Давай будем просто жить?..

POV (Юра) Конец августа. Денёк выдался прохладный. Я пришёл с работы и собирался пораньше лечь спать. Но мне позвонил Надир и пригласил потусить в клубе. Сказал, что сменились хозяева и интерьер, и мне обязательно нужно побывать там с ними. Он был чрезвычайно настойчив. Пришлось собираться и ехать. Я поднялся на вип-подиум, где было всего два столика, обставленных диванчиками. За одним сидели мои друзья. Я подсел, отказался от спиртного, объяснив, что мне с утра на работу и я ненадолго. Тем более, что приехал на мото. Мы болтали, смеялись. Вдруг один за другим они стали замолкать, уставившись на меня. Я не понял, в чём дело. - Йорик… - Эрен сделал большие глаза, подбородком кивая мне за спину. - Юр… - Надир тоже вылупился мне за спину. – Ты просил второй шанс? Не просри его, брат! -… - я медленно повернул голову… За второй столик как раз садилась компания. Я узнал Елисея, Азу, Серёгу, Дарика… стоп! Дарик?! Сглотнул. Один из них скинул небрежным жестом кожаную стильную куртку и тоже уселся. Я не мог поверить глазам, увидев знакомый до боли профиль. Повернулся к товарищам, они все выжидающе смотрели на меня и ободряюще улыбались. Торопливо поднявшись, я поспешил туда, как притягиваемый магнитом. Подошёл. - Здравствуй… - во рту пересохло внезапно. - Ты?.. – кто-то из ребят уставился на меня, как на призрака. - … - а он просто медленно и лениво запрокинул голову, глядя на меня снизу вверх. Смотрел некоторое время, потом выпрямился, взял со стола стакан с вискарём, выпил. Закурил. - Айни, я… нам нужно поговорить! – Я обошёл диванчик и сел рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза. - Иди отсюда. – Каждый из них посчитал своим долгом послать меня в далёкое пешее эротическое путешествие. - Айни… пожалуйста… - я не обращал на них внимания. - О чём тебе говорить с престарелым педиком? – Он сказал это равнодушным тоном, так же равнодушно мазнув по мне взглядом. - Нет, подожди! Я… - Ты всё сказал мне тогда, Юра. – Он спокойно докурил, затушил сигарету в пепельнице, поднялся и прошёл мимо меня к перилам, остановился там, разглядывая танцующую толпу внизу. - Айни! – Я подорвался за ним, но мне перекрыли путь. - Э, мужики, дайте людям поговорить! – Оказывается, мои парни наблюдали и тут же поднялись, встав за моей спиной. - Вам чего надо?.. – завязалась словесная перепалка. А я, оставив товарищей, предоставивших мне возможность улизнуть, подошёл к нему, встал рядом. - Айни… - Кто? – Он, помедлив, чуть повернулся. Он изменился, я чувствовал это в каждом его слове, в каждом жесте. И голос такой равнодушный. – Меня зовут не так, ты забыл? - Айни… - шепчу, не могу подобрать слова. Мнусь. Он смотрит на меня спокойно. Не торопит. Но… ему, кажется, всё равно, что я скажу. – Прости меня… я виноват… я очень-очень виноват! Дай мне шанс, я тебя очень прошу! - Мгм… - хмыкает, но глаза пустые. – У нас ещё остались неразрешённые вопросы? О каком шансе ты говоришь, Юра? Мне нечего тебе дать, ты же сам это сказал… - Нет, я!.. я всё объясню, родной, только… - я хватаю его за локоть. - Родной? Мы друг другу никто, Юра. – Он медленно переводит взгляд на мою ладонь. С безразличным выражением на лице аккуратно отцепляет мои пальцы и убирает свою руку. Но, не смотря ни на что, он всё же зовёт меня по имени. Это даёт слабую надежду. А он вдруг лениво отлипает от перил и проходит мимо меня к своему столику, словно не замечая противостояния двух компашек, которые уже почти готовы сцепиться в рукопашной. Спокойно наливает себе полный стакан виски, под ошалелым взглядом Айдара, который даже руку поднял, чтобы перехватить стакан, но не решился. А не решился потому, что взгляд Айнура резанул бритвой. Да, он очень изменился. И это моя вина… я сделал его таким. - Ай… - я робею, но не могу отступить. Не могу упустить этот мизерный шанс. - … - он окидывает взглядом миниатюру: «противостояние» - разыгранную двумя противоборствующими сторонами. Хмыкает и вдруг разворачивается и уходит. Мимо меня. Хватает меня за запястье и шагает дальше к лестнице. - А? – Я иду следом, ведомый крепкой хваткой сильных пальцев. Мы спускаемся под удивлённые взгляды примолкшей враз «стаи». Лавируем между танцующими людьми. Добрались до барной стойки. Он протягивает руку и, чуть прищёлкнув пальцами, обращает на себя внимание бармена. - Ключ. – Бросает коротко. Бармен чуть мешкает, кидая на меня взгляд. И я слышу такое знакомое замораживающее. – Мне долго ждать? - Извините! – Тут же отмирает парень и из-под стойки достаёт связку ключей. Провожает нас недоумевающим взглядом, пока мы идём к двери с надписью «Вход только для персонала». За нами закрывается дверь и тут же автоматически включается свет в большом