказал Хината, когда мы после тренировки всем составом первогодок кроме Ячи отправились в школу. Тсукишима фыркнул, я тыкнула его в бок, на что он, незаметно от остальных, нежно сжал мою руку.  — Хината, а ты уже… — обратилась я к Шоё и быстро метнула взгляд на Кагеяму.  — Нет, нет ещё, — слишком возбуждённо отрезал рыжий.  — Вы о чём? — встрял в разговор Кагеяма, как будто только проснувшись.  — Да так, — отмахнулась я.  — Ладно, придурок, пойдём в наш класс для придурков, а умники пойдут в класс для умников, — сказал Хинате Кагеяма и они ушли в сторону своего класса. Мы с Тсукки же удалились на физику. Обеденный перерыв. У меня наконец-то появилась минутка слегка поиздеваться над Кеем. Я подошла к нему сзади, положила подбородок на его плечо и, всматриваясь в текст, который он дописывал после окончания японского, сказала:  — Тсукки, ты же догадываешься, что я слишком хорошо знаю тебя и твой почерк?  — Значит, письмо ты ещё не прочитала, — последовал ответ. Тсукишима повернулся ко мне лицом и его очки мягко стукнули мне по лбу.  — В смысле?  — Я знал, что ты поймёшь по почерку, так в письме и написал, — ухмыльнулся Кей.  — Ну и ладно, — наигранно обиделась я и отошла от друга.  — У тебя опять ничего на обед? — заволновался вдруг Тсукки.  — Как мама уехала, я очень редко успеваю приготовить себе бенто, — вздохнула я и посмотрела на свои тонкие запястья. Обхватила запястье левой руки большим и указательным пальцами правой руки, запястье легко обхватилось, даже оставляя место между ним и пальцами.  — Возьми, — Тсукишима протянул мне пачку клубничного молока. Я радостно улыбнулась, вставила трубочку в специальное отверстие и громко отпила. Кей состроил такую рожу, что я от смеха чуть не выплюнула всё молоко прямо на него.  — Поперхнёшься и подохнешь, я даже плакать не буду, — фыркнул Тсукки.  — Проблема в том, что мы оба знаем, что ты врёшь, — я подошла к нему и наклонилась прямо к уху, обдав тёплым дыханием шею, — твоё сердце бы не выдержало такой потери, — прошептала я и легонько провела кончиком своего ногтя на руке Кея линию от мизинца до запястья. Ей богу, когда я стала такой смелой? Ещё месяц назад я бы не осмелилась даже голову на его плечо в автобусе положить, а о таком поведении даже мысли у меня и быть не могло. Наверное, потому что я притворялась мальчиком, а для мальчиков в обществе ненормально так себя вести. Всё гораздо легче когда ты девочка. Если кто и обратит внимание на то, как ты берёшь его за руку или кладёшь голову на плечо, то скорее всего подумают, что вы встречаетесь, и это совершенно обычная ситуация в современном обществе, да и тысячу лет назад, это всегда было нормально. Да, я определённо стала смелее после своего «признания». Хотя бы так Тсукишиме не будет стыдно, если вдруг он осознает, что я ему нравлюсь. Да, хах, я стала и более обнадёженной.  — Т-ты знаешь, что ты очень красивая в женской форме? — голос Тсукки дрогнул и это доставило мне немыслимое удовольствие. Я кивнула и отпрянула от него.  — Ты знаешь, что ты очень мило смущаешься? — специально сказала я. И попала в самое яблочко. Кей залился краской, пытаясь спрятать своё лицо руками, что у него получалось весьма так себе. Я ухмыльнулась и внутри меня разлилось невероятное, тёплое чувство, оно подкатило к горлу и мне стало так хорошо, аж захотелось вырвать.  — Иди нахрен, — прохрипел Тсукишима. Я устало ввалилась домой, бросила сумку на пороге и упала на диване. Школа так достала, а ещё нужно сделать кучу домашки. Я в голос простонала и резко встала с положения лёжа. Взгляд привлекло письмо, лежавшее на кофейном столике ещё с самого утра. Я взяла его в руки, аккуратно распечатала и достала бумажку, на которой аккуратными кандзи был выведен текст. “ Ну привет, Рэм. Господи, зачем я вообще это пишу, можно было сообщение отправить ну или на крайний случай позвонить. Ладно, ближе к сути. Я думаю, по почерку ты догадалась, что это Тсукишима, так вот меня «вдохновило» твоё гипотетическое сообщение о том, что ты сбежишь из дома и пойдёшь ко мне. Приходи ;) “ После смайлика указан адрес — домашний адрес Кея. Сердце пропустило удар, в глазах потемнело и начало мутить. Мне пришлось спуститься на пол и полежать минуты две, чтобы я снова начала всё чётко видеть. Была не была. Я оставила бумажку с надписью «Я ушла, дома ночью не буду» прикреплённой на холодильнике, чтобы Юу не волновался и не вызванивал меня в такое важное для меня событие. Схватив рюкзак с рандомными вещами и письмо с адресом, я проверила время — 16:47, и выбежала из дома. Закат медленно надвигался на Мияги, пока я дрожащими ногами шла по маршруту, который гугл выстроил мне, в предвкушении чего-то, ну, странного. Такое ощущение, что за последнюю неделю мы с Тсукки в конец изменились, что он, что я. Теперь я спокойно могу прикасаться к нему, даже не волнуясь о том, что мы друзья, а он смело говорит мне, что я красивая или аккуратно берёт меня за руку и мягко сжимает мою ладонь. Может, не всё потеряно, может, я всё-таки могу ему нравиться. Я посмотрела на телефон, он показывал, что пункт назначения в двухсот метрах от меня. Позади. Я резко остановилась и начала оглядываться по сторонам.  — Я-то думал, что ты ещё метров триста пройдёшь, не заметишь, — послышался голос из-за спины. Я обернулась и увидела Кея, идущего мне навстречу.  — Ну я извиняюсь, — усмехнулась я. Тсукишима подошёл ко мне, схватил за руку и повёл к своему дому.  — Так зачем ты меня позвал? Просто так? — я судорожно старалась успокоить бешеное сердце, подкатившее прямо к горлу.  — Нет, конечно не просто так, — ухмыльнулся Кей. Что. Нет, ну реально, что. Что вообще происходит, где я, кто я. В животе начало мутить, я пыталась сфокусировать взгляд хоть на чём-то, но всё предательски размывалась, создавая эдакую картину маслом в моих глазах. Передо мной, ведя меня за руку шёл Тсукки. Такой родной, такой классный Тсукки. Сердце билось в неопределённом, непонятном ритме, дыхание в конец сбилось, остатки самоконтроля помогали хоть как-то сделать вдохи и выдохи тише и реже, но каждый раз, когда Тсукишима оборачивался на меня, в солнечном сплетении было так больно, как будто он буквально сжимал моё сердце у себя в руке.  — Всё нормально? — заволновался Кей, когда я резко остановилась, также остановив его.  — Д-да, да, дай мне просто отдышаться, — сказала я, аккуратно вынимая свою руку из руки Кея и закрывая ладонями наверняка красное лицо. Мне кажется, для меня такая близость с лучшим другом это too much. Нет, не так. Мне кажется, для меня такая невероятная близость с лучшим другом, в которого я уже год, если не больше, влюблена, и который, наверное, считает меня просто подругой это too much.  — Я чувствую, что тебе некомфортно, когда я так себя веду, — Тсукки потупил взгляд, — пожалуйста, не стесняйся мне говорить, я не обижусь. И я больше не буду так делать.  — Я… ладно. Некомфортно? Ну как тебе, Тсукки, сказать. Разве что под словом «некомфортно» ты имеешь ввиду то, что я схожу с ума от тебя, от твоих обжигающих прикосновений, от твоих нереально красивых глаз и от твоей мягкой и тёплой улыбки. Мы наконец-то дошли до дома Тсукишимы и я смогла спокойно вздохнуть, присев на аккуратный диван посреди гостиной. Ну как спокойно.  — Т-ты… ты меня прости за ту хрень на улице, в последнее время мне трудно контролировать себя и всё такое, — я нарушила гробовую тишину. Кей сидел рядом на диване.  — Поделаем домашку? — спросил он, упорно не смотря на меня.  — Давай, — усмехнулась я, и Кей повёл меня в свою комнату, на этот раз просто указывая, куда идти, ни разу не притронувшись ко мне.  — Ну я и говорю ему: «Что ты в мою жизнь лезешь?».  — Тебе было восемь лет, и вы с Юу играли в мяч, он спросил, почему ты не пойдёшь на секцию волейбола.  — Ну реально, что он лезет в мою жизнь, не хочу и не иду.  — Ты это сейчас на полном серьёзе?  — Хватит разбирать моё прошлое! Что у тебя в десятом примере получилось? — я заглянула в тетрадку Тсукки так, чтобы мой затылок оказался прямо перед его лицом, — Мгм, получается я совсем не смыслю в этой теме, какое счастье! Я подвинулась поближе к Тсукки и положила голову прямо на его тетрадные листы с примерами. И лежала так минуты две, пока тишину не нарушил слегка дрожащий голос друга.  — М-можно?  — М?  — Можно? — повторил он более уверенно, но также тихо, я вгляделась в отражение на его тёмной маркерной доске перед рабочим столом. Там, в отражении сидел Кей, занеся свои руки на сантиметра три над моей головой.  — Можно, — осторожно выдохнула я, размышляя, о чём же всё-таки спрашивает Тсукишима. А в следующую секунду, мне стало так хорошо, как не было никогда. Он зарылся мне пальцами в волосы, аккуратно перебирая короткие прядки и мягко поглаживая кожу головы. Мне захотелось кричать от счастья, материться в полный голос, плакать, мурлыкать. Ей богу, мне захотелось мурлыкать, и я представила реакцию Кея на это. В мыслях я прыснула со смеху, а в реальности я просто тихо лежала на тетрадке Тсукки, с его длинными пальцами в моих волосах. Не знаю, сколько мы так просидели, пять минут или полтора часа, не знаю, потому что было так хорошо и уютно, я будто наконец нашла свою зону комфорта и тело буквально не позволяло выйти оттуда. Но мозг позволял. И кажется, мой мозг в ту минуту устроился слишком комфортно, слишком классно мне было.  — Тсукишима, мне нужно тебе кое в чём признаться.