После смерти

— Странные люди эти русские, — произнес Джонни. — В смысле? — Почти два столетия назад замариновали мужика и до сих пор его маринуют, возводя ему памятники в каждом, сука, городе. — Я тебе больше скажу: в каждом городе есть еще и улица в его честь, как правило, центральная, — усмехнулась наемница.       Огромная статуя Ленина, установленная в самом центре аэропорта «Домодедово», величественно возвышалась над ними, как бы приглашая рукой в свои владения. Заказав по стаканчику синтокофе, Ви и Джонни вышли на улицу. Что ж, снег, который неожиданно появился в Найт-Сити вместе с морозом, на фоне погоды в Москве казался детским лепетом — суровый российский мороз прошиб обоих моментально. Ну конечно, тонкий свитер под тонкой курткой в этих краях — скорее летняя одежда, несмотря на то, что технологии давно уже развились до той стадии, что даже стринги способны были согреть как охеренно теплые ватные штаны. Ви уже бывала в разных уголках Советского Союза, но московская зима для нее стала такой же неожиданностью, как для Джонни, оказавшегося в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике впервые. — Ебучий дубак, — прокомментировал погодные условия Сильверхенд, укутываясь в свою косуху в надежде, что так будет хотя бы немного теплее. — Ви, вызывай такси или ави, это какой-то пиздец. — Смотри, там таксисты стоят, куча. Местные их называют бомбилами. Пойдем к ним.       Несколько автомобилей стояли в ряд, показывая на табло стоимость проезда до ближайшей станции метро. Цены были, конечно, заоблачными даже по столичным меркам, но, оценив состояние дорог в округе, на которых была гора рыхлого снега, Ви поняла, что заказное авто придется ждать целую вечность, а по первым номерам заказа ави, которые отобразились в поисковике, итог был один: хамоватый женский прокуренный голос, который сообщал, что свободных ави нет.       Среди «бомбил» тоже все было не слишком обнадеживающе: явно старый отечественный автопром, за рулем которого восседали лица кавказской национальности. И это в то время, когда такие службы, как «Деламейн», были давно уже широко распространены! Оставалось выбирать из противного: или ждать целую вечность заказанное такси, или ехать на стареньком ведерке по цене синтопочки. К счастью, счет Ви позволял воспользоваться услугами «бомбил». — До ближайшего метро довезете? — обратилась наемница по-русски к одному из водил. — Прости, дорогая, я не поеду. Садись к Арарату, он отличный водитель, мамой клянусь, — ответил с сильным акцентом тот и указал на впереди стоящий «Запорожец».       Дверь старенького авто открылась со скрипом. В салоне пахло табаком и мерзотным освежителем воздуха в форме елочки. Первое, что бросилось в глаза, — это коробка передач — последние машины на механической коробке выходили еще во времена отрочества Сильверхенда, так что видеть такой экспонат в 2085-м году было воистину дико… и страшно, особенно когда Арарат пытался с ключа завести двигатель, который при этом несколько раз заглох (и последний раз окончательно), а после севший аккумулятор «прикуривала», как выражались другие таксисты, не менее возрастная «Волга». Закончились эти потуги тронуться с места выталкиванием автомобиля, причем с помощью пассажиров.       Издавая кряхтящие и пердящие звуки, «Запорожец» под управлением Арарата старательно пытался преодолеть путь по нечищенной от рыхлого снега дороги. Навигатор в интерфейсе «Кироси» Ви показывал, что так плестись придется еще двадцать пять километров, и она с досадой вздохнула — ее атаковали усталость и желание спать, несмотря на то, что удалось немного вздремнуть во время полета. Сильверхенд тем временем напряженно смотрел в окно, периодически матерясь и проклиная причину данной поездки — Керри. Масла в огонь добавляло еще то, что в округе такие авто встречались крайне редко, давая понять, что в Советах все не настолько печально с автопромом и есть более современные экземпляры… Правда, современность не была панацеей от херовых дорожных условий — они также передвигались медленно, как и «Запорожец» Арарата, буксуя по снежной каше. — Керри, мы прилетели, — сообщила филиппинцу Ви, когда тот взял трубку. — Передай этому копченому от солярия придурку, что я его заставлю выебать в выхлопную трубу ебаный «Запорожец», если, сука, вся эта поездка была зря, — как можно ближе к телефону громко выругался Сильверхенд. — Керри тебя и так слышал и просил передать... Цитирую: «иди на хуй, Джонни», — спустя несколько секунд ответила наемница, сильно закатив глаза. — Давайте вы потом обменяетесь любезностями, ладно? Керр, у тебя все в порядке? — Я его, блядь, на звезду Спасской башни насажу, черта бритожопого, — после очередной кочки и удара о потолок машины, прошипел Сильверхенд. — Пусть красуется на фоне, когда будет обращение местного, блядь, президента. — Как-как, говоришь, называется отель? «Первый дом Советов»? Что за тупое название? Ай, ладно. Какая станция метро там поближе? ***       В отличие от большинства городов, центр Москвы не заполоняли бесчисленные неоновые небоскребы. Напротив, кругом были исторические невысокие здания в стиле модерн, неоренессанса и неоклассицизма. «Первый дом Советов» не был исключением: мраморная парадная лестница с витыми чугунными перилами, ковры, лепнина, витражи, мозаичные полы… Правда, сильно выбивалось из общего вида то, как убого было увешано здание разного рода рекламой изнутри и снаружи в пошлом подтексте в соседстве с советскими постерами, призывающими к труду и трезвости. Последние смотрелись особенно комично, когда у входа, прямо под постером, где был изображен мужчина, отказывающийся от рюмки , сидела пара сильно выпивших бомжей.       