Личное пространство

В мафии Чуя делит свою комнату лишь с Дазаем. Раньше у Накахары не было столько личного пространства, и сначала он даже не обращает внимания, что Осаму будит его по утрам. Залезая к Чуе на кровать. И бесцеремонно стягивая одеяло, несмотря на то, что у Накахары каждый день по утрам стояк. Дазай никак это не комментирует, и постепенно Чуя привыкает к тому, что Осаму видит его в таком положении. Сам Дазай спит в длинной рубашке с рукавами, которая доходит до середины бёдер, и у него Чуя не замечал ничего подобного. Это и смущает, и беспокоит одновременно, но Накахара не решается заговорить на подобную тему. Только с каждым днём Дазай задерживается у него на кровати все дольше. Он ничего не говорит, но Чуя интуитивно чувствует: что-то не так. И очень скоро это даёт о себе знать. — Чуя... В это утро Дазай заползает к нему на кровать с ногами и подбирается слишком близко, нависая над Накахарой. Чуя, моргая, пытается понять, что ему нужно, а Осаму молчит, ожидая, пока он окончательно проснётся. — Нам уже нужно идти? Я сейчас. Чуя поднимается на локтях и понимает, что трусы снова предательски выпирают, и он даже одеяло убрать не сможет. — Осаму, дай мне пару минут, хорошо? Чуя пытается его согнать, но Дазай не двигается. Он смотрит внимательно, прожигающе, и у Накахары внезапно пересыхает во рту. — У тебя стоит, — горячо выдыхает Дазай. — Я знаю. Тонкие пальцы приподнимают край одеяла и находят резинку белья. Дазай бесстыдно забирается под нее и сжимает член быстрее, чем Чуя успевает сказать «нет». — Что ты делаешь? Чуя слабо протестует, потому что наверное так неправильно, но он не уверен. По правде говоря, Накахара не знает, как это должно происходить. — Я знаю, чего ты хочешь. Я тоже этого хочу. Дазай поднимает край длинной рубашки, и Чуя видит, как натянуты его боксеры. Точно так же как у него. — У меня так каждое утро... ничего... особенного, — выдыхает Накахара. Пальцы медленно скользят по коже члена, то сжимая его, то лишь касаясь. — Я ничего не хочу. Только в душ. — Душ? — эхом отзывается Дазай. — Да, можно и там. Он встаёт с кровати и тянет Накахару за собой. У них нет ванной, просто душевая комната. Дазай заходит первым, включает воду и толкает Чую к стене. Накахара все ещё в майке и спущенных трусах, сонный и мягкий, и Осаму этим пользуется. Майка сразу намокает и липнет к телу. Дазай свою рубашку уже снял, но не стал включать свет. Прежде чем дверь в душевую захлопнулась, погружая все во тьму, Чуя успел заметить, что он без бинтов. Дазай прижимается к нему всем телом, шумно дыша. У него словно сносит крышу, и Чуя поддаётся этому настроению. В Овцах так не принято. Там разрешено быть лишь с девчонками. Никто не объяснял ему почему, просто заведено и все. Но видимо, можно и по-другому. Чуя испытывал желание и раньше, но не мог понять, что это такое. К тому же, по большей части ему было не до потребностей своего тела. С Овцами он жил в постоянном напряжении и страхе за своих. Чуя пытался не дать никого в обиду, но они сами лезли на рожон, а он бесконечно спасал их. В мафии у Чуи есть друзья, которые сами могут за себя постоять. И внутреннее напряжение наконец-то спало. — Мы просто помогаем друг другу, — шепчет Дазай, забираясь под майку. Сейчас он другой, Чуя чувствует это кожей. Это не тот Дазай, что высмеивает его шляпу. Сердце бешено стучит — Чуя не железный, и он не может не реагировать на чужие руки, скользящие по спине, груди, шее. — Ты спал с кем-нибудь? Чуя мотает головой. В этом смысле нет, не доводилось. — Хотя бы целовался? Дазай властно прижимает его руки к стене над головой, но говорит он мягко и серьезно. Будто для него это что-то значит. — Нет, нет. Чуя чувствует, как Дазай наклоняется близко, потому что на лицо перестала капать вода. — Я не буду забирать твой первый поцелуй, если ты не хочешь. Чуя не знает, почему это так важно. Ему жарко и хочется чего-то, что не может описать словами. И почувствовать губы Дазая тоже хочется. Так будет правильно. Чуя вертит головой, но он не видит, куда ему тянуться. — Можешь поцеловать. Я не против. Дазай вздрагивает, и Чуя понимает, что сказал что-то не то. Осаму чуть отстраняется, и Накахара выдергивает свои руки из плена, чтобы прижать его ближе. Он обхватывает Дазая за талию и крепко удерживает на месте. Член упирается Осаму в бедро и скользит по мокрой коже. Приятно, так приятно, что умереть можно. — Прости, я не это хотел сказать. Поцелуй меня. Я хочу этого. Хочу с тобой. Дазай решается не сразу. Чуя беспокоится: вдруг это и его первый поцелуй? Чуя не знает, но ведь это так для него важно, и он открывает рот, чтобы остановить Осаму. И как раз в этот момент сталкивается с чужими губами. Дазай выдыхает ему в рот, бегущая сверху вода мешает нормально целоваться, но они как-то сразу синхронизируются в движениях. Целоваться приятно. Дазай сначала обводит языком губы, а потом проникает внутрь, и от этого в Чуе ещё сильнее что-то разгорается. Ему хочется больше, хочется снять с себя одежду, и чтобы Дазай коснулся губами шеи. Наверное, это тоже приятно. И ещё груди, там где мокрая майка натирает соски. Осаму не умеет читать его мысли, а жаль. Вместо того, что хочется Чуе, он зажимает в кулаке их члены и медленно двигает рукой. В душе вода прохладная, и от контраста кружится голова. Так тоже хорошо, но Чуя подходит к грани слишком быстро. Он понимает это потому что внутри все сжимается и хочется больше. Поцелуи становятся все развязнее. Чуя пробует укусить Дазая за губу, и, похоже, он не против. Движения ускоряются, и Чуя скулит от ощущений. Он слышит стоны Дазая, и это успокаивает. Все правильно. Никто их не услышит, можно не сдерживаться. Чуя кладёт ладонь на руку Дазая, и они двигаются вместе. Накахаре нужно быстрее, и теперь Осаму это понимает. Они общаются без слов, распознавания желания с полувздоха. Чуя кусает Дазая за ключицу, пробуя языком пресную от воды кожу, а Осаму шипит, сильнее сжимая члены в кулаке. Чуя дрожит, и тут перед глазами вспыхивает так, что темнота душевой на миг отступает. Удовольствие ударяет настолько сильно, что у Накахары едва получается устоять на ногах. Дазай вжимает его в стену, удерживая на месте. Вода все ещё бежит, смывая с живота что-то липкое и горячее. У Дазая трясутся руки, и Чуя находит его губы, чтобы оставить короткий поцелуй. Ему кажется это таким естественным жестом, но Осаму отвечает неуверенно, будто он не ожидал продолжения. — Тебе понравилось? Голос Дазая тих и спокоен, но в нем чувствуется какая-то надломленность. Накахара не сразу решается ответить. Ему хочется сказать многое, но вместо этого Чуя ограничивается одним простым словом. — Да.