Всё началось с подарка...

      Мне снова снился этот сон. Я стою посреди темноты, мне холодно. Из открытой двери льётся ослепляющий свет.       В проёме стоит фигура, похожая на Данте, Хелен, и других клонов. На чёрном силуете блестят красные глаза, развеваются вдаль волосы.       Он протягивает мне руку в доспехе. Предлагает уйти из этой «тюрьмы». Я не понимаю, о чём он, но руку всё равно протягиваю. Вот-вот, ещё чуть-чуть, и он заберёт меня куда-то туда, откуда льётся свет, ещё немножко!

***

      Меня будит Курон. Он точнее любого будильника.       —Доброе утро, товарищ Лидия, —говорит он немного холодновато, видимо, тоже не до конца проснулся.       —Доброе. Я что, снова..? —обрываюсь, но он понимает о чём я.       —Да, — отвечает Курон, и комнатой овладевает тишина. На улице во всю идёт торговля, начинаются службы, ссорятся люди из-за разного достоинства их мастей, ведь королевства Трефовых Валета и Короля объединились после...       —Вам стоит поспешить, товарищ Лидия – сегодня Съезд Правителей — выводит меня из мыслей верный папин слуга.       —Спасибо, Курон, я помню.       Он кивает и уходит, попутно доставая что-то из сумки. Я вяло встаю с кровати, открываю окно, глубоко вдыхаю утренний воздух, который пахнет чрезмерной официальностью, перемешанной с независимым творчеством, и подхожу к зеркалу. Растрёпанные волосы, помятая одежда, лёгкие синяки под глазами от ночного чтения – утренняя классика. Я улыбаюсь — спроси кого, никто не скажет что это младшая Трефовая Дамка и первый искусственно созданный клон. Аж приятно.       Внезапно в окно залетает маленькая фиолетовая коробка, украшенная пиками. Я удивлённо подхожу к ней, беру из-под чёрной, как ночь, ленточки записку.       «Помнишь? Я обещал». Почерк очень узкий и красивый, от него отдаёт властью, серьёзностью и немного злостью. Интересно.       В коробочке лежит кулон с пикой, расположенной в фиолетовой паутине. Она завораживает, манит, так и просит себя надеть. Так я и делаю.       Снова подхожу к зеркалу, некоторое время любуюсь неожиданным подарком. Во мне просыпаются сомнения: если папа увидит на мне что-либо, связанное с пиками, домашнего ареста, скорее всего сопровождаемого ссорой, не избежать.       У папы К. всегда было особое отношение к пикам. Если точнее – негативное. Очень негативное. Я никогда не понимала, чем ему не нравились пики. Как по мне, обычная масть, разве что немного жёсткая, да и то не всегда. Вот взять хотя бы Пикового валета Вару: шутник, клоун, совсем несерьёзный. Он не может нанести нашему королевству никакого вреда, разве что снова ночью украсит стены зелёной краской.       Другое дело Эмма – немного террористичная, упрямая и бунтовская Пиковая Дама. Вот она может изредка закинуть в какой-нибудь заброшенный переулок бомбочку или коктейль Молотова, но ведь это совсем безвредно!       В Пиковых меня всегда удивляло одно – отсутствие Короля. Его просто не было: место за столом Совета пустовало, я не видела каких-либо признаков наличия слуг. Даже тогда, когда я незаметно установила чип на сумку Курона, не было ни знака о том, где находится Пиковый Король: маленькая красная точка прошла в королевство Эммы, от неё к землям Вару, а потом сразу свернула в Фелицию, пройдя немалое расстояние.       Папа К. о нём ни разу не говорил, ни на съездах, ни так, другие тоже этого избегали. Просто молчали и всё. Иногда тяжело вздыхали, и говорили, мол, «Тебе ещё рано знать». Это меня бесило.       Мне было запрещено пересекать границу пиков. Просто, без никаких чётких объяснений. Нельзя и всё. Я была во всех королевствах, даже в странном мире Габриэля, Бубнового Валета, но ни разу не посещала кого-нибудь из пиковых: послы тех или иных правителей следили, чтобы машина отвозила меня прямо к королевству папы. Но иногда их удавалось перехитрить...       Ещё где-то минут пять во мне боролись две стороны: одна хотела, вопреки всем запретам папы, надеть кулон, вторая же сдерживала бунтовской пыл, и оберегала, советуя пойти без украшения.       В такие моменты, когда я была маленькой, все говорили, что это во мне «ругаются родители». Тогда (да и впрочем сейчас) я не очень понимала о чём они. Папу З. я помню немного мутно, помню то, что он всегда чего-то боялся и старался меня уберечь даже тогда, когда я не особо в этом нуждалась. Это, очевидно, была вторая сторона.       