Папочка говорит / Dad says

Дорогой Гарри, Хогвартс — лучшее место во всем мире. Я не могу ПОВЕРИТЬ, что не хотел приезжать сюда. Антея говорит, что неудивительно, что я не хотел этого из-за предубеждений, но она верит в Табула Раса, что означает Чистый Лист, и всякий раз, когда люди говорят что-то об отце, она цитирует эту длинную речь или что-то еще из философов 18-го века, пока они не уйдут. Это работает намного лучше, чем ты думаешь, хотя это может быть из-за того, что Титус насмехается над ними, пока говорит Антея. Титус и Антея — мои лучшие друзья, и я с нетерпением жду, когда ты с ними познакомишься. Папа в порядке? С уважением (Антея говорит, что я все это время писал неправильно, ты должен был мне сказать!) Скорпиус Дорогой Скорпиус, Твои друзья, должно быть, замечательные. Не могу дождаться встречи с ними! Я знаю, что писал после вечера кино два дня назад, но сегодня я снова увидел твоего отца. Мы пошли в Национальную портретную галерею, и он рассказал мне обо всех людях в истории, которые втайне были ведьмами и волшебниками. Я многое узнал! Он был в порядке. У него не было ни одного эпизода с того раза, о котором я тебе рассказывал, после того, как ты сел на поезд. Надеюсь, ты хорошо проводишь время! Передавай от меня привет Хагриду. (Или покажи ему это письмо.) (Хагрид, будь любезен со Скорпиусом, я его очень люблю.) Твой друг, Гарри Дорогой Гарри, Хагрид проникся ко мне симпатией, когда я показал ему твое письмо. Я думаю, он был немного… ну, папа сказал мне не ждать, что я понравлюсь Хагриду. Так что было действительно приятно, что он пригласил Антею, Титуса и меня завтра на чай. Я не очень силен в защите, но в этом году я стал лучшим в зельях! Папа в порядке? С уважением, Скорпиус Дорогой Скорпиус, Бьюсь об заклад, Хагрид полюбил бы твоего отца, если бы он встретил его сейчас. Пожалуйста, не ешь ни одной из его каменных лепешек, они склеят тебе челюсти. Но не говори ему, что я это сказал! Сегодня я снова видел твоего отца, мы пошли выпить и поговорили о новом парне Евы, который просто огромен. Больше, чем Ник. На самом деле это довольно страшно. Неудивительно, что ты преуспеваешь в зельях, твой отец всегда был в этом гениален. Если хочешь, я могу помочь тебе с Защитой на Рождество. Твой друг, Гарри Дорогой Гарри, Не говори папе, но четверокурсник-гриффиндорец по имени Генри Биггс сказал мне сегодня довольно ужасные вещи. Титуса и Антеи не было рядом, и я знаю, что для меня важно быть Выше Насмешек, и папа говорит, что манеры — лучшая защита. Так что я оставался неподвижным, пока он не закончил, и сказал, что понимаю, почему он так себя чувствует. Когда я уходил, он ударил меня в спину жалящим заклинанием. Антея говорит, что это было с его стороны трусостью, и что я вел себя как джентльмен. Титус говорит, что мне следовало наслать на него проклятье Желейных ног. Ничего страшного, я понимаю, почему Генри Биггс был расстроен. Это, конечно, неправильно, но я понимаю. Папа в порядке? С уважением, Скорпиус Дорогой Скорпиус, Генри Биггс не имел права так поступать с тобой, и Антея права, он абсолютный трус. Мне очень жаль, что это произошло. Ты этого совсем не заслуживаешь. Я знаю, что твой отец одобрил бы твою реакцию, и я понимаю его точку зрения, но лично я пошел бы по пути Желейных ног, как твой друг Титус. Я видел твоего отца сегодня, мы были на вечеринке у Ника и Флоры. Он казался счастливым, хотя очень по тебе скучает. Твой друг, Гарри Дорогой Гарри, Тот вопиллер, которого ты послал Генри Биггсу, был НЕВЕРОЯТНЫМ! Он выглядел так, будто вот-вот провалится сквозь землю. Об этом говорили все. Антея говорит, что тебе не следует этого делать, потому что ты общественный деятель и ты должен быть беспартийным, но Тедди, Титус и я все думаем, что это было замечательно. Папа в порядке? С уважением, Скорпиус Каждую неделю Гарри собирался проверять Малфоя только один раз, и каждую неделю он встречался с ним намного больше. Во-первых, друзья Малфоя все время приглашали его в разные заведения. Он ходил с Малфоем и его друзьями на спектакли, в рестораны, в паб. Он ходил на вечер