Давай будем просто жить?..

POV (Айнур) Я пьян… очень. Поэтому поддаюсь своим желаниям. Тащу его в подсобку, отсасываю. Вижу, что ему нравится и он удивлён. «А что такого? Ты когда-то столько раз это делал мне, что я прекрасно знаю, как доставить удовольствие, даже, если делаю это впервые». Потом я, наплевав на всё, еду с ним. Прости, Айдар, мне сейчас очень нужно просто потрахаться. Я два года без секса прожил, даже в руки себя почти не брал. Привозит меня к себе. Мы занимаемся сексом. Крышесносным! Я не хочу, чтобы он делал из этого события (соития?) что-то нежное, как будто нас что-то связывает. Даже напоминаю о том, кем он меня считает, чтобы немного вернуть парня в реальность. Нет, я хочу просто потрахаться. Может быть, даже, чтобы было больно. Чтобы отрезветь и больше не хотеть снова… но он заставляет меня плавиться в ласках. Придурок! А ещё мне очень нравится видеть, как его член входит в меня. Просто до безумия! Такой огромный, такой желанный, дарящий неописуемое наслаждение… Под конец у меня уже такие оргазмы, что кажется – сейчас голова взорвётся от фейерверков. Кровь гулко стучит прямо в мозгу. Почти не вижу ничего. Передышка… снова трахаемся. Я дождался! Сношаемся, уже ни о какой нежности нет даже речи. Но мне так хорошо, что я весь дрожу. Не могу перестать жаждать большего. И я не стесняюсь орать от кайфа и пошло стонать. Потому что это всё просто секс. Никаких чувств. Просто удовлетворение низменных желаний тела… Сквозь сон чувствую его объятия, поцелуи, которыми он покрывает мою шею, затылок, плечи, шепчет о своей любви. Но я так вымотан… такой секс-марафон – это не шутки. Мне лень что-то ответить, пусть болтает, что хочет. Мне всё равно. Утро принесло тихую головную боль похмелья и сладкое ноющее томление во всём теле. Подмылся, умылся, побрился, оделся и вот я уже снова почти свеж, как огурчик. Кажется, он в шоке от того, что меня больше не заботят мой внешний вид и действия во время и после секса. А что такого? Мне с ним не жить, поэтому совершенно наплевать, какое впечатление я о себе оставлю. А смущение… я уже давно забыл, что это такое. А потом он ведёт меня на утренний кофе, где его мамаша прямым текстом заявляет, что я тут персона нон грата. Что ж, не больно-то и хотелось, как говорится. Если уж на то пошло, то я считаю, что даже умопомрачительный секс не стоит моих потраченных на разборки нервов. У меня и без того есть, чем заняться и о чём подумать. Но… кольнуло, конечно, чего уж там. Его взгляды, слова, ласки и поцелуи пробудили во мне чувственность, которую я загнал куда-то глубоко, чтобы ничто больше не мешало мне жить. И вот, когда я вновь почувствовал вкус наслаждения, пусть и всего лишь плотского, мне за пару фраз напомнили, что даже подобное между нами нежелательно. Да что там нежелательно! Невозможно! Откланиваюсь, сдерживаясь, чтобы не нагрубить – я же всё-таки воспитанный молодой (относительно) человек. Не тут-то было! Этот придурок тащит меня в свою комнату и заваливает на кровать. Я вновь ощущаю «прекрасный» вкус насилия! Это просто зачётное завершение данной истории, я так считаю. Потому что не для того я себя по кусочкам собирал, чтобы снова упасть с этих эмоциональных качелей и разбиться вдребезги. Понимаю, что мне его не скинуть. Пытаюсь достучаться до его разума. А он – умница просто! – наконец, даёт мне то, чего я втайне ожидал: понимание того, что мне подобное на хрен не упало! Раздолбанный зад, попранное чувство достоинства – вот это вот всё, что некоторым так нравится в отношениях. То, чего я с лихвой хлебнул перед тем, как он меня когда-то – вечность назад – бросил. Только теперь у нас нет отношений. И я терпеть такое больше не намерен. Выбраться из-под этого зверя не получается. Я уже готов драться не на жизнь, а насмерть, собираюсь с силами, чтобы рывком, чуть усыпив бездействием его бдительность, отшвырнуть его от себя… - Ах, ты, скотина, ты такая! – Раздаётся над головой, я с трудом поворачиваю голову, вижу взмах кухонного полотенца и звучный шлепок. - Бля! – Сразу становится легко, потому что Юра скатывается с меня. – Мама! Выйди! - Чего?! – Рёв разъярённой женщины – это нечто. - Дай хотя бы одеться… - уже тише бормочет Юра, поспешно заправляя член в спортивки, осознавая, что его мать вошла в комнату и увидела, что он делает. - Что