Сошествие в безумие

В ту ночь Кеншин спал долго и крепко, вознаградив себя за все бессонные и безумные ночи минувшей недели. Встал он хоть и не с первыми лучами солнца, однако все же достаточно рано, чтобы успеть помочь на кухне. Хозяйка, Юка и Киси, хлопотавшие над завтраком для двух десятков постояльцев, встретили его теплыми приветствиями, и Кеншин тут же занялся делом - водой и рисовыми колобками. Ему не давала покоя мысль о завтраке в одиночестве. За неделю в Киото - надо же, а кажется, будто уже целая вечность прошла! - он привык разделять трапезу с Ёсидой и его товарищами. Вечер накануне, однако, доказал, что давнее предсказание приятеля сбывается: никто не желал иметь ничего общего с палачом. Он принимал дружбу Ёсиды с искренней благодарностью, однако и сеять рознь меж ним и его давнишними друзьями тоже не собирался, а потому решил дождаться, когда обеденная зала наполнится людьми, и, во избежание возможных проблем, появиться там позже всех. Когда Кеншин наконец-то подумал, что пора, свободное место осталось только одно - в самом дальнем углу, и его-то он и занял. Ёсида приветственно помахал рукой, и Кеншин коротко кивнул в ответ. Кажется, пора привыкать есть в одиночестве. Именно тут появился Иидзука. - С чего это вдруг в углу, а? - поинтересовался он. - Стоит собой гордиться - в Киото все разговоры только о тебе. Кеншин ответил недоумевающим взглядом и продолжил есть. - Ходят слухи, в городе появился таинственный ночной убийца, - с удовлетворенной улыбочкой продолжил Иидзука. - Говорят, он может исчезать и появляться, будто призрак - видать, здорово ты тогда заморочил охрану у Фудзивары! Кеншин по-прежнему молчал. - Какой ты разговорчивый, сил нет, - хмыкнул Иидзука. - А что тут говорить, - сказал Кеншин. - Я делал свою работу и не получил никакого удовольствия от того, что убил тех людей. Иидзука фыркнул. - Ну, дело хозяйское. Но, похоже, история о том, как ты обвел вокруг пальца охрану, до смерти кое-кого перепугала, так что прихвостней Бакуфу теперь пуще глаза стерегут. И нам нужно кое-кем заняться, причем, как я думаю, сделать это надо до того момента, когда его в три ряда охраной окружат. К Кеншину перепорхнул черный конверт. - Представитель крупных землевладельцев Айдзу в правительстве. Неплохой мечник сам, кроме того, наши разведчики выяснили, что в его охране уже шесть человек. Ждать дальше нельзя, не то он себе целую армию наймет, и потребуется отряд, чтобы до него добраться. - А почему бы именно так и не поступить? - холодно спросил Кеншин. - Ну, мне казалось, это очевидно, - удивился Иидзука. - Мы пошлем отряд - они узнают, чьих это рук дело. Тут же начнется война между Тёсю и Айдзу. А если отправим тебя, все останется шито-крыто, и комар носа не подточит. А не подточит - так и войне не бывать, усек? Кеншин смотрел в тарелку. Выходит, такой способ нести возмездие противникам Патриотов помогает предотвратить войну. Но если б не было его "справедливости", войны бы тоже не было... Нет. Этот человек, вне всяких сомнений, враг тем, кто ждет новую эпоху мира и справедливости... Его внимание вновь переключилось на продолжающего говорить Иидзуку. - ...и на случай, если охрана пустится в погоню - а она пустится, уж не сомневайся, - ты должен знать наши явки. - Явки?.. - Угу - места, где в случае необходимости можно отсидеться. Скажем, за тобой гонятся, и сюда ты возвращаться не хочешь - тогда все окажутся в опасности. У нас есть с десяток укрытий там-сям, где тебя примут без всяких вопросов и позволят прятаться столько, сколько потребуется. Вот список - выучи. Потрать день и обойди все до единого - представься, чтобы хозяева знали, кто ты есть. Вот так надо представляться... - Иидзука протянул еще один лист со списком кодовых фраз, которые бы предупредили владельцев домов, что перед ними один из Патриотов. - Как думаешь, справишься? Кеншин изучил списки и кивнул. - Тогда увидимся, - подмигнул Иидзука, словно не убийство организовывал, а званый ужин. Итак, еще один черный конверт и шестеро телохранителей. Кеншин сунул конверт в рукав и продолжил есть, хотя