просторном коридоре с несколькими дверями. Музыка теперь сильно приглушена. Хорошая звукоизоляция. Он, не останавливаясь, ведёт меня, всё так же молча, к одной из дверей. Открывает её ключом, вталкивает меня и входит следом, тут же закрывая за собой дверь. И всё это с абсолютно каменным лицом. - Поставь коробку, я не дотянусь. – Буднично кивает мне на коробку на столе у стены и взмахом руки показывает, куда надо её поставить. - Зачем?.. – спрашиваю я и тут же прикусываю язык, потому что над стеллажом в углу камера. Больше не задавая глупых вопросов, беру объёмный картонный ящик и ставлю его так, чтобы закрыть обзор. Поворачиваюсь к нему. - Хорошо. – Он прижопился на стол, разглядывая меня, как экспонат в музее. Сначала сложив руки на груди, потом, не отрывая взгляда, берёт упаковку влажных салфеток, достаёт одну. – Ты не изменился. В сексе всё так же хорош? – Отлипает от стола и подходит, в два шага оказываясь рядом и рассматривая моё растерянное лицо. – Хм… - А? – Теряюсь от его вопроса. Это точно мой Айни? Он так буднично говорит вещи, от которых у прежнего Айнура уши бы запылали. А этот просто смотрит с чуть заметным интересом. Потом вдруг толкает меня в грудь и я лечу спиной на стеллаж. А он уже почти впритык ко мне. Поднимает руку и проводит ладонью от моего плеча вниз по груди, животу до пояса джинсов. Быстро и умело расстёгивает и вдруг опускается передо мной на колени, стягивая при этом одним движением штаны вниз. Я охренел. А он быстро обтирает мой член салфеткой, потом комкает её и бросает через плечо. Между тем берёт его пальцами правой руки, левой крепко хватая меня за бедро, и вдруг заглатывает его, закрыв глаза. Быстро и технично работая ртом и языком, приводит меня в состояние боевой готовности. Мне многого и не надо! Я от одного его вида возбуждаюсь. А тут. Не смотря на то, что всё происходит практически молниеносно, и я не успеваю даже вякнуть что-то… его лицо… с моим болтом во рту… пальцы на стволе. Он так эротичен. Стоп! Мой Айни никогда не делал мне минет! А этот Айни очень умело заводит меня. Ревность колет внутри: «Где ты этому научился, родной, а?» Только я понимаю вместе с этим, что не имею права на подобные предъявы. Я же бросил его. Сам. Дебил… понятно, что он не в монастыре эти два года провёл… вот же ж сука… я… Он медленно отстраняется, а я чуть ли не кончаю от одного вида, как мой член выползает из его рта. Длинные ресницы трепыхнулись. Он поднимается. Отворачивается. Подходит к столику, открывает ящик и роется там. - Хм… надо же… - бормочет, что-то разглядывая пару секунд. Потом кидает мне пакетик с презервативом с надписью «ХХL». Ждёт. Я тупо смотрю на упаковку. Потом на него. Он вздёргивает бровь в немом вопросе. Потом озвучивает. – Разучился пользоваться? - Нет, я… - сглатываю и разрываю пакетик, чтобы не казаться ещё большим идиотом. Натягиваю. - А я уж, было, подумал… - во взгляде читается лёгкая насмешка. Он не договорил, расстегнул ремень, брюки, потом отошёл к стене, где стоял стул. Одним коленом встал на него, держась рукой за спинку, второй ладонью упираясь в стену. Через плечо глянул. – Тебя долго ждать? Смазка высохнет… И я понимаю, что бесконечное падение в бездну в течение этих двух лет начинает играть новыми красками. Но удержаться не могу. Тут же оказываюсь рядом, рывком стягиваю преграду из брюк и белья с его бёдер. Он замирает в ожидании. Я чуть притягиваю его в более удобное для меня положение и медленно пытаюсь ввести. Очень туго. Он шумно выдыхает сквозь сжатые зубы, опуская при этом голову так, что я вижу только его затылок и напряжённые плечи. Пропускаю руку под его рубашку, глажу напрягшийся пресс, замечая, что кубики стали ещё более выраженными за эти годы. Он тихо охает. Я скольжу рукой выше, задеваю сосок, он вскидывает голову, я тут же отпускаю его задницу из пальцев, хватаю за подбородок и силой поворачиваю к себе, впиваясь поцелуем. Он отстраняется, было, тихим шёпотом пробормотав: «Нет». Но я не слушаю. Я вновь зацеловываю его и он сдаётся. Зато тут же чуть расслабляется его тело, и я одним толчком вхожу. Он глухо охает уже мне в рот, а я, дав чуть привыкнуть к ощущению, начинаю двигаться. Сначала медленно, при этом наглаживая его тело, заново изучая его руками, узнавая изменения, которые произошли за это время. А они есть. Он и раньше был жилистый и в меру подкаченный. Сейчас мышечная масса явно наросла, как будто он качался. При этом гибкость и плавность, юношеская тонкость никуда не делись. Боже, я хочу видеть его обнажённым! Целую, отрываюсь от губ только для того, чтобы лизнуть шею, прикусить нежный абрис косточки нижней челюсти, которая манит меня своей изящностью. Прихватываю губами мочку уха, слышу шумный