я, по-твоему, голых мужиков никогда не видела? – Фыркает она и переводит взгляд на меня. – Натягивай штаны и пойдём. Я спешно натягиваю трусы, брюки, почти сваливаюсь с кровати, дрожа от гнева и унижения, которое пережил. И, что странно, вот перед ней я смущение ловлю. Вытираю глаза, на которых выступили слёзы. Она крепко берёт меня под локоть и тут же оборачивается, уловив краем глаза порыв Юрки следом за нами. Рука с зажатым в ней полотенцем вскидывается в его сторону в обвиняющее-запретительном жесте. - Сидеть! – «Какая дрессура, твою дивизию! Вон как моментально на жопу осел!» - Не смей выходить из комнаты, пока не охолонёшь, понял?! - Мам… - почти взвывает он. - Мне стыдно за тебя, Юрий! – Чеканит она каждое слово. – Как бы я не относилась к этому мальчишке, - «какой я вам всем на хрен мальчишка? Мне тридцать лет!» - подобные поступки я терпеть и оправдывать не буду, понял меня?! Я тебя насильником не воспитывала! Сиди теперь и думай над своим поведением! Она ведёт меня на кухню, хотя, я готов просто свалить. - Сядь. – Командует она. - … - я замешкался, подумывая о том, что мне всего-то нужно надеть ботинки и куртку и отчалить. - Не можешь сесть? Зад болит? – Вопросительно смотрит на меня и наливает стакан водки. - Я… я хочу уйти. – Подавив дрожь губ, отвечаю, но… присаживаюсь, поморщившись. - Выпей сначала. Мне ещё истерик не хватало. – Она твёрдо всучила мне стакан. - Нет, спасибо… я именно из-за алкоголя тут и оказался… - бормочу, заглянув в стакан. - Я сказала: выпей. – Она садится напротив. – Потом звони своим… кому ты там звонишь, чтобы за тобой приехали? - … - я всё же глотком опорожняю тару, водка горячим водопадом стекает, обжигая горло и пищевод, вниз к желудку. Как ни странно, мне, действительно, становится немного легче, в том плане, что я чуть успокаиваюсь. – Мой телефон остался там. В комнате. Вызовите мне такси, пожалуйста, я не знаю адреса. - Хорошо. – Она достаёт свой телефон и начинает тыкать пальцем в экран, затем, остановившись, смотрит на меня. – Ты обещаешь, что больше не появишься в нашей жизни? - О! – Только собираюсь в этом искренне поклясться, как… - Нет, мам, он не может тебе это пообещать. – Я аж вздрагиваю, когда он плюхается рядом и собственническим жестом обнимает за плечи. И я, и его мать вопрошающе смотрим на него. – Он уже пообещал мне, что приедет в любой момент, когда я того пожелаю. – Переводит взгляд на меня, а я ему вмазать хочу с оттяжкой прям по этим торжествующе усмехающимся губам. – Так ведь, родной? Ты же никогда не обманываешь, правда? И твоё слово – дороже золота, так? - Я… - хочу сказать ему всё, что думаю о нём, его матери и об этой ситуации, в которую он меня втянул, в целом. Но… я и правда всегда кичился тем, что держу своё слово. Сникаю, понимая, что он меня загнал в ловушку. По крайней мере, в данный момент я не смогу найти такой ответ, чтобы красиво съехать с темы, не запятнав свою репутацию. Пусть и только перед самим собой. (авт.: ну, да… ну, да… самоотмазки – это так здорово, правда? ;)) Раздаётся стук в дверь. Даже не стук. Кто-то долбится с той стороны, словно на пожаре. Любовь Петровна, прожигая нас взглядом, поднимается и идёт к выходу. Слышу щелчок замка… - Что ты?!.. – только и успевает вякнуть она. - Айнур?! – На кухню врывается мой отец, останавливается перед нами, грозно уставившись на Юрия. – Ты в порядке? - Да, пап. – Сразу успокаиваюсь я. И тут же вновь напрягаюсь от его дальнейших слов. - Ты! – Он тыкает в него пальцем. – Чтобы больше я тебя не видел, ясно?! - Салават! Что ты себе позволяешь?! Ворвался в мою квартиру и смеешь… - мать Юры уже стоит рядом, гневно сложив руки на груди. - А ты помолчи! – Мой отец вихрем разворачивается в её сторону. – Я промолчал, когда вы проделали свои штучки с моим ребёнком! Но теперь… если твой сын появится ещё раз рядом с моим сыном, - он угрожающе подчёркивает слова «мой» и «твой», - я больше этого не потерплю. Я найду, за что его посадить, ясно? И даже то, что он Лёшкин отпрыск, перестанет иметь для меня значение! Достаточно того, что вы испортили жизнь моей семье. – Папа снова поворачивается к Юре. – Что тут у нас? Похищение? Удержание против воли? Изнасилование? - Папа… - почему мне так стыдно? Какой-то бред, честное слово, происходит. Хочу поскорее уже просто оставить эту ситуацию. - Что? – Он