Всё началось с подарка...

Все члены делегации были оповещены Куроном о том, что корона была потеряна, и каждый принялся за её поиски — как в королевстве, так и за его пределами, с условием того, что папа К. об этом ничего не узнает. Безуспешно. Несколько дней пронеслись словно минута. Одна большая, долгая, и однообразная минута. Я просыпалась, проводила день бродя по половине Зонтопии или рисуя улицы и прохожих, либо вообще медленно и бесцельно перелистывая страницы очередной запыленной книги о экономике, стараясь не вчитываться в слова — всё равно ничего не пойму. В такие моменты я задумывалась о том, почему у папы К. нету ни одной художественной книги. Проблем мне это, конечно, больших не доставляло, но было уже неудобно смотреть Королям, Валетам или Дамам в глаза, приходя выпрашивать очередное произведение. Они в свою очередь лишь смиренно вздыхали и давали мне книгу или три, после чего возвращались к своим обязанностям. Однажды, проходя мимо кабинета отца, я услышала, как он активно с кем-то спорит. Прислонилась головой к двери, но всё равно не успела ничего чётко расслышать — меня чуть ли не сбили с ног раздражённые Николь, Феликс и Ромео, которые почти что вылетели из кабинета. За ними спокойно вышел отец, оценил меня с ног до головы холодным и осуждающим взглядом. — Отныне я запрещаю тебе брать книги в других королевствах. И обсуждению это не принадлежит. — прямо сказал он и снова заперся в кабинете, оставив меня сидеть на полу, потирая место от ушиба. Понятно, что его запрет для меня не имел вообще никакой силы. Я продолжала брать книги в Вероне, Маргаритке или Фелиции. Больше всего художественной литературы можно было найти в библиотеках страны Феликса. В большинстве своём это были сказки и приключенческие рассказы. У Николь все полки были забиты научной фантастикой, чем-то о путешествиях во времени, о незнаных раньше рассах со своими законами и суверенитетом. Данте всегда одалживал мне книги о философии и мудрых советах. Хелен могла порадовать лёгкими женскими романами и сборниками стихов. А книги из Вероны были для меня, можно сказать, «наиболее обучающими» из всех. Из них узнавала те вещи, о которых папа К. наотрез отказывался говорить даже когда я была уже достаточно взрослой. Но вот каких книг я никогда не видела ни в одном из государств, так это книг о истории карточного мира. А они бы сейчас ох как пригодились: я могла бы разузнать абсолютно всё о загадочной фиолетовой стране, куда же подевался Пиковый Король, детально изучить то, почему объединились Куроград и Зонтопия. Точнее, расширить свои знания по этому поводу... От этой мысли на мои глаза всегда наворачивались слёзы. Я помнила всё, как будто это произошло вчера, и не могла поверить, что что-то может произойти настолько внезапно. Когда человек есть, есть, а потом просыпаешься на холодных камнях — и его нет. Вот так просто. Когда тебя оставляют будто бы без конечностей, исчезнув в мгновение ока. Когда вместо радостного «Доброе утро!», слышишь только цоканье часовых стрелок и хриплый голос Алебарда. Когда пустует место за столом Совета, словно ещё больше побелев от осознания того, что теперь так будет всегда. Когда не поднимают уже синий флаг с большим зонтиком в центре, а два абсолютно разных государства вынуждены объединиться, разрушая весь перфекционизм и заполненность и так пустой белизны вокруг. Невольно мои руки тянутся к маленьком белой кнопке под столом, а дрожащим пальцам чудом удаётся её зажать и не соскальзывать. — Куромаджи, Курохонки. — мой голос всё равно дрожит, как бы я не пыталась это сдерживать, — Не пускайте ко мне никого. Скажите, что уехала...в Фелицию. — Так точно, товарищ Лидия! — слышу синхронные голоса близнецов в ответ из маленького динамика рядом. — Спасибо. Я откинулась назад, забыв отжать кнопку, и погрузившись в воспоминания о папе З. Но через пару минут услышала раздражённый голос Хонки: — Сколько она может из-за него реветь, а? Умер и умер, его нету! Зачем так побиваться, вот скажи? — Ну, во-первых — он был её родителем. — сказала Маджи, раскусив часть одного из столбов Фелиции. Они с Курокайхо часто пробирались в страну Червого Вальта за очередной «добычей». — Опекуном. — перебил её брат. — Ладно, опекуном. Во-вторых, это обычная скорбь. А в-третьих — в слезах есть психотропные вещества. Поплачет пару минут и выйдет весёлой. Курохонки лишь фыркнул: — Можно подумать, с ней это работает. — Слушай, мы семнадцать лет внушаем себе, что с ней всё работает, как и с другими. Под «мы» я имею в виду весь карточный мир. И ничего не стало. Просто включи фантазию и отключи знания — мне так говорил однажды товарищ Данте. Кстати о нём — не откажешься от... Дальше я не могла слушать. Уже в который раз я ставала свидетелем таких «сплетен» обо мне. И всегда они звучали так, словно я инопланетное чудище с восемью руками или змеиным хвостом, хоть это и было, очевидно, не так. Моя грусть сменилась раздражением, за которым сразу же, будто приведённая за ручку, пришла злость. Нечестно! Нечестно, нечестно, нечестно! Почему если секрет есть у меня или о бо мне, то знают все, кроме меня?! Разве не должно быть наоборот?! Хватаю книгу по экономике и выбрасываю за дверь, задвигаю шторы и скидываю карандаши на пол. Бесят вечные учения, бесит солнце, бесит рисование! Ненавижу! Всё ненавижу! Упав на кровать в одежде и свернувшись калачиком у стены закрываю глаза. Надо заснуть — всегда помогало. Мозг будто перезагружался, словно компьютер, как какая-то программа, которую перезапускают, чтобы начала работать. Через некотoрое время, уже засыпая, я слышу как медленно открывается дверь, и тихое постукивание каблуков эхом раздаётся по комнате. Поднимается с пола стакан, ритмично и бодро стучя карандашами, ставится назад на полку книга, радостно шурша страницами. Раздвигаются шторы, и солнечные лучи проскальзывают в комнату, пытаясь найти кого-то чтобы разбудить. А на меня плавно падает тонкое покрывало, своим холодом и запахом хлорки успокаивая, будто бы я стала маленькой феей из одной из книг Николь, что прилегла отдохнуть под ростками мяты. В этот раз поцелуя в голову не было. Но всё равно внутри мне стало тепло, а на уме спокойно, я потихоньку стала засыпать. Услышав шаги в сторону двери, я тихо и счастливо прошептала: — Спасибо, Курокайхо. Она лишь лаского хихикнула и, пожелав мне сладких снов, вышла. Спокойного дня тебе, дорогая. Для тебя специально солнышко зайдёт. Отправляйся, тихо, сладко засыпая, В страну мечт, где никто тебя не найдёт. В той дивной стране и папа добрее, И есть пропавший король. И сестра бодрее живёт, веселее, Каждый нашёл свои место и роль. И вдруг ты услышишь: «Доброе утро!», И в небо поднимут флаг с синим зонтом, Обернёшься, подбежишь ты по-детски, шустро, И внезапно на страну всю: «Бим-бом! Бим-бом!» Проснулась. Прервали каникулы в дивной стране. «Что такое?» — спросишь ты сонно. «Вам принесли корону. Проверьте в окне». И лишь дверь заскрипит оживлённо...