выдох. Мои толчки заставляют его томно постанывать, хотя он и пытается вроде сдерживаться. Не выдержал, застонал в голос. Вырвался из моих пальцев, упрямо мотнув головой, опустил её, чтобы не дать мне любоваться на себя. Что же… я перехватываю его бёдра обеими руками и начинаю его трахать. Его пальцы шкрябают стену, когда я достаю особенно глубоко. Его дыхание учащается, тяжелеет, он уже вновь постанывает. Хорошо-то как! Как будто не было этих лет разлуки! Я уже властным движением за волосы заставляю его вновь откинуть голову так, как удобно мне, он при этом прогибается в пояснице с очень пошлым стоном, чем я, конечно же, не преминул воспользоваться, засаживая почти до упора, вырывая вскрик, полный страсти. Он уже сам ищет мой рот своим, смотрит полупьяным взглядом из-под ресниц. Прикусывает мою губу, отчего у меня волна мурашек весело галопирует вверх по позвоночнику. Я с тихим рыком начинаю его долбить так, что его бросает грудью на стену. Он стонет и ахает, не сдерживаясь. И совершенно не смущаясь этого. Не то, что раньше. Подставляется так, чтобы я вошёл поглубже. Как сучка во время течки. Я чувствую, как он меня сжимает внутри. Отрывает руку от спинки стула, перехватывает мою голову, не отпуская из поцелуя. Такой развратный, что у меня крышу сносит. Меня удивляет этот новый Айни, но и приводит в восторг. Не знаю, сколько мы трахаемся. Он начинает стонать громче, чаще, повышая тоны. Я сам уже на пределе. Он опускает, было, руку к своему паху, но я перехватываю, возвращаю её себе за шею, сам беру в ладонь его истекающий смазкой член и надрачиваю его в такт своим участившимся ударам в его тело, то быстро скользя вдоль ствола, то подушечкой пальца с нажимом проводя по влажной головке. Он с готовностью вцепляется пальцами мне в затылок, снова стонет мне в рот, быстро проводит языком по моим губам и проникает им внутрь, вновь унося моё сознание куда-то к небесам. Я уже трахаю его со скоростью кролика. Он хрипло и гортанно непрерывно мычит мне в рот, при этом яростно работая языком, я глотаю этот его дробный стон. Его нутро пульсирует, сжимает меня всё чаще и ритмичнее. И вот он весь напрягается, вскидывается, пальцы на моём затылке крючит от судороги. Коротко стриженные ногти другой руки звучно царапают стену. Его тело сотрясает волна оргазма. Чувствую, как подёргивается его член в моей ладони, извергая любовную жидкость. Ещё несколько ударов в его тело доводят меня до пика. Я тоже, простонав ему в рот, кончаю, конвульсивно вжимаясь в него как можно глубже. Медленно расцепляем языки, размыкаем губы. Его рука плавно соскальзывает с моих плеч. И тут он вдруг словно опомнился. Чуть отталкивает меня спиной, снимается с моего члена и, даже не посмотрев на меня, не смущаясь совершенно, с удовлетворённым вздохом берёт салфетки и вытирает бёдра, ноги и живот. Потом натягивает трусы, брюки, заправляет рубашку, очень быстро приводя себя в порядок. Его лицо, всё ещё горит лихорадочным румянцем, но уже вновь совершенно бесстрастно. Как будто ничего не было. - Приведи себя в порядок, убери коробку и прибери за собой. – Шагает к двери прежде, чем я успеваю что-то сказать, на секунду медлит, оглядываясь. – Ключ бармену отдашь. - … любовная горячка отпускает быстро. Ещё бы! Меня сейчас как ушатом ледяной воды окатили. Я быстро вытираю член, натягиваю джинсы, скидываю коробку, спешу следом, задержавшись ровно настолько, чтобы закрыть за собой дверь и вернуть ключ парню за стойкой, который испытующе всматривается в моё лицо, ещё несущее на себе следы только что произошедшего. Но мне наплевать. Я бегу вверх по лестнице… но там только мои ребята. Второй столик пуст. Сиротливо стоят стаканы, ещё дымится окурок в пепельнице. - Юра, ну, как? Поговорили? – Надир поднимается навстречу с диванчика. -Нет! Куда? Куда они ушли? Когда?! – Задыхаясь, спрашиваю. - Только что. Вон идут! – Он указывает куда-то. Я слежу за его пальцем взглядом. Они уже на выходе. Я киваю парням и бросаюсь следом под крики моральной поддержки. Догоняю только на улице у машин. Он уже готов был сесть на заднее сиденье одного из автомобилей. Но я успел! Уцепил его за руку. Дарик тут же оказывается рядом и стальной хваткой пережимает моё запястье с угрожающим видом. А Айнур поворачивается ко мне чуть замедленно. И взгляд такой знакомый. Не полный равнодушия, а живой. Чуть удивлённый, как будто он не ожидал от меня этого. - Отвали! – Айдар не отпускает мою руку. - Погоди, Дар, ты ещё что-то хотел? – Моё Чудо расчудесное сейчас так напоминает того прежнего, расслабленный, какой-то томный, правда, в глазах нет тех искр, которые загорались раньше при взгляде на меня. Просто вежливое любопытство. - Мы не поговорили! – Жалобный вскрик