смотрит на меня так же зло, как на этих двоих. Ещё бы, наверняка, Дарик проболтался, что я сам поехал с этим… придурком. - Нет… - Юра точно дурачок… чем ещё объяснить эту немотивированную и глупую храбрость? - Замечательно. Айдар, взять его. – Кратко командует отец. - Нет! – Я спешно вытягиваю руку в сторону Айдара, тормозя его этим жестом, второй рукой притягиваю Юрку к себе, обхватив поперёк груди, защищая от отца, который уже сжал кулаки. Серьёзно смотрю на Дарика, который в замешательстве остановился. – Айдар, если сделаешь ещё шаг, то нашим отношениям конец. Ты больше мне не друг и не товарищ. Ты меня знаешь. - … - Айдар в смущении отступает, не смотря даже на удивлённый взгляд отца. - Ты… защищаешь его? После всего?! – Он просто не верит в то, что я сейчас делаю. - Пап, я устал. От всего этого устал. Моя ошибка в том, что я сюда явился. Признаю. Этот придурок тут ни при чём, практически. – Голос у меня и правда звучит устало. – Давай просто закончим эту историю тут? Просто закончим и всё? Ты не трогаешь их, они не трогают нас. Как будто мы никогда не знали друг друга, окей? – Я смотрю отцу в глаза и вижу там сомнение. Добавляю нажим в голосе. – Иначе я снова уеду. В этот раз точно навсегда. Я чуть отталкиваю от себя Юру, поднимаюсь и иду к выходу. Не тут-то было. Этот придурок пытается рвануть следом, его останавливает только мощный тычок моего отца в грудь, из-за которого он плюхается назад на диванчик. - Айни! Я тебя люблю, понимаешь?! Я же всё объяснил тебе! Ты тоже меня любишь, я знаю, я это почувствовал!.. – «какая самоуверенность, боже мой!»… - … - меня как током пронзает. Я больше не могу, не хочу сдерживаться. Так что на каблуках уже натянутых ботинок круто разворачиваюсь и иду назад, чеканя каждый шаг, как на плацу. Подхожу. Наклоняюсь к нему так, что чувствую его дыхание на своём лице. Некоторое время разглядываю некогда дорогие мне черты. Потом с нежной улыбкой произношу, хотя внутри меня в этот момент опустошающий пожар ярости. – Любишь? Почувствовал что-то?.. хах! Ты бросил меня, Юр. Ты и твоя мать так жаждали мести, что растоптали человека, не разбирая: кто прав, кто виноват, Юра. Поздравляю… у тебя получилось. Ты отомстил… я больше ни-че-го не чувствую, Юр… - вижу, как в его глазах поднимается какой-то глубинный ужас и отчаяние. Но мне всё равно. Почти шепчу ему в губы с ядовитой ухмылкой, но с неожиданной даже для себя самого толикой сожаления и сочувствия. – Юрочка, родной, ты же убил меня. Убил, понимаешь? Живи теперь с этим. Так же резко выпрямляюсь и ухожу, не слушая, что он там кричит вслед. Мне хочется одного: домой, в горячий душ и спать. Вышли из подъезда, Айдар сел за руль, а я помедлил, мне захотелось курить. Быстро понял, что это плохая идея. Потому что окно одной из квартир второго этажа распахнулось, и высунулся Юрка: - Я всё равно тебя добьюсь, слышишь?! Айни! Я тебя люблю! И ты меня полюбишь снова! Я тебе клянусь!!! Вот увидишь! - Юра, хватит! – Увидел, как Любовь Петровна пытается втащить его в квартиру. Так что, чтобы больше не видеть этого представления, выкинул только прикуренную сигарету, и поскорее спрятался в недрах автомобиля. Хлопает подъездная дверь и вылетает мой отец, тоже садится в машину. - Ура! – С облегчением восклицаю я. – Дарик, давай уже поедем домой, а? Подальше от этого блядского цирка. - Айнур, ты уверен, что не хочешь, чтобы я его засудил? – Отец смотрит на меня внимательно. - Нет. Я сам виноват. – После моего приезда отец, заметив изменения в моём характере, да и под влиянием матери, стал по другому ко мне относиться. Более внимательно слушать. Перестал настаивать на своём, когда понял, что я теперь стал человеком, которому наплевать на чужое мнение. - Ясно. Не знаю, что тебя сюда так привлекло… - он между тем вытаскивает и отдаёт мне мой телефон. – Совершить подобную глупость… - Я напился и захотел потрахаться. Ещё вопросы есть? – «О, да! Я теперь героический герой! Потому что перестал испытывать благоговейный страх перед отцом. Я, правда, очерствел. Но в этом моё спасение. Так что, папа, извини». Смотрю, как краска заливает его лицо, отворачиваюсь с безразличным выражением к окну. – Больше не повторится. - Кхм, я надеюсь… - отец бубнит, явно смущённый моей откровенностью. Дарик вообще предпочитает вести машину и не отсвечивать.