Назад в прошлое.

— А знаешь, что в это время делаешь ты? Пытаешься что-то доказать себе. Оправдываешься в собственных глазах. Перекидываешь вину за сделанный выбор на жизненные обстоятельства. И здесь ты находишься не ради меня самого, не ради нафантазированного благого дела или великой любви, а для того, чтобы тебе самой сделалось легче. И когда это случится, Грейнджер, ты пойдёшь вперёд, к новым грандиозным целям, и не оглянешься назад. Решишь, что сполна отдала долг. Что сделала всё, что смогла. И ещё скажи, что я не прав. — Скажу, — уже без ярости, блеклым голосом ответила Гермиона. Её ладонь продолжала бездвижно лежать на его щеке. — Причём уже в который раз. Ты отказываешься меня слышать. — Как и ты меня, — безразлично пожав плечами, заметил Снейп. И его руки на её теле вдруг стали ощущаться как иначе: весом неподъёмным, непосильным. Тяжесть в груди горечью подступила к горлу. Грейнджер, оторвав, наконец, от мужчины свои ладони попыталась подняться, но не смогла, потому что Северус не спешил разрывать тесных объятий. — И чего же именно я не услышала? — видит бог, она так боялась продолжать этот разговор; чистосердечный ответ разрушит всю её жизнь. — Ты хочешь, чтобы я ушла? Он не соизволил даже подтвердить этого вслух, а просто сухо наклонил голову в знак согласия. Непослушными пальцами девушка сразу скинула с себя его руки и поднялась на ноги, смахнула длинные распущенные волосы обратно на лицо, впервые в жизни искренне радуясь пышной шевелюре, дарующей ей сейчас мнимую защиту от взглядов Снейпа. По мановению волшебной палочки немногочисленные вещи перекочевали из комода в дорожную сумку. Раскрытые книги, свитки, заметки, лежащие на столе, отчего-то немного забывшись, Гермиона начала собирать магловским способом. Как хорошо, что их немного, как хорошо, что сборы займут от силы полчаса. Как хорошо… Она бесшумно проглотила ртом порцию воздуха, чувствуя, что ещё немного и начнёт задыхаться. Снейп у неё из-под руки вырвал книгу. — Не рано закрываешь учебники? Мы только сели заниматься, — когда она проигнорировала его вопрос, Снейп нахмурился. — Что ты делаешь? — Собираю вещи, разве не очевидно? — собственный голос звучал странно приглушённо. — Великолепно: то тебя не допросишься, то ты готова сорваться в первую же минуту. Гермионе никогда прежде ещё так не хотелось, чтобы он замолчал, вышел из комнаты, оставил её одну; но нет, Снейп целенаправленно продолжал провоцировать её не пойми на что, играя с чувствами. — Я не имел в виду, что ты должна уйти прямо сейчас, Грейнджер. Куда ты пойдёшь так поздно? Время вполне терпит, — пробормотал он тихо. — До завтра, послезавтра. — Хорошо, спасибо, Северус. Вариант вернуться с вещами в родительский дом почему-то и не рассматривался ею всерьёз, по сути… Ей совсем некуда сейчас было податься. — Так, продолжим с того места, на котором остановились? — зельевар махнул рукой в сторону стола. Кажется, он действительно не находил своё предложение неуместным, кажется, он правда думал, что в какой-то из вселенных она в силах сейчас непринуждённо сидеть рядом с ним и продолжать учиться. Его социальные навыки явно не претерпели изменений; Гермиона бы улыбнулась очередному открытию, если бы сейчас могла чувствовать что-то кроме слепящей боли. — Нет. Я в душ и спать. — В девять часов вечера? — Да. Если что — ужин в духовке. — Ты и ужинать не будешь? — Я не голодна. Всё также не глядя ему в глаза, девушка поспешила скрыться в ванной комнате, защёлкнув за собой дверной замочек. Она обессиленно сползла на пол и уткнулась лицом в колени. Лишившись последней надежды, она не знала, что теперь делать дальше и есть ли хоть какой-то смысл в этом «дальше»? Такое чувство, что уедь она на другой континент, никто бы не заметил её отсутствия, а если бы и заметил — то только обрадовался этому факту. Да и сама бы Гермиона обрадовалась, если бы ей удалось хоть ненадолго избавиться от себя. Отключить