вырвался из моей груди. Я с мольбой смотрю на него. - Я щас ему въебу. – Теряет терпение бодигард и уже поворачивается ко мне, чтобы осуществить задуманное под одобрительные комментарии остальных ребят, но… - Айдар, не надо. – Мягко произносит Айни и даже упирается ему в грудь рукой, удерживая от нападения. Потом переводит взгляд на мою ладонь, которую я так и не разжал, вновь поднимает глаза. И спокойно так говорит. – Хорошо. Я так понимаю, что ты меня куда-то пригласить хочешь, чтоб поговорить? - Э-э… - я даже растерялся, хотя и надеялся, что он не откажет мне, но быстро беру себя в руки. – Да. - Ну, поехали тогда. – Под изумлённые возгласы и взгляды друзей, он спокойно идёт за мной, даже не пытаясь вырвать свою руку из моей. Оглядывается на охреневшего застывшего Айдара, а мне от этого полного нежности взгляда нехорошо. – Не беспокойся, езжайте без меня. Мы садимся на мотоцикл. У меня нет запасного гермака, но он только пожимает на это плечами. Едем. Преспокойно обнимает мою талию, сцепляя руки на моём животе в замок. Никакого неуклюжего смущения. Абсолютно спокойно всё это проделывает, как будто эти жесты совершенно ничего для него больше не значат. Вижу в зеркале его лицо. Он поднял голову и ловит встречные потоки воздуха. Волосы развеваются. Да, он сменил причёску, теперь это модельная стрижка, которую так любят крутые перцы из сериалов и фильмов. Выбритые затылок и виски и копна идеально лежащих друг к другу прядей на макушке и темени. Он, действительно, как корейский кей-поп-идол. Отутюженная белая рубашка, стильная кожанка с воротничком-стойкой и закатанными рукавами, классические брюки с дорогим ремнём, модные ботинки – дополняют идеальный вид его безупречно чистой чуть смугловатой кожи лица с красивыми нежными чертами и мужественно-стройной фигуры. Божечки, я снова влюбился!!! В того же человека, в которого уже был влюблён по уши!!! Итак, он закрыл глаза и на губах чуть мечтательная лёгкая улыбка. Наверное, вспоминает, как сам летал на байке наперегонки с ветром. Потом прижимается к моей спине всем телом, чуть крепче перехватывая сцепку рук на моём животе, кладёт голову мне на плечо – и всё это так непосредственно… в моей памяти тем временем воспоминания сменяются одно другим, как слайды. Мчимся. Заехав в квартал, я сбавляю обороты до минимума. Мы, едва слышно урча мотором мотоцикла, докатываемся до моего дома. Я останавливаюсь. Снимаю шлем. Он чуть встрепенулся, поднял голову и я понимаю, что он просто задремал, убаюканный рокотом мотора, плавной дорогой и скоростью. Потягивается всем телом, как гибкая грациозная пантера. Потом чуть улыбается обезличенно, оглядывая постройку и двор, освещённые фонарями. - Твой дом? – спокойно спрашивает. Снова эта вежливая улыбка. - Ага. – Отвечаю и понимаю, что за те месяцы, которые мы были вместе, я ни разу не водил его к себе. - Ясно. – Он легко спрыгивает с седла, вновь чуть потягивается. Потом достаёт из кармана пачку сигарет и начинает хлопать себя по бокам, ища зажигалку. Я подношу ему огонь. Он чуть кивает с той же уже осточертевшей мне вежливостью, прикуривает, и мы стоим, пока он курит. Потом щелчком пальцев чудо выкидывает бычок в урну и поворачивается в сторону подъезда. - Идём? - Идём. – Я спешу вперёд, открыть дверь, пропускаю его в глубины подъездного коридора. - Лифта нет? - Нет, второй этаж. – Отвечаю и поднимаюсь по лестнице перед ним. - Хорошо. – Следует за мной. Потом я стою и не могу открыть дверь, руки меленько дрожат от чего-то. Он стоит у стены, упираясь в неё плечом, скрестив руки на груди, и смотрит на мои попытки. - Хм, ты же не потерял навыков вставлять, а ключом в скважину попасть не в состоянии? – С ухмылкой отлипает от стены и, чуть оттолкнув меня плечом, сам открывает замок. Я краснею и пропускаю его в квартиру. Закрываю за нами дверь. Он снимает куртку и, за неимением вешалки с плечиками, просто бросает её на полочку, потом аккуратно ставит ботинки у полки. И с удивлением наблюдает, как я закрываю их в ящике. Поднимаюсь и натыкаюсь на немой вопрос во взгляде и вскинутую бровь. - Мама котёнка завела. Он обувь портит только так. Маленький ещё, не понимает. – Объясняю, чтоб не подумал, что я маньяк какой-то. - Ясно. – Расслабляется. – Кухня там? - Ага. – Тоже стягиваю ботинки и куртку, спешу за ним. - Есть что выпить? – Он оглядывается, рассматривая интерьер. Пусть у нас нет таких бешеных денег, как у его семьи, но я за эти два года сделал хороший ремонт в квартире. Так что всё вполне стильно выглядит. - Водка только. – Я открываю холодильник и смотрю на него. - Сойдёт. – Отмахивается он. Достаю бутылку и стакан, наливаю до половины и вдруг понимаю, что даже не спросил, сколько ему нужно. - А… - Лей, краёв