Назад в прошлое.

Пробуждение было не из приятных — осколки вчерашнего вечера собрались в мозаику безжалостно быстро. Звук льющейся воды, доносящийся из ванной комнаты, породил абсурдное желание: как в детстве накрыться с головой одеялом, сослаться больной, выпить какую-нибудь невероятно горькую пилюлю и провалиться в сон, чтобы завтра проснуться в лучшем дне. Мягкость чужих губ, рука скользнувшая по шее затянули ощущение неловкости; все инстинкты, отклики тела велели ей отстраниться, извиниться и, пожелав добрых снов, скрыться в глубинах квартиры. Усмирив позывы, девушка придвинулась ближе и поцелуями опустилась по острому подбородку к шее, точно надеялась, что дальше станет легче. Удостовериться в этом ей не позволили. Рональд отклонился от неё, как от прокажённой, открытым ртом хватая воздух. — Ты чего творишь? — Только не говори мне, что ты не понимаешь, — пустым голосом ответила Гермиона. Парень был не таким невинным, каким мог бы показаться на первый взгляд. Когда он встречался с Лавандой, её соседкой по комнате, Грейнджер слышала подробностей больше, чем желала. — Я не понимаю, зачем ты это делаешь, — сформулировал мысль Уизли. — И почему. Совсем недавно ты ясно дала мне понять, что между нами ничего не выйдет, ну, по крайней мере в ближайшем будущем, — почесал он затылок, — а теперь… Ты ведь со мной даже на свидание не захотела сходить! — А сегодня разве было не оно? — Гермиона, — просипел Рон, насупившись, — я, конечно, не такой умный, как ты, но и не полный кретин. — Я знаю, — стыдливо поникнув, сказала Грейнджер. — Тогда почему ты пытаешься меня им выставить? — У меня и мысли такой не было. — Гермиона. — Что? Я просто хотела попробовать завязать с тобой отношения и посмотреть, вдруг из этого выйдет нечто хорошее. — Ты сама слышишь, как это звучит? — Да, но я не имею в виду ничего плохого! Рон, ты мне симпатичен. Я бы не стала тебя обманывать, предавать или разбивать сердце. — Намеренно — нет. Я знаю это также хорошо, как и то, что сейчас ты испытываешь ко мне лишь дружескую симпатию, — смело заявил он. Кончики его ушей сделались красными, выдавая внутреннее напряжение. — А чем плоха дружеская симпатия? И на ней можно построить… — Нельзя. Ты же и сама прекрасно понимаешь, что должно быть что-то ещё. Что-то, чего ты ко мне не чувствуешь. — И с каких пор ты заделался таким экспертом по моим чувствам? — С тех самых, когда открыл глаза и увидел, с каким мученическим выражением лица ты меня целуешь. — Рон… — Всё в порядке, — солгал он и натянул на лицо искусственную улыбку. — Мне жаль, — Гермиона подалась вперёд, прижавшись лбом к его плечу. — Я знаю, — Рон с неловким видом похлопал её по плечу. — Ладно, я пойду? — Может, зайдёшь? Хоть чаю выпьешь. — Разве тебе не пора ложиться спать? — Пора, но я всё равно теперь не усну. С высоты прожитой ночи Гермиона могла утверждать, что это была отвратительная идея. Наихудшая. От чайных листьев осталась лишь труха на дне керамической банки. Кофе, как выяснилось, Рон пил только со сливками или с ликёром, первого в наличии не оказалось. Пустые полки холодильника, если умели бы, посмеялись над надеждой, тешащей хозяйку. Грейнджер в очередной раз вспомнила, что нужно бы заглянуть в супермаркет и купить продукты, не перебиваться же одними обедами в больничной столовой до конца своей… Как же безнадёжно это прозвучало! Напиток получился и в половину не таким вкусным, как представлялся Уизли, за неимением сливок, сахара или, на худой конец, молока. Вскрытый сливочный ликёр, переживший одногодичный юбилей, неприятно горчил. Прежде Гермиона потребляла его исключительно в лечебных целях — по несколько капель на полную кружку, и тогда он казался ей безмерно вкусным, а теперь хотелось покончить с ним побыстрее. Рон был того же мнения, судя по тому, как быстро он проглатывал