Сняв номер на двоих, Ви и Джонни вновь набрали Керри, но тот не брал трубку. Сильверхенд продолжал словесно вертеть на всевозможных продолговатых (или пятиконечных) предметах своего друга, пока наемница с нескрываемым интересом смотрела на вид из окна, который открывал обзор на Манежную площадь. В центре нее располагалась гигантская, шикарно украшенная елка, от которой тянулось множество гирлянд. И неудивительно, ведь через сутки РСФСР будет отмечать Новый год. И от этой мысли Ви осенило — Керри позвал их в Советы, чтобы отметить этот праздник, а не по какому-то срочному делу. Бросив взгляд на ругающегося Джонни, наемница тяжело вздохнула — похоже, совсем скоро она будет наблюдать акт насаживания загорелой задницы на самую верхушку елки под вопли Евродина и непередаваемую игру матов Сильверхенда. «Бедный Керр. Ехал бы ты отсюда куда-нибудь подальше, если это действительно та причина, по которой мы экстренно вылетели из Японии», — подумала девушка и бессильно рухнула на кровать. Все же усталость брала верх над ними обоими, поэтому вскоре и Ви, и Джонни блаженно храпели, видя десятый сон. ***       Утро могло бы быть спокойным и тихим, если бы не одно филиппинское «но», ворвавшееся в номер с огромной колонкой в руке, из которой орала какая-то олдскульная заводная песенка про мчащийся Новый год, которую, как подсказал интерфейс «Кироси» Ви, исполняла группа со странным названием . Сам Керр выглядел, как загорелый Санта из низкосортной порнухи: красно-белая незастегнутая шубейка на голом теле, шапка с висячим колпаком и белым помпоном на конце, труселя с елочкой на причинном месте, а в другой, свободной от колонки руке, — бутылка шампанского. Долго выплясывать Евродину не удалось — невыспавшийся Джонни метнул в него доисторический металлический будильник, который секундой ранее стоял на прикроватной тумбочке. Предмет попал аккурат в лицо филиппинца, в мгновение ока потерявшего сознание. От разбитого черепа его спасло мягкое кресло, стоявшее позади. Но это вовсе не значило, что Сильверхенд не сделал бы это за мраморный пол. Вообще не значило. — Эй, ты живой? — присев на корточки рядом с Евродином, спросила Ви. — М-м-гм-мм... — глухо стонал тот, хмуря брови от боли. — Вставай, ебаный автозагарный шашлык. — дав легкий поджопник с ноги, сказал Сильверхенд. — Джонни! — бросив на него осуждающий взгляд, воскликнула наемница. — М-м... мой глаз… — прохрипел Керри. — Что с ним? — Ничего серьезного, разве что будет фингал на пол-лица, и «Кироси» надо будет заменить, — ответила Ви, просканировав повреждения припудренного лица филиппинца. — Нахуя ты нас вообще сюда позвал? Мы в Японию улетали не для туристических прогулок, знаешь ли, — не унимался рокер. — Да хуй знает... — признался Евродин. — Наверное, потому, что не хотел встретить 2086-й в одно рыло.       Ви приготовилась уже преградить Сильверхенду путь для отмудохивания лежащего Керри, но Джонни, к ее удивлению, даже бровью не повел на такое заявление. Напротив, он подошел к другу и протянул руку. — Давай вставай, пока яйца на полу не застудил.       Евродин удивился, но протянул руку в ответ. Джонни помог ему подняться. — Спасибо. — Не за что. — Рокер закурил и, выпустив густой клуб табачного дыма, спросил: — Здесь есть, где пожрать? — Да, ресторан на первом этаже, я нам уже зарезервировал стол. ***       Помещение с панорамными окнами, выходящими на Кремль, вылизанным и излишне вежливым портье у входа, а также остальным персоналом гордо назывался рестораном «Белуга». Интерьер вполне соответствовал бы статусу, если бы не несколько «но»: первое, что видел вошедший гость, — огромный бюст Ленина. Джонни не упустил возможности выстроить теорию, что на самом деле советские граждане — гребаные культисты, а лысый, замаринованный в Мавзолее мужик — их идол и чуть ли не божество. Керри пытался опровергнуть домыслы друга и объяснить, почему местные так любят Владимира Ильича, но Сильверхенд даже слушать не стал, ведь для рокера существует два мнения: его и неправильное. Следующее «но» выражалось наличием на стенах очередных агитационных постеров о труде, трезвости и мире. Джонни не унимался и требовал перевода того, что написано на картинках, от своих друзей, так как сам не успел обзавестись «Кироси» со встроенным языковым интерфейсом. На конкретном постере Сильверхенд ожидаемо громко заржал, привлекая внимание всех завтракающих интеллигентов, — на изображении был нарисован парень в форме, и он, широко улыбаясь, заявлял: «Буду металлистом!» . То, что речь шла об образовании, а на фоне «будущего металлиста» были изображены работники за станками, совершенно не имело значения. Последнее «но» крылось в телевизоре, транслирующим бухающих в бане мужиков . Впрочем, Джонни это заценил, потому как постер с призывом к трезвости висел рядом.       