В шкуре героя

      По пути домой я полудремал на переднем пассажирском сидении феррари, надвинув на глаза бейсболку с надписью «Орландо». Конечно же, для сна больше подошло бы заднее сиденье, но из-за нашей скорости я чувствовал себя увереннее, видя дорогу, пусть она и не отличалась особым разнообразием. Если бы не бессонная ночь, спешка и не совсем приятные ощущения в месте пониже спины, то мои впечатления о новом дне, обещавшем стать неожиданно жарким, были бы лучше. Пока же единственное, на что у меня оставались силы — это мысленно молиться на кондиционер, благодаря которому в салоне царила приятная прохлада.       Похоже, в какой-то момент я все-таки заснул, потому что умудрился пропустить промежуточную остановку возле небольшого супермаркета. Когда я проснулся, то обнаружил, что остался один, не считая любопытного голубя, примостившегося на ручке пустой тележки, кем-то брошенной в паре метров от машины. Зевнув, я приподнял козырек бейсболки, чтобы она не мешала обозревать происходящее вокруг. Веки опухли, и глаза чесались, словно в них насыпали песка. Голова гудела и кружилась, как после экстремального аттракциона. Я не особо их любил, но Мэйли нравилось в парках развлечений, где, к моему несчастью, большинство каруселей предназначалось для пар.       Прямо на стоянке торговали свежими фруктами и овощами, а еще горячей кукурузой, мороженым в вафельном рожке и газировкой всех цветов радуги. Я приоткрыл окно, и в салон вместе с легким ветерком просочилась ароматная смесь из запахов жареного попкорна и сладкой выпечки, вызвав громкое урчание в животе.       Несмотря на раннее время, у магазина было довольно оживленно. Встречалось много грузовиков, внедорожников и пикапов. По сравнению с ними автомобиль Лонга выглядел длинноногим породистым скакуном выставочного класса, который по чистой случайности оказался на ферме среди выносливых рабочих лошадей и крупного рогатого скота. Не знаю, что понадобилось здесь Дензилу, и как он планировал обойтись без своей бейсболки, потому что уже только одна его машина привлекала любопытные взгляды.       — Сумасшедший, — пробормотал я, успокаивая себя тем, что психам обычно везет.       Прищурившись, я внимательнее присмотрелся ко входу в супермаркет и облегченно выдохнул, наблюдая за приближением знакомой высокой фигуры. На Дензиле были все те же светло-серые джинсы, а вот вместо толстовки — новая футболка с надписью на груди: «Я горжусь своей классной женой». Ничего не скажешь, «отличный» способ избежать лишнего внимания. Темные волосы разметались по лбу, ветер подхватывал их и, перебирая, бросал ему в лицо. В солнцезащитных очках отражалось солнце. Перед собой Дензил нес картонную подставку с двумя стаканчиками кофе. А на его локте висел белый пакет с цветным логотипом магазина и при каждом шаге ударялся о бедро, раскачиваясь из стороны в сторону.       Конечно же, многие прохожие оборачивались ему вслед. Одна женщина едва не выронила телефон, провожая его глазами до той части стоянки, где примостился розовый фургончик. Остановившись возле него, Лонг улыбнулся и заговорил с юной девушкой-продавщицей. Судя по задумчивому движению головы, он изучал ассортимент мороженого.       Определившись с выбором, Дензил поднял голову. А я помрачнел, наблюдая за тем, как девушка активно строит ему глазки и намеренно неторопливо заполняет вафельный рожок. Что-то слишком уж часто за последние недели мне приходилось хмуриться. Вывод напрашивался сам собой, и я с иронией подумал о будущем своей кожи: не хотелось бы раньше времени обзавестись мимическими морщинами.       Под конец, когда Дензил расплатился, вместо того, чтобы просто отдать мороженое, девушка вышла к нему сама и, протянув маркер, подняла майку, предлагая расписаться прямо на кремовых полушариях, аппетитно выглядывающих над розовыми чашечками в блестках. Что и говорить, в этом плане природа ее щедро одарила. Очевидно, к тому же мнению пришел и скучающий подросток у тележки, который с восторгом уставился на невиданное зрелище, воспользовавшись тем, что его мать стоит спиной и выкладывает продукты в багажник.       