приторно сладкую горячую жидкость. Прелесть алкоголя заключалась в том, что каждый последующий глоток давался легче предыдущего. Голова немного кружилась от выпитого, слабость овладела каждой клеткой тела, но при этом не имела власти над мыслями, все они как назло крутились только об одном. Беседы с Роном отвлекали лишь ненадолго. В висках стучали маленькие молоточки. Повернувшись на другой бок, Гермиона ойкнула от сдавившей затылок боли. Ещё и дурацкая тошнота. Почему она чувствует себя так, словно всю ночь напропалую пила? Почему при этом всё досконально помнит? Ей бы хотелось забыть. И заодно стереть память Уизли. Какова вероятность, что сон и дешёвый алкоголь, употреблённый накануне в бешеном количестве, удалили из его памяти весь вчерашний разговор? Нулевая, вероятно, а жаль. Северус убьёт её, если узнает, отравит. Гермиона и сама бы сейчас с удовольствием приняла яд из его рук — так сильно болела голова. — Ну, хм-м… — Хм-м? И это всё, что ты можешь мне сказать? — скупость эмоций задела сильнее, чем обычно. — А что ещё ты хочешь услышать? — Зачем тогда вообще нужно было учинять весь этот допрос? Она вывернула наизнанку душу (почти вывернула) только для того, чтобы услышать «хм-м»? С таким же результатом Гермиона могла выговориться (почти выговориться) случайному прохожему! И то рисковала бы получить от него больше участия! — Мне была интересна причина, — не моргнув и глазом, признался Рон, откинувшись на спинку кресла. — И я её узнал. — Рада за тебя! — Ну, Гермиона, не начинай. Если я озвучу своё мнение на эту ситуацию, то ты обидишься ещё сильнее. — С чего бы это? — Эм-мм, — Уизли взглядом упёрся на дно кофейной чашки, словно там были представлены ответы на все мировые загадки, волнующие умы человечества. — Рон! — нетерпеливо воскликнула Гермиона. Мнение извне, правда, могло бы пойти ей на пользу. — Я бы, наверное, тоже разозлился, если бы ко мне пришли и с порога начали оскорблять и обвинять в чём-то. — Ты, что, слышал только конец истории? — Нет, но… ты ведь сама сказала, что у него были какие-то дела в тот день, и он тебя заранее предупредил о них, так что… — Предупредил, Рон? Правильнее будет сказать: попытался отделаться от меня двумя короткими строками! А я должна была молча стерпеть это и полночи дожидаться, пока он соизволит уделить мне время? Серьёзно? Это что, мужская солидарность? — Он же не просил тебя дожидаться его полночи, — резонно заметил Рональд. — Предложила бы ему перенести встречу и всё на этом, зачем приходить-то было. — Потому что он меня обманывал! А мне надоело ощущать себя наивной дурой! — Обманывал, опять же, только по твоим словам. Ты же ни разу его ни на чём не поймала. — А нужно было дождаться этого славного момента? — Нет, я про то, что… Ну, между нами, этот чувак — полный кретин? — Смотря, что ты подразумеваешь под словом «кретин»… — задумчиво протянула Гермиона. — У него голова хоть немного варит? — А сам ты как думаешь, если он помогал мне готовиться к экзаменам? — Тогда тем более не вяжется. Кто ж, хоть немного разумный, будет назначать два свидания в один день да ещё и в близком временном интервале? Остаётся, конечно, вариант, что он просто хотел тебя кинуть и искал возможность, но тогда зачем ему скрывать эту свою любовницу? — Потому что расставаться с ней он не планировал. И не хотел, чтобы она узнала о наших с ним так называемых «отношениях». — И поэтому он притащил её в ту самую квартиру, в которую ты с большой долей вероятности нагрянешь? Логично, что сказать. — Рон! Они с занудством спорили до хрипоты. Уизли, казалось, хотел сбросить накопленную отрицательную энергию, выместить обиду и злость на Гермиону, но при этом сохранить их дружескую связь. Они ведь не ругаются друг с другом, они просто не сошлись во мнении. А ещё… Нелепо, конечно, но Рону