Меню ресторана уже несильно отличалось от НСША, но все же разбавлялось такими блюдами, как борщ, студень и салат мимоза. Да и среди напитков были такие наименования, как компот или кисель. К счастью Джонни, в меню под русским языком был английский текст, и мужчина уже собирался с голоду заказать все, что видит, но Керри внезапно заявил: — Сильно не обжирайтесь, у нас еще будет такая возможность, — его голос звучал заговорщически. — Че ты там удумал? — спросил Сильверхенд. — Скоро узнаете. А сейчас закажем по чашке кофе и салат.       Разумеется, Джонни вертел это предложение на одном месте и заказал себе первое, второе и десерт. ***       К счастью, в этот раз повезло все-таки заказать ави, и компания довольно быстро добралась до… спального района? На все вопросы Керри лишь загадочно улыбался, говоря «скоро сами все увидите». Джонни уже хотел «подкрасить» филиппинцу второй глаз за такие приколы, но воздержался. Евродину кто-то позвонил. — Что купить? Куда так много?! И нахера вам халапенью?! — Ви? — тихо обратился к наемнице Сильвехенд. — Что? — так же тихо откликнулась девушка, не сводя глаз с трындящего по телефону Керри. — Че такое «халапенью»? — Перец такой. Острый, пиздец. — А. Ясно. — Джонни отвел взгляд в сторону и вдруг сказал: — О, смотри! Там горка, и пиздюки катаются… в холодильнике? И на каких-то плоских штуках. — Это линолеум называется, в Советах такой часто на пол стелят, — ответила Ви, разглядев через zoom в «Кироси» происходящее. — Не то чтобы я в этом разбираюсь, но, мне кажется, в 2085-м уже давно придумали всякие нормальные штуки для катания с горки, — не отрывая взгляд, предположил Сильверхенд. — Ну да, — согласилась Ви. — Но детям почему-то всегда больше нравились холодильники, покрышки и линолеум. Когда я была маленькой, наш клан ненадолго останавливался на Аляске. Я там тоже с горки на корпусе из-под игрового автомата каталась. Было круто. — Бля, я хочу попробовать, — вдруг заявил Сильверхенд и заковылял по скользкой дороге в сторону горки. — Ты серьезно?! — спросила Ви ему в спину, но не получила ответа. — Эй, вы куда? — заметив, как оба удаляются, возмутился Керри. — На горку, — не оборачиваясь, сказала наемница. — Вы ебанутые? — спросил Евродин в спину Ви, но так же, как и она от Джонни, не дождался ответа.       На появление незнакомого мужика дети отреагировали с недоумением, спрашивая друг у друга, за кем пришел батя, но «чада Сильверхенда» среди них, разумеется, не было. Повисла тишина. Первым ее нарушил Джонни, обращаясь к малышне на родном языке: — Можно я прокачусь? — показав пальцем на холодильник, спросил он.       Дети с недоумением переглянулись — еще слишком маленькие, чтобы устанавливать языковой интерфейс и учить английский в школе. На помощь подоспела Ви: — Мой друг спрашивает у вас разрешения прокатиться разок с горки на холодильнике. — Спасибо Голубоглазому за улучшенный интерфейс — наемница изъяснялась свободно и даже без акцента на русском языке. — Да, пожалуйста! — уступая место в металлическом ящике, сказали мальчишки. — Спасибо! — Че они сказали? — спросил Сильверхенд с целью убедиться, что правильно понимает происходящее. — Запрыгивай в холодильник и катись,— ответила Ви. — А как по-русски будет «спасибо»? — тихо спросил Джонни.       Получив ответ, Сильверхенд с ребяческой улыбкой сказал детям: «Spasibo!» и запрыгнул в холодильник, но вот незадача — как оттолкнуться-то? Дети тут же подоспели на помощь, но толкнуть тяжелый холодильник со взрослым мужиком внутри им было не под силу. На лице наемницы возникла хитрая ухмылка. — Давай я толкну? — Не-не-не! — вспомнил Джонни, как однажды улетел с кровати в «Атриуме» в другой конец квартиры. — Знаю я, как ты можешь толка… ААААААААА!!!       