Запрокинув голову, Дензил громко рассмеялся и что-то ответил, а я понадеялся, что уж у него-то хватит ума не вестись на столь глупую провокацию. А вдруг наглая девчонка еще несовершеннолетняя? Не удержавшись, я потянулся к рулю и нетерпеливо просигналил. Словно по команде, все головы в радиусе десяти метров повернулись в мою сторону. Голубь, едва не навернувшись, встревоженно взмахнул крыльями и, восстановив равновесие, перешел по ручке тележки на ее дальнюю сторону. Вместо того, чтобы внять прямому намеку, Дензил весело помахал мне рукой и абсолютно спокойно расписался на чужой груди, как будто для него это являлось обычным делом.       Сжав зубы, я отвернулся и уставился в пространство перед собой. Искренняя благодарность, разлившаяся в груди приятным теплом при виде чужой заботы, сменилась глухим раздражением. Я закусил губу, пытаясь справиться с необоснованным приступом ревности, чтобы не выглядеть идиотом. По правде сказать, у меня никогда не возникало таких сложностей. И я не очень-то представлял, как себя вести в подобных ситуациях.       Осознавая умом, что самый лучший вариант — это вообще не заострять на случившемся внимание, я, тем не менее, просто физически не смог заставить себя пошевелиться, когда со стороны водителя открылась задняя дверца, и следом раздалось шуршание целлофана. Спустя пару секунд Дензил скользнул на водительское сидение. Переставив стаканчики в специально предназначенные для этого углубления, он перебросил картонную подставку назад. По салону поплыл умопомрачительный запах кофе.       — Держи — это тебе.       Перед моим носом вдруг возник злосчастный рожок. Буквально в паре миллиметров. И я был уверен, что Лонг сделал это нарочно. Еще чуть-чуть и мой нос окунулся бы в холод, превратив меня в заготовку для снеговика.       Я не хотел брать мороженое. Нет, это слишком маленькая компенсация за страдания моей нервной системы. Но достаточно ли будет просто размазать разноцветные шарики по чей-то великолепной футболке? А после смять и швырнуть следом салфетку с номером чужого телефона, в которую завернута вафля?       — Ты ведь сделал это специально, потому что знал, что я за тобой наблюдаю?       Справа от меня раздался смешок.       — Отчасти да. Извини, но я ничего не могу с собой поделать — ты всегда очень забавно реагируешь.       — Может быть, дело в том, что ты профессиональный провокатор? Ладно, я съем мороженое, чтобы оно не досталось тебе. Не хочу уменьшить наши шансы на благополучное завершение поездки только из-за того, что ты будешь отвлекаться и вести машину одной рукой.       Я забрал мороженое и лизнул верхний шарик с кусочками клубники, который уже стал подтекать. Чего я никак не ожидал, так это того, что, смахнув бейсболку, Дензил зароется пальцами в мои волосы и, сжав их в кулаке, развернет меня лицом к себе, чтобы поцеловать. Его язык медленно прошелся по моим губам, слизывая ягодный вкус, и лениво скользнул внутрь. Мимолетно коснулся зубов, погладил небо, щеки и нежно потерся о мой язык, уговаривая приоткрыть рот пошире, чтобы углубить поцелуй.       Забыв обо всем, я с легкостью уступил напору Дензила, увлеченно сплетаясь с ним языками. Мне было безумно хорошо. И хотелось большего. Дрожь желания пробежала по коже, скручиваясь горячей спиралью внизу живота. В моем воображении от нас шел белый пар, шипел и струился между телами, заполняя пространство густым дымом и лишая все четкости.       Откинув голову, я ухватился свободной рукой за плечо Дензила и инстинктивно впился в него пальцами. Должно быть, он воспринял это действие как попытку все прекратить, потому что спустя мгновение отстранился, при этом не выпуская мои волосы.       Я ощутил на шее горячее прикосновение ладони, и по спине прошла сладкая судорога. Подушечкой большого пальца Дензил ласково очертил линию моего подбородка.       — Не беспокойся, здесь тонированные стекла, — прошептал он, задевая мою скулу губами, хотя подобные опасения еще не успели сформироваться в моей голове.       По правде говоря, мне сейчас было все равно. Меня подчинила одна единственная примитивная потребность — как можно быстрее кончить. Но сначала было бы неплохо избавиться от тающего мороженого, стекающего по моей руке бело-розовыми дорожками прямиком в подкатанный рукав. Я всегда выступал против варварского поведения и не позволял себе мусорить… Но именно в этот конкретный момент я мечтал выкинуть мороженое в окно на радость скучающему без дела голубю.       