физически было неприятно видеть её потухшие глаза; сейчас, когда началась новая, обязанная стать лучшей, жизнь: закончилась война. — Да ты, соплохвост тебя подери, даже не знаешь, кого защищаешь! — У меня и в мыслях не было никого защищать, — хмыкнул парень, плеснув по кружкам очередные порции. — Но всё-таки не могу не поинтересоваться: и кого же? Кто этот загадочный… — Я не могу тебе сказать, — заученно повторила Грейнджер. — И правда, чего это я? Ты же пообещала своему… Хм, а вот тут уже — небольшая загвоздка. — Надеешься взять меня на слабо? — понимающе улыбнулась она. — Попытаться-то стоило, — безразлично пожал плечами рыжеволосый юноша и отхлебнул из чашки горячительный напиток. — И я искренне не понимаю, какой прок от тайн, тем более теперь. Ты же знаешь, что я умею… — Болтать без умолку? — Хранить секреты. — Ага, поэтому узнав, что у меня появился мужчина, ты при первой же возможности разболтал об этом Гарри. — Но это же Гарри! А больше я никому об этом не рассказывал. — Поразительная выдержка. — Ну, уж извини, что я не привык хранить тайны от своих лучших друзей, — фыркнул Уизли, — и всё им рассказываю. — Должно же быть что-то личное. — У тебя, как я погляжу, в последнее время этого личного чересчур много. — Нет, но это не только мой секрет, так что… — Снейп? — Что, Снейп? — Гермиона и сама услышала, как прогнулся её голос посреди восклицания, но сглотнув, ставшую вдруг горькой и маслянистой, слюну, нашла в себе силы изобразить недоумение. — Твой таинственный мужчина. — По-моему, тебе уже достаточно, — со старательной улыбкой на лице девушка попыталась отодвинуть от него бутылку с остатками ликёра, когда горячая ладонь Рона оказалась поверх её руки. — Да брось ты, всё же сходится. — Я не знаю, что там у тебя сходится, — отдёрнула руку Гермиона, жалея о том, что вообще додумалась пригласить его домой и свести беседы к обсуждению своей неудавшейся личной жизни. — Абсолютно всё. Последние несколько месяцев ты провела в его компании — да ты даже жила у него, у тебя просто не было времени познакомиться с кем-нибудь другим. Конечно, чисто теоретически ты могла бы сблизиться с кем-то из его гостей, но мы же говорим о Снейпе! Кто к нему сунется в здравом уме? К тому же, вся эта аура загадочности… Выдвинутые правила, ограничения, график встреч… Никого не напоминает? И сегодня, я видел, ты собиралась отказаться от моего приглашения, но стоило ему… — Хватит бредить! Я могла познакомиться с этим человеком на работе! — Ага, и вот так вот сразу им безоговорочно проникнуться. — Именно! Существует такое понятие, как любовь с первого взгляда. — Понятие-то, может, и существует, но какое ты к нему имеешь отношение? — поймав её пышущий гневом взгляд, Рон нехотя пояснил, — Мы же оба знаем, что ты слишком много думаешь, просчитываешь всё заранее, нахлынувшие непонятно откуда чувства к незнакомцу тебя скорее напугали бы, нежели привлекли. — Это ты так думаешь. — Слабое оправдание. — Вообще-то я и не обязана перед тобой оправдываться! — Тогда зачем же оправдываешься? — Гермиона всем сердцем возненавидела широкую самодовольную улыбку, прояснившую хмурое лицо друга. — Потому что я прав? — Ты правда думаешь, что профессор Снейп стал бы строить со мной какие-то отношения? — Так если верить последней информации, он и не стал. — Какой же ты всё-таки, Рон, осёл, — выплюнула Грейнджер, вскочив с дивана. По святой наивности она ранее надеялась, что этот вечер послужит её душевному успокоению, а не очередному уничижению. — Не трогай меня, — прохрипела она севшим голосом, когда ладони парня, удерживая её на месте, сжали талию. Он и не подумал внимать просьбе. — Я не хотел тебя расстраивать. Честно, — Рон несколько раз моргнул, хлопнув длинными ресницами. — Серьёзно? Ты и Снейп?! Плюхнувшись обратно в кресло, он вдруг