Да, он не успел договорить, прервав свои возражения громким криком — Ви применила имплант «Двойного прыжка» со всей силы, отчего холодильник с рокером полетел с горки чуть ли не со скоростью звука… звука воплей и восторженного хохота после. Дети были в восторге от увиденного и начали умолять девушку столкнуть их так же «ну хотя бы один разочек». Керри, конечно, возмущался, когда понял, что девушка пообещала всем детям столкнуть их с горки, но долго делать ему это не удалось — Сильверхенд силой утрамбовал друга в железный ящик, а Ви с радостью метнула филиппинца вниз. Разумеется, детей она толкала не так сильно, но обещание сдержала. Теперь все были довольны. Даже Евродин, который потащил их за собой в какую-то «Пятерочку». ***       От дверей магазина и до самого конечного пункта Керри стойко выдерживал на себе укоризненный взгляд Джонни и вопросы Ви, сохраняя на загорелом лице (с огромным фингалом) легкую загадочную ухмылку. Даже во время подъема в ужасно узком лифте с разрисованным зеркалом, Евродин не проронил ни слова. Жестом указав на нужную дверь, он отошел в сторону, позволяя открыть ее кому-то из друзей. Услышав за дверью знакомые голоса, лицо Ви резко изменилось. — Да не может быть… — произнесла она, посмотрев на широко улыбнувшегося филиппинца, и открыла дверь. — В рецепте написано «нарезать сельдь мелкими кубиками»! Мелкими! Кубиками! А не вот так! — послышался нервный голос кочевницы. — Будет вкуснее, если ее резать, как сашими. — донесся сдержанный голос японца. — Одзии-сан, это салат советской кухни, давай резать так, как это говорят делать местные. — «Йоко?!» — подумала Ви и сделала шаг в сторону доносящихся голосов.       Перед наемницей открылась весьма необычная картина: в небольшой комнате, носящей гордое название «кухня», теснились три человека, громко выясняя между собой как и что нужно готовить. Такэмура был занят нарезанием какой-то мокрой рыбы, Йоко раскладывала какие-то мелкие темные куски мяса на сковороду (которая, в свою очередь, стояла на газовой плите!), а Панам терла на терке вареный картофель. Сама кухня была совсем маленькой: с левой стороны от входа располагался небольшой кухонный гарнитур, справа у окна стоял холодильник, а ближе к выходу по его стороне был аккуратный стол, над которым висел маленький плазменный телевизор и транслировал какое-то советское кино, явно заинтересовавшее Горо, что не отрываясь смотрел историю про ученого, попавшего в далекое прошлое, где его по ошибке приняли за царя. Удивительно, как японец при этом справлялся с нарезанием рыбы, а не собственных пальцев. В суматохе никто и не заметил появления Ви, Джонни и Керри. — Фу, блядь! Чем так завоняло?! — выругалась Панам, когда послышался запах со стороны сковородки. — Печенкой, — пожав плечами, ответила Йоко. — Гадость! — прошипела кочевница. — Зря ты так. У печенки довольно специфичный вкус, но если ее правильно приготовить, то это довольно неплохое блюдо. Особенно если печень не синтетическая. — Ви! — услышав подругу, воскликнула Палмер и бросилась обнимать наемницу, не утруждая себя сполоснуть руки от налипшего картофеля. — Вы чего так долго? — обращаясь к Керри, спросила японка. — Да тут одному старому пердуну страшно захотелось покататься с горки в холодильнике, — ответил тот, неся пакеты с продуктами на кухню. — Мой полтос, проведенный на «арасачьем курорте», за возраст не считается, в отличие от твоего, — парировал Сильверхенд, на что Евродин лишь закатил один глаз, потому как второй был уже похож на сливу и не открывался. — Боже! Что у тебя с лицом? — воскликнула Панам, когда оторвалась от объятий с Ви и увидела лицо Керри. — Будильником в ебало получил. — самодовольно ответил Джонни, приняв гордую стойку. — Всем привет.       Панам выразила несвойственную ей торопливую озабоченность, бросив все и рванув к холодильнику в поисках чего-то ледяного, что могло исправить синячную ситуацию Евродина. И пусть для этого было уже слишком поздно и следовало искать бадягу, а не ледяной окорок времен жизни Ленина, на лице Керри сияла благодарность, которую он отчаянно пытался скрыть ото всех присутствующих, дабы еще раз не получить «будильником» ни за что. В то же время Панам прятала румянец за скромным «не за что», выпущенным опять же несвойственным для кочевницы слишком высоким и женственным голоском. В суматохе новых знакомств и праздничной готовки трио из избиенного музыканта, зардевшейся кочевницы и ледяной курицы остались на авансцене обсуждений, к их общему счастью. — Джонни, познакомься. Это Йоко. Крутая чумба, которая мне помогала с делами в Токио, — представила Ви стоящую у плиты девушку, переменив тему, пока не развелся очередной баттл между двумя рокдедами. — Йоко, это Джонни Сильверхенд. Думаю, ты его и так знаешь. — Ага. Придурок, который на воздух поднял половину Найт-Сити, — не оборачиваясь, ответила японка. — Слышь, я тебе сейчас… — возмутился Джонни, но его перебил Горо: — Она — моя magomusume, говоря по-вашему, внучка. И только попробуй ее хоть кончиком пальца коснуться. — Голос Такэмуры отдавал ледяной сталью и осадил не только Сильверхенда, но и всех присутствующих в принципе.       «Замечательно. Хотела избежать конфликта между одними дедами, а создала конфликт, пусть и не сама, с еще одним дедом. Покупайте билетики на бои UFC в нашем пенсионном фонде! Сегодня действует акция «Приведи друга»!» — подумала Ви, подавив желание выйти в окно, прикрытое тканевыми зелененькими занавесочками с белыми, блядь, цветочками, с желтенькими, сука, пуговичками по центру. От нарастающего в геометрической прогрессии напряжения их спасла громко захлопнувшаяся входная дверь. Керри от внезапности выронил целебный синяковыводящий окорок, приправленный любовью и заботой, и едва не отбил себе ещё и ступню, как будто и так недостаточно пострадал в этот великолепный душевный вечер. «Ну, кого там еще занесло?» — подумала Ви, молясь всем кибербогам, чтобы это не был какой-нибудь голубоглазый мужик или оцифрованная огромная баба. Если ее мольбы не будут услышаны, она точно шагнет из окна и солдатиком вниз головой полетит в припаркованный прямо под окном пикап. — Maldito hielo! Неужели здесь вообще дороги не чистят?       Этот голос мгновенно разогнал тепло в душе Ви. Совершенно забыв о накаляющейся обстановке, она рванула в коридор (едва не сделав сальто, когда под ноги попал упавший из рук Евродина окорок) и, не мешкая, крепко обняла женщину, вошедшую в квартиру в сопровождении молодой пышноволосой девушки, которую также не обделили в объятиях. — Мама! Мисти! Как я рада вас видеть! — рыдая и смеясь, сказала Ви. — Hija! — отстранившись от наемницы, воскликнула мексиканка. — Ты вообще ешь хотя бы иногда? Тощая, как смерть! — Простите, что не заезжала к вам так долго, — виновато произнесла наемница. — Все в порядке, mi buena. Я знаю все о твоей ситуации, — заверила ее Лупе, одарив теплой улыбкой, но после ее голос стал громче, приобретая нотки главнокомандующего. — Эй, в этом доме есть мужчины? Примите у дам тяжелые пакеты!       На просьбу отозвался только что освободившейся от нарезки рыбы Такэмура и вышел в коридор. И пусть его корпоративные импланты были давно хорошо замаскированы, а за секунды в нем ничего не успело выдать бывшего корпората, взгляд женщины заставил холодок в его спине устроить небольшое ралли вдоль позвоночника. Он не понимал, откуда в нем возникло такое чувство, будто сам был провинившимся ребенком на «смертном одре» в лице разозлившейся матери, но эта полутораметровая седовласая худая женщина явно имела в джинсах парочку титановых яиц и запросто могла построить по стойке смирно, как минимум, всех присутствующих. — Чего стоишь как вкопанный, japones? С этим пакетом нужно быстро расправиться, пока рыба в желе не расстаяла. — невозмутимо продолжала мексиканка. — Рыба в желе? — переспросила Ви. — О, это заливная рыба! — воскликнул подоспевший Евродин и спешно принял пакеты у мамы Уэллс. — Мы просто не успеваем ее приготовить. Эй, Горо, чего завис? Пойдем, поможешь с новогодним столом. А вы, Мисти и сеньора Уэллс проходите, чувствуйте себя как дома. — Какой милый молодой человек! Я думала, что он со звездой во лбу, пока не приняла от него звонок, — раздеваясь, говорила Лупе. — А japones ваш какой-то приторможенный. Кто он вообще такой?       Зная нелюбовь женщины к корпоратам, Ви замешкалась с ответом — ей не хотелось врать, но и правда могла сыграть злую шутку. Успеет ли наемница объяснить Лупе то, что вины Горо в смерти ее сына нет, прежде чем мексиканка его четвертует и отправит в духовку с яблочком во рту? Смотрите после рекламы! — Эй, Ви, ты случайно не знаешь, сколько надо варить картоху для оливье?       «Явление Сильверхенда народу», блядь. Нет, Лупе знала в общих чертах про биочип с энграммой Джонни, но не более. Уж точно не то, какие взаимоотношения между ним и Ви, и, тем более, не то, что террорист, подорвавший полгорода, когда мексиканка была ребенком, может быть жив. — Эй, народ, хватит там уже без дела стоять! Скоро полночь, а у нас еще половина не готова! — донесся голос Йоко из кухни.       Это позволило уйти всем от неловкой ситуации и начать заниматься «делом», чтобы некогда было обсуждать не самые удобные темы. ***       Массивный тяжеленный раскладной стол, не без травм в виде прищемленных пальцев во время выноса с балкона, расположился посередь гостиной. Мисти приступила к сервировке, пока на кухне украшением блюд занимались Панам и мама Уэллс. Йоко в свою очередь доставала из серванта хрустальную посуду и протирала ее от пыли, помогая Ольшевской с оформлением новогоднего стола. Джонни, Керри и Горо оправились в «Пятерочку» за местным «Советским шампанским» и мандаринками, а Ви украшала елку, с интересом разглядывая стеклянные елочные игрушки и пытаясь распутать гирлянды. Атмосфера была приятная. Праздничная суета, несмотря на неловкие моменты, сближала небольшую компанию, даря надежду на новогоднюю сказку. Теперь понятно, почему Евродин устроил это все именно в РСФСР — именно в этой республике Советов Новый Год отмечали как-то особенно, пусть и без роскоши, которая была, разве что, в продуктах — почти все они были натуральными. Да, по средствам Ви и Керри могли вполне организовать что-то бомбезное где-нибудь на юге в роскошном особняке, где за них бы приготовил все обслуживающий персонал, но имело бы это такую же невероятную атмосферу? Вряд ли.       