Рандеву

      И вот, снова четверо выживших стоят у ещё неразблокированных ворот и обдумывают план действий. Ничего нового. Эмма снова ломает ракетные стулья, Эмили залечивает раны, а с печатными машинками разберутся Лаки и Эндрю. Только вот, на сегодняшней игре, наш Лаки Гай одет не совсем обычно… — И для чего это всё?.. — смущённо задал вопрос Лаки теребя кружевное платье горничной, в которое он был одет. — Ну, благодаря этому, охотник будет сильно отвлекаться. — пояснила Эмма — Сначала бежит бежит, а потом — бац! И на встречу ему парень одетый в кружевное платье! И он по любому остановится чтобы… Ну… Понять… Наяву ли ты так нарядился или что… — А почему вы надели это на меня? — уже немного возмущенно сказал Лаки — Почему не на Эндрю?..       Могильщик Эндрю немного покраснел, то ли от вида Лаки Гая, то ли от своих представлениях о том, как бы он сам выглядел в этом наряде… — Ты больше смахиваешь на жертву! — иронично сказала Эмили.       Лаки тяжело вздохнул, покраснел, и скрестив руки на груди, отвёл взгляд. — Л-ладно, н-нам нельзя тянуть, — съязвил Эндрю — охотник возможно уже ищет н-нас, мы должны выбраться отсюда как можно скорее…

***       Осталось декодировать три машинки. Не так уж и много.       Лаки Гай, увидев очередную подсвеченную антену, сразу побежал к месту нахождения этого «чудо — прибора». Но Лаки бежал как-то неуверенно, с опаской. За всю игру он ни разу не увидел охотника. То есть, он даже не в курсе того, кто его преследует…       Лаки почти добежал до машинки, но резко остановился. Слева от него стояла включенная старая камера. Лаки понял, насколько серьёзна данная ситуация.       «Джозеф… — прозвучало у парня в голове — Ну ладно хоть не Кровавая Королева, или Ведьма Снов… Ладно хоть не тот клоун!»       От мыслей про клоуна Джокера по коже Лаки Гая пробежались мурашки. Зная этого психопата, Лаки был уверен, что если бы в сегодняшней игре Джокер был бы охотником, то парень был бы наверное изнасилован или даже убит ещё в самом начале игры…       Итак, перед Лаки Гаем стоит важное решение: пойти другим путём или же пробежать мимо камеры. Если Лаки пойдёт другим путём, то это займет больше времени, но если он пробежит мимо камеры, то в любой момент может появиться Джозеф, и дальше всё просто: саблей по голове, шарик на верёвочке, ракетный стул, и всё — пиши пропало. Лаки не мог решить, какой вариант лучше.       «Но я же могу очень быстро пробежать мимо этой штуки, не так ли?» — подумал Лаки.       И всё-таки, паренёк набрался решимости и быстро пробежал мимо камеры. Лаки облегченно вздохнул, и даже обрадовался… Но радовался он недолго.       Лаки Гаю как-будто что-то со всей силой ударило по голове, от чего по всему его телу прошла сильная боль, настолько сильная, что везунчик со стоном упал на землю. Тело Лаки испытывало дикую боль, голова кружилась, парень ничего не мог сделать.       «Чёрт… — звучало в голове у Лаки — Он посадил моё отражение на ракетный стул!..»       Лаки Гай почувствовал как его сердце начинает биться.