расхохотался. Гермиона, разозлившись ещё сильнее, слабо двинула ногой по его голени. — Я смеюсь не над тобой, я… — он вытер уголки глаз и снова прыснул. — Я же правда думал, что ты влюблена в кого-то другого. По-настоящему влюблена. — Так… — Мать твою, Грейнджер, это просто блажь! И ничто иное. Это как было с домовиками. Ты вымоталась за последний год и вцепилась в очередной бесперспективный проект. Хотя знаешь, я могу тебя кое с чем поздравить, успокоить, так сказать, нервы. Вернуть самооценку на вершину. — Ну? — Уизли явно не скажет ей ничего приятного и дельного. — Снейп явно не мог тебе изменить. — И почему же? — Да потому что он нахрен никому не сдался, пойди ещё попробуй найди таких редких ценителей «прекрасного», — усмехнулся он уголком губ. — Это же Снейп. Мало того, что он рожей не вышел, так ещё и характером! С ним нельзя выдержать дольше пяти минут наедине и не заработать при этом нервный срыв. — Что бы ты понимал в мужской привлекательности, — возразила Гермиона пронзительно уверенным голосом. — Профессор Снейп — разносторонний человек, он может поддержать практически любую беседу, когда сам того захочет; ему не чужда забота о других людях, пусть он и не выставляет добрых поступков напоказ, а действует молча; он не пребывает двадцать четыре часа в сутки в дурном расположении духа и ворчит, скорее из привычки, а не от злобы; он внимателен ко всем мелочам и уступчив; проживать с ним на одной территории было очень комфортно. На мой сугубо личный взгляд, Снейп очень соблазнител.. приятен внешне, и я точно знаю, что считаю так не одна. У него завораживающий голос, аристократически бледная кожа, прекрасные насыщенные глаза, волевой подбородок, греческий нос. Он высокий, широкоплечий, стройный. В общем, я хочу сказать, что если бы моим загадочным мужчиной был именно Снейп (а это не он!), то мне бы тоже нашлось к кому его ревновать. — Да, это очень правдоподобно прозвучало! — Мне всё равно, поверил ты моим словам или нет, думай, как хочешь, но право, одно твоё предположение — смешно! — Грейнджер перевела взгляд на часы. — Уже поздно, так что… давай закругляться? Рон хмыкнул в ответ. — Если хочешь, можешь переночевать здесь, кресло раскладывается. — А у тебя ничего не будет на завтрак? — Нет, если, конечно, ты не успел с утра пораньше сбегать в магазин. Поешь в министерской столовой. Кстати, и тебе доброго утра, — буркнула Грейнджер, скрывшись в освободившейся ванной. Все потребности свелись к душу. Перекусит она на работе, перехватит таблетку обезболивающего — там же. Потом даст ответ и… что-нибудь непременно изменится, только непонятно в какую сторону. Наспех собравшись в ванной комнате (гость стеснял), аккурат без десяти семь Гермиона оказалась в коридоре, за малым не столкнувшись с парнем. Рон кусал уже припухшие от зубов губы, нервно посматривал в сторону девушки и шумно дышал, а, значит, мыслительный процесс шёл полным ходом. Грейнджер не нашла это зрелище утешительным и потому вздрогнула, когда он собрался с духом и заговорил; она наклонилась, чтобы завязать шнурки на кедах и прекратить зрительный контакт. — Я тут подумал над твоими словами и решил, что… Ну, раз всё оказалось не так масштабно и катастрофично, как мне представлялось, то… Почему только он свято убеждён в том, что их отношения с Северусом — гипотетические отношения — априори не могли быть серьёзными? Что это очередная её идея-фикс? Разве ей когда-нибудь была свойственна легкомысленность? — Я не встречалась с профессором Снейпом, — процедила Гермиона. — Если ты об этом. Она не лгала. С профессором их практически ничего не связывало: ни образов, ни сексуальных желаний, ни трепетной нежности. — Так вот я и подумал: раз ты с ним не встречалась, то… — Подумай ещё один раз и получше, — посоветовала Грейнджер, поднимаясь на ноги. — Извини, но мне