уже без аппетита, одновременно пробегая глазами списки явок. Да, действительно - весь город и даже за ним... Он надеялся, что сегодня заглянет к Сёзо в конюшню, но, видимо, придется повременить. Кеншин поднялся и увидел, что Ёсида ждет его в дверях. - Слышь, Химура, так ведь и спустил вчера в кости последнюю рубаху. Как чувствовал, - мрачно сказал Ёсида. - Самое плохое, что с одним из этих парней я в карауле - они ж меня на смех поднимут. Кеншин, не сдержавшись, прыснул. - Слушай, Ёсида, а тебе не приходило в голову, что, может, ты и не игрок вовсе? - Химура, - не остался в долгу тот, - а тебе в голову не приходило, что я отличный игрок, если ты со мной? Теперь Кеншин смеялся - до чего ж приятным оказалось это ощущение, - но потом улыбка исчезла, и он покачал головой: - Не могу. Ты останешься без друзей. Им не нравится, когда рядом хитокири, - помнишь? - Химура, ты же сам говорил, что, мол, никакой не хладнокровный убийца. Дай время - они поймут и переменят свое отношение. Кеншин покачал головой: - Спасибо, что так веришь в меня, но не думаю, что они и правда ко мне переменятся. Ладно, в конце концов, вокруг не так уж много тех, кто заслужил Правосудия Небесного. Может, мне и волноваться об этом осталось считанные недели. - Немного? Недели?.. - удивленно повторил Ёсида. - Ой, парень, не думаю. Уж не знаю, с чего ты это взял, но я в этом крепко сомневаюсь. Кеншин удивленно поднял голову, но удивление тут же сменилось вспыхнувшим в глазах упрямством: - Надеюсь, ты неправ, - сказал он в итоге и вышел. В уединении своей комнаты Кеншин распечатал конверт и прочел содержимое. Имя, место, время - шесть пополудни. Дни укорачивались на глазах, но в шесть вечера еще довольно светло. А место - у правительственного здания, где, без сомнения, полно народа. Плюс этого человека, по словам Иидзуки, сторожат шестеро. Да уж, это задание и правда посложней первых двух. Кеншин решил обойти прилегающую к месту территорию на предмет возможных укрытий, пока же нужно выучить адреса и пароли. Спустя час он поднялся и, взяв шляпу, отправился в путь. Первая явка оказалась магазином дамских принадлежностей. "Странное место для такого дела", подумал он. Следующие два оказались жилыми домами. Они были расположены не рядом, но оба на улочках, прилегающих к районам, враждебно настроенным по отношению к Патриотам. Кеншин с удивлением обнаружил, что по одному из адресов обитает пожилая пара, а по другому - молодая мать с детьми. Неужели они настолько ненавидят Бакуфу, что готовы подвергнуть себя и свои семьи опасности? Кеншин продолжил обход Киото, заглянув в район складов, где выяснил, что один из адресов - дешевый публичный дом с кабаком. Дорога отсюда - он знал - приведет в район Императорского Дворца и месту задания. Оживленной улицей он дошел до места, указанного в черном конверте, - здания неподалеку от дворца Токугава. Непохоже, чтобы оно охранялось. Он привалился к забору в переулке напротив и с полчаса наблюдал, как входят-выходят люди. Практически все были либо богатыми землевладельцами, либо высокопоставленными самураями с охраной. Уходя, они, похоже, отправлялись в одном и том же направлении - как он выяснил, на постоялый двор под названием Нидзё Дзинья. Кеншин заподозрил, что в районе шести его цель тоже там появится. Время было обеденное, и он проголодался, но решил для начала заглянуть на одну из явок - на восток от реки, в малолюдной части города. Храм. Такой крохотный, что мимо проскочишь - и не заметишь. Кеншин постучал, и навстречу вышел монах средних лет. После обмена паролями и отзывами его пригласили внутрь и предложили отобедать. - Давно сюда никто из Патриотов не заходил, - поделился Тоширо, как звали монаха, - и вы - самый молодой из всех, кого мне доводилось видеть. Кеншин улыбнулся. - Мне четырнадцать, и я знаю - все... - голос сорвался на хрип, и он осекся, не закончив фразы: - ...