Bondage, Discipline, Submission, Marvellous

Воск горяч, как поцелуи дьяволов. Недостаточно для серьёзного ожога, но довольно для того, чтобы вздрагивать от мимолётной боли — и расцветающего из неё наслаждения — с каждой каплей. Снаффер в человеческом облике приостанавливается, чтобы уронить несколько на собственные губы и язык. Агент понимает это по движению теней от свечного пламени, и страстно жаждет видеть, но увы, оборачиваться запрещено. — На колени, — почти ласково направляет Епископ, опуская ладонь на раскраснеевшееся от жара плечо. Тот охотно повинуется, тайно надеясь, что сможет получить это желанное позволение за послушание. Свечи горюче рыдают — и та, что над ним, и те, что окружают их в священном сокровенном полумраке собора Святого Фиакра. Агент тоже невольно всхлипывает, подходя совсем вплотную к порогу своей выдержки. — Хорошо. Кайся, сын мой. Пусть слёзы омоют твои грехи. Он целует епископский перстень и руку, нагой пред его глазами и своей совестью. — Азартные игры — такая банальность, — признаётся Агент. — Я возжелал дочь Ада, а это гораздо хуже. И требует большей епитимьи, не правда ли, отче?.. Воск согласно обжигает его покорно согбенную спину. Прежние следы застывают слишком быстро. Он едва сдерживает стон. — Я поддался тёмным чарам языческого жреца и позволил себе кощунственные мысли, что соблазн отдаться в его власть в обмен на заботу и роскошь — не такая уж плохая идея... Епископ хранит покровительственное терпеливое молчание, не осуждая и не торопя. Он прекрасно знает, что Агент ввязался в их игру исключительно ради острых ощущений и новых глубин декаданса, в которые можно добровольно броситься. Ну, пожалуй, ещё ради бесплатного арборского вина из роз и хорошей компании. Слишком хорошей, чтобы ограничиваться встречами за карточным столом. — А главное, я соблазнил священника... Пальцы сжимают плечо исповедающегося едва заметно крепче, позволяя на мгновение ощутить кончики втянутых когтей. — ...И не раскаиваюсь в этом ни минуты.