бы разум, снова научиться находить счастье в моментах, но… Всё дело в том, что безысходность опутала её от и до. Грейнджер чувствовала себя абсолютно несчастной сразу после битвы за Хогвартс, выжатой как лимон, бездушной машиной, но даже тогда она верила в то, что завтра станет непременно лучше, ведь они одержали победу, они выжили — пусть и не все, но выжили. Была причина просыпаться по утрам — она восстанавливала мир по крупицам, серыми штрихами перечёркивала боль. Теперь же всё было значительно хуже. Словно всё это время, задрав выше нос, она шла не в ту сторону. Словно она лишилась и себя прошлой, и настоящей. Горячая вода успокаивала расшатанные до предела нервы. Сколько времени прошло с тех пор, как она зашла в ванную, Гермиона и сама не знала, но наверное достаточно, потому что из этого гнетущего настроения её вывел резкий стук и такой же грубоватый голос. — Грейнджер, ты там не заснула? Лишь на долю мгновения ей почудилась обеспокоенность в его голосе. Она возмущённо вздохнула, выбираясь из наполненной ванны. Насухо вытеревшись, Гермиона надела домашний комплект одежды, достаточно закрытый ради успокоения Снейпа. Даже он едва ли способен воспринять толстовку с длинными рукавами и домашние штаны за верх вульгарности. Грейнджер рассчитывала тихо прошмыгнуть в гостиную, но не вышло: Северус уже поджидал её в общем коридоре. Она увидела, как его длинные изящные пальцы нервно отбивают незамысловатый ритм о косяк двери. Он прекратил, когда отследил её взгляд, и немного побелел от ярости: — Что ты там делала столько времени? — Принимала ванну, а в чём проблема? — В чём проблема?! — на секунду он напомнил себя прежнего (не того милого мальчика, а разъярённого профессора). — В чём проблема… — встряхнув отросшими донельзя волосами, повторился мужчина. — Проблема в том, что надо откликаться, когда тебя зовут. Проблема в том, что не надо запирать двери. Проблема в том… — Я просто принимала ванну, — ещё раз сказала Гермиона. — И я не понимаю, чем спровоцирована такая бурная реакция. Он недобро прищурился, но после лишь растерянно покачал головой. — Ничем. Крепкие пальцы обхватили подбородок и заставили поднять лицо вверх. Гермиона зло дёрнулась от его навязчивого прикосновения и шумно втянула воздух: она однозначно сейчас не выглядела хорошо, её глаза наверняка красные и измученные, и Снейп был последним человеком, которому она бы хотела продемонстрировать своё жалкое состояние, тем более зная, что зрелище заставит его почувствовать себя удовлетворённым. На удивление он никак не прокомментировал увиденное. — Я освободил столовую, иди поешь. — Я не голодная. — Грейнджер… — тихим опасным голосом протянул он. — Я пообедала на работе, — уверенно солгала она. — И ещё не проголодалась. Спокойной ночи, Северус. — Без драмы ты не можешь, да? Или тебе просто доставляет удовольствие играть на моих нервах? — Что я опять сделала не так? Я просто иду спать! — Ага, в пол-одиннадцатого и на голодный желудок. — Тебя уж это точно ни коим образом не касается, — пробурчала Гермиона и поспешила скрыться в гостиной. Она уже жалела о том, что решила остаться здесь на ночь. Правильным вариантом было бы сразу уйти, подальше от него, зачем только она руководствовалась желанием неразумного сердца? Оно никогда и ничего не советовало ей толкового. Вот и сейчас ей только что и остаётся, что лежать на его диване, свернувшись клубочком, и кусать губы, чтобы сдержать рвущиеся на свободу солёные слёзы. Она сама пропиталась ароматом Северуса, его горьковатым парфюмом, как при этом раскладе можно успокоиться и уснуть, зная, что она здесь проводит последнюю ночь? Никак. Без сна Грейнджер крутилась на вдруг ставшим неудобным диване и прислушивалась к тихим шагам за дверью, но и те вскоре стихли. Снейп ушёл спать. Конечно же, ушёл, ведь его ничто не тревожит. Возможно, в эту самую минуту он бесконечно счастлив. Одна только мысль об этом окунула