думают, что я младше, - он потер горло, удивившись, когда успел простудиться. Тоширо улыбнулся: - Голос ломается? Сколько времени утекло, но до сих пор помню, как это со мной было. Ну и неделька выпала!.. Каждый раз, когда я открывал рот, не знал, чего ждать - то ли басить начну, то ли дам петуха. Кеншин не сразу понял, о чем он, а когда понял, перепугался до смерти: - Хотите сказать, это на целую неделю?.. И как он таким ломающимся голосом провозгласит "Правосудие Небесное"?! Тоширо рассмеялся, глядя на разнесчастное лицо Кеншина. - Ну, это дело житейское, так что сдайся - ничего тут не поделаешь, - сказал он. - Если повезет, отделаешься несколькими днями. Хотя знавал я одного, который целых две недели маялся... Кеншин застонал. За разговором последовала скромная трапеза, после которой Кеншин поднялся и то бася, то писклявя, поблагодарил за оказанное гостеприимство, за еду и информацию. - Не за что, - ответил Тоширо. - Жаль, что здесь укрытие, я бы с удовольствие пообщался еще, но в нашей ситуации лучше прощаться навсегда. - Что вы имеете в виду? - Мы снова увидимся, только если ты окажешься в смертельной опасности. Удачи. Кеншин пустился в обратный путь, заглянув по пути в другие места и с содроганием слушая свой срывающийся голос. Да, теперь очевидно - вечером он скажет жертве, что пришел свершить небесное правосудие, и будет осмеян, а не принят всерьез. Что там на той неделе Катагари говорил про четырнадцать лет?.. Непростой возраст? Вот уж точно... Кеншин вернулся в гостиницу под вечер. Чтобы оказаться на месте загодя, он быстро переоделся из зеленого ги в униформу. Как ни хотелось попрактиковаться с мечом, времени ходить на лужайку и обратно не осталось, поэтому вопреки любопытным взглядам Кеншин прошел во внутренний двор и на скорую руку размялся под взглядами ротозеев, на которые сознательно не обращал внимания, сосредоточившись только на ощущении меча в руках и потоке прыжков и шагов. Закончив, он ушел, так и не посмотрев на любопытствующих. Все мысли были направлены на предстоящее задание, прочий мир прекратил существование. Окружающие же, однако, видели нечто совершенно иное: вместо мальчишки, которого только неделю назад подначивали за детскость и несуразность, перед ними стоял юноша, чьи прищуренные янтарные глаза сулили беспощадность в бою и смерть на месте любому, кто рискнет заступить ему дорогу. Именно эта перемена и напугала Ёсиду и Сато два дня назад. Теперь ее увидели и остальные. Фонари еще не зажигали. Кеншин не стал пробираться к месту назначения боковыми улочками, а затерялся среди прохожих - словно тоже спешил добраться домой засветло, до опасности. Не доходя пары кварталов, он нырнул в переулок, следом - в другой, откуда мог, как на ладони, видеть нужный ему дом, где сейчас занималась делами цель. Оставалось ждать. Время шло. Людей на улице становилось все меньше и меньше. Может, повезет, и когда самурай из Айдзу выйдет, поблизости никого не окажется?.. Наконец, чуть позже шести, дверь открылась, и на улице появилась группа из семи человек. Они. Три телохранителя впереди, один рядом с целью, два сзади. Похоже, вовлечены в серьезный спор. Идут в сторону Нидзё Дзинья. Когда процессия оказалась напротив его укрытия, Кеншин беззвучно пристроился сзади и, взмолившись, чтобы голос не сорвался, негромко произнес: - Ито Сигетоки, я пришел свершить Правосудие Небесное. Тишина. Потом один из охранников удивленно оглянулся. - Если дорожите своими жизнями, отойдите в сторону, - посоветовал Кеншин. Голос не сорвался, хоть, и сорвись он, Кеншин бы не заметил. Они не дорожили жизнями. Во мгновение ока все пришли в движение: прикрывавшие тылы ринулись на Кеншина, но он загодя продумал свои действия. Первым делом нужно избежать столкновения на центральной улице и увести их подальше от Нидзё Дзинья. А потому он повернулся и побежал так быстро, как мог, в переулок. Стража висела на хвосте. Когда Кеншин почувствовал, что один из преследователей обогнал остальных и подобрался совсем близко, он резко развернулся и плавным движением рассек противника напополам. Тут из-за угла вывернул второй, увидел мертвого товарища и кинулся на Кеншина с мечом наперевес. Кеншин завлек его еще глубже в трущобы и убил тем же приемом. Спустя несколько секунд в переулке появились три