В какой-то момент мороженое в моей руке заметно дрогнуло, привлекая внимание Дензила. Он обхватил мое запястье и облизал пальцы, собирая подтаявшие капли. Потом, потянув руку вверх, медленно провел языком от линии рукава до того места, где соединялись наши руки. Очки куда-то подевались, и темные глаза открыто прожигали меня плотоядным взглядом из-под густых ресниц. А мне для ответа элементарно не хватало воздуха. Ни кондиционер, ни ветер с улицы больше не справлялись со своей задачей.       Я загнанно дышал, чувствуя себя в ловушке. Одежда липла к коже, вызывая невыносимый зуд и желание как можно быстрее от нее избавиться. Из-за болезненного давления члена, натянувшего несколько слоев ткани, мне было все труднее соображать. Я еще никогда не испытывал настолько сильное и мгновенное возбуждение. Можно ли считать это результатом чужого развратного влияния? Смогу ли я ускорить процесс, если сейчас сам поцелую Дензила? А если укушу за соблазнительную нижнюю губу исключительно в качестве наказания?       Пока я раздумывал, Дензил бросил взгляд за мое плечо и с видимым сожалением отстранился. Недоумевая, я тупо пялился на протянутую упаковку салфеток. Судя по самодовольной ухмылке, промелькнувшей на его лице, от Дензила не укрылась однозначная реакция моего тела. В этом свете предложенные салфетки выглядели как изощренное издевательство. Поэтому я вначале опешил, не сразу сообразив, что они предназначаются для растаявшего мороженого.       — Похоже нам пора.       Дензил завел машину и стал торопливо выезжать, и только тогда я догадался обернуться. Через стоянку шествовала небольшая толпа, быстро увеличивающаяся благодаря доброжелательным болтунам, посвящавших всех окружающих в цель своего «паломничества». Если бы не вытащенные телефоны, то они вполне сошли бы за участников какой-нибудь мирной акции или охваченных предвкушением посетителей торгового центра в сезон распродаж.       Поскольку внимание Дензила целиком сосредоточилось на дороге, я достал бейсболку, завалившуюся между моей спиной и спинкой сиденья. Потом свободно откинулся назад и, быстро доев многострадальное мороженое, с облегчением стер с руки липкие потеки, чтобы наконец насладиться кофе. Как будто и не было никакой распущенной продавщицы из кислотно-розового фургончика.       Почему-то именно она вызывала больше всего негативных эмоций, нежели толпа взволнованных людей, едва не окружившая машину. Я вполне допускал, что именно с подачи этой маленькой проныры всем вдруг стало известно о сенсационном происшествии в местном, ничем не примечательном супермаркете. Кроме того, если ей удалось заснять Дензила на телефон, то она в самое ближайшее время свяжется с прессой и еще неплохо заработает.       Слава богу, что никто не догадался последовать за нами. Наверное, просто многие так до конца и не поверили во всю эту историю.       — Кажется, это здесь, — задумчиво пробормотал Лонг, сворачивая на неприметную проселочную дорогу в окружении деревьев и кустов.       — Что «это»? — удивился я, разглядывая дикую местность, в моем представлении как нельзя лучше подходящую под декорации к фильму ужасов.       Солнце вмиг спряталось за кроны деревьев, погрузив все вокруг в зловещий полумрак. Совершенно не так я себе представлял наш обратный путь.       — Скоро увидишь, — загадочно отозвался Дензил.       — Разве мы не торопимся?       — Потом наверстаем по дороге.       От его небрежного замечания у меня по спине прошел холодок. И слегка замутило от воспоминаний о той запредельной скорости, с которой мы мчались сюда вчера вечером. Я не был уверен, что уже набрался достаточно сил, чтобы закрыть глаза на предстоящие для моего вестибулярного аппарата испытания. Особенно из-за чей-то своенравной прихоти.       — Я не буду это делать, — тихо сказал я, догадавшись, по какой причине мы оказались в столь уединенном месте.       — Что «это»? — озадаченно переспросил Дензил, полностью повторив мой более ранний вопрос.       Скрипнув зубами, я решил идти до конца.       — Я не буду заниматься с тобой сексом, так что поворачивай назад.       