её в безысходность. Она не знала, как перенести всё это, как исцелиться. Гермиона закусила костяшки пальцев зубами, чтобы справиться с внутренним напряжением достойно: молча, без этих разъедающих щёки будто серной кислотой слёз. — Может хватит уже? — отворилась дверь и до слуха девушки добрался приглушённый голос. Она упорно не поворачивала головы, даже когда уловила мягкую поступь его шагов и шелест одежды, по которому и поняла, что мужчина опустился на пол возле дивана. Он изнурённо вздохнул, сам не понимая, зачем сюда пришёл. Северус не чувствовал ни удовлетворения от созерцания столь очевидных страданий, ни жалости — только желание вновь погрузить квартиру в вакуум и по возможности… как-то унять ничем не обоснованную меланхолию Гермионы Грейнджер. Сама она сейчас едва ли отдавала отчёт реальности — очевидно, она сходила с ума. А, может быть, психом был и он сам, кто теперь разберёт. Но эти разлагающие жизнь тоскливые взгляды, горячечные поцелуи и разведённая сырость на впалых щеках точно не настоящие. Они не имеют отношения ни к нему, ни к ней. Принадлежат незнакомцам. Призракам. Гермиона теперь не была собой. Снейп, как ни силился, не мог узнать девчонку. Она не была похожа на играющую на нервах всезнайку, тянущую вверх руку при каждом неподходящем случае и настырно выпрашивающей похвалу. Также она не была похожа на девушку, с которой у них была одна юность на двоих. Его Гермиона была живее, остроумнее, сильнее, во всяком случае такой её показывали многочисленные воспоминания. Она бы никогда не потерпела к себе дурного отношения и не мирилась бы покорно с отведённой ей ролью второстепенного персонажа. Правда её сломанный хребет имел под собой веские оправдания. А вот его… Чем можно оправдать собственные душевные метания? Только сумасшествием. Снейп не чувствовал себя собой вполне; к нему словно снова привязался тот недостойный, закомплексованный мальчишка, ищущий всеми правдами и неправдами одобрения и любви, наступающий на горло собственной гордости и преследующий раз за разом отказывающуюся от него девушку. Проблема была в том, что Северус прекрасно помнил, что выжег его из себя, что Грейнджер отныне ему глубоко безразлична, но тогда что он здесь делает? Он должен был бы дать ей утонуть в своём безумии, а сам переждать это неспокойное время на островке безопасности — это было бы по справедливости. — Так и будешь молчать? Она вела себя так, словно это он отчаянно жаждет внимания. Не наоборот. Прерывистое дыхание выдавало её взвинченное состояние. Снейп на дух не переносил плачущих ведьм, потому что не знал, как с ними обращаться. — Эй? Гермиона почувствовала, что его рука нависла над её лопаткой; Северус с тяжким обречённым вздохом опустил её вниз, поддевая подушечками пальцев рассыпанные волнистые волосы. — Грейнджер, ты считаешь себя здравомыслящим человеком? — Что? — она еле слышно фыркнула в ответ, шевелясь. — Разумеется. Гермиона, шмыгнув носом, рукавом вытерла влажные глаза и щёки. — Тогда почему мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы? Я всего лишь навсего сказал, что хочу, чтобы ты съехала из моей квартиры. Никто не умер, не случился новый апокалипсис. Своё здесь появление ты аргументировала необходимостью, фигурально выражаясь, «поставить меня на ноги», это случилось, теперь я в силах сам о себе позаботиться, миссия выполнена. В чём теперь обстоит дело? — В том, что я люблю тебя, — прошептала она, набравшись смелости. Что ещё ей оставалось терять? — И не хочу терять. — Твою неземную любовь мы уже обсуждали и пришли к выводу, что она надумана. — Ты не можешь решать такие вещи за меня! — Могу, — равнодушно ответил он. — Эта блажь пройдёт, едва ты окажешься на «свободе». Возможно, ты и испытывала ко мне прошлому некую симпатию, но ко мне настоящему — только презрение и страх. Сейчас ты не можешь мыслить объективно, потому что постоянно кружишься неподалёку и непроизвольно проецируешь на мне образ своего любовника, воображаешь, что влюблена, сравниваешь. Разве нет? — А что плохого в сравнении? — обернулась Грейнджер, ухватившись за его руку, прежде лежащую на её лопатке. Холодный взгляд антрацитовых глаз пробирал до костей.