На крыше, которую сносит

— А хочешь сделаем одно упражнение? На доверие, — опять он что-то мудрит и втягивает в это ее. — вам должны были его показывать. Закрываешь глаза и падаешь назад, а я тебя ловлю. Давай? — Да, да, да, все это нам известно, но с тобой — нет, никогда, — категорично и мило напрочь отказывается она, даже не подозревая, что так выдает свою неуверенность отводом взгляда. Даня усмехается, видя ее насквозь. — Ты хочешь, чтобы люди тебя не обманывали, но доверять людям боишься, — ловко бросает ей вызов Романов. — Я? Я не боюсь. — заявляет как всегда принципиальная Филатова. — Ну давай, докажи мне, — он решается идти до конца и выходит из салона авто, подстрекая ее на эту «аферу» в ее глазах. — Романов! — осуждает его напарница, упрямо уклоняясь от участия в его выходках. — Давай, давай! — зовет ее мужчина, словно болеет за любимого дорогого скакуна на соревнованиях. Он увереннее ее на тысячу процентов. Наглее, безумнее и инфантильнее. Она закатывает глаза и хмурится, выходя следом. Головная боль не перестает пульсировать в висках, напрягая и давя. Ей уже ничего не хочется доказывать и повышать тон в споре, поэтому Катя просто поддается. Как. И. Всегда. «Надеюсь, ты этого стоишь». С недовольным лицом подходит к Дане, осуждающе молча и глядя на то, как он довольный собой ухмыляется, располагающе и широко распахнув руки. Да, мог бы просто обнять ее и поддержать — возможно, это ей и было сейчас необходимо. Без всяких экспериментов и упражнений, взятия на слабо и этого детского сада. Но у Романова была своя особая тактика. Тайные фокусы влияния на нее и выведения на эмоции. — Падай, — манит он, уверенно кивая. Катя все строит из себя замученную им серьезную барышню и нехотя поворачивается спиной, вовсе не глядя, какое оставляет между ними расстояние. Вот оно. Это уже показывает ее неимоверно высокий уровень доверия к нему. Она никогда не сомневалась в том, что он поймает. Даже забыла отыграть это на публику: покривиться, придирчиво подойти близко, потомить, пригрозить увольнением. Она согласилась легко и наивно, просто была плохой актрисой. Даня сам сделал подстраховочный шаг вперед, следя, чтобы она упала точно ему в руки. — Я не боюсь. — снова повторила она мило и на первый взгляд уверенно, сама для себя, хоть и предупреждающе обернулась на Романова. — Падай. — дает он команду, в тайне опустив руки. Будет весело подстроить ей такую ловушку и напугать, поймав в последний момент. Отличные получатся эмоции. Девушка в абсолютно свободном полете откинулась назад и, не почувствовав поддержки его рук под безопасным углом, негромко и испуганно вскрикнула. Он поймал ее у самой земли, чем усилил все эмоции в несколько раз и потому Катя с восторгом засмеялась, позволив ему поставить себя обратно на ноги. Превратилась в ребенка, игривого и радостного. — А я доверилась тебе. — хвасталась довольная собой и своей смелостью брюнетка, уже, кажется, даже заигрывая, нежели доказывая свою правоту. — хух! — очаровательная улыбка не сходила с ее лица, а сердце колотилось в груди. Она не находила себе места, когда как он от этих светящихся глаз дико смутился сам и тоже отвернулся, не зная, садиться ли в машину или еще что-то сказать ей в ответ. Но мгновенно заразился этим ребячеством. — Хорошо теперь будешь себя вести? — провокация и игривый женский запал мелодично звучали в ее голосе. — день или два? — шаги навстречу заставляли его невольно прижаться к капоту машины, неловко смеясь и наблюдая за ней. Но внезапный эмоциональный разгон такой силы, мигом исцеливший ее головную боль, выдал крайне неожиданный провокационный порывный приказ. Секунда в ее голове перечеркнула грань, заставив Катю на одном дыхании сделать шаг вперед вплотную к напарнику и припасть к его губам так крепко, словно он спасительный глоток воздуха на тонущем корабле. Такие знакомые и нежные руки девушки теперь держали его лицо, а дыхания слились в одно сумасшедшее и сбивчивое. Что произошло в эти пару мгновений они не поняли оба, а сознание уже отключилось и улетело далеко в космос. Спонтанный прилив чувств настолько взорвал энергию внутри нее, что выплеснул наружу все тайные желания, и Катя перестала быть собой на мгновение. Это словно вспышка молнии, зарядившая воздух между ними. И в какой-то момент накал достиг предела и она не смогла удержаться. Зря он вывел ее на эмоции именно сейчас. Испугавшись от волнения и самой себя Катя тут же отпрянула, не успел Даня обнять ее ответно. И сразу отвернулась, злясь на себя и с трудом переводя дыхание. — Катя, — казалось, в голосе Романова впервые прозвучала искренняя мольба в ее сторону. — все в порядке. — он не мог сообразить, какие лучше подобрать слова и как отреагировать на это. И что это значило? — Черт… Извини, я не должна была. — тихо виня себя Филатова развернулась обратно, пряча глаза и лицо и поставив руки на пояс, не зная, как пройти мимо него и сделать вид, что ничего не было. Но подойдя к дверце машины, остановилась. Похоже, ей после этого нужен целый час раздумий в одиночестве. — Ты права. — вроде как загадочно нахмурился Романов, собираясь подойти к ней. — я должен. — Нет, — резко открыв дверь водительского сидения Катя преградила ему путь к себе и повторению этой ошибки, которую она неосознанно и в порыве эмоций допустила. Оба замолчали. Даня опечаленно и расстроенно шумно выдохнул, отводя взгляд. Снова вся картина смазалась. Яркие краски смылись порывистым ливнем, не успел он рассмотреть черты шедевра… Катя растерянно и сбивчиво пересела назад. Не оставив в воздухе никакого шанса на волшебную атмосферу. — Знаешь, что, давай-ка за руль. Я устала.