Ответом мне стал оглушительный взрыв хохота, разбивший установившуюся на несколько мгновений оглушительную тишину. Машина вильнула, но Дензил тут же ее выровнял, удерживая руль одной рукой, а другой — утирая слезы. Чувствуя, как по лицу распространяется пожар, я мучительно пожалел о своих словах, догадавшись, что ляпнул какую-то глупость. Но что еще я мог подумать? Разве это не самый очевидный вариант?       — О боже, — выдохнул Дензил, едва отдышавшись от смеха. — Я, конечно, не против экстремального секса, но не настолько сексуально озабоченный, хоть и может показаться иначе. Просто я подумал, что нам не помешает быстрый перекус, раз уж мы решили не тратить время на завтрак в гостинице, поэтому купил кое-какую еду. И узнал у Кейт, торговавшей мороженым, какое здесь самое уединенное место для того, чтобы в будущем пригласить ее на свидание. Кто, как не местные подростки, знают об этом лучше всех в округе.       По мере того, как он говорил, мне все больше хотелось провалиться сквозь землю. Ну разве можно так ошибиться?       — Просто забудь о том, что я сказал, — простонал я, кусая губы.       — Неужели ты передумал насчет секса?       — Ты понял, что я имел в виду.       — Побольше конкретики, пожалуйста. Я уже без ума от своих предположений.       — Хорошо. Просто для твоего сведения — я не стану заниматься сексом в машине или на природе. Исключительно завтрак и ничего более.       — Позволю себе спросить, что для тебя включает понятие секса? Входит ли туда минет? Или взаимная мастурбация? Потому что стимуляцию с помощью пальцев, губ и языка нельзя сравнивать с полноценным половым а…       Потянувшись, я прижал ладонь к его губам, не в силах и дальше слушать столь смущающие вещи. И совсем не удивился, ощутив на своей коже влажное дразнящее прикосновение. В этот момент мы выехали на небольшую поляну, заканчивающуюся простым пирсом из досок. В зеркальной глади озера отражалось ярко-голубое небо без единого облачка. Сбоку на деревянном постаменте были установлены две скамейки со столом, а рядом — мусорник. Саму поляну покрывал белый песок, по краям росли все тех же деревья и кусты. Растеряв весь свой зловещий вид, они придавали окружающей обстановке умиротворенно-живописный вид.       Когда мы припарковались, Дензил первым вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Ведомый любопытством, я последовал за ним.       — Возьми и переоденься. А то жарко.       Порывшись в пакете, Дензил достал светло-голубую футболку и протянул мне.       — О, спасибо.       Дождавшись, пока он отвернется, я зажал ее ногами и, быстро стянув тонкий свитер, заменил его на более подходящую погоде хлопчатобумажную ткань. На мое счастье Дензил замешкался, доставая завалившуюся на пол картонную подставку для кофе. Это было странно, но после своей слишком откровенной реакции на стоянке магазина, я ощущал себя немного неуверенно. Яркий солнечный свет и полная тишина, не считая пения птиц и стрекота насекомых, лишь усиливали это состояние.       Поэтому, когда Лонг выпрямился и повернулся обратно, я со скрытым облегчением протянул ему свой аккуратно сложенный свитер. Но уж слишком небрежно Дензил взял его из моих рук и положил в машину. Заподозрив неладное, я опустил глаза и оттянул низ футболки, читая следующую надпись: «Любитель грязных разговоров».       — Очень смешно. Благодаря тебе мы оба выглядим нелепо.       Стоя лицом к солнцу, Дензил прищурил темно-карие глаза и широко улыбнулся.       — Почему бы нет, если мы можем себе это позволить?       Солнечные лучи грели листву. Ветер шуршал в кронах деревьев, игрался с листьями и перемешивал янтарные блики с танцующими тенями, сплетая их в причудливый узор и растягивая секунды в бесконечность.       Мне захотелось прижаться к губам Дензила, чтобы почувствовать их мягкость и запомнить вкус. Провести кончиками пальцев по его щеке, колючей от едва пробившейся щетины, но я все еще находился под влиянием необъяснимой нерешительности, которая сковывала руки и ноги, как при погружении в ледяную воду.       — Ну что, пойдем? — спросил Дензил, достав из машины пакет.       