телохранителя и Ито собственной персоной. Не сбавляя скорости, Кеншин рванулся навстречу и, не позволив им даже за мечи схватиться, уложил сразу двоих. Последний из телохранителей было замахнулся, метя снести ему голову, но в высоком прыжке увернувшись от клинка, Кеншин развалил его череп напополам. Их осталось только двое - он сам и цель, Ито Сигетоки. Противники развернулись друг к другу. Один полный ярости взгляд встретился с другим. В зловещей тишине самурай из Айдзу с ненавистью произнес: - Готовься к смерти. Я мастер стиля Ягю Синкагэ. - Нет, это как раз вы умрете, - в тон ему возразил Кеншин, вставая в стойку баттодзюцу и ожидая атаки. Ито тоже замер. Они мерили друг друга взглядами, не двигаясь с места. И вдруг Ито рванулся вперед, собираясь перерубить Кеншина напополам, - тот моментально подпрыгнул, перелетел противнику через голову и, приземлившись, взмахнул мечом. И все же Ито успел парировать удар. Взмах, еще, еще - они нападали и оборонялись и, наконец, отпрыгнули друг от друга, чтобы перевести дух. Кеншин так не сражался со времен тренировок у Хико. Его естество пробудилось, все чувства обострились. Ито, со своей стороны, до сих пор не встречал противника, способного отразить все удары с легкостью этого заморыша, и, взревев от негодования и унижения, самурай снова бросился в атаку. Но скорости Кеншину было не занимать. Поднырнув под меч, он забежал врагу за спину и, развернувшись, подпрыгнул, дав Ито времени ровно столько, сколько было нужно, чтобы поднять голову вверх, подставляясь под удар. Шея, яремная вена, грудь, ноги... На землю Ито упал уже мертвым. Кеншин окинул взглядом поле битвы и спокойно вытер кровь с лезвия меча. Потом кинул на труп записку, гласящую "Правосудие Небесное". Прибежал Иидзука с тремя помощниками - Ёсидой, Сато и кем-то еще. Если б Кеншин удосужился посмотреть в их сторону, то увидел бы совершеннейшее потрясение на лицах. - Приберитесь, пожалуйста, - тихо сказал он и, не добавив ни слова, повернулся и пошел прочь. Он знал, что весь в крови, поэтому по пути в гостиницу, несмотря на сгустившуюся темноту, держался переулков и обходных дорог. В переднем зале было несколько человек - он их не заметил, как не услышал и вскриков "что случилось?!", - прошел прямо в свою комнату, задвинул седзи и переоделся в запасные хакама и зеленый ги. В дверь постучали. - Уходите! - огрызнулся он. Внизу стихло - все разошлись, кто играть, кто еще за какими ночными надобностями, и только тогда Кеншин взял окровавленные вещи, а на кухне - тазик, стиральную доску и мыло и отправился к колодцу. Кажется, на него опять косились, но он снова всех проигнорировал. Покончив со стиркой, он посмотрел на свои руки. Ему казалось, что на них осталась кровь. В бане кто-то был, поэтому пришлось опрокинуть на себя ведро воды, уповая на то, что это поможет. Не помогло. В конце концов пришлось вернуться к себе. ...Семеро. Я убил семерых, - как он ни старался, мысль не желала уходить. Будто мало этого, Кеншин вдруг осознал, что получил от боя удовольствие: сначала нервное возбуждение от погони, потом стремительный рывок, когда он развернулся навстречу врагам, разя их мечом... Ощущение полета, когда в прыжке прорубался сквозь тела, и осознание силы - пьянящее осознание силы... Итог - семь трупов на двух улицах. Он вспомнил, как во время их последнего спора кричал на него Хико: - Искусство меча - это искусство убивать!.. Ты станешь убийцей! Кеншин закрыл глаза и попробовал очистить разум. ...Нет! - подумал он. - Не убийцей - исполнителем приговора небесного суда... Но крик Хико опять вторгся в его мысли: - Все они - люди, жившие так, как умели! ...