All the days of my life

      Ривер Уорд долго выпытывал у Виктора, знает ли он парня по имени Макс Джонс, и какое он может иметь отношение к Джефферсону Пералесу.       Виктор процедил, что максимум, что он слышал о Пералесе — пара репортажей по телеку о борьбе за пост мэра Найт-Сити. Кто там просиживает задницей кресло главы города, всем было плевать. Очевидно же, что реальная власть принадлежит “Арасаке”. Что до Джонса — Уорд назвал его независимым журналистом, а с этими ребятами Виктор и вовсе не пересекался.       Он спросил, зачем этот Джонс понадобился Уорду, но тот только с каменным лицом ответил, что пока не собрал общую картину. Виктору захотелось ему врезать. Детектив вообще вызывал у него глухое иррациональное раздражение одним своим видом, хотя когда он уходил, и Виктор анализировал их беседу — если туманные вопросы и односложные ответы можно охарактеризовать как “беседа” — то не находил ни малейшего повода для своей злости.       В глубине души он понимал, в чём причина, конечно. Он же не совсем дурак.       Благо, визиты детектив наносил не слишком часто. Значило ли это, что у него до сих пор нет информации о тачках Деламейна или он попросту не собирался делиться с Виктором своими догадками? Сам Уорд только задавал вопросы. Один раз обронил, что шоу “Кровь за страну” — полное говно, и что такому, как Джонс, вообще не стоило туда лезть. Виктор так и не понял, к чему это было сказано, потому что фразу детектив произнёс вне всякого контекста.       Или Виктор просто не знал контекста.       В любом случае, ожиданием новой встречи Виктор не горел, и хоть давно уже планировал сегодняшний визит, да и Мисти настаивала, он всё же остановился и подождал за киоском со снэками, пока детектив не сел в автомобиль. Белая машина с помятым капотом резко тронулась с места, проехала вниз по улице и исчезла за поворотом.       Виктор поправил ремень плечевого ортеза, чтобы не потревожить руку, и направился ко входу.       Номер никак не хотел задерживаться в памяти. Но Мисти подробно объяснила, как нужно идти: зайти в здание, пройти прямо до третьего ряда, свернуть направо, идти до самого окна. Она спросила, нужно ли ей сходить вместе с Виктором, но тот отказался, и вот теперь об этом очень жалел. Может, было бы легче.       Ячейка Ви была в первом ряду, у самого пола, так что Виктору пришлось сесть прямо на холодный мрамор, скрестив ноги. В стальном кольце держался небольшой букетик из мелких белых цветов, но не таких, которые продают в японских салонах. Что-то похожее выращивала Мисти у себя на подоконнике.       В помещении никого больше не было, но это не слишком помогало. Все звуки отражались от гладких стен и отдавались громким эхом. — Привет, Ви. Я…       Слова закончились. Он несколько раз проговорил это дома, повторил по дороге сюда, но стоило ему увидеть мраморную дверцу со строгими буквами и эти несчастные цветы, как память его подвела. — Блять, это тупо, — с неожиданной злостью сказал Виктор. — Ты же уже…       Мисти сказала, что если он поговорит с Ви, ему станет легче. Но начать оказалось неожиданно больно.       Он вдохнул через нос, сжал кулак, собираясь с силами. Он сможет. — Привет, Ви, — снова начал Виктор. — Я давно должен был прийти. Мисти сказала, где тебя найти.       Джеки тоже был тут, но в другой стороне. — Она передавала тебе привет. У неё всё хорошо. Даже иногда покупатели заходят. У меня… вот... — он неловко шевельнул рукой. — Опять забил на режим. Сам виноват. Надо было аккуратнее.       Он хотел уже переходить к главному, но дыхание перехватило, и пришлось сделать вынужденную паузу, чтобы горький спазм пропал. — Уорд весь город на уши поставил. Я даже думаю, что он в конце концов узнает, что это были за машины. Ну, думаю, это он тебе и так рассказал уже. Не знаю, часто ли он сюда приходит. Точно чаще, чем я.       Виктор коснулся зажигалки в кармане. Но этот способ уже давно не работал. — Может, если бы я больше тебе помогал…       Больше позитивной энергии. Мисти уверяла, что это очень важно. — Ладно, я… Я хотел вот что сказать. Словом, Мисти мне рассказала про такую теорию, что мы на самом деле перерождаемся снова и снова, в разных телах, в разных системах. И люди, которые… которые были нам близки, тоже перерождаются. И она сказала, что снова встретит Джеки, потому что сейчас они любили друг друга, а значит это было и раньше, в прошлом, и будет потом.       На словах Мисти это звучало куда складнее и понятнее. — Я спросил, как они друг друга узнают. В смысле, Мисти ведь будет не Мисти, а Джеки не Джеки. Но Мисти уверена, что это не помешает, потому что “истинное я” неизменно и оно сохраняет в себе эту память. Так что… я подумал, если это правда, и я тебя смогу снова встретить.       Он не выдержал и протянул руку, положил ладонь на безразличную дверцу, не замечая, что плачет. — Нам… мне будет тебя не хватать.