Момент был упущен, и острое разочарование кольнуло в груди. Кивнув, я постарался убедить себя в том, что в следующий раз все обязательно будет по-другому. А пока, прихватив кофе, пошел за Дензилом к столу. Сев друг напротив друга, мы поделили сэндвичи с курицей и овощами, приправленные кисло-сладким соусом. Прикрыв глаза от удовольствия, я наслаждался сочным вкусом начинки и свежего хлеба с золотистой корочкой. Но, когда очередь дошла до жареной картошки в стиле барбекю, посыпанной приправой, моему счастью не было предела.       — Ты так ешь, что я сейчас кончу, — с хрипотцой в голосе произнес Лонг.       От неожиданности я замешкался, и он увел последний ломтик картошки прямо у меня из-под носа.       — Эй, так нечестно! Находясь в отношениях, люди не отбирают друг у друга еду.       Наверное, я уже стал привыкать к манере общения Дензила, потому что меня гораздо сильнее возмутило проявленное коварство, нежели прозвучавшая пошлость.       — Только когда держатся за руки, но мы-то с тобой этого не делаем, — с ухмылкой произнес Дензил.       — То есть нам обязательно все время держаться за руки?       — Нет, не всегда. Смотри, — Дензил протянул мне руку ладонью вверх. — Возьми мою руку. Ну вот, — удовлетворенно сказал он, когда я переплел свои пальцы с его. — Теперь ты чувствуешь?       — Чувствую что?       — Близость. Тепло. Гармонию. Разве можно предать человека, с которым тебя столько всего связывает?       — Ого, да ты настоящий романтик!       Меня до сих пор сбивали с толку такие резкие переходы от образа горячего парня к не сочетающейся с ним серьезности. Я по-прежнему не знал, как правильно реагировать. И чего именно от меня ждут.       — Ага, отношусь к вымирающему виду. Согласись, кто-то другой менее замечательный вряд ли бы подумал о пончиках с шоколадом? — Дензил многозначительно кивнул на все еще запечатанный бумажный пакет с масляными пятнами, раскрыв секрет его содержимого.       — Ты просто помешан на пончиках, правда? — рассмеялся я. — И умело маскируешь свою страсть мнимой заботой обо мне?       — Да ладно, — деланно возмутился Лонг. — Кто не любит пончики?       — Ты сказал, что твоя мать повторно вышла замуж, — внезапно вспомнил я. — А где твой отец?       Перед тем как ответить, Дензил сделал большой глоток кофе и поморщился: то ли от его вкуса, то ли от нежелания говорить на неприятную для него тему.       — Мой отец был художником-неудачником и перед смертью уничтожил все свои картины. Так что мы уже никогда не узнаем — являлся ли он на самом деле гением или нет. Ведь многие ранее неизвестные личности получают признание посмертно.       — Прости. Мне очень жаль.       — Все в порядке. Это произошло тысячу лет назад. Ты будешь пончик?       Я кивнул и засунул руку вглубь предложенного пакета.       — А что твоя семья? — внезапно спросил Дензил, прежде чем закинуть в рот липкий шарик из теста.       Вроде бы обычный вопрос, но то, как он это спросил, вызвало у меня странное чувство, словно ему уже наперед известен ответ.       Я пожал плечами.       — Мои родители в браке больше двадцати лет. Мать специализируется в области лицевой пластики и живет работой, у нее своя клиника. Отец долгое время увлекался азартными играми, потом бросил и занялся реставрацией парусников, но это больше как хобби, потому что мама всегда зарабатывала более, чем достаточно. Она, кстати, мечтала, что я пойду по ее стопам. У нас и так никогда не были особенно близкие отношения, но после того, как я подался в актеры, мы почти перестали общаться. Мать никогда не примет мой выбор, а отец, хоть и не показывает этого, всегда на ее стороне: он слишком ее боготворит, чтобы иметь собственное мнение.       Дензил усмехнулся, внимательно меня разглядывая.       — Ты так говоришь, как будто такие чувства не достойны восхищения. А, скорее, осуждения.       — Не знаю, но сколько себя помню, она всегда только принимала, а он отдавал, пока от его индивидуальности ничего не осталось. Мне кажется, она для него слишком сильная. И это толкает его в пропасть. Довольно странная форма отношений, если речь идет о любви.       — Любовь бывает разная. Например, мои родители любили друг друга и ненавидели с одинаковой силой. Это помогало матери чувствовать себя желанной, а отцу — творить.       Набравшись внезапной смелости, я спросил:       — А твой кулон и тату — они что-то значат?       