Нет! - опять горячо возразил Кеншин. - Они - враги, вместе с бесчеловечным правительством пьющие кровь из тех, кто слабее! С мечом у плеча он сел в угол и смотрел в никуда, пока не уснул, но и во сне разум истязали невидящие глаза, обезглавленные тела, голосящие женщины, окровавленные куски тел на земле... Среди ночи его разбудил голод, но еда, оставленная хозяйкой под дверью, показалась совершенно безвкусной. Потом Кеншин опять уснул, на этот раз без сновидений, и проспал до самого рассвета. Первой мыслью по пробуждении было спуститься и помочь на кухне, однако после вечерних событий он, сколько ни отмывался, по-прежнему чувствовал себя грязным. Поэтому Кеншин пошел в баню, где отмокал в ванне до самого завтрака. - Демон, - раздалось за его спиной в коридоре. Кеншин обернулся, но в его сторону никто не смотрел - люди стояли и говорили о чем-то своем. Передернув плечами, он прошел в столовую, как всегда забившись в самый дальний угол. Ближайший сосед поднялся и отсел подальше, Ёсида, с которыми они случайно встретились взглядами, отвернулся. Кеншин не понимал, что происходило, но не успел разобраться - Киси принесла его поднос. - Мы вас не дождались утром, - шепнула она. - Слышали про вчерашнее, - и прежде чем он успел ответить, отошла. Как и накануне, рядом устроился Иидзука: - Ну ты вчера задал жару! Потрясающе! - воскликнул он. - Иидзука, я не хочу об этом говорить, - буркнул Кеншин. Черт, опять голос сорвался. - Никогда в жизни не видел ни такой скорости, ни такой аккуратности! - не унимался тот. - Не хочу об этом говорить!.. - чуть громче повторил Кеншин. - Кажется, ты сам до конца не понял, что же такое сотворил прошлой ночью, - никак не затыкался Иидзука. - Ито-то, знаешь, кто? Чуть ли не лучший мечник Японии! А его Ягю Синкагэ - одна из самых смертоносных техник! И ты его уделал! Про охрану я вообще молчу! - Иидзука, хватит! Я убил семерых! В этом нет никакого повода для радости! - С ума сойти... - повторил, пропустив мимо ушей слова Кеншина, Иидзука и, уже поднявшись, вдруг спросил: - Ну что, сломался? Голос-то? Кеншин скрипнул зубами, но продолжил есть, уже не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Разум как заморозило, и, мечтая избавиться от этого состояния, Кеншин решил прямо после завтрака навестить Сёзо. Помощник конюха всегда весел и полон сил - не случалось такого, чтобы встреча с другом не подняла Кеншину настроение. Однако в конюшне Сёзо не оказалось. В загоне тоже. Кеншин заглянул в дом, увидел там Хидеко, дядю Сёзо, вежливо поздоровался и осведомился, где приятель. - Нет его, - странно посмотрев на Кеншина, ответил Хидеко. - А ты разве не слышал? - Как нет?.. О чем не слышал? - Вчера в Тёсю отправили, коней для Такасуги Шинсаку объезжать. - Но... Но он сказал, что только когда ему исполнится тринадцать... Про сейчас и речи не было! - ахнул Кеншин. И снова странный взгляд: - Все изменилось. Кеншин не знал, что сказать. В конце концов он выдавил: - Извините, что побеспокоил, спасибо, - и ушел. Ноги привели на берег реки, где неделю назад они запускали воздушных змеев. И что теперь? Как Сёзо мог уехать, не предупредив? Что теперь растопит лед в груди? Ему казалось, будто кусочек его самого - кусочек, умеющий радоваться и быть счастливым, оказался под замком, а ключ потерялся. В памяти вдруг всплыли сказанные кем-то слова, что, дескать, когда плохие воспоминания мешают хорошим, их нужно просто запереть. Кто же их сказал?... Женщина. Хозяйка увеселительного заведения из района красных фонарей, Кумико. "Стоит набелиться, и настоящая я исчезает, прячась глубоко внутри. Умываюсь - и забываю, кем только что была, словно они и вовсе не существует. Только так и можно выжить". Он развернулся с твердым намерением ее отыскать - может, ей по силам прогнать чувство опустошенности?.. Дойти до Гийона и найти Кумико не составило трудов. Парадная дверь оказалась на запоре, поэтому Кеншин постучал с черного хода. Открыл грузный мужчина, который окинул взглядом мальчишку перед собой и собрался захлопнуть дверь, но Кеншин успел ее удержать. - Мне нужно увидеть Кумико-сан, - срывающимся на фальцет голосом сказал он. Мужчина удивился. - Чего тебе от нее понадобилось? - Она мой друг, - просто ответил Кеншин. Незнакомец окинул его оценивающим взглядом с головы до ног, как будто прикидывая, нет ли в стоящем перед ним подростке какой угрозы. - А ты не соплив за нашими девочками ухлестывать? - Кеншин вспыхнул. - Назовись, и я за ней схожу. Имя он называть не хотел. - Вы передайте, что друг с