Сердце бьётся быстрее. — О нет… — Лаки охватила паника — Нет нет нет! Только не ты!       Лаки Гаю очень хотелось сейчас убежать куда подальше, но боль в теле не позволяло ему это сделать. Лаки просто лежал на земле.       Вот, послышался топот чьих-то довольно лёгких ног. — Что-ж, это было слегка глуповато, pardon…       Лаки Гай приподнял голову, чтобы посмотреть на того, кто только что склонился над ним. Невысокий мужчина, на вид лет двадцать, полностью голубые глаза, и длинные белоснежные волосы, собранные в хвост. Вот он, Джозеф Десолье, собственный персоный…       Джозеф смотрел Лаки Гаю прямо в глаза, тот тяжело дышал. — Красивый костюмчик, — с улыбкой сказал Джозеф и принялся аккуратно обматывать торс Лаки веревкой, к которой был привязан шарик. Шарик, хоть и был маленьким, но он без труда мог поднять любого выжившего.       Прикосновения Джозефа показались Лаки чем-то обжигающим. Вроде бы, парень понимал, что нужно вырваться и бежать, а вроде бы, ему очень нравилось как фотограф прикасался к его телу, и мысленно просил ещё.       Джозефу никогда не удавалось ловить Лаки, и поэтому везунчик особо не испытывал чего-то такого от фотографа, но теперь, парень даже сожалеет о том, что не поддался ему раньше. Джозеф был настоящим джентльменом, почти как Джек…

Лаки Гай утонул в своих мыслях… В мыслях о Джозефе.       Но все эти мысли быстро улетучились как только Лаки взлетел. Дальше Джозеф просто шел, таская за собой привязанного на верёвочку Лаки, насвистывая какую-то старую французскую песню.       Джозеф пропустил ближайший ракетный стул. Лаки Гая охватила странная смесь паники и облегчения. Лаки уже надеялся, что фотограф хочет принести его к ближайшей печатной машинке или к люку, но нет, Джозеф направился к зданию той самой заброшенной фабрики. Лаки Гай, недолго думая, начал ежиться и пытаться развязать верёвку, но фотограф завязал её слишком крепко.       Фотограф и везунчик спустились в подвал.       Вот и наконец, Джозеф пришел к ракетному стулу, посадил на него Лаки, и привязал его ещё крепче.       «Ну вот и всё… — уже без надежды подумал Лаки — Был пацан, и нет пацана…»       В подвале стояла тишина, было слышно только жалобное кряхтение Лаки Гая…       Тем временем, Джозеф с ног до головы разглядывал Лаки. Фотограф родился в очень богатой семье и жил в поместье, и за всю свою жизнь, он видел очень много горничных, и даже переспал с одной из них, но все эти женщины выглядели не так ярко и горячо как этот парень, который сидит привязанный к ракетному стулу прямо перед ним. Что-то было особенное в этом парнишке, только Джозеф никак не мог понять, что именно…

…И фотограф решил узнать, что же это такое… — Я с тобой поиграю, ты не против? — с сочной улыбкой сказал Джозеф и стал приближаться к Лаки Гаю. —…Чего?.. — Лаки не понял.       Джозеф присел перед Лаки и положил руки на его обнаженные колени.