кино. Примерно раз в неделю он ходил с Малфоем в клуб. Это всегда была одна и та же рутина (Назови мне самого крутого парня, которого ты видишь, и я добуду его для тебя, Малфой шепчет красивому незнакомцу, ночь бессмысленного секса и странное чувство пустоты на следующее утро). Он видел Малфоя так часто, потому что он, очевидно, ему нравился, потому что ему нравилось наблюдать за Малфоем в разных ситуациях, видеть, как он переходит от преисполненного достоинства к мягкому и комфортному за считанные секунды в зависимости от того, с кем он был. Он ходил, потому что ему нравились друзья Малфоя, нравилось, что они не знали, кто такой Гарри Поттер, только Гарри. Но в основном он ходил, потому что знал, что Малфой нуждался в нем. Малфою было не с кем как следует поговорить о Скорпиусе, и Гарри нравилось быть рядом с ним. Когда Скорпиус выиграл приз по зельям, они с Малфоем пошли в паб. Гарри терпеливо слушал, как Малфой объяснял все детали зелья, которое сделал Скорпиус; что могло пойти не так, как Малфой подготовил его к успеху, обучив его основам зельеварения до того, как Скорпиус отправился в Хогвартс. Когда Малфой небрежно сказал ему, что он даже не знает, как выглядит общая комната Рейвенкло, Гарри описал ему ее. — Спасибо, — часто говорил Малфой. Гарри не любил, когда его благодарили, почти так же, как ему нравилось то, как Малфой смотрел на него, когда благодарил. Он виделся с Роном намного чаще, в том числе из-за Малфоя. Через несколько дней после того, как они вместе ходили в паб, Гарри пошел к Малфою и обнаружил, что Рон уже там. — Он не согласится, — сказал Малфой. — Не соглашусь на что? — Я хочу сыграть в шахматы с этим ядовитым мерзавцем, но нам нужен судья, — сказал Рон. — Судья? Для шахмат? — Я не верю, что он не мухлюет! — сказал Рон. — Мошенничество — неотъемлемая часть шахмат, — сказал Малфой, изучая свои ногти. — Нет, это не так! — Ну, а я не верю, что ты не неудачник. Не хочу всю неделю лечить синяк под глазом, потому что потеря королевы заставила тебя почувствовать себя оскорбленным. — Давай, Гарри. Скажи, что согласен, — настаивал Рон. — Э-э, да, хорошо, — сказал Гарри. На самом деле Рону и Малфою действительно нужен был судья по шахматам. Малфою удавалось мухлевать такими разнообразными и сложными способами, что большая часть игры была посвящена просто выяснению того, как он это делает. Когда Рон проиграл, он поднял доску и попытался ударить Малфоя по голове. Малфой насмехался над ним, Рон бушевал, Гарри наложил заклинание щита, и они договорились встретиться в то же время на следующей неделе, чтобы сделать все это снова. Гарри и Малфой почти никогда не говорили о прошлом, но время от времени Гарри собирал фрагменты информации о том, что он считал потерянными годами Драко. — Милли? — удивленно спросил Малфой. — Луна Лавгуд женилась на Милли Булстроуд? — Они шли вдоль Темзы, только что оставив вечеринку с напитками у Евы. — Да уж. Неожиданно, правда? — Я не знаю. — Малфой задумался. — Я действительно удивился… Я столкнулся с Милли, когда покупал книги для Скорпиуса в Косом переулке. Она не пренебрегала мной. — Ты думаешь, Луна сказала ей не делать этого? Малфой пожал плечами холодным судорожным движением. — Луна была добра ко мне в поместье. — Гарри ничего не сказал, ожидая, пока Малфой продолжит. Малфою часто требовалось немного пространства, чтобы говорить, как будто он хотел быть уверенным, что в нем действительно заинтересованы. — Они с Дином приходили на похороны Астории, — сказал он через несколько секунд. Его дыхание было прерывистым. — Удивительно, насколько хорошие некоторые люди. Гарри чувствовал, что Малфой был близок к тому, чтобы погрузиться в ловушку своих мыслей, поэтому он толкнул его в плечо. — Ты как-нибудь поможешь мне купить новую одежду? Это сработало. Малфой засмеялся, и Гарри понял, что они ускользнули от коварной черной дыры в мозгу Малфоя. — Да, — сказал Малфой. — Но ты должен полностью подчиниться моему высшему суду. — Конечно. Тем вечером Гарри обратился к Луне и Дину. Он не разговаривал ни с кем из них много лет, но они оба ответили сразу. На