гор пришел, - вывернулся он. Дверь закрылась. Кеншин остался перетаптываться у порога. Прошло несколько минут, и он уже подумывал, не уйти ли, как появилась Кумико. На ней был спальный халат и выглядела она так, словно только что проснулась. Увидев, кто явился, гейша удивленно распахнула глаза. - Химура-сан, верно? Что вы тут делаете в такой час? Кеншин только сейчас сообразил, что для нее это, наверное, очень рано. - Виноват, не думал, что вы спите... Извините, - забормотал он, прежде чем взял себя в руки и достаточно собрался с мыслями, чтобы сказать: - Мне нужна ваша помощь. Мы можем поговорить? Она заметила в его глазах невыразимую печаль, которой не было там неделю назад, когда он впервые оказался в заведении. - Ступайте ко мне в комнату. Мне нужно переодеться. И - да, конечно, поговорим. Он проследовал за ней по длинному коридору. В комнате Кумико зашла за ширму, а Кеншин присел на дзабутон. - И о чем же будем беседовать? - спросила она, шурша тканью. - Помните, вы говорили, как прячетесь за белилами? - после непродолжительного молчания вопросом на вопрос ответил он. - А вдруг вы не можете снова стать собой? Хотите отпереть дверь, а ключа нет... Кумико вышла из-за ширмы уже причесанная, в простом дневном кимоно. Кеншин сидел, уткнувшись взглядом в колени. - Что-то случилось, верно? - тихо спросила она. Он кивнул. Профессиональное чутье подсказало Кумико, что больше вопросов задавать не стоит, и Кеншин был этому весьма благодарен. - Пойдем-ка к реке прогуляемся, - мягко предложила она. Они спустились к самой воде, под веранды соседних борделей. Волны лизали песок, их мягкий шепот успокаивал истерзанную душу Кеншина. - Ключ - это друг, - помолчав, сказала она. - Друг, который может вернуть тебя обратно. Я поняла это, только попав сюда. Давно это было - мне только тринадцать минуло... Неделя-другая этой работы, и я не знала, куда спрятаться - такой беспомощной, такой униженной себя чувствовала... Даже руки на себя наложить от отчаяния думала... Но нашлась добрая женщина - мы тут все как сестры были, - и когда днем мы встречались, я чувствовала, что ярость и горечь отпускают. Опять же, дети... - Дети?.. - удивился Кеншин. - Не знал, что у вас есть дети! - Да не у меня, - рассмеялась она. - Мне-то повезло, но у некоторых они есть, и мы все для них как матери. С малышами всегда начинаешь улыбаться... - она указала в сторону, где у кромки воды играли ребятишки. - Вон те трое - дети моих товарок. Кумико помахала, и дети тут же кинулись к ней, вскарабкавшись на колени - пятилетний мальчик и две девочки-близняшки лет трех. Кеншина мальчик сторонился, но девочки с застенчивыми улыбками косились на незнакомца с диковинного цвета шевелюрой. Они напомнили ему те дни, когда ему приходилось присматривать за детьми вдовушки, которую раз в неделю навещал Хико. Он улыбнулся. Потом встал и, взяв плоский камень, запустил его прыгать "блинчиками" по воде. Тут и мальчик разинул рот. Кеншин взял еще один камень и отправил его следом. Совсем скоро мальчишка уже пытался повторить фокус самостоятельно - увы, без всякого успеха. Третью гальку Кеншин протянул ему, потом взял его руку в свою и научил правильному движению. Вышло два "блинчика". Мальчишка разулыбался, начал дергать Кеншина за рукав и тыкать пальцем в сторону воды. - Смотрю, ты знаешь подход к детям, - приподняла брови Кумико. Кеншин помог мальчику выбрать камень нужной формы и присел с ней рядом. Они смотрели, как дети играют, иногда молча, иногда - переговариваясь. Он рассказал ей про хозяйку, Киси и Юку, она ему - про своих наиболее колоритных клиентов, и вот кровь перестала туманить мир перед глазами, горечь предыдущей ночи исчезла... Почти. Медленно, он начал вновь ощущать себя целым. Почти. С каждым следующим разом возвращаться становилось все сложнее. Он долго колебался, прежде чем спросить, боясь услышать отказ, но все-таки набрался смелости сказать: - Можно мне как-нибудь еще заглянуть? Просто поговорить? Кумико мягко рассмеялась этой застенчивости: - Разумеется. Но только уговор: в следующий раз приходи попозже, хорошо?