Краток век фаворитки

      Покои Халиме-султан, наверно, самые роскошные в гареме после тех, где располагалась мать падишаха. Менекше затворяет дверь, ведущую в две маленькие, скрытые от глаз обычных посетителей комнаты и проходит в большую. Халиме-султан стоит у зеркала и придирчиво осматривает свою фигуру, ей кажется, что после рождения третьего ребёнка она излишне пополнела. Это беременность далась женщине нелегко, но она не может позволить себе показать слабость.       – Я уложила Дильрубу-султан. Насилу, правда. Мы так много времени провели в саду, она так разыгралась, что никак не хотела спать, – отчитывается служанка.       – В последнее время она часто капризничает, – вздыхает Халиме-султан, на которой никогда, однако, не лежало бремя ежеминутного присмотра за детьми, госпожа занималась гораздо более важным делом – созданием достойного будущего для своих шехзаде и дочери.       – Хандан-султан тоже в саду была.       Халиме прислушивается к словам Менекше, но делает это так, будто не придаёт значения прозвучавшей фразе. Менекше продолжает:       – Она прямо светилась от счастья. Я слышала, Сафие-султан хочет к повелителю этой ночью кого-то отправить. Может, Хандан-султан пойти должна?       – Я тоже слышала. Но ведь валиде-султан умная женщина, этого у неё не отнимешь, а значит, она понимает, что эта встреча ни к чему не приведёт.       – В последнее время Хандан-султан трижды посещала повелителя, – заметила Менекше.       – Вот именно. Если Сафие-султан пошлёт её в четвёртый раз, то султан Мехмед уже не будет терпеть прихоти матери. Женщина должна в душе мужчины разжигать такой пожар, который не позволит ему ни на секунду забыть о ней. А что Хандан? С ней свеча и та потухнет. Нет, валиде-султан кого-то другого выберет, а эта бедняжка может продолжать тешить себя надеждой. Мне идёт этот наряд?       Задумавшаяся Менекше вздрагивает, когда слышит вопрос.       – Да, госпожа. Очень.       Халиме смотрит на своё отражение в зеркале всё так же недовольно.       – Хюмашах-султан так неожиданно приехала, – поддерживает разговор служанка.       – Интересно, она долго пробудет в столице.       – Так долго, сколько позволительно задержаться замужней женщине в доме брата, – усмехается женщина.       Халиме-султан поворачивается к Менекше, улыбается ей спокойно и вместе с тем так, будто они состоят в каком-то заговоре.       – Сходи к девушкам, узнай, не выбрали ли кого для нашего повелителя. А я пойду к валиде-султан, взгляну на Хандан и на то, как идёт подготовка к празднованию побега Хюмашах-султан из Египта.       – И что с ней будет? С наложницей, – уточняет Менекше, которая в тайне всегда испытывала жалость к невинным рабыням, которых валиде-султан бросала к ногам властной Халиме.       – Просто разузнай всё. В последнее время повелитель не расположен к встречам с рабынями, возможно, он даже не посмотрит на неё и отошлёт обратно, – в тоне Халиме-султан, напротив, отражается полное безразличие к судьбе той, что пройдёт этой ночью по золотому пути.       Менекше честно выполняет поручение своей госпожи и направляется в гарем. Приезд Хюмашах-султан и тот праздник, что задумала устроить её мать, очень обрадовал девушек. Один за другим во дворце отгремели праздники: в честь окончания поста, дальше последовало рождения шехзаде Мустафы. Казалось, радость стала неотъемлемая частью жизни рабынь. Никому не хотелось возвращаться в жестокую действительность.       – Менекше-хатун! – в коридоре, на самом повороте к общей комнате рабынь, девушку окликает Дженнет-калфа.       Обернувшись, Менекше видит, как женщина подаёт кому-то знак. Дженнет подходит к Менекше. Та отступает, сама не понимая, чего ей стоит опасаться и стоит ли вообще. За Дженнет идут ещё две калфы.       – Что вам нужно? Я спешу по поручению Халиме-султан, – говорит Менекше, произнося имя госпожи, она придаёт себе уверенность.       – Оно подождёт. У меня есть для тебя дело от Сафие-султан. Радуйся. Наша госпожа одарила тебя честью, которую ты не заслуживаешь. Сегодня ночью ты пойдёшь к повелителю. Проводите её в баню, надо управиться как можно скорее, – добавляет Дженнет уже калфам.       – Что такое ты говоришь? – Менекше так ошарашена, что не может повысить голос и лишь едва слышно возражает. – Я не могу идти к падишаху. Я ведь Халиме-султан уже… Уже почти пять лет служу. В гареме столько женщин. Есть моложе, есть веселее… И красивее.       – Есть, правда. Слишком большая милость для тебя от Сафие-султан. Но её слово в этом дворце – закон. Приказала госпожа – пойдёшь!       – Что за шум? – будто из неоткуда появляется обеспокоенный Бюльбюль-ага.       – Эта глупая не желает к султану Мехмеду на хальвет идти. Столько девушек и мечтать не смеет, чтобы на своего господина взглянуть, а этой заветный путь открылся, только и ждут все, когда она соблаговолит пройтись по золоту в рай нашего падишаха…       – А тебе этот путь много счастья принёс? – перебивает Менекше и хочет обойти Дженнет, но калфа грубо хватает её за руку.       – Вот дрянь. Видишь? – она кивает на зажжёный факел. – Если бы тебя Сафие-султан не велела для повелителя подготовить, то я бы опалила твоё личико, да так…       – Ну что же вы, – разводит руками Бюльбюль. – Менекше-хатун, ступай давай, некогда всем с тобой возиться. Делай, что тебе говорят.       – Хорошо, пойду. Но сначала мне Халиме-султан предупредить надо, – говорит Менекше с надеждой, что госпожа вступится за неё.       – Что значит слово Халиме-султан против приказа нашей валиде? – усмехается Дженнет. – Выбирай. Или к повелителю идёшь, или тебя отведут к Сафие-султан. Она с тобой, как мы тут, церемониться не будет. Кто ты такая.       – Хорошо. Хорошо, я пойду, пусти, – Менекше наконец повышает голос и выдёргивает локоть из крепкой хватки Дженнет.       – То-то же.       Менекше идёт вместе с двумя калфами в сторону бани. Обернувшись, она видит, что за ними следует и Бюльбюль. Покои Халиме-султан в противоположной стороне, чтобы бежать, девушке пришлось бы преодолеть трёх человек, верно служащих валиде-султан. Внезапно в её голове появляется мысль, что, возможно, ей и не следует сопротивляться. Разве падишах, который и без того не слишком жаловал новых наложниц, посылаемых матерью, проведёт ночь с той, что служит его жене? Он, наверняка, отправит её обратно в гарем. А если слово Сафие-султан во дворце – закон, то решение повелителя – единственное, что может его оспорить. Менекше лишь печально склонится перед валиде и сообщит, что повелитель не пожелал принять её. Дальше уже вмешается Халиме-султан. Быть может, она даже оценит находчивость своей служанки, решившей проблему без лишнего шума и скандалов.       Но есть ещё одна причина бездействия Менекше, в которой она не может признаться. Девушка привыкла видеть тщательные приготовления Халиме к хальвету и в тайне, наверное, тоже желает испытать на себе проявление всеобщего внимания, всегда обращённого к женщине, которая идёт к повелителю. Ей хочется примерить наряд, который не может надеть служанка, украсить себя ожерельями, которых недостойна обычная рабыня. Даже если падишах не впустит её на порог своих покоев, оставит её у двери, Менекше испытает одно новое чувство среди гаремной рутины.       Менекше, действительно, готовят основательно. После бани её одевают в светлое платье, которое так непохоже на те наряды, в которые облачается для повелителя Халиме-султан. Волосы убраны назад, на шее жемчуг. Менекше зачарована тем, что происходит вокруг. Она совсем потеряла ощущение времени. Что скажут Халиме-султан, когда та будет её разыскивать?       Девушка идёт по знакомым коридорам в покои повелителя. Она уже бывала там, когда сопровождала Халиме-султан и её детей. Всё происходит словно не с ней, тело наполняет неясная дрожь. Страж стучит в дверь, склонившись уже при самом входе, он объявляет о приходе наложницы. Султан Мехмед позволяет ей войти.       Отчего-то привычный аромат благовоний заставляет голову кружится. Менекше-хатун входит в комнату, кажущуюся по размерам намного больше, чем обычно. Девушка подходит к падишаху, смиренно опустив взгляд. До того, как она стала служить Халиме-султан, её готовили к возможному будущему в качестве наложницы, учили, как правильно вести себя перед султаном и как ублажить его. Что-то говорили ей и в процессе сегодняшней подготовки. Менекше пытается опуститься на колени, чтобы поцеловать подол кафтана султана Мехмеда, но он останавливает её, взяв за предплечье, за которое не так давно Менекше хватала Дженнет-калфа.       – Менекше-хатун? – спрашивает он, и девушка обнаруживает, что падишах знает её имя.       – Да, повелитель.       – Ты ведь служишь Халиме? – снова задаёт вопрос он, медля, словно вспоминает что-то.       – Да. Я присматриваю за детьми и выполняю личные поручения госпожи.       – Ей, кажется, нездоровилось. Как Халиме сейчас? Как мой сын?       Менекше с облегчением выдыхает. Видимо, султан Мехмед не желает её как женщину. Он лишь спросит её про свою семью и отошлёт в гарем.       – Всё хорошо, повелитель, – уверенно отвечает Менекше, не признаваясь, что в последнее время Халиме-султан чувствовала себя не самым лучшим образом.       Она позволяет себе на мгновение поднять взгляд на султана и видит то, чего так не хотела замечать по тону голоса. Ладонь султана скользит по руке девушки в сторону плеча.       