пора. Ты время видел? Она подтолкнула его к выходу и поспешила сама. — Ладно, но… — Рон, я правда опаздываю, пока. Свернув за угол дома, она коснулась его щеки быстрым поцелуем и аппарировала, вздохнув с облегчением. В ближайшее время им лучше не видеться. Нужно дождаться, когда Уизли оставит его идея-фикс. *** — Мисс Грейнджер, — мужчина сложил ладони в замок и сузил глаза, рассматривая непривычно тихую и вежливую студентку. Сегодня янтарные глаза не пылали огнём сопротивления, но не предупредить он не мог. — Давайте договоримся сразу: я не потерплю на своих занятиях пререканий, вы будете молча выполнять все озвученные требования или же нам придётся распрощаться. — У меня и в мыслях не было… — Мисс Грейнджер! Не знаю, какая политика межличностных отношений была заведена в Хогвартсе, но здесь споры между студентами и преподавателями недопустимы. Надеюсь, мы услышали друг друга? — Разумеется, сэр. — Хорошо. Все практические задания за истёкший период обучения должны быть представлены к понедельнику, — профессор Даглас протянул ей стопку заданий. — Текущие — получите непосредственно в процессе занятий. Оплату за курсы можете вносить либо раз в неделю, разбив сумму, либо ежемесячно, как вам будет удобнее. С расписанием мистер Осборн вас ознакомил? — Нет. — Выходной — в субботу, в остальные дни пары проходят с девяти утра до семи вечера. Полный график получите у моего помощника. Ждём вас завтра. *** Никогда прежде Гермиона ещё не ждала так сильно Рождества. О, дух волшебства, сплачивающий воедино семьи, был здесь ни при чём, а вот продолжительные каникулы — ещё как. Она училась только второй месяц, а уже была выжата до предела. От чертежей, расчётов, схем, докладов, курсовых рябило в глазах. Утешением служило то, что её будущие сокурсники были вымотаны не меньше. Финансовый вопрос также вгонял в тоску. Грейнджер с рвением решала дополнительные работы, подкинутые профессором и получала за них честно заработанные деньги, но… их было так мало, что едва получалось сводить концы с концами. Чуть больше половины месячной суммы заработанного уходило на оплату аренды, оставались ещё коммунальные платежи и оплата самой жизни. Теперь поход в столовую воспринимался Гермионой как расточительство. Домашняя еда, приготовленная на скорую руку, зачастую оказывалась малопитательной. Несмотря на трудности, девушка ни разу не пожалела о принятом решении. Лишения были лишь временными, в следующем году при поступлении в университет станет легче. Гермиона изучила будущую программу, и она, как ни странно, была гораздо щадящей нынешней. По крайней мере, с расписанием настоящих первокурсников можно было выкроить время на высокооплачиваемую подработку и сон, а если получится снять квартиру с кем-нибудь из однокурсниц напополам, то и вовсе выйдет замечательно. Гермиона могла выдержать компанию любой из них — в самом деле, она же целую вечность прожила в одной комнате с раздражающей Лавандой и ни разу не нарвалась на открытый конфликт. Почти ни разу. — У тебя случайно не будет галлеонов восемьдесят до завтра? Грейнджер нахмурила брови, посмотрев на соседку по столу; не сказать, чтобы они до этого близко общались (Гермиона в принципе не искала себе здесь новых друзей), но приятельскими их отношения с натяжкой всё-таки окрестить можно. — Мне отец как пришлёт деньги, я сразу верну, — заверила Дженни. — Зачем тебе столько? — Да мне надо за учёбу внести, я и так уже просрочила оплату на два дня, а у меня как назло осталось только пятьдесят галлеонов. Ещё и подарки покупать. — Эм-мм, а ты разве оплачиваешь раз в месяц? — Шутишь? В неделю, — хохотнула миловидная блондинка. — Так что? — Если я и смогу занять, то только галлеонов двадцать. У меня пока больше нет. — Давай хоть так. Остро заточенный грифель карандаша, скрипнув на бумаге, обломился.