А с первой всё было по-другому. Папа К. никогда не повышал на меня голос, был против какого-либо беспредела, как в стране, так и в семье—давалась в знаки натура коммуниста. Конечно, с соединением королевств вероятность того, что вечный порядок будет нарушен, возросла, хоть и немного. При чём здесь бунтарство?       Наконец-то я приняла решение: надену кулон, а поверх него свитер, чтобы не было видно пику. Аккуратно причесалась, подрисовала глаза, чтобы синяки не были видны так сильно, накинула корону и уверенным шагом пошла вниз к машине.       Съезды Правителей проводят каждые полгода. Их созывает папа К. Тут, по его словам, решаются все важные политические, экономические, социальные, и другие проблемы разных государств. Все говорят, что папа их и основал, но мне, почему-то, тяжко в это верится. Ну не мог папа придумать такую вещь, как Съезды Правителей. Созывать – да, но никак не придумать.       Сегодня Пиковые опаздывали. Мне это показалось странным, ведь сколько я себя помню, они всегда были первыми, иногда даже приходили раньше папы.       —Да где же они ходят? — спросил Феликс, поправляя корону на золотых волосах.       —Быстрее! Где их носит?! — возмутился Ромео, — У меня куча важных дел.       —Интересно, как зовут твои «дела» на этот раз. И сколько энергии генератора ты на них потратишь, — уколола Николь, нервно поправляя очки.      —Ой, посмотрите, кто голос подал! Сама уже фиг знает сколько не можешь Куро признаться, а ещё мне чё-то представляешь! — не остался в долгу Червовый Король.       —Ещё раз вякнешь что-то про Куромаку, и твоё лицо разъест кислотой, — прошипела дама сквозь зубы, демонстративно покачав пробиркой с зелёной жидкостью.       Началась настоящая битва:       —О! Посмотрите, это я – Николь! Вся такая стесняшка-стесняшка! Настолько, что уже несколько лет не могу сказать Трефовому Королю, что по уши в него втрескалась, хотя он и так уже обо всём знает, но ему всё равно, лишь бы формулы новые вывести! — драматично сыграл Ромео, не очень то хорошо пародируя женский голос.       —Ну всё, хана тебе! — Николь перегнулась через стол, стараясь схватить короля за мантию.       —Ребята, не ссорьтесь! — воскликнул Феликс, стараясь разборонить Бубны с Червами.       —Ссоры – признак чувств, мирное их решение – признак ума, — процитировал Данте, и сидящая рядом с ним Хелен покраснела.       О да... Как я соскучилась по всему этому!       Папа вздохнул:       —Ещё до начала Съезда появился конфликт, вызванный необязательностью и своеобразной непунктуальностью одной из мастей, который, с большой вероятностью, не исчерпается до его конца, следовательно шанс на успех и понимание ситуации от других клонов снижается до 40%. Курон, дай мне видеофон.       Папа нажал на ярко-зелёную пятёрку небольшого устройства связи. Один гудок, второй, третий.       —Связи с Вару нет, — констатировал он после нескольких попыток дозвониться, — Курон, дай мультифон.       Мультифон служил для связи с Дамками. Там было всего пять цифр: чёрная десятка—Эмма, розовая 12—Хелен, оранжевая 9—Николь, и разделённая на два голубая клавиша: Клео и я.       С моим появлением Клео в свои 12 пришлось делить с новым клоном титул Трефовой Дамки, получив приписку «старшая». Этому она не придала особого значения, ведь, сколько я её знаю, она не умела ни завидовать, ни ревновать. Мы с Клео росли как родные сёстры, про нас так и говорили: «Где твоя сестра?», или «Позови трефовых сестёр». В свои 16 Клеопатра почему-то перестала взрослеть, впрочем, как и многие здесь: просто растут до определённого возраста—и всё. Не взрослеют, не стареют, не меняются внешне. Меня это мало напрягало, разве что тогда, когда я понимала, что мой папа—практически мой же ровесник. Мой условный папа. После длинных гудков, в трубке послышался пьяноватый голос Пиковой Дамки: —А? Чего? Бля, сколько времени? Куро? Чё надо? Какой нахрен съезд? Ааа, этот...Ох ты ж блин!