Губы Дензила расплылись в лукавой улыбке, обнажив белоснежные зубы:       — В ком-то проснулось любопытство?       — Разве мы не должны узнать друг друга получше?       — Отличное предложение! Итак, давай я начну. Во сколько у тебя произошел первый секс? Я имею в виду традиционный секс, поскольку анальный случился в моем присутствии почти три часа назад. Конечно, есть мужчины, которые практикуют этот вид секса и с женщинами, но я уверен, что ты не из их числа.       — Ты самый невыносимый человек из всех, кого я знаю, — сердито сказал я, поднимаясь из-за стола.       Интуитивно я понимал, что даю именно ту реакцию, которой он и добивался, но ничего не мог с собой поделать: рядом с ним мне отказывало привычное самообладание.       Спрашивать про песню уже не имело смысла.       — Эй, детка, не злись, — приторным голосом произнес Дензил и, привстав, попытался поймать меня за руку, но безуспешно. — Я расскажу тебе все, что захочешь. Не вынуждай меня бегать за тобой вокруг стола.       Во мне бурлило желание в отместку наговорить лишнего, но я сдержался. Досада и обида царапали в груди, выжимали воздух из легких и заставляли задыхаться. Нет, я не собирался устраивать цирк с игрой в догонялки. Вместо этого я с показным равнодушием убирал со стола, чтобы как можно быстрее отсюда уехать.       Ну почему, почему у нас не получается нормально разговаривать на важные темы?       — Ну прости, — прошептал он мне на ухо, обнимая со спины и прижимая к своему сильному и твердому телу. — Я идиот. Обещаю отныне вести себя прилично. Знаю, что уже много чего наобещал, но с этой секунды все будет по-другому, честно… Ты мне нужен.       Дензил зарылся лицом в мои волосы, заглушив последние слова, но я все равно их расслышал.       Глубоко вздохнув, я повернулся к нему и заглянул в пронзительные карие глаза, но не успел ничего сказать, потому что в этот самый момент зазвонил его телефон. Дензил нехотя извлек из кармана вибрирующий серебристый прямоугольник и, бегло взглянув на экран, скривился.       — Извини.       Он отошел в сторону, а я, закончив прибираться, решил пройтись по пирсу. Деревянные доски скрипели и пружинили при каждом шаге, широкие щели между ними позволяли разглядеть воду и каменистое дно, по которому скользили стайки маленьких рыбок. Дойдя до конца, я постоял, попеременно всматриваясь то в безоблачное небо, то в дальний берег, состоящий из почти безупречного ряда деревьев. Возможно, за ними продолжался лес или начинались поля, а может быть, проходила дорога. Оставалось только гадать.       Расслышав за спиной характерный скрип, я оглянулся через плечо. Ко мне неспешно приближался Дензил. И одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять — что-то неуловимо изменилось, и былая легкость куда-то исчезла. Его глаза все также лукаво блестели, и вместе с тем в них появилось какое-то новое выражение. Когда он подошел ближе, я решил, что это просто усталость. Ничего удивительного, ведь мы оба больше суток не спали.       — Ты стоишь на краю. Иди сюда, — Дензил взял меня за руку и потянул на себя.       — Здесь у берега не глубже, чем в бассейне, — усмехнулся я и, прислонившись к широкой груди, глубоко вдохнул неповторимый аромат его тела, смешанный с горьковато-пряными нотками парфюма, свежестью трав, ветра и воды. — Что-то случилось?       — Нет, с чего ты взял?       Если бы я знал Лонга чуть меньше, то принял бы за чистую монету прозвучавшее в его голосе удивление.       — Да так, просто спросил, — тихо ответил я, прекрасно сознавая, что дальнейшие расспросы не имеют смысла.       Дензил провел ладонями по моей спине.       — Мне бы очень хотелось задержаться здесь подольше, но, к сожалению, моя машина не превращается нажатием кнопки в реактивный самолет. Если мы опоздаем, Дэвис начнет рвать и метать, а вместе с ним и вся съемочная группа. Честно говоря, я бы так и поступил, но ведь ты не дашь нам сегодня побыть эгоистами?       Я улыбнулся.       — А сколько стоит один съемочный день?       — Какая разница? Я за все заплачу.       — Хочешь меня купить?       — Очень хочу.       — Кто-то обещал вести себя прилично.       — Так и есть. Это исключительно деловое предложение.       Не сдержавшись, я громко рассмеялся.       — Вы с Марком и правда братья, пусть и сводные.