— Это простой анализ. Бесспорно, ты изменился, и я хотела… хочу проверить, совместимы ли мы. — А ты не подумала, что я не хочу участвовать в этих играх? — Ты ко мне ничего не чувствуешь? — Будьте аккуратны в формулировании вопросов, мисс Грейнджер: гнев и раздражение — тоже чувства. — Я задала вопрос. Ответь, пожалуйста. Снейп вздохнул, бросив взгляд на присмиревшую девушку, схватившуюся за него как за спасательный круг. — Я не знаю, — пожал он плечами. — Я уверен исключительно в гневе и в раздражении, потому что ты не оставляешь меня в покое. — Понятно. И снова в янтарных глазах заблестели слёзы, и снова это проклятое чувство сжало его сердце и вынудило открыть рот: — Повторюсь: никто не умер и не собирается. Если возникнет желание встретиться или позаниматься, — махнул он рукой в сторону предполагаемых книг, — можешь написать мне, и мы обозначим конкретную дату и время. Если у тебя есть какие-то проблемы с жилплощадью, то, скажу ещё один раз, тебе не обязательно уезжать завтра. Сколько тебе нужно времени? Неделя, две? Оно у тебя есть. — Спасибо, — механическим голосом ответила Гермиона и отпустила, наконец, его руку. Снейп не спешил уходить, всматриваясь в её хрупкую фигурку. Он не сказал ничего плохого, а она отчего-то оскорбилась только сильнее. Ох, Мерлин… — Ты можешь идти спать, не обязательно сидеть со мной. — Я пока не хочу. Утром он с трудом разлепил глаза, которые сомкнулись только за пару часов до рассвета. Грейнджер тоже заснула поздно, но на удивление не пыталась его разговорить или ещё один раз поцеловать. Северус первым пошёл навстречу, решив, что дружескими прикосновениями трудно испортить то, что между ними уже происходило, и подтянул её к своему предплечью. Она, казалось, охотно уткнулась в него носом и уже вскоре задремала. Снейп провалился в сон через пару минут после неё. А проснулась Гермиона явно первой, потому что рядом её уже не наблюдалось. Обернувшись через плечо, Северус заметил, что все вещи полностью собраны, значит, она не собиралась затягивать с отъездом, что немного да подняло его настроение. В столовой его ждал завтрак и хмурая девушка. — Если тебе вдруг что-нибудь понадобится, дашь мне знать? — тем не менее робко спросила она. — Навряд ли мне что-нибудь понадобится, — равнодушно повёл плечами мужчина в ответ. — Я завтра собираюсь наконец выбраться за новой волшебной палочкой, так что… Едва ли мне потребуется какая-нибудь помощь в будущем, но спасибо за предложение. — Может, мне сходить с тобой? — Гермиона зажевала нижнюю губу и Снейп прогнал прочь взбеленившееся чувство вины. — Однозначно нет. *** — Гермиона… — миссис Грейнджер с виной посмотрела на поникшую дочь, которая после тяжёлого разговора упорно прятала от неё взгляд и собирала оставшиеся в родительском доме вещи. — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но… при этом думаю, что Северус абсолютно прав, — было немного странно называть школьного профессора Гермионы по имени и обсуждать его в таком контексте. — Ты не знаешь его. Уже нет. Он имеет полное право не желать с тобой общаться. — Да, но он сам сказал, что я могу… — Думаю, ты понимаешь, что это были просто слова вежливости, и ничего более. — Разумеется. — Стоит отдать ему должное, что он не стал пудрить тебе мозги и пытаться использовать. — Конечно, — Гермиона практически не вслушивалась в слова матери. — Гермиона, ну чего ты? — женщина всё-таки поймала её за руку, притянув к себе. — Вот увидишь, через время всё наладится, ты и думать забудешь об этой ситуации. — Возможно. — Тогда, может быть, всё-таки… — Нет, я всё решила. Не волнуйся за меня, мам, со мной всё будет хорошо, и мы будем часто видеться, обещаю.