следующий день они пришли на обед. Гарри должен был нервничать. Он знал, что был ужасным другом для них обоих. Он потерял связь и давно знал, что должен исправить ситуацию. Но он не мог нервничать. Он должен был спросить их о Малфое. Как и в случае с Роном и Гермионой, они провели первые несколько часов, рассказывая ему о своей жизни. Когда ему задавали вопросы о нем самом, он уклонялся. — У тебя прекрасный дом, — сказала Луна, когда они доели мороженое. Хрустальные блюда исчезли, когда они закончили, и вместо них появились крошечные фарфоровые миски с мятой, а также серебряная тележка, нагруженная чайными принадлежностями. — Спасибо. Мне немного помогли с ним. — Гарри сделал паузу. — Я провел много времени с Драко Малфоем. — Как он? — спросил Дин, в то время как Луна спросила: — Он в порядке? — Да, с ним все в порядке, — сказал Гарри. — Думаю, иногда ему бывает одиноко. — Мы не видели его с похорон его жены, — сказала Луна. — Он упомянул, что вы, ребята, были там. — Это было ужасно, — тихо сказала Луна. — Он увидел нас, и тут же ушел в себя. — Мы не должны были приходить, — сказал Дин. — Нет, он был рад, что вы пришли, — сказал Гарри. — Но он буквально распадался на части, когда увидел нас, — сказал Дин. — Казалось, что его больше не было там. Он вырвался из этого только тогда, когда его сын начал плакать. — Это было ужасно, — снова сказала Луна. — Я думаю… если вы готовы, я думаю, ему было бы полезно снова увидеть вас, ребята, — сказал Гарри. — Если это означает, что мы еще увидимся с тобой, я в деле, Гарри, — сказал Дин. — Мне было жаль его в поместье, — сказала Луна. Дин кивнул. — В большинстве случаев они обращались с ним хуже, чем с нами, — сказал он. — Он был по уши в дерьме. — Так вы с ним встретитесь? — В любое время, — сказал Дин. — Луна и Дин хотят тебя видеть, — сказал Гарри. Рука Малфоя со слоном замерла. — Что? — он сказал. — Перестань витать в облаках, — сказал Рон. — Убери своего чертова слона. Малфой нокаутировал коня Рона. Они играли в магловские шахматы, потому что были в игровом кафе. — Что скажешь, ты готов? Я подумал, что могу пригласить их на вечер кино, если хочешь. — Плохая идея, — сказал Рон. — Я не думаю, что Луна сможет сойти за магла. Рон был на одном вечере кино. Все прошло не очень хорошо. Малфою пришлось трижды накладывать Обливиэйт на своих друзей и сказать Рону, что ему больше нельзя приходить. — Они не хотят меня видеть, — сказал Малфой. Он покосился на Гарри. — Погоди, сколько времени прошло с того раза, как ты видел их в последний раз? — Несколько дней назад. До этого несколько лет. Малфой какое-то время смотрел на него, затем его плечи поникли. — Конечно. Я встречусь с ними, если ты будешь. Они решили встретиться в тихом магловском пабе возле дома Малфоя. Гарри довольно рано понял, что Малфой категорически отказывался идти куда-либо в волшебном мире, и после того, что он видел в Косом переулке, Гарри не мог его винить. Гарри, Рон и Малфой приехали рано. Малфой был одет довольно строго, его волосы были зачесаны назад. На нем был галстук. Он почти не говорил, когда Гарри заказал им выпить. Он взял одну из картонных подставок и вертел ее в руках, не сводя глаз с двери. Гарри чувствовал, как он рядом с ним дрожит. Он отключился в тот момент, когда пришли Луна и Дин. — Дерьмо, — сказал Рон. — Малфой смотрел прямо перед собой с этим жутким, бесстрастным выражением лица. — О, дорогой, — сказала Луна. — Может, нам стоит уйти? — Нет, подождите, — сказал Гарри. — Просто садитесь. Они сели, и Гарри наклонился ближе к Малфою. — Эй, приятель, — сказал он. — Это Гарри. Давай, пообщайся с нами. Его сердце стояло в горле. У него был номер Евы на случай, если это не сработает, но у него было чувство — надежда — ему не нужно будет ей звонить. Малфой моргнул. Он повернулся, чтобы посмотреть на Гарри. Их носы почти соприкасались. — Это плохая идея, — сказал он. — Не будь такой истеричкой. Глаза Малфоя вспыхнули гневом. — Я не истеричка. — Мы просто выпьем. Ты можешь это сделать. — Это снова произойдет. Я отвечаю. — Ничего страшного, — сказал Гарри. Он внезапно