не видишь? – Тут же отзывается со смешком. Я доливаю. Он берёт и пьёт меленькими глоточками, как воду. Я чуть морщусь. А ему норм. Ставит стакан на стол и смотрит на меня. - Айни, я хотел сказать, что был полным придурком… - Мудаком?.. – уточняет он. - Мудаком. – Соглашаюсь и киваю. – Я знаю, что наговорил столько гадости, что мне впору застрелиться, а не прощения искать, но… - заглядываю ему в глаза. – Дай мне шанс всё исправить, прошу тебя. – Я подаюсь вперёд и беру его руки в свои. Он смотрит с каким-то непередаваемым выражением. Но не отшатывается и рук не отнимает, что придаёт мне больше уверенности. – Я за всё отвечу, клянусь! Никогда-никогда больше ни одного дурного слова от меня не услышишь, я обещаю… - Ну, вот… – он вдруг разочарованно перебивает мою пылкую речь. И вот тут уже вытягивает свои ладони из моих. – Я уж думал, что ты меня потрахаться привёз, а тут… скучно. Он улыбается мне довольно мило, что никак не вяжется с его словами. И проходит мимо, явно направляясь в прихожую. Но останавливается, оказавшись плечом к плечу, поднимает голову, и я понимаю, что он пьян. В драбадан просто! Пусть вполне осмысленно разговаривает, но он накачался. Точно! Ему никогда многого и не нужно было. Быстро пьянел. И вот сейчас из-под полуопущенных ресниц этот пьяный томный взгляд. Он чуть прикусывает на миг нижнюю губу, потом, как будто ещё что-то хочет сказать, чуть приоткрывает рот. Эти влажные пухлые губы меня манят. Я мысленно машу рукой на разговор, решив отложить его на завтра, когда Чудо протрезвеет. А мои руки уже хватают его поперёк торса и разворачивают ко мне. Я впиваюсь в него поцелуем. Очень хочу его! Безумно! Он даже не сопротивляется, наоборот, с готовностью отзывается на грубоватые ласки губ и рук. Мы пятимся так по коридору, не размыкая объятий и ртов, жадно шарим при этом по телам друг друга. Докатились таким вот клубком до моей комнаты. Я впихнул его, захлопывая за собой путь к отступлению, начинаю стаскивать с него одежду. А он отстраняется с тихим смехом. - Юра, я сам. Ты мне все пуговицы сейчас оторвёшь. – Расстёгивает рубашку, при этом неотрывно глядя на меня взглядом, полным томного призыва. Небрежным жестом скидывает её на стул, потом точно так же избавляется от брюк, носков и трусов. Стоит передо мной, совершенно не стесняясь наготы, наоборот, даже как будто красуется. Он, действительно, изменился… я пялюсь, сглатывая слюну. - Ты так и будешь стоять? – Он грациозно разворачивается в сторону кровати и, как будто нарочно медленно, давая мне рассмотреть каждый изгиб своего совершенного поджарого тела, отступает к ней. – Так и будешь просто смотреть? – Ложится и чуть сгибает ноги, раздвигая их в стороны. – Ну, и как? Нравится? - Оч… очень. – Выдыхаю восхищённо, давясь слюной, не могу оторвать глаз. Я сбрасываю своё шмотьё кучей на пол. Набрасываюсь на него, как голодный зверь. Он не против, только издаёт тихий смешок: - Хочешь меня? - Да… - я жадно целую его шею, руками пытаясь одновременно всё его тело огладить. Как досадно, что это чисто физически невозможно! - Не смотря на то, что я для тебя престарелый педик? – В голосе всего лишь тихая насмешка, как будто эта фраза была столько раз прокручена в голове, столько раз опробована на языке, что просто перестала что-то значить для него. А мне мучительно стыдно. - Нет! Айни, нет! – Я поднимаюсь на локти, хватаю его лицо в ладони, заглядываю в глаза в этой темноте, нарушаемой только ярким светом уличных фонарей, спешу оправдаться. – Прости меня! Я не хотел этого сказать тогда… то есть, наоборот, хотел сделать побольнее! Но я никогда так не думал, я тебе клянусь, родной! Ты самый прекрасный человек на земле. Правда! – Осыпаю его лицо короткими поцелуями между этими фразами. – Прости меня, Чудо моё! Я всегда тебя любил, и сейчас люблю! Мудак я, подонок, но я всё понял, Айни! Я тебе докажу, родной… - Юр, - он останавливает меня, улыбка уже кислая, как будто я уксуса ему плеснул в лицо, - ты так и будешь трындеть? Давай уже трахаться, а? - Ох, чёрт… - бормочу я, потому что в этот момент он начинает гладить мой член пальцами. Снова впиваюсь в его губы, такие сладкие, пусть и пахнет его дыхание алкоголем. Пьянит меня. Целую лицо, шею, ключицы, спускаюсь ниже, вылизывая нежную гладкую кожу, как самое вкусное мороженое. Беру в рот. Он приподнимается на локте, пытается отстранить меня с недовольным выражением лица, отталкивая ладонью в лоб, но я сильнее. - Юрка, бл… ах… не надо… я не ласкаться пришё-о-о-ох… - закатывает глаза, опадает назад, видимо, решив, предоставить мне полную свободу действий. Даже рука перестаёт отталкивать, наоборот, зарывается мне в короткий ёжик волос, поглаживая. Я трахаю его ртом. Потом, когда