Фильмы, транслируемые весь день по местному телевидению, явно были сняты более века назад и, разумеется, не имели таких спецэффектов, как даже самое дешевое кинцо, снятое на телефон в 2085-м, но и в них таился какой-то свой уют и тепло, которое никто из присутствующих ранее не испытывал при просмотре разного рода фильмов. Из-за окна уже слышались залпы фейерверков, выпускаемых местными жителями из близлежащих домов, веселый смех и задорные песенки, которые не услышишь по радио в любой другой стране. В соседние квартиры уже заглядывали слегка подвыпившие Дед Мороз и Снегурочка, даря детям подарки и веру в новогоднее чудо. Было ли такое в Найт-Сити? Бесспорно, Ночной город тоже отмечал Новый Год, но все это было как-то безлико под свечением миллионов неоновых огней. Все жители по-прежнему оставались друг другу чужими, а банды наводили шороху еще больше, чем в любые другие дни.       Здесь все было иначе. Здесь было по-настоящему сказочно. *** — Я хочу кое-что сказать, — встав из-за стола, объявила Ви.       Вся компания уже собралась, разлили напитки. Национальные советские блюда пока еще никто не рискнул попробовать, но по взгляду Горо можно было догадаться, что свое творение под названием «селедка под шубой» японец намеревается попробовать первым делом, но, как истинный джентльмен, стоически выжидает, когда все остальные приступят к трапезе. Панам, сидящая рядом, подначивала Такэмуру все же начать с «рыбы в желе», на что тот лишь брезгливо фыркал. Мисти включила какой-то канал, где показывали отечественных музыкантов, исполняющих песни на каком-то новогоднем празднике под названием «Голубой огонек», а Керри, наблюдая сие шоу, периодически отбрасывал комментарии к образам и исполнению своих «коллег по цеху», обсуждая это с Джонни. Гваделупе Алехандра Уэллс что-то увлеченно обсуждала с Йоко. Тень напряжения, повисшая в воздухе после встречи мексиканки и японца, все еще ощущалась чуть ли не физически, но никто не решался наконец перейти к этой теме, как и в целом к объединению всех присутствующих, разделившихся по группкам. Кроме Ви. Она молча наблюдала за всеми и о чем-то думала. И, когда решилась озвучить свои мысли, все внимание переключилось на нее и повисла тишина, нарушаемая лишь «Голубым огоньком». — Это очень неожиданно и странно — собраться нам здесь, в Советах, такой необычной компанией и устроить «пир во время чумы». — Ви выдержала паузу и посмотрела на Евродина, эмоции которого были непонятны в тусклом свете гирлянды и… фонаря под глазом. — Но я благодарна тебе, Керр, за то, что ты так заморочился. И всем вам за то, что преодолели такое огромное расстояние. Но я бы хотела выпить за тех, кого с нами нет. За тех, кого мы потеряли. — Наемница тяжело вздохнула и опустила голову, пытаясь выровнять дыхание, которое начало предательски сдавать ее подступающие слезы. Высоко подняв бокал, она произнесла куда-то в пустоту: — Джеки, мама, папа, Ти-баг, Спайдер, Вик, Бестия! За вас!       Все поочередно начали произносить имена тех, по кому скорбели, и повторили за Ви, выпив содержимое бокалов до дна. Да, тост — не о радости и празднике, но вспомнить близких в уходящем году, когда ведешь такой образ жизни, было самым правильным решением. Ей не хватало этих людей сегодня. Ей не хватало этих людей всегда. ***       Все же Горо не выдержал и сам пригласил всех пожрать. Ну, вернее, «приступить к блюдам», конечно. И первым же делом зачерпнул огромную ложку яркого салата и плюхнул себе на тарелку, но Панам выхватила у него салат и подсунула все-таки порцию «рыбы в желе». — Я не буду есть это, — презрительно заявил Такэмура. — Ну, Гооооро… — протянула вдруг Ви, зная, как японец любит рыбу и как забавно реагирует на всякое нетипичное для него блюдо из морепродуктов. — Это очень вкусная штука! Попробуйте! — Ви права, — подхватил Евродин, накладывая себе это же блюдо. — Я полгорода объездил в поисках заливной натуральной рыбы, потому что сам ее очень люблю.       И если наемница знала наверняка, что заливная рыба прямо ну очень на любителя, и предложила ее Такэмуре только для того, чтобы поржать, то Керри это блюдо действительно очень нравилось, и он совершенно искренне посоветовал его попробовать всем присутствующим. Возможно, именно искренность в единственном целом глазу филиппинца и стала катализатором решения японца съесть ложечку «рыбки в желе». За сим действием с интересом наблюдал весь стол, затаив дыхание, но мгновение спустя практически все сползли под этот же стол от хохота, так как Горо воскликнул: — Какая гадость эта ваша заливная рыба!       Одна Лупе внимательно разглядывала мужчину, словно чувствовала неладное, но не сказала ни слова. Все же мексиканка не относилась к числу стеснительных, поэтому спросила прямо: — Ты работал на «Арасаку»?       Вновь повисла тишина, нарушаемая веселыми песенками из телевизора. Горо взглянул на женщину, но тут же отвел глаза. Разумеется, он знал, что она мать погибшего в день событий в «Компеки-Плаза» Джеки Уэллса. Как знал и то, что его вины в смерти парня нет. Но это чувство съедало японца изнутри так, словно он самолично на глазах у матери застрелил ее сына. Такэмура, мужчина со стальными яйцами и стойким характером, чувствовал себя сейчас совершенно наоборот. Гваделупе сверлила его глазами насквозь, четко давая понять, что уйти от ответа не получится, поэтому Горо, не подняв на нее взгляда, кратко ответил: — Да.       Вновь повисло молчание. Никто не знал, что будет дальше, но все были готовы при случае разнимать этих двоих. Но мама Уэллс переметнула взгляд на Сильверхенда. — А ты — тот вирус Джонни Сильверхенда из биочипа? — Это не было вопросом, но рокер ей все равно ответил: — Да.       Нет, ну разумеется, в любой другой ситуации с любым другим человеком Джонни бы на «вирус» устроил целую лекцию и даже до кучи бы убедил обозвавшего его так, что вирус — это он, но при взгляде Гваделупе понял, что лучше не спорить. — Валери, надо поговорить, — встав из-за стола, заявила женщина и, не дожидаясь ответа, ушла на кухню.       Ви залпом жахнула свой бокал и под «провожающие в последний путь» взгляды друзей последовала за мамой Уэллс. ***       Женщина стояла, оперевшись о кухонный гарнитур и скрестив на груди руки. По ее лицу было сложно считать эмоции. — Валери, hija, я промолчала, когда ты не хотела вдаваться в подробности, что после последней нашей встречи едешь прямиком бомбить в одно лицо «Арасаку». Я молчала, когда ты и словом не обмолвилась о том, что выжила. Я молчала, когда ты не ответила мне ни на один звонок или сообщение. Я молчала, когда узнала, что ты вернулась в Найт-Сити и смогла восстановить свои потерянные воспоминания. Я всегда понимала, что ты мне не обязана, как кровная дочь, но, mierda, думала, что хотя бы заслужила того, чтобы ты ушла не по-английски! Почему я знакомлюсь с твоим novio и с другом из «Арасаки» через музыканта, с которым я ранее не общалась, а не через тебя? — Простите, мама. Я не знаю, почему не появилась раньше, — промямлила, как провинившейся ребенок, Ви. — Просто… Наверное, я не хотела вас нервировать лишний раз… — То есть ты считаешь, что неведение меня беспокоит меньше? Maldición! — Нет… — тихо ответила наемница, сморгнув подступившие слезы. — Эй! Ну-ну-ну! Чего началось-то? — заметив это, сказала Лупе и обняла девушку. — Ну, все, mi niña, все. Я не держу на тебя зла. Я переборщила. Давай, утирай слезы и пойдем за стол, познакомлюсь с твоими muchachos поближе.       Вдруг к ним ворвался взбудораженный, будто с огненной шашкой в жопе, одноглазый Евродин и воскликнул: — Идите быстрее за стол! Сейчас будет речь президента!       Громкая праздничная музыка раздалась из телевизора, показывая Кремль с различных ракурсов. — Так. Сейчас приготовьте пустые фужеры и ничего не делайте, пока я не открою шампанское! — приказал Евродин неожиданно серьезным строгим тоном.       Все послушно опустошили свои бокалы и стали ждать. Вскоре на экране появился президент РСФСР. — Че?! В натуре?! — воскликнул внезапно Сильверхенд. — Он ДО СИХ ПОР президент?! — Да они вечно ему срок обнуляют, — прокомментировал Такэмура. — Советский, блядь, Сабуро Арасака. — Заткнись уже, а? Дай Гутина послушать, — прошипела Панам.

Дорогие товарищи, дорогие соотечественники! Стрелки часов приближаются к отметке, отделяющей не только один день от другого, но и старый год от нового. В эти минуты мы перебираем в памяти события уходящего года, с надеждой думаем о том, что ждет нас и наших близких, нашу великую страну в наступающем 2086 году. Будущий год особый. На него падает решение вопроса о судьбе нашего многонационального государства. Для всех нас, советских людей, нет более святого дела, чем сохранение и обновление Союза, в котором вольно и хорошо жилось бы всем народам. Народы страны жили вместе столетиями. Их объединяют и ценности, накопленные за советские годы, связывает память о победе в самой разрушительной войне. Мы сейчас, может быть, как никогда остро чувствуем, что нельзя нам жить, отгородясь друг от друга. Да и выйти из кризиса, подняться на ноги, твёрдо пойти по дороге обновления мы сможем только сообща. Именно в Союзе, его сохранении и обновлении — ключ к решению огромных, судьбоносных задач, стоящих перед нами в 2086 году. В эти последние мгновения уходящего года я обращаюсь ко всем, кто собрался в кругу семьи и друзей, со словами новогоднего приветствия. Пусть будут в 2086 году мир, согласие и благополучие в каждом доме! Пусть процветает наша Отчизна! С Новым годом, дорогие сограждане!

      Евродин потряс бутылку шампанского и с криком «с Новым Го-о-о-оодооом!» с хлопком открыл ее. — Ай! Пидорас! — взвыл Джонни, прикрывая глаз рукой. — Теперь оба будете с фингалами, — подметила Мисти. — Биба и Боба — два долбоеба! — сказала Панам, и все просто взорвались от смеха. Ну, почти все. — Быстрее давайте свои бокалы, надо успеть налить, загадать желание и выпить шампанское, пока бьют куранты! — быстро протараторил Евродин, наполняя фужер рядом сидящей Гваделупе. — Я тебя точно на звезду Спасской Башни насажу, мандавошка филиппинская, — прошипел Сильверхенд, за что получил смачный подзатыльник от мамы Уэллс. — Te pondré los ojos en el culo y te tiraré por la ventana si no dejas de maldecir. — выругалась женщина. — Что вы сказали? Я без переводчика, — спросил рокер. — Лучше тебе не знать, — смеясь, сказала Йоко. — Просто знай, что твои ругательства будут иметь серьезные последствия. — Понял. Принял. Perdón.       Шампанское было разлито, желания загаданы, оставалось только выпить, встречая Новый Год. — Урааа! — воскликнули Мисти и Панам. — С Новым Годом! — поддержала Йоко. — С новым счастьем! — воскликнул Евродин. — С новой звездой на Спасской Башне, — пробубнил Джонни.       Звон бокалов, смех и радость. За окном раздавался уже грохот салютов и счастливые возгласы людей. — Джонни, давай отойдем, — обратилась мама Уэллс к рокеру. — Зачем? — Ну как зачем? Я же предупреждала тебя насчет ругательств. Не за столом же выполнять мне свое обещание.       Сильверхенд растерянно поплелся за мексиканкой из комнаты, лишь слыша вслед напускное сожаление Йоко. — Эх, был пацан и нет пацана. — За справедливость! — воскликнула Панам и выпила залпом остатки своего шампанского. ***       Дальнейшая ночь прошла совершенно по-семейному. Так, будто никаких проблем ни у кого не было, а каждый друг с другом будто был знаком всю жизнь. И каток, и лепка снеговиков (членовика в случае Сильверхенда), и гулянья на местной «елке» — все было совершенно сказочно и необычно. И хоть Джонни весь день обещал что-нибудь сделать с филиппинцем и его загорелым задом не библейское, оставшийся праздник прошел без конфликтных ситуаций, а Керри не встретил рассвет на Спасской Башне (скорее всего, благодаря маме Уэллс, которая явно что-то сделала с Сильверхендом, но что — одним им известно). Но у каждой сказки есть свой конец.       Вечером следующего дня все прощались в аэропорту. Мама Уэллс, Мисти, Панам и Такэмура летели назад в Найт-Сити; Йоко, Ви и Джонни — в Японию, ну а Керри остался в Советах, потому как у него был тур с презентацией нового музыкального альбома. — Ви, можно тебя на секундочку? — Да, Мисти. — Я разложила карты. Ты должна знать, — голос девушки звучал тревожно. — Каждый раз, когда ты так говоришь, карты обязательно не обещают ничего хорошего, — тяжело вздохнула наемница. — Прости. Но это правда важно.       Они сели за столик недалеко от компании, и Мисти начала спешно раскидывать карты. — Погоди, ты же сказала, что уже раскладывала, — подметила Ви. — Да, но вдруг после такого чудесного праздника что-то изменилось. Не беспокойся, мы успеем.       Девушка технично перемешала колоду и достала первую карту. Ее эмоции говорили сами за себя — праздник никак не повлиял на предсказание. — Суд. Перевернутый. Он говорит о том, что был сделан выбор, но неверный.       Ви закусила губу. Неужели это выбор между Ханако и Еринобу, или… — Но его еще можно изменить, — поспешила успокоить наемницу Мисти. — Понять бы еще, какой выбор и где… — пробубнила Ви. — Башня. Она говорит о том, что выбор приведет к тому, что все изменится, что все будет иначе, но... — достав следующую карту, прервалась Ольшевская. — Что там? — Десятка мечей. — Голос гадалки дрогнул, а в глазах считывался неприкрытый ужас. — Что, все очень плохо? — Ужасно, Ви. С десяткой мечей речь идет о бесконтрольном завершении каких-либо дел. Это могут быть неожиданные и деструктивные ситуации с крахом, распадом, развалом. И это не просто трудности в жизни человека, это полный тупик и безнадежность. — Короче говоря, полный пиздец, — подытожила Ви, на что Мисти кратко кивнула.       Дрожащей рукой Ольшевская вытянула последнюю карту, отчего в ее глазах появилась надежда. —Мир, — назвала аркан девушка. — Мир — это же вроде все хорошо? Или сначала будет лютый пиздец, который приведет к хэппи-энду? — Нет. Думаю, это последствия выбора. Один приведет тебя, как ты говоришь, в пиздец. Второй — в радость и спокойствие.       Ви поникла в раздумьях. Сначала ее голову сдавливало неведение, а теперь знание напрочь уничтожало последние нервные клетки. — Валери, — Ольшевская присела на корточки напротив Ви так, чтобы видеть ее глаза, — послушай. Я верю, что ты сделаешь правильный выбор. Просто теперь у тебя есть фора все обдумать, пока не стало слишком поздно. — Спасибо, Мисти. Надеюсь, что твои карты все-таки пиздят, извини за прямоту, — выдавила из себя подобие улыбки наемница. — В такие моменты я тоже на это надеюсь. — призналась гадалка. — Но мои надежды еще ни разу не оправдались. — Умеешь же подбодрить, а! Там. Вот знаю,— вставая со стула, сказала Ви. — Ладно, мне пора на самолет. Надеюсь, скоро увидимся в добром здравии… и в этой жизни.       Мисти ничего не ответила, обняв напоследок подругу и что-то незаметно положив ей в карман. Ви стремительно метнулась на свой рейс, едва успев пройти пост-контроль, и вскоре скрылась за углом, но Ольшевская по-прежнему смотрела ей вслед, лишь сказав шепотом: «Надеюсь, это поможет принять тебе правильное решение, Валери».