Лаки понял, что имел ввиду фотограф. — Нет! — крикнул парень, краснея как помидор — Не трогай меня!       Джозеф лишь улыбнулся ещё шире. Его бледные руки стали гладить обнаженные колени Лаки. Руки фотографа плавно скользили по коленям и ляжкам Лаки Гая, тот делал вид, что ему не нравится, но в глубине его душеньки, он испытывал от этого просто райское наслаждение. Вот, ловкие руки охотника, прошли под юбку, стягивая нижнее белье с Лаки. Лаки Гай, то и дело, дёргался и пытался вырваться, но бесполезно. Бельё отлетело в другой конец подвала. — Отпусти… Н-не н-надо… — скулил Лаки, но фотограф его не слушал…       Руки Джозефа снова поползла под юбку везунчика, отчего тот начал кричать. Фотограф нахмурился сжав губы, тем самым показывая как ему это не нравится. Он хотел заткнуть рот Лаки Гая, но вместо этого просто спокойно сказал: — Ты хочешь чтобы твои друзья-выжившие пришли сюда и увидели чем мы тут с тобой занимаемся? — в словах Джозефа была нотка угрозы которая, кстати, и заставила Лаки замолчать.       Теперь, Лаки просто тяжело дышал, смотря фотографу прямо в его ярко-голубые глаза. Джозеф лишь улыбнулся и продолжил делать своё дело. Лаки вздрогнул, он почувствовал, как что-то начало входить в него. Это что-то было небольшим, но оно заставило Лаки издать громкий стон. — Девственник значит… — с ухмылкой произнес Джозеф двигая двумя своими пальцами — Потише пожалуйста, хорошо? — сказал фотограф, видимо понимая, какого это.       Лаки, морщась от боли, слабо кивнул. Джозеф двигал пальцами всё быстрее и быстрее, разминая Лаки, который изгибался на ракетном стуле то ли от боли, то ли от наслаждения. Веревки, которыми Лаки Гай был привязан к стулу, сильно сжимали его тело, чем вызывали у везунчика ещё большее возбуждение. Лаки изо всех сил пытался не стонать, но у него это не получалось, с каждым новым движением пальцев Джозефа, Лаки издавал громкий стон. Через какое-то время, Лаки Гаю стало не больно, а даже приятно. Стоны стали не болезненными, а нежными и страстными. Джозеф, чувствуя это, вынул пальцы. Лаки, в предвкушении чего-либо, стал просто громко дышать.       Далее, Джозеф просто с улыбкой смотрел в глаза своего «пленника». Одна его рука была на ляжке Лаки, а другой он снимал с себя темно-синее трико. — Будет немного больно, но тебе понравится, — прошептал фотограф на ухо везунчику.       Дрожь пробежала по телу Лаки после того, как что-то побольше оказалось внутри него, что-то горячее, упругое, и длинное. Больно было или приятно — везунчик понять не смог. Лишь громко простонал. Это что-то начало двигаться внутри него. Всхлипы и стоны Лаки раздавались на весь подвал.       Джозеф упёрся лицом в шею Лаки. Дыхание фотографа было обжигающим. Каждое движение фотографа становилось всё более быстрым и резким. Вот, в подвале послышались и стоны самого Джозефа. Вскоре болезненные толчки фотографа превратились во что-то приятное, в то, чего везунчик не смог бы описать. — Б-быстрее! — протяжно вырвалось из уст Лаки Гая. — А-ах… Х-хорошо, mon amour! — Джозеф набрал скорость, как и просил его «друг». По телу Лаки вновь прошла приятная дрожь, парень уткнулся лицом в плечо фотографа. — Я… С-сейчас…! — фотограф, вместо того чтобы закончить фразу, громко простонал. Везунчик почувствовал в себе что-то теплое. Вещество постепенно покидало его тело. Отдышавшись, Джозеф Десолье отстранился от везунчика.       В этот же момент послышалась громкая сирена, сообщающая о возможности наконец открыть ворота.       Услышав топот неподалеку и голос Эммы, фотограф скрылся за длинной стеной. Вскоре садовница оказалась в подвале, чтобы спасти своего товарища. *** — Наконец-то! Давайте быстрее, Джозеф снова активировал камеру, а вы знаете на что способен этот ненормальный… — торопясь сказала Эмили, отслоняясь от стенки ворот.

И выжившие побежали. Но…       Джозеф внезапно вышел из мира камеры и, резко схватив талию Лаки, нежно поцеловал парня в губы… Но вскоре отстранился. — Увидимся, mon amour…

***       Лаки всё ещё был в платье, по просьбе фотографа. Джозеф с везунчиком танцевали вальс в огромном холле. У Лаки получалось это довольно хорошо, что немного удивляло Джозефа. — Боже, такой милашка! — пролепетал фотограф, тем самым вызвав румянец на щеке везунчика — Люблю тебя. — он чмокнул своего любимчика в лоб. — Хех, н-надеюсь… — пробормотал Лаки.

Джозеф приподнял бровь. — И как прикажешь доказать мою любовь к тебе? — сказал он с невозмутительным выражением лица.

Лаки хихикнул. — Да ладно, верю я тебе… — везунчик положил свою голову на плечо фотографа — Я тебя тоже люблю…