наклонил голову вперед и ткнулся носом в нос Малфоя, который издал потрясенный звук. — А теперь поздоровайся. Ты ведешь себя грубо. Малфой повернулся и посмотрел на Дина и Луну, которые с недоумением наблюдали за всем этим. — Привет, — сказал он. — Я… рад, что вы пришли встретиться со мной. — Мы хотели тебя увидеть, — сказала Луна. — Как поживаешь? Весь вечер Малфой в основном молчал. Дин и Луна тоже мало разговаривали, поэтому разговор продолжали Рон и Гарри. Малфой то и дело уходил в себя, иногда так незаметно, что Луне приходилось указывать на это. Гарри наклонялся и тихо просил его вернуться. И Малфой действительно возвращался каждый раз с небольшими извинениями. — Мне жаль. Я знаю, что для вас это намного труднее, чем для меня, — сказал он Дину и Луне, когда это случилось в третий раз. — Не уверена, правда ли это, — сказала Луна. — В следующий раз мы должны привести Гермиону, — громко сказал Рон. Малфой потер глаза. Он собирался снова отключиться, и Гарри был благодарен Рону за то, что он это заметил. — В следующий раз да, — слабо сказал Малфой. — Ага. По четвергам они играют в викторину в пабе, — сказал Гарри. — Несправедливо, что это все будет магловской ерундой, — сказал Рон. — Мы с Луной нихрена не сможем отгадать. — Гермиона будет знать историю, Дин будет разбираться в спорте, а Драко отлично разбирается в поп-культуре, — сказал Гарри. — Я неплохо играю в викторины в пабах, — признался Малфой. Его глаза метнулись к Дину и Луне. — Хорошая идея, — сказала Луна. — Может, я смогу привести Милли. На подбородке Малфоя напрягся мускул. — Я хотел бы увидеть Милли, — сказал он. Гарри светился от удовольствия. Поразительно, насколько легко было строить планы со своими друзьями, когда он делал это для Драко, а не для себя. Если раньше он мучился из-за того, что подведет их, хватит ли у него энергии выдерживать вопросы о себе, теперь он думал только о том, насколько счастливее был бы Драко, если бы он был более связан с волшебным миром. Гермиона не могла прийти на викторину в пабе на следующей неделе, но Луна привела Миллисент Булстроуд. Драко и Милли сели рядом и весь вечер тихо разговаривали. Он ни разу не отключился. На следующий день Драко наконец повел Гарри за покупками. Они пошли в Harrods. Драко вел себя по-малфоевски больше, чем Гарри когда-то видел его, властно требовал чего-то от продавцов, не позволял Гарри выбирать что-нибудь самому и оскорблял чувство стиля Гарри перед всеми, кто готов был его слушать. Гарри был удивлен, обнаружив, что ему это очень понравилось. — Зеленый? — сказал Гарри, когда Драко протянул ему кашемировый свитер. — Я ничего плохого не задумал, Поттер. Хочу, чтобы цвет совпал с цветом твоих глаз; я пытаюсь подобрать. Гарри был вынужден признать, что зеленый был его цветом, когда он примерял джемпер. Он выглядел… ну, Гарри и не думал, что может так выглядеть. Драко стоял рядом с ним в зеркале. Они хорошо смотрелись вместе; Драко в своей белоснежной рубашке, Гарри в мягком зеленом джемпере. — Подумай, как бы все было по-другому, если бы ты был в Слизерине, — сказал Драко. — Ты был бы нарасхват. — Знаю, я целовался с двумя девушками в Хогвартсе! — Казанова! — Ой, а ты со сколькими людьми тогда целовался? — Джентльмен никогда не рассказывает. Гарри вздохнул. — Я бы хотел, чтобы ты помог мне купить мантии, — сказал он. — Не могу, — легко сказал Драко. — Все это пустая трата времени, — сказал Гарри, проводя руками вверх и вниз по мягким кашемировым рукавам. — Я по-прежнему буду выглядеть идиотом в реальном мире. — Этот мир для меня достаточно реален, — сказал Драко, и Гарри знал, что он его расстроил. Он мог сказать по тому, как голос Драко стал более аккуратным и выверенным, его осанка стала более прямой, все в нем стало более четким и возвышенным. Он элегантно пожал плечами, и Гарри не знал, что с этим делать. Если он извинится, Драко взбесится — Гарри знал его достаточно хорошо, чтобы понимать это. — Драко, — начал он. — Я должен вернуться домой. — Давай сначала по пинте, — сказал Гарри. Драко никогда не мог устоять перед пабом. Не то чтобы он так много пил — иногда они ходили в паб просто пить чай. Гарри подумал, что это потому, что пабы были старомодными. Любимым местом Драко мог бы быть Дырявый котел. Драко мог пойти в паб и притвориться. — Только по одной, — сказал Драко. Гарри аппарировал домой с покупками и встретился с Драко в пабе. Драко молчал и был взволнован, и Гарри знал, что он действительно захочет выпить только по одной. Гарри отчаянно хотел, чтобы он остался, поэтому он начал говорить. Он говорил о Дурслях, о том, что ему все еще трудно распознать приступы голода, потому что в детстве он стал невосприимчивым к ним. Он говорил о чулане и о том удаве в зоопарке (Малфой засмеялся, когда Гарри рассказал ему об освобождении удава). Он рассказал о своем ужасном лете после второго курса. — Помню, как я хотел увидеть даже тебя, просто для того, чтобы доказать, что Хогвартс действительно существует. Драко приподнял брови, но ничего не сказал. Гарри рассказал ему о решетках на окне и дверной створке, а также о том, что он думал, что сумасшедший. Это повторялось снова и снова, сказал он Малфою. Чувство, будто ты сумасшедший. Он перескочил вперед, к годам, прошедшим после войны. Они выпили уже третий бокал, а может, и четвертый. Драко сидел тихо, редко задавая нейтральные вопросы. «И что тогда?» «Что ты им сказал?» «Твое мнение?» Но в основном он молчал, его серые глаза были умиротворенными и успокаивающими, пока Гарри объяснял, как он чувствовал себя разбитым и усталым. Как все еще чего-то от него ожидали, а он не мог продолжать делать это. Как он был дерьмовым другом и дерьмовым взрослым, как он прожил маленькую эгоистичную жизнь. — И я знаю, что ты назовешь меня заносчивым, но я много думаю о своей биографии. Биография Дамблдора полна всяческих событий… (Драко моргнул несколько раз, когда Гарри сказал Дамблдор, но не ушел в себя.) Потому что Дамблдор достиг в конце своей жизни столько же, сколько и в начале. Но моя биография будет очень тяжелой. Это будет двадцать глав, в которых я расскажу о своей жизни до 17 лет, и одна, чтобы подвести итог всему остальному. — Счастливый конец, — сказал Драко. Это было самое самоуверенное из того, что он сказал за несколько часов. Вероятно, они выпили уже шестую пинту. Трудно сказать. У Гарри слегка кружилась голова. — Да, именно. А потом он жил долго и счастливо. Драко ничего не сказал. Он просто слушал. Гарри не знал, о чем он думал, он знал только, что Драко не ушел в себя. — Иногда мне кажется, что история была бы лучше, если бы я остался мертвым, — сказал Гарри. — Что ты имеешь в виду? — размеренно и терпеливо спросил Драко. Гарри объяснял, объяснял и объяснял, и было невозможно узнать, понял ли Драко, потому что он был таким тихим. — Пойдем… пойдем в клуб, — сказал Гарри, когда паб начал закрываться. Драко нахмурился. — Окей, — медленно сказал он. Они безответственно аппарировали в клуб. Там было намного громче, чем в пабе. Драко заказал им шоты, как всегда, хотя Гарри к этому моменту был уже сильно пьян. Драко тоже, он покачивался, когда заказывал. — Давай сначала потанцуем, — сказал Гарри. Малфой снова нахмурился. Возможно, он все еще был расстроен, подумал Гарри. Трудно было думать. Они направились к танцполу, и Драко положил руки на плечи Гарри, скрестив запястья за головой. Его глаза были остекленевшими. Гарри впервые обнял Драко за талию с тех пор, как он ненадолго притворился парнем Драко на вечеринке Евы с вином и сыром. Он все время думал о том, как Драко выглядел в ванной на шестом курсе, из его груди хлынула кровь. Сектумсемпра — это слово происходит от латинского «Порез Навсегда». Порез, который длится вечно. Он вспомнил, каким ошеломленным выглядел Драко, истекавший кровью. Каким хрупким. И сейчас он был таким же, подумал Гарри. Ошеломленный. Хрупкий. — Ты знаешь, что делать, Поттер, — сказал Драко ему на ухо. — Назови мне самого крутого парня, которого ты видишь, и я прослежу за тем, чтобы он пошел с тобой домой. Гарри не был так пьян с тех первых нескольких месяцев после войны, когда каждую ночь после судов он заползал в ванну и пил, пока не отключался. — Ты, — сказал он.