Менекше-хатун жила в одной из тех маленьких комнат в покоях Халиме-султан, которые служили спальней и детской. Менекше чувствует себя ужасно: в её душе пылает странное ощущение то ли стыда, то ли страха. Ей так хочется спрятаться в каком-нибудь тихом уголке этого огромного дворца, но кажется, что нигде девушке не утаиться от гнева своей госпожи. При этом Менекше даже не может понять, действительно ли она предала Халиме-султан или просто стала очередной жертвой валиде-султан и заслуживает лишь сочувствия.       Халиме-султан вновь стоит у зеркала и оборачивается, когда входит Менекше. Наверняка госпоже уже доложили, где её служанка, причём именно в тот момент, когда девушка осталась у падишаха, чтобы Халиме не могла уже стать препятствием для этой встречи. В прочем, даже если она не знала, вид Менекше не оставлял сомнений, где рабыня была этой ночью.       – Тебе нужно собрать вещи, – говорит Халиме-султан почти доброжелательно, отчего представления Менекше о будущем становятся ещё более туманными.       Она молча идёт туда, где жила последние пять лет. Да, надо уложить в сундук накопившиеся у неё пожитки, но Менекше медлит и лишь окидывает имеющуюся у неё собственность невидящим взглядом. Дильруба внимательно следит за происходящим, она слышала распоряжение своей матери. Голос шехзаде Махмуда заставляет девушку встрепенуться. Молодой человек заходит к матери, чтобы пожелать ей доброго утра, Халиме с нежностью отвечает на приветствия сына. «Нет, надо было бежать. Кричать. Что угодно», – проносится в мыслях Менекше.       – Валиде выгнала Менекше, – на этот раз в чувства девушку приводят слова Дильрубы, вышедшей к брату.       – Почему? Что-то случилось? – шехзаде удивлён.       – Нет, всё в порядке. Сафие-султан решила отправить Менекше-хатун к нашему повелителю. Теперь она – его наложница. Ей положено жить на этаже фавориток, скоро её вещи перенесут туда, – всё с тем же спокойствием поясняет Халиме-султан ненужные подробности.       Менекше слышит, как открывается дверь сзади неё. Она оборачивается и, видя шехзаде Махмуда, склоняется, опуская голову не только из-за уважения к нему, но и из-за нежелания смотреть в глаза сыну Халиме.       – Тебе очень идёт этот наряд, – говорит он, снова ошарашивая Менекше.       – Спасибо, шехзаде, – еле находит силы ответить она.       Шехзаде уходит, возможно, Дильрубу-султан тоже уводит служанка. Менекше впервые за долгое время не справляется с поручением своей госпожи, вещи остались на прежних местах. На этот раз за дверью показывается сама Халиме-султан.       – Я ведь говорила, что Сафие-султан – умная женщина. Она и соперницу мне подобрала, и верной служанки лишила. Теперь наша валиде ждёт, что я тебя уничтожу. Что ж, пускай продолжает ждать.       Менекше поднимает непонимающий взгляд.       – Скажи мне, – продолжает Халиме, – ты ведь готова продолжить службу мне? Резкий подъём не вскружит тебе голову? Ты не забудешь, кто кроме Сафие-султан имеет власть в гареме и кто станет править во дворце после?       – Конечно, нет, госпожа. Я всегда была преданна вам, – кивает Менекше.       – Я знаю это, поэтому у меня есть для тебя предложение. Мне не зачем губить тебя. Лучше в покоях повелителя будешь ты, чем какая-то другая рабыня или, тем более, Хандан. Ты понравилась повелителю?       – Не знаю, – Менекше становится неловко от такого прямого вопроса госпожи.       – Ты вернулась довольно поздно. Наверное, да. Может, он позовёт тебя ещё раз. Знаешь, ты могла бы надеть вот это.       Халиме-султан подходит к столику и открывает массивную тёмную шкатулку. Из неё женщина извлекает украшение, которое Менекше ещё ни разу не видела в волосах женщины.       – Так ты станешь ещё привлекательнее.       – Госпожа моя, но если… – Менекше запинается от этой мысли. – Если я забеременею… Что будет со мной и моим ребёнком.       – С ним всё будет хорошо, не беспокойся, если, конечно, его мать будет достаточно умна. Помни, даже если ты родишь сына, это будет четвёртый шехзаде. Тебе останется лишь уповать на милость будущей валиде-султан. А ещё я очень надеюсь, что Хандан уже надоела Сафие-султан и что валиде решит приблизить к себе другую фаворитку падишаха. Ты могла бы быть мне полезна, мы найдём способ, как связаться.       – Я буду служить вам так же, как делала это всегда. Это ничто не изменит, госпожа, – Менекше кланяется Халиме, чувствуя, что ноги вот-вот подкосятся.       – Тогда собирайся, – слова Халиме-султан звучат как благословение.       Госпожа оставляет Менекше, сжимающую в руках шкатулку, одну.