чувствую, что он уже скоро кончит, отлипаю. Торопливо поднимаюсь выше, вылизывая вновь его тело. Сливаемся в поцелуе и, когда его язык проникает в мой рот, я вхожу в его зад. Он тихо стонет, потом закидывает ноги мне на пояс, скрещивая за поясницей. - Да-а… трахни меня… - жадно целует меня в ответ, цепляется пальцами за плечи, пытается подтолкнуть ногами в себя, но я не тороплюсь. Я хочу дать ему понять, что только со мной ему будет хорошо. Настолько хорошо, что он обо всём забудет. Двигаюсь плавно, сдерживая его попытки насадиться полностью. Он недоволен, хочет большего. Но я мучаю его этой плавностью. Потом меняю позу, подхватывая его ноги, чуть вздёргивая его зад повыше. Он замирает и приподнимается вдруг на локте, другой рукой держась за моё плечо, и смотрит туда. Свет так удачно падает, что наши тела отчётливо видны. Даже в порнушке осветители не всегда так удачно работают, как эти уличные фонари. Ачивку нашим ЖЭУ-шникам за это, ха-ха! Смотрю на него. А он уставился на то, как мой член двигается между его ног. Даже рот приоткрыл и дышит через раз, как будто заворожён этим зрелищем. - Нравится? – Спрашиваю его. - Нравится… - выдыхает, не меняя позы, только сглатывает, как будто от подобного вида рот наполняется слюной. На миг закрывает глаза, откидывает голову и сладко стонет. Но тут же снова поднимается и продолжает наблюдать, постанывая, когда я двигаюсь внутрь. А я даю ему насладиться этим зрелищем. Пока его не накрывает. Стоны становятся выше, чаще, он уже то и дело закатывает глаза, шепчет. – Быстрее, пожалуйста… да… ах!.. ещё! Да! А-а-ах!!! Откидывается на подушку, продолжая одной рукой цепляться за меня, второй закрывая себе глаза. Тяжело дышит. Я останавливаюсь ненадолго, чтобы наклониться и поцеловать. А потом продолжаю двигаться, срывая с его губ новые вздохи и стоны. Я так и не дал ему бешеного секса. Всё было очень плавно и нежно. Но даже так в итоге он уже заламывал руки почти в бреду. Искусал и искомкал подушку. Расцарапал мне спину. А я в полном восторге. От его реакции на близость со мной. От себя, что могу его довести до состояния безумия. От того, как его гибкое тело извивается, отзываясь на мои ласки. От звуков, которые он издаёт. Я всегда гордился тем, что умею сдерживаться до определённого момента. Потому что люблю, когда партнёр по сексу сходит подо мной с ума. Когда он уже начал просить пощады, почти жалобно скуля, когда дрожь его тела стала почти непрерывной, только тогда позволил себе самому получить разрядку. И вот тут я, уже не сдерживаясь, начал его долбить размашисто и глубоко. Айни снова выгнулся, с криком, широко открывая рот, жадно хватая воздух, обхватил свою голову руками, как будто боялся, что она сейчас взорвётся. Я ускоряюсь, отчего крепкая вроде ковать ходит ходуном, а его тело елозит по постели в такт моим толчкам. Айнур почти воет от нестерпимого уже наслаждения, снова кончает, хотя выстрелил всего пару минут назад. - Юра, не могу бо… - а-а-ах! Хва… - стонет, почти рыдая, зажмурившись. Я делаю ещё несколько быстрых и очень сильных глубоких движений бёдрами и с громким стоном заливаю его изнутри, тесно вжавшись в тело подо мной. Не могу двигаться, так и стою, нависнув над ним, на затёкших и подрагивающих от напряжения руках. Только голову бессильно опускаю, касаясь его подбородка потным лбом. Переводим дыхание долго. Кое-как, пытаясь не навалиться всем весом, сумел согнуть локти, улёгся на нём, обнял. Лежим, тяжело дыша. В голове ночное небо со вспышками салютов. - Да уж… - слышу, что он, сглотнув несколько раз, чтобы смочить пересохшее от криков горло, шепчет как будто даже и не мне. С нервным каким-то смешком. – Ты всё так же великолепен в койке… просто, мать твою, бог какой-то… Как же мне приятно слышать от него это! Ох, Чудо моё, я тебя верну, вот увидишь! Я тебя так затрахаю, что ты и сам не заметишь, как поймёшь, что без меня жить не можешь… снова… - А то… - с ноткой гордости говорю я, потом нахожу в себе силы, приподнимаюсь и нежно целую его в щёку. – Ещё? - Не так сразу! – Торопливо отвечает, чтобы я не успел приняться за дело. – Ты меня вымотал. В голове до сих пор звенит. И при этом его руки не пытаются меня оттолкнуть, наоборот, обнимают, чуть поглаживая. - Тогда в душ? - Не помешало бы… - он потягивается подо мной всем телом со сладким тихим стоном, прикрыв глаза и загадочно улыбаясь, как кот, наевшийся сметаны. Потом смотрит на меня с каким-то спокойным удовлетворением. – Я первый. - Ага. – Я скатываюсь с него, показываю, где ванная комната, где полотенце. Чтобы не быть слишком назойливым, не остаюсь с ним. Хотя мне очень тяжело оторвать взгляд от его фигуры. А Айнур совершенно не смущён. Даже потёки моей спермы, стекающие по внутренней стороне его бёдер, как будто не причиняют ему неудобства. А ведь он всегда этого стеснялся, когда мы были вместе. Я сменил залитую соками тел постель. Открыл окно, чтоб проветрить комнату, прислушиваясь к плеску воды. Он вернулся весь такой сексуальный. Я тоже пошёл помыться, но, когда проходил мимо него, он вдруг удержал меня за руку. Запрокинул голову и замер с вызывающей усмешечкой на губах. - Я чуток отдохнул, можем продолжить. – И стрельнул в меня взглядом из-под ресниц. - Айни, что ты со мной делаешь? – Бормочу я, облапив его, потому что возбуждаюсь мгновенно. Снова валимся на кровать. В этот раз уже трахаемся. Именно трахаемся. Я верчу его на члене, как шашлык. Да и он не отстаёт, с животным рыком насаживается, целует до боли в губах. Мы как два зверя сцепились. Долго не можем оторваться друг от друга. Он снова кончает не один раз и не два. Я и сам быстро сдаюсь в этот раз. Но, подстёгиваемый пульсацией его нутра, мой член так и не падает, готовый к третьему раунду. И я снова его трахаю. Так, что он шепчет мне какие-то восторженные пошлости между громкими стонами и криками. Потом снова долго валяемся рядышком, не в силах даже толком дышать. В этот раз он уступает мне право на душ, вяло отмахиваясь. Когда я возвращаюсь в комнату, он уже спит. Я ложусь рядом, укрываю нас покрывалом и, обняв его, скомкав под себя, засыпаю, перед этим всласть нацеловавшись его плеч и шеи и шепча о своей безумной любви. А он так уютно свернулся в моих объятиях… Проснулся я раньше, чем прозвонил будильник, успев его отключить. Тихо вышел из комнаты, позвонил на работу, сказав, что беру отгул. Я за всё время, пока работал, ни разу не брал отгулов, всегда без проблем выходил за кого-то в смену, так что там удивились, но не отказали. Пошёл умываться, заодно гладко выбрился. Это Айни не нужно бриться каждый день, у него растительность на лице растёт медленно и в скудном количестве. А я за сутки зарастаю, как дикобраз. Выйдя из ванной, услышал, как на кухне кто-то возится, дверь в мою комнату была приоткрыта, я заглянул – Айни спал, укрывшись с головой, так что только пара чёрных прядок по подушке разметались. Тихо притворил дверь и направился на кухню. - Доброе утро, сынок. – Мама как раз ставила чайник. Настроение у неё было прекрасное, не смотря на то, что она с суток вернулась. - Утро, мам, - я подошёл и чмокнул в подставленную щёчку. – Ты сегодня на час раньше… - А, меня коллега подкинул, автобуса ждать не пришлось. – Отвечает она и тут же сворачивает разговор в явно интересующее её русло. – Ты с кем-то встречаться начал? - Ну… не то, чтобы… - мнусь я. - Ой, сынок, я так за тебя рада! – Её лицо аж светится. – Наконец-то! Кто же эта счастливица? Или счастливчик? - Ну… встретились тут с одним из бывших… - я не знаю, как сказать ей правду. - Ах, ну, всё новое – это хорошо забытое старое, так говорят. Ничего, пусть в этот раз всё получится. – Она явно счастлива. - Ага… только обещай, что не будешь говорить того, чего не следует. - Я чешу затылок и сваливаю. - Хорошо, дорогой. Буди свою спящую красавицу и идём завтракать! Я кофе варю! – Летит мне вслед. - Ага… - бормочу себе под нос, вхожу в комнату и замираю. - Утро. – Он сидит на постели, потирая лицо спросонья. Поднимает взгляд. – Умыться бы и побриться. - Конечно, идём. – Я жду, пока он возьмёт трусы, носки и брюки. - … - Медлит, с сомнением глядя на рубашку, потом решает, видимо, что сначала всё же лучше привести себя в порядок. Мы оба идём в ванную. Он первым делом смывает то засохшее, что осталось на коже. Я даю ему свою щётку за неимением новой. Он даже не морщится, спокойно, как будто сто раз так делал, чистит ею зубы, потом смотрит в глаза моему отражению и усмехается. - Что? Мы друг друга всю ночь вылизывали, не думаю, что засовывать свой язык в гланды к другому человеку более гигиенично, чем чистить зубы его щёткой. - «Так –то прав, базара ноль». Потом так же спокойно бреется моей бритвой и расчёсывается моей расчёской. Я стою и умильно гляжу на эти процедуры, мысленно уже чуть ли не женившись. Он хмыкает только, стрельнув в мою сторону взглядом. Уже не таким равнодушным, как раньше, но и не таким, как когда-то. Что ж, думаю, придётся привыкать к изменениям в его характере. Пусть… главное, чтобы не отталкивал. А там я его такой заботой и любовью окружу, что моя снежная королева оттает, зуб даю! Он надевает рубашку и педантично застёгивает все пуговицы, кроме пары-тройки верхних, заправляется так, что ни одной лишней складочки. И выглядит как модель с обложки модного журнала с нарочито небрежно подвёрнутыми рукавами, а вырез на груди так и притягивает взгляд к ямочке между тонких ключиц. Снова хмыкает, ловя мой голодный и восторженный взгляд. - Пошли пить кофе. – Говорю ему, беря за руку. - Хм, не думаю, что твоя мать будет рада меня видеть. – Он настроен скептически. – Да и мне пора бы… - Айни, я не собираюсь скрывать, с кем встречаюсь. - Хм, а мы разве встречаемся? – Он смотрит на меня чуть насмешливым взглядом с долей скепсиса. Потом вздыхает и сам отвечает. – Ну, не то, чтобы мы встречались, Юр, но… можем иногда трахаться. - Айни… - Это всё, что я могу тебе дать. – Жёстко отрезает он. - Хорошо-хорошо, как скажешь! – Торопливо отвечаю, чтобы он не послал меня, чтобы не рассердился, если ему покажется, что я чрезмерно настойчив. Не сейчас, Айни, пусть, не сейчас. Постепенно. Главное, что ты УЖЕ не отказался встречаться хотя бы иногда. А я уж свой шанс не упущу! - Давайте-давайте, проходите, я уже кофе сва… - мама как раз поворачивалась к нам, когда увидела его. Улыбку как будто стёрли с лица, - рила… Юрий! Что этот человек делает в моём доме? - Сам себя об этом спрашиваю… - тихонько и задумчиво бубнит он себе под нос, потом поднимает голову, мазнув по мне взглядом. – Я же говорил… - усмехается этой своей бесячей ухмылочкой правым уголком рта. Потом втаскивает свою руку из моих пальцев. – Не беспокойтесь, Любовь Петровна, я уже ухожу. - Нет! – Я вновь хватаю его за руку, ловлю мимолётно его взгляд, в котором удивление и ещё что-то непонятное. – Мама, я, наконец-то, встретил человека, без которого жить не могу. Пожалуйста, прими это. Или… если не хочешь видеть его в СВОЁМ доме, то и я уйду. - О как! – Только и крякает мать. Потом, чуть помедлив, широким жестом указывает нам на диванчик за столом. – Что ж, кофе я всё равно сварила на троих… Мы усаживаемся. Молчим. Он спокоен. Мать делает вид, что спокойна. Я совершенно не спокоен, я напряжён и боюсь, что мама сделает или скажет что-то… - Айнур, когда ты вернулся? Разве не навсегда уезжал? – «Ну, вот, чего и стоило ожидать!» она пододвигает ему чашечку с кофе. – Сахар? - Месяц назад. – Он кивком благодарит её за жест, беря чашку из её руки. – Нет, спасибо, без… - делает глоточек, снова поднимает абсолютно бесстрастный взгляд на женщину напротив. – Думал, что навсегда, когда уезжал. Но решил вернуться. - Зачем? – Она как будто обвиняет его. - Здесь мой дом, мои родители. – Он чуть улыбается. – Разве я у кого-то должен был спрашивать разрешения на то, чтобы вернуться домой? - Ясно… - Мам… - Подожди, Юрий. – Она пронзает меня взглядом, потом снова устремляет взор на него. – А сюда ты зачем заявился? - Честно? – Он спокойно ставит чашечку на стол и чуть наклоняет голову вбок с обворожительной улыбкой. – Потрахаться. Юра в этом лучший. - … - я обеими руками накрываю с громким хлопком лицо. «Это не мой Айни… это какой-то циничный и хладнокровный искуситель! Боже, это я его так изменил?! Мудила я – вот кто!» - Да? – Мать аж подается вперёд. – А мне кажется, что ты решил отыграться! Взять реванш и разрушить нашу жизнь окончательно, нет?! - Вы так уверены, что весь мир крутится только вокруг вашей семьи? – Он лениво моргает, но я вижу зарождающийся опасный огонь в его зрачках. – Мне совершенно наплевать на то, как вы тут живёте, что вы делаете, о чём думаете. У меня своя жизнь. - Тогда уходи! И больше не появляйся! – Она уже гневно рычит на него. - Знаешь, Юр, думаю, что даже качественный секс не стоит таких нервов. – Он поворачивается ко мне и улыбается, но я вижу, что он едва сдерживается. - Мама! – Меня разрывает на части между матерью и моим Чудом. – Ты же обещала! – Тут же хватаю поднявшегося уже Айнура за руку, умоляюще прошу. – Айни, пожалуйста!.. - Если каждая потрахушка будет заканчиваться этим, то мне не интересно, Юра. Прощай. – Он непреклонно стряхивает мою руку и выходит в прихожую. А я не могу отпустить его вот так. - Зачем ты всё портишь?! – Ору на мать. – Не мешай мне уже жить!!! Вскакиваю, хватаю его за руку и тащу, ломая сопротивление, в комнату, захлопываю дверь и швыряю животом его на кровать, наваливаюсь сверху, не давая двигаться. - Отпусти. – Грозно рычит он в подушку. - Нет! – Тоже рычу, буквально срывая с него брюки, спешно стягиваю треники. – Я не отпущу тебя, понятно?! Пока ты не скажешь мне: «Да!» Ты не можешь уйти… Целую его, удерживая за руки. Он яростно сопротивляется, потом вскрикивает, когда я вторгаюсь в его тело. - Не смей!.. я не хочу! Больно! Юра!!! – Не обращаю внимания на его крики, я утрахаю его так, что он забудет, что вообще жил без меня! – Не надо… пожалуйста, Юрочка… - срывается на почти шёпот, кусая губы. – Я обещаю: позвонишь – я приеду! В любое время, Юра! Не надо! – Трахаю его, яростно засаживаясь до упора… Своим сопротивлением он снова разбудил во мне это безжалостное чудовище. – Не могу больше…