—громко крикнула она напоследок и кинула трубку. Эмма редко обращала внимание на манеры и чистоту речи, впрочем, как и все пиковые. Хотя другие масти тоже изредка могли не сдержаться. Папа К. опустил голову, закрыв лицо руками. Так просидел где-то с минуту. Потом откинулся назад, закрыл глаза в прозрачных очках, и сказал: —Лидия, иди к другим, пожалуйста. Не перечя отцу, я тихо выскользнула из машины и огляделась в белой пустоте. Где-то вдалеке виднелись отдельные государства, такие себе разноцветные точки на белом листке. Будто бы ребёнку стало скучно. Николь старается вставить обратно выбитое стёклышко очков, иногда потирая синяк на щеке, Ромео держит неизестно откуда доставшийся пакет со льдом на шишке, пока Феликс заклеивает ему царапины на руке. Похоже, ничья. —О, здравствуй, Лидия!—поднимается Хелен и зажимает меня в объятиях.—Как я по тебе соскучились! —Я была у тебя в гостях три дня назад!—стараюсь вырваться, то ли от того, что не могу больше дышать, то ли от страха, что Червовая Королева сломает кулон. —Правда?—отпускает меня Хелен, и, закатив глаза, печально вздыхает.—Поверить не могу, как долго тянется время в этом мире! —В каком мире?—спрашивает Габриэль, что всё-таки появился на этом Съезде. Из всех Бубновых, с ним было связаться особенно тяжело. —В этом, в том, где мы сейчас находимся. В карточном мире.—раздражённо ответила Николь, надевая починенные очки. Настала тишина. Слышно было, как гудит мотор машины, как развивается флаг на ветру, как подрагивает лента с гордой надписью «50-ий Съезд Правителей». Данте медитировал, Ромео с Николь обменивались ненавистными взглядами, Феликс и Хелен просто смотрели в стол, Габри любопытно оглядывался вокруг. А я почему-то чувствовала тепло в груди, как раз там, где висела пика в паутине. Вдруг послышался быстрый бег, и вдалеке показались две точки, бежащие к столу. Чёрная и зелёная. Эмма и Вару. Пиковые Дама и Вальт. Парень добежал первым и быстро сел в своё кресло, к моему удивлению, не стравив какой-то очередной обидчивой или нелепой шутки. Его очки немного съехали, и мне на секунду показалось, что я могу видеть его глаза. Чуть позже прибежала и Эмма, видимо, не успев как следует собраться: макияж был немного недоделан, топ помялся, на ногах была разная обувь. —Простите за опоздание.—тяжело дыша говорит она и обессиленно плюхается на стул. —Ну и где этот чёртов коммуняга?— немного отдохнув, спрашивает Вару.—Нас торопит, а сам чёрт знает где шляется! Дверь автомобиля открылась, и оттуда вышел папа. Взгляд был раздражённым, очки немного съехали. Уверенным шагом он подошёл к столу и опёрся на него: —Этот коммуняга здесь, Вару.—в голосе папы К. чётко были слышны гнев и обида. Выражение лица валета сменилось на привычную для всех физиономию: хитро сдвинутые брови, подлая улыбка. Ему нравилось раздражать и дразнить кого-угодно, иногда даже Эмму(хотя, к моему удивлению, Хелен никогда не подвергалась его шуткам и оскорблениям). Хоть это и частично вошло в быт, ещё находились клоны, которые иногда сильно обижались на подколы парня, что его очень веселило. Почувствовав азарт, Вару продолжил, расправляя ножницы над натянутой ниткой терпения отца: —И чё это ты так долго в машине просидел, а, Курилка? Курон на повишение зарабатывал?—парень подло улыбнулся. Нитка порвалась. В валета полетела книга по экономике. Приняв это как знак, Николь резко набросилась на Ромео, начиная второй раунд их противостояния. Примирения Феликса и Хелен терялись в море шума и драки, как и удивлённые вопросы Габриэля. Данте, не смотря на всё это, медитировал, Эмма спокойно подожгла сигарету. Я сидела, пригнувшись, под столом, и наблюдала за всей этой катавасией. Мне казалось, что юбилейный съезд должен пройти как-то по-особенному, не так, как все остальные. Здесь должно было произойти что-то необычное, по крайней мере то, чего никто не ожидал! Что ж, похоже, я ошиблась. Пусть это будет даже 100-ый съезд, всё пройдёт как обычно, разве что с небольшими отличиями, другой длительностью драк и т.д и т.п... Вспомнив про послание на листке, я задумалась, заметят ли меня другие клоны. Большинство из них было озабочено дракой, Габри ничего не замечал, Данте с Эммой вообще было «до лампочки», ведь они вели собственный диалог о чём-то своём. Что же, была ни была. Делаю глубокий вдох и вылезаю из-под стола Совета. Еле уворачиваюсь от летящей короны Ромео, нечаянно задев Эмму. —Прости, Эмма, пожалуйста, я не хотела! Только не говори никому, что я ушла, прошу!—в панике от того, что Пиковая Дамка повернула ко мне голову, тихо тараторю извинения. Она улыбается и махает рукой, мол «Иди-иди». Данте тоже кивает. Я с облегчением киваю им в ответ и аккуратно направляюсь к машине. Возле автó ещё раз оглядываюсь на весь этот бардак. Вот бы остановить всё это, взять кисточку, и дорисовать спокойных и внимательных клонов, счастливого(ну, или лучше сказать обычного) папу, и покачивающуюся ленту с надписью «50-ый Съезд Правителей»... Вдруг я чувствую, как дверь машины пролетает в каком-то жалком милиметре от моей головы, и оттуда выходит Курон. —Лидия?—удивлённо спрашивает он,—Почему ты не за столом? —Я, нуу, как сказать...—в голову, как на зло, ничего не приходит. Курон резко хватает меня за руку и ведёт к столу Совета, где всё уже немножко утихомирилось. —Разрешите доложить, товарищ Куромаку!—отпускает меня папин посол и отдаёт честь. —О, повышенный пришёл!—хихикает Вару. Папа К. кидает на него злобный взгляд. —Разрешаю.—спокойно говорит он. —Товарищ Лидия пыталась капитулировать с места проведения Съезда Правителей, воспользовавшись крупным конфликтом между клонами.—говорит Курон. В такие моменты я начинаю его ненавидеть. Хоть он и выполняет долг, что я прекрасно понимаю, не очень приятно, когда на тебя доносят твоему же отцу. В ожидании реакции других, я нервно тереблю цепочку от кулона, будто бы от этого смогу успокоиться. Клоны переглядываются между собой, как будто общаются телепатически. Габриэль просто удивлённо прислушивается к разговору Хелен и Феликса, стараясь хоть что-то понять. Внезапно я чувствую, как кто-то сзади тянет цепочку кулона на себя, легонько меня душа. —Ну и что это за безделушка? Понацепляет украшений, и никому не показывает!—слышу я насмешливый голос Вару. Я вырываюсь от него и отступаю назад. —Не твоё дело! Хочу и ношу!—тихо говорю, отступая ещё немного, к стороне Пиковых. Дым от сигареты окутывает меня, быстро и игриво залетает в лёгкие. Мне тяжело дышать, в глазах темнеет, из горла вырывается громкий кашель. Вокруг начинается паника. Кто-то резким движением срывает с меня кулон, и всё внезапно затихает. Сквозь призму ослабевающего звона в ушах, ведь Эмма быстро потушила сигарету, и осторожно отпаивает меня водой, я слышу непривычный голос Вару: —Твою же мать... Пика легонько качалась под действием инерции, блестя от белого света. Паутина будто бы разросталась, окутывая собой ошеломлённых правителей. —Это же то, о чём я думаю?—спрашивает Ромео. —Похоже на то.—отвечает Николь. Я медленно встаю на ноги, подхожу к Вару и хочу забрать у него подарок, но папа К. делает это первее, выхватив у ошеломлённого Валета украшение. Он долгое время рассматривает кулон, а потом подзывает жестом Курона. —Курон, отвези Лидию домой и проследи, чтобы она не покидала окрестности дома до момента моего возвращения,—после этого он стишивает голос, но все всё равно его слышат,—то есть приблизительно три-четыре часа, которые понадобятся на сам съезд, уничтожение нежеланного объекта ювелирного производства, и добирания до королевства. Посол уверенно кивнул и махнул мне рукой в сторону машины. Я шла за ним, обдумывая слова папы. Уничтожение нежеланного объекта... —Подожди немного.—прошу Курона, и он останавливается возле автó. Я разворачиваюсь и уверенным шагом иду к отцу, который уже начал обсуждать проблемы с другими, немного отошедшими клонами, положив кулон возле себя. Я подхожу и беру подарок так, будто бы папы здесь вообще нет. Будто здесь вообще никого нет. —Эй! Лидия!—хватает меня за руку папа К. Он протягивает другую руку, намекая на то, чтобы я отдала украшение ему.—Отдай. —Чего это?—говорю я и вытягиваю руку дальше. —Он тебе ни к чему, от него нужно избавиться.—в голосе папы слышны нотки раздражения. Я самодовольно улыбаюсь: —Ты не имеешь права забрать его у меня, потому что это может вполне считаться открытым похищением чужого имущества, тобеж грабежом, а это, несмотря на родственную связь, всё равно наказывается штрафом от пятидесяти до ста необлагаемых минимумов доходов граждан, либо арестом на срок до шести месяцев, или лишением свободы на срок до четырех лет.—всё таки, как не крути, уроки правоведения иногда таки могут пригодиться. Папа К. ошеломлённо смотрит на меня, мимоходом ослабливая хватку. Я уверенно бегу к машине, где с таким же ошеломлённым видом на меня смотрит Курон. Быстро сев в вездеход, я ему киваю, и смотрю вслед отдаляющимся папе, клонам, столу и множеству флагов за ним из окна отъезжающей машины. —